Георгий Аполлонович Гапон… Священник, политический деятель, проповедник, талантливый оратор, организатор первых в стране профсоюзов рабочих. А также провокатор и подстрекатель, вошедший в отечественную историю под именем Поп Гапон.
Именно Георгий Гапон и его легальная организация «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Петербурга» организовали шествие рабочих к Зимнему дворцу для передачи коллективной петиции Николаю II в воскресный день 9 января 1905 года. День, который навеки стал Кровавым воскресеньем…
«Поймать чёрта»
Родился Георгий Гапон в 1870 году в селе Белики, что в Полтавской губернии. Отец Аполлон Федорович Гапон — зажиточный крестьянин, человек весьма видный и настолько уважаемый односельчанами, что те на протяжении 35 лет избирали его волостным писарем. Мать Георгия была из бедной крестьянской семьи, не умела ни читать, ни писать.
Георгий провел детство в родном селе, помогал родителям по хозяйству, пас домашний скот — коров, овец, лошадей. С самого раннего возраста мальчик был необычайно религиозен. Георгий истово молился, с упоением слушал рассказы бабушки о жизни святых угодников. Идеалистически, мистически настроенный мальчик мечтал, что когда-нибудь и он научится совершать чудеса, как святые.
Особенно потряс юного пастушка рассказ о святом Иоанне Новгородском, святом, сумевшем оседлать самого чёрта и слетать на нем в славный город Иерусалим. Мальчик верил, что когда-нибудь и он будет насколько могучим, что сможет «поймать чёрта».
По духовной части
Видя особый интерес сына к религии, отец решил отправить его учиться «по духовной части». Вообще, многие крестьяне, несмотря на определенное предубеждение к священнослужителям, мечтали, чтобы их дети стали теми самыми «попами» из «страмных» анекдотов. Это считалось — выбился в люди.
Георгий успешно сдал вступительный экзамен в Полтавское духовное училище и был зачислен сразу во второй класс. В учебе проявил усердие и любознательность, неоднократно признавался лучшим учеником. Особо молодого богослова выделал преподаватель, известный толстовец Иван Трегубов. Именно Трегубов познакомил мальчика с трудами Льва Толстого, которые оказали на Георгия колоссальное влияние.
Окончив училище, Гапон без проблем поступил в Полтавскую духовную семинарию. Здесь Георгий познакомился с другим толстовцем- Исааком Фейнерманом, проводившим немало времени в Ясной Поляне. Постепенно учение о непротивлении злу насилием становится для Гапона едва ли не выше официальных догматов православной церкви.
Духовное лицо
Высказывание Гапоном толстовских идей привело к конфликту с руководством семинарии. Ректор пригрозил лишить Георгия стипендии, но тот немедленно заявил, что сам отказывается от государственной помощи.
В итоге Гапон начал давать частные уроки. Несмотря на сложности, в 1893 году Георгию удалось закончить семинарию, но вот диплома первой степени, позволявшего поступить в университет, молодой человек так и не получил.
Зато на личном фронте дела Гапона обстояли гораздо лучше. В 1894 году, будучи преподавателем-репетитором, он женился на дочери богатого купца. По настоянию супруги Георгий и принял духовный сан при активном вспомоществовании полтавского епископа Илариона, ставшего покровителем Гапона.
В 1894 году Георгия Аполлоновича рукоположили в дьяконы, а через некоторое время и в священники. Гапон начал служить в церкви Всех Святых при Полтавском городском кладбище.
К службе новоявленный священник отнесся со всей свойственной молодости страстью. Вскоре о проповедях Гапона узнал весь город. В церковь Всех Святых, у которой и собственного прихода-то не было, стали собираться сотни людей.
Популярность Гапона стремительно росла, что привело к недовольству священников «старой школы» из соседних приходов, вдруг обнаруживших, что они стремительно теряют паству. Священники стали строить козни против молодого выскочки, но тот в долгу не остался, обвинив их в фарисействе и лицемерии.
Тяжелый удар
1898-ой год стал для Гапона переломным моментом. Его молодая супруга тяжело заболела и скоропостижно скончалась, оставив на руках мужа двух маленьких детей. Смерть жены стала для Георгия Аполлоновича тяжелейшим ударом. Молодой священник утратил вкус к жизни, потерял интерес к проповедям, его стала угнетать провинция.
Понимая, что тяжелые мысли могут привести его к непоправимому шагу, Гапон отправляется в Санкт-Петербург, где надеется поступить в духовную академию.
Полученный в Полтаве диплом второй степени не позволял Георгию Аполлоновичу поступать в академию, но помощь епископа Илариона пригодилась и здесь. Церковный сановник замолвил словечко о Гапоне перед своим другом Константином Победоносцевым, всесильным обер-прокурором Святейшего Синода. С рекомендательным письмом епископа Георгия Аполлоновича с легкостью взяли на 1-й курс петербургской духовной академии. Учебой и аскетическим образом жизни Гапон надеялся приглушить тоску по умершей супруге.
Священник Георгий Гапон. 1900-е годы.
Но все вышло иначе. Учеба в академии категорически разочаровала полтавского священника. Георгий Аполлонович не принял методы обучения в академии, которые он называл «мертвой схоластикой, не дающей ответа на вопрос о смысле жизни».
В Петербурге душевное равновесие окончательно оставило Гапона, он забросил учебу и летом 1899 года отправился в Крым восстанавливать здоровье.
Пребывание на море положительным образом сказалось на состоянии Гапона. Он много ходил по святым местам, размышлял о жизни и смерти, несколько раз был близок к тому, чтобы уйти в монахи, но, в конце концов, решил, что его предназначение остается таким же, как в детстве — «поймать чёрта». То есть, бороться с власть имущими, притесняющими простой народ.
Проповедник среди рабочих
И, возвратившись в столицу империи, Гапон начал «ловить чёрта» тем способом, что был ему доступен, а именно, проповедью. Проповедовал Георгий Аполлонович среди очень сложной аудитории, а именно, среди петербургских рабочих. Бедным, озлобленным людям, добывающим кусок хлеба тяжелым трудом, достаточно было легкой искры, чтобы «проучить попа», но Гапону всегда удавалось удерживать интерес толпы на безопасном для себя уровне.
Популярность проповедника, использовавшего в своих речах самые простые приемы, которые ныне назвали бы популизмом, постоянно росла. На выступления Гапона в Церкви Милующей Божьей Матери на Васильевском острове приходили тысячи людей: многим приходилось стоять на улице.
Георгий Аполлонович не смущался сойти к представителям самого дна. На глазах у толпы он лобызал питерских босяков, охотно общался с обитателями ночлежек и притонов.
Однако, Гапон не был доволен своими проповедями. Он считал, что одни лишь слова не помогут. Чтобы принести реальную пользу, необходимо было достучаться до сердец высшей аристократии. Да что там аристократии — до сердца самого царя!
«До царя дойду!»
В 1900 году Гапон стал настоятелем сиротского приюта святой Ольги, который содержался на деньги людей высшего света, в том числе, представителей царской фамилии. Молодой священник, умеющий произносить пламенные речи, оказался как нельзя кстати в петербургских аристократических салонах: в те годы религиозность и мистицизм буквально пропитывали высшее общество.
Особенно Гапон понравился дамам, многие из которых называли его пророком, пришедшим, чтобы передать людям Новую истину.
Вместе с тем, Георгий Аполлонович не оставлял и свою основную паству — рабочих, городскую бедноту, разночинцев, обездоленных студентов. Популярность Гапона в этой среде росла так стремительно, что он начал вызывать беспокойство у властей. Чиновники стали всячески мешать проведению проповедей Гапона, на что он говорил:
«До царя дойду, а своего добьюсь!».
Новая жена
Летом 1902 года между попечительным советом приюта и Гапоном произошел конфликт, в результате чего Георгий Аполлонович был вынужден покинуть пост настоятеля. Обидчивый священник тут же собрал своих многочисленных поклонников и, раззадорив их пронзительной речью, вызвал у людей ненависть к попечительскому совету.
Сторонники Гапона принялись писать попечителям письма с угрозами. Некоторые члены совета даже подверглись нападениям: в них бросали камни.
Приют Гапон покинул не один. Юная воспитанница Александра Уздалёва, только-только окончившая курс, глубоко запала в душу Георгия Аполлоновича. Настолько глубоко, что вдовый священник стал жить с ней, как с гражданской женой, что является абсолютно неприемлемым для православной церкви.
Атака «гапоновцев» на попечительский совет приюта не прошла бесследно. Председатель, тайный советник Н. М. Аничков, сообщил о произошедшем в Охранное отделение. Гапона вызвали на допрос. Так проповедник впервые познакомился с деятельностью Департамента полиции Российской империи…
Под сенью двуглавого орла
Судя по всему, знакомство с Охранкой прошло вполне безопасно и даже полезно для Георгия Аполлоновича. Уже осенью его восстановили в Духовной академии, откуда он был отчислен за прогулы. По мнению историков, произошло это благодаря вмешательству Департамента полиции, осведомителем и агентом которого стал Гапон.
В Департаменте Георгий Аполлонович познакомился с незаурядной личностью — главой Особого отдела Сергеем Зубатовым. Зубатов курировал создание рабочих организаций, находящихся под колпаком у полиции. Гапону предложили поучаствовать в этом деле.
Зубатов считал, что легальные рабочие организации остановят революцию, нивелировав воздействие на людей революционной пропаганды. Подконтрольные рабочие союзы успешно действовали в Москве, Одессе, Минске, но в Петербурге никак не получалось «накрыть рабочих колпаком». Гапон должен был помочь этому делу.
Судя по всему, Георгий Аполлонович принял предложение Зубатова по той причине, что надеялся через подконтрольную организацию выйти на царя и донести до помазанника Божия свои мысли о том, «как нам обустроить Россию».
Так было создано «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Петербурга» — первое легальное объединение петербургских рабочих.
Собрание
На первых порах организация Гапона была немногочисленной: еще в середине 1904 года в нее входило несколько сотен человек. Однако, Георгий Аполлонович умел привлекать людей к своему делу. Численность союза росла, в него входили все новые и новые группы рабочих.
К этому времени Гапон видел главной задачей своей деятельности воплощение идеи своего давнего учителя-толстовца И. Трегубова. Идея эта называлась — всеобщая мирная стачка. По мнению Георгия Аполлоновича, мирная стачка покажет сильным мира сего, что они поступают неправильно, одумаются, рабочий класс будет освобожден.
Вместе со своими верными соратниками из так называемого «комитета» Гапон разработал «программу пяти» — тайную программу организации. В ней содержались не только экономические, но и политические требования. Эта программа будет полностью воспроизведена в знаменитой петиции, с которой рабочие пойдут к царю в Кровавое воскресенье.
С весны 1904 года «Собрание» стало принимать по несколько сотен новых членов ежедневно и вскоре в ней состояли десятки тысяч петербургских рабочих, поверивших Гапону.
Инцидент на Путиловском заводе
В декабре 1904 года мастер Тетявкин уволил с Путиловского завода четверых рабочих. Все они оказались членами гапоновского «Собрания». Администрация утверждала, что рабочих попросили с завода за нарушения трудовой дисциплины, однако, среди путиловцев поползли слухи, что их товарищей уволили за участие в «Собрании».
Это было воспринято рабочими крайне нервно. Гапон, узнав об инциденте, заявил, что в увольнении своих людей он видит вызов, брошенный рабочим капиталистами.
27 декабря «Собрание» приняло резолюцию с требованием к руководству завода немедленно принять рабочих обратно, выплатить им финансовую неустойку. Также в документе содержалось несколько важнейших требований относительно изменений в общей организации труда рабочих на заводе, прежде всего, там содержался пункт о 8-часовом рабочем дне. В случае отклонения резолюции «Собрание» не могло поручиться, что в городе будет сохранен общественный порядок. Также в более узком кругу руководителей организации был поднят вопрос о немедленной организации мирного шествия с подачей петиции царю.
Директор Путиловского завода С. И. Смирнов отказал рабочим по всем пунктам. Кроме того, он называл Гапона главным виновником бедственного положения рабочих Петербурга. Георгий Аполлонович весьма разозлился и пообещал Смирнову и присутствовавшему при этом инспектору заводов Чижову, что пустит против них суд, прессу и «раздражение 6000 рабочих». Но эта явная угроза на Смирнова и Чижова не подействовала.
2 января 1905 года «Собрание» провело очередное заседание, на котором было принято решение о начале забастовки. 3 января Путиловский завод встал.
Только царь поможет
На протяжении двух дней Путиловский завод, выполнявший важнейший заказ для Маньчжурской армии, не работал. В городе проходили забастовки и митинги, в центре которых находились члены гапоновского «Собрания». 5 января 1905 года министр финансов В.Н. Коковцев подал на имя императора доклад, в котором заявил, что выполнение требования рабочих о 8-часовом рабочем дне приведет к катастрофическим последствиям для военного фронта и армии. Кроме того, Коковцев указал, что событиями на Путиловском заводе руководит легальная организация священника Гапона, таким образом, есть шанс погасить забастовку быстро и безболезненно.
Между тем, Георгий Аполлонович, действительно, искал способ мирного решения назревающего конфликта. Гапон несколько раз посещал директора Путиловского завода Смирнова, пытался попасть на прием к главе МВД князю Святополк-Мирскому. В конце концов, священник понял, что единственное лицо, к которому есть смысл обращаться с требованиями рабочих — это царь.
6 января Гапон произнес перед многочисленной толпой рабочих проникновенную речь, в которой призвал всех с женами и детьми мирно идти к Зимнему дворцу в 2 часа дня, в воскресенье 9 января 1905 года.
Пожар
«Не откажи в помощи Твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнёт чиновников. Разрушь стену между Тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с Тобой».
Так начиналась написанная Гапоном Петиция к царю. Помимо прочего, в документе содержался призыв немедленно созвать Учредительное собрание, на что Николай II в 1905 году, конечно же, никоим образом не мог пойти.
Идея мирного шествия к царю-батюшке давно вынашивалась Гапоном — он был главным инициатором этого события. Суть была очень простой: петиция, которую принес Государю народ так просто не положишь под сукно, как документ от двух-трех тысяч рабочих.
Пока власти наверху думали, что агент охранки Гапон «усмиряет пожар», тот всячески этот пожар раздувал, созывая на шествие все новых и новых рабочих.
Чиновники скрыли царя от народа
Но едва ли сам Гапон ожидал, что 9 января на улицы выйдет столько людей. К рабочим присоединился простой петербургский люд, и приезжие из других городов.
Взбудораженные речами Гапона, люди пребывали в состоянии почти религиозного исступления. Многие рвали на себе рубахи, клялись, что не отступят, умрут за правду и за свободу народа.
Воодушевление было невероятным, исстрадавшиеся люди плакали, обнимались — как будто бы царь уже принял петицию. А ведь шествие еще даже не началось!
Гапон в эти дни был самым популярным человеком в стране. В нем видели чуть ли не Иисусах Христа. Женщины подносили Георгию Аполлоновичу младенцев, чтобы тот благословил их.
Георгий Гапон.
Гапон убедил людей, что батюшка-царь — хороший, а окружение плохое, что Николай непременно и милостиво примет челобитную народа, ведь чиновники заслоняют Государя от простого люда, врут ему об истинном положении дел в стране.
Гапон был настолько уверен в том, что царь выйдет к народу и примет петицию, что убедил в этом даже революционеров — так, многие эсеры были уверены, что у «попа» есть какая-то договоренность с Николаем II.
Между тем, насколько царь был осведомлен о деятельности Гапона, свидетельствует запись в его дневнике от 8 января:
«Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики… Во главе рабочего союза — какой-то священник-социалист Гапон».
Однако, религиозные приемы, использованные малороссийским священником Гапоном, оказались исключительно эффективными. В этот момент он сокрушил все революционное, преимущественно атеистическое движение России, став главным ее революционером.
Кровь на снегу
Утром 9 января Георгий Гапон с 50 тысячами рабочих двинулся к Зимнему дворцу. Из других частей Петербурга к Дворцовой площади также направились многочисленные колонны демонстрантов, возглавляемые членами «Собрания».
Вскоре стало понятно, что численность манифестантов превышает все ожидания — это были сотни тысяч человек, улицы оказались буквально запружены манифестантами.
Перед выступлением Гапон обратился к толпе:
«Если царь не исполнит нашу просьбу, значит, у нас нет царя».
Очевидно, к этому моменту уверенность Георгия Аполлоновича в том, что Государь примет петицию поубавилась. Более того, другие члены высшего комитета «Собрания» были абсолютно убеждены, что правительство расстреляет рабочих. Но поделать они уже ничего не могли — движение приняло стихийный характер.
Гапон шел впереди шествия, облаченный в епитрахиль, с иконой в руках. Идущие рядом рабочие несли портреты Николая II и плакаты: «Солдаты! Не стреляйте в народ!».
Владимир Маковский. «Кровавое воскресенье».
Однако, уже у Нарвской заставы пролилась первая кровь: конная кавалерия напала на людей, изрубив некоторых рабочих шашками. Поняв, что мирного шествия уже не получится, Гапон крикнул:
«Вперёд, товарищи! Или смерть, или свобода!».
Толпа неудержимо устремилась к Зимнему дворцу.
Тут же по безоружным людям был открыт огонь. Мертвые усеяли подходы к площади. Среди убитых были ближайшие сторонники Гапона. Гапон получил пулевое ранение в руку, был сбит толпой и едва не оказался затоптанным. Новый залп обратил манифестантов в бегство, в результате чего произошла сильная давка. Полиция продолжала разгон, настигая рабочих в улицах и переулках. Шествие было разогнано. Царь не принял петицию народа.
Кровавое воскресение состоялось.
У нас больше нет царя
Гапону удалось спастись благодаря эсеру Петру Рутенбергу, который вывел растерявшегося, раненого священника с площади. В подъезде одного из домов Георгия Аполлоновича на скорую руку остригли, переодели в одежду рабочего. Временное убежище священнику согласился дать Максим Горький — и вскоре Гапон прибыл в квартиру писателя. Здесь проповедник написал свое очередное послание, в котором содержались и следующие строки:
«Родные товарищи-рабочие! Итак, у нас больше нет царя! Неповинная кровь легла между ним и народом. Да здравствует же начало народной борьбы за свободу!».
Гапон призвал людей к народному вооруженному восстанию. Свой призыв он повторил на собрании левой интеллигенции в Вольном экономическом обществе, которое священник посетил вместе с Горьким.
Как следует из записей Гапона, он надеялся, что расстрел шествия вызовет в России немедленную революцию. В Петербурге, и правда, произошли беспорядки, вызванные Кровавым воскресеньем, но их масштаб совсем не тянул на революцию. Между тем, полиция крушила гапоновское «Собрание» и арестовывала его членов. Сотрудники охранки медленно, но верно подбирались и к самому Гапону, так что ему оставалось одно — бежать.
За границей
Несколько представителей партии эсеров помогли Георгию Аполлоновичу покинуть Петербург и добраться до русско-германской границы. Границу проповедник переходил самостоятельно, заключив сделку с контрабандистами. Во время перехода в Гапона стреляли, но ему удалось уйти невредимым.
В феврале 1905 года Георгий Аполлонович приехал в Женеву. Именно здесь собирался весь цвет русского революционного движения. Гапона в Европе отлично знали — он, безо всякого преувеличения, был знаменитостью.
В Женеве Гапон на протяжении некоторого времени находился под влиянием социал-демократа Г.В. Плеханова, но вскоре открестился от марксистского мировоззрения.
Ближе всего за границей для Гапона оказались эсеры, у одного из которых, Л.Э. Шишко, Георгий Аполлонович и поселился. Эсеры относились к проповеднику как к виднейшему революционеру, который вскоре въедет в Россию «на белом коне», знакомили его с французским политическим истеблишментом.
Георгий Гапон за границей в светской одежде.
Кстати, про коня — это совсем не шутка. Гапон даже брал уроки верховой езды, учился делать бомбы и стрелял из пистолета — готовился к революции. Царя Георгий Аполлонович больше не считал за человека, называл исключительно «душегубцем».
Помимо прочего, Гапон встречался в Женеве с В.И. Лениным. Н.К. Крупская вспоминала об этой встрече следующим образом:
«Ильич не зажигал у себя в комнате огня и шагал из угла в угол. Гапон был живым куском нараставшей в России революции, человеком, тесно связанным с рабочими массами, беззаветно верившими ему, и Ильич волновался этой встречей».
Возвращение на Родину
Между тем, революционные события в России разворачивались стремительным образом, и, чтобы обуздать революцию, 17 октября 1905 года царь был вынужден издать Высочайший Манифест, даровавший жителям России гражданские свободы, в том числе, свободу собраний.
Была объявлена и амнистия политических заключенных. После принятия Манифеста, оказалось, что Гапон и другие члены «Собрания русских фабрично-заводских рабочих Петербурга», в принципе, ни в чем не виноваты.
Свобода в России дошла до такой степени, что «Собрание» Гапона смогло даже подать в суд на правительство за разгром организации. Помимо прочего, сторонники Гапона потребовали у председателя Совета министров графа С.Ю. Витте амнистировать и их лидера. Витте отказался наотрез — власти все еще опасались, что Гапон может организовать новое «Кровавое воскресенье».
Георгий Аполлонович страстно хотел вернуться — заграница оказалась мучительным местом для него.
«Тяжко здесь, душно, душа простора ищет».
Поняв, что правительство будет всячески задерживать его амнистию, Гапон решился на нелегальное возвращение в Россию под фальшивым паспортом.
В ноябре 1905 года проповедник добрался до Петербурга и, поселившись на нелегальной квартире, начал восстанавливать связи с рабочими.
Гапон вернулся!
Вряд ли Гапон всерьез надеялся, что ему удастся сохранить инкогнито в Петербурге. Уже через неделю слухами о возвращении проповедника был наполнен весь город. Дошли эти новости и до ушей С.Ю. Витте, который был весьма удивлен и потребовал немедленно выслать священника обратно за границу.
Но, подумав, Витте отозвал свой приказ:
«Может быть, тогда было бы правильнее его арестовать и судить, но ввиду того, что тогда все рабочие были в экстазе и Гапон пользовался ещё между ними большой популярностью, я не хотел сейчас после 17 октября и амнистии усложнять положение вещей».
Популярность в народе спасла Гапона. Власть прислала к нему для переговоров чиновника МВД Манасевича-Мануйлова. Задача была простая: добиться от Георгия Аполлоновича согласия на отъезд из Петербурга.
Манасевич-Мануйлов применил весь свой дар убеждения, буквально умолял Гапона покинуть Россию, обещал ему деньги, даже дал 1000 рублей из своих собственных сбережений. Наконец, проповедник согласился уехать.
В конце ноября 1905 года Гапон снова покинул Россию.
Столкнуть рабочих лбами
Замысел Витте был гораздо сложнее, чем казался на первый раз. Подкупив Гапона деньгами, обещаниями и лестью, глава Совета министров надеялся использовать Георгия Аполлоновича и его «Собрание», против другой силы, появившейся в Петербурге. Гораздо более опасной силы, чем тысяча Гапонов. Называлась эта сила — Петербургский совет рабочих депутатов, и основной ее целью было вооруженное восстание, свержение царя.
Столкнув радикальных и умеренных рабочих лбами Витте надеялся погасить «пламя революции». Гапон, в свою очередь, надеялся использовать Витте для возвращения политического веса и влияния своего «Собрания».
За границей Гапон неожиданно для всех начал раздавать интервью, в которых хвалил Витте и критиковал революционные партии радикального толка. По словам проповедника, революционеры толкают народ в пропасть, к истреблению. Георгий Аполлонович высказывал мысль о недопустимости пролития крови, об удержании позиций Манифеста 17 октября и о спокойном труде на благо России.
Предсказание Гапона, высказанное в интервью «New York Herald», звучит настоящим пророчеством:
«Пролетариат своим неуместным вооружённым восстанием в данное время может привести к страшно убийственной гражданской войне, которая зальёт братской кровью улицы, города и поля моей родины, разорит вконец страну, надолго ослабит пролетариат и, главное, вызовет реакцию и, пожалуй, военную диктатуру. Одним словом, вооружённое восстание в России в данное время есть тактическое безумие».
Таким образом, в глазах революционеров Гапон стал «попом Гапоном» — сторонником Витте, и, в конечном итоге, царя Николая II.
Крах «Собрания»
В начале 1906 года Совет рабочих депутатов вывел своих людей на улицы — началось Декабрьское вооруженное восстание. Неподготовленная революция была подавлена властями в зародыше, и очень жестко. Этот успех окрылил правительство, Петербургский совет рабочих депутатов был ликвидирован, власть значительно укрепилась. Теперь Гапон со своим «Собранием» в качестве некой «прокладки» между властью и Советом рабочих депутатов был царю совершенно не нужен. С.Ю. Витте, который и продвигал эту идею, немедленно впал в немилость.
Новый министр внутренних дел П.Н. Дурново запретил «гапоновские отделы» рабочих. Гапон обратился к властям с требованием вернуть его организации легальный статус в соответствии с Манифестом 17 октября и получил ответ, что обращение его будет рассмотрено, но лишь в том случае, если он в письменной форме изложит свои взгляды на государственное устройство, взаимодействие с рабочими массами, на революцию.
Гапон согласился и в конце января написал Дурново письмо, которое стало последним гвоздем в гроб политической карьеры проповедника. Это письмо в прессе назвали «покаянным письмом» Гапона, демонстрирующим его полную лояльность власти.
…9 января — роковое недоразумение. В этом, во всяком случае, не общество виновато со мной во главе… Я действительно с наивной верой шёл к царю за правдой, и фраза: «ценой нашей собственной жизни гарантируем неприкосновенность личности государя» не была пустой фразой.
Но письмо не понравилось и властям. П.Н. Дурново, прочтя его, рассвирепел и отшвырнул бумагу от себя. Гапону министр попросил передать, что деятельность его отделов возможна только в том случае, если он веско подтвердит доказательство своей лояльности, перейдет на службу правительству с официальным занятием должности в Департаменте полиции. Гапон нашел в себе силы отказаться. Крах «Собрания» стал неизбежным.
Уже в феврале 1906 года министр Дурново подал Императору доклад о нежелательности легальных рабочих организаций в России. Царь поддержал Дурново и в марте 1906 года отделы Гапона были официально и окончательно запрещены.
Крах Гапона
Мечтая в детстве гонять чёрта, Георгий Аполлонович Гапон никогда не думал, что в роли чёрта может оказаться он сам. Но гнали его не святые угодники, а пресса.
Кто-то из правительства, вероятно, по приказу П.Н. Дурново, «слил» в прессу документ о том, что Гапон получил от С.Ю. Витте 30 тыс. рублей за сотрудничество с властями. Пресса взорвалась! В адрес вчерашнего героя, чуть ли не религиозной фигуры, понеслись отборная брань, насмешки, издевательства и угрозы. Гапона сравнивали с Иудой.
Журналисты выискивали самые неприятные моменты из жизни Георгия Аполлоновича, в том числе, писали о его «развратной» жизни с юной воспитанницей интерната.
Гапон был уверен, что безумие в прессе творится по приказу охранного отделения — и он был совершенно прав. Проповедника обвиняли во всех смертных грехах, начиная от организации Кровавого воскресенья и заканчивая предательством рабочих.
Планы о физической ликвидации Гапона обсуждали вполне открыто и на самых разных собраниях. Георгий Аполлонович окружил себя многочисленными телохранителями, всюду носил с собой заряженный револьвер.
Вместе с тем, он пытался обелить свою репутацию, восстановить утраченное доверие народа.
«Разве вы не знали, что до 9 января я посещал все гнёзда старой бюрократии, — и что же? Разве эта близость отношений помешала мне повести рабочие организации против оков русской жизни? Разве вы после 9 января не вознесли меня на верх русского революционного движения? Почему же вы думаете теперь, что, побеседовав с представителями графа Витте, я изменю своему долгу и общественному служению?..»
Тщетно. Над ним только смеялись.
Смерть проповедника
28 марта 1906 года Георгий Гапон сообщил своему окружению, что едет на встречу с представителями эсеров. Он сел в поезд на Финляндском вокзале и отправился в путь. Назад проповедник не вернулся.
Исчезновение Гапона вызвало большой переполох в прессе. Искали Георгия Аполлоновича до середины апреля, когда в одной из пустующих дач под Петербургом был обнаружен труп бывшего священника. Полиция установила, что Гапон был задушен веревкой.
Вскоре был назван убийца. Им оказался никто иной, как эсер Петр Рутерберг, тот самый, что вывел Гапона с Дворцовой площади 9 января, фактически, спасши ему жизнь. В убийстве принимали участие еще три человека.
Петр Рутерберг — убийца Георгий Гапона.
Убийство Гапона прошло следующим образом. Рутерберг назначил Гапону встречу на даче под предлогом обсуждения вероятного перехода эсера в охранку. Согласие Гапона на эту встречу подтвердило его убийцам факт сотрудничества Георгия Аполлоновича с «сатрапами».
Гапон прибыл на место, где встретил не одного Петра, а несколько агрессивно настроенных молодых людей. Те повалили проповедника на пол и стали вязать. Гапон оказал яростное сопротивление и, будучи человеком физически крепким, умудрился нанести нападавшим ряд увечий.
Преступники все-таки связали Гапона и, набросив ему на шею петлю, повесили на крюке для одежды в полусидячем положении. Чтобы проповедник задохнулся, Рутерберг и другие давили не его плечи. Убедившись, что Гапон мертв, злоумышленники сожгли все бумаги, найденные в карманах покойного и покинули дачу.
Убийца Гапона Петр Рутерберг сумел скрыться от полиции (а может быть, та не особо его и преследовала), и уехал в Германию.
Так закончилась жизнь проповедника Георгия Аполлоновича Гапона, который в детстве мечтал поймать чёрта, но в итоге сам оказался загнан в смертельную ловушку…