Материал к научно-практической конференции РУСО «Рождение гения», посвящённой 155-летию со дня рождения В.И. Ленина

 

***

Теория о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве – в СССР – стала официальной доктриной советского государства после XIV съезда ВКП(б) в 1925 году и поражения оппозиции во внутрипартийной борьбе 1923 – 1927 годов ([1]).

После Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года и победы в Гражданской войне перед большевиками впервые встала задача практического воплощения идей перехода от капиталистического способа производства к социалистическому, от капиталистической общественно-экономической формации к социализму как первой фазе коммунистической общественно-экономической формации. Исходя из опыта поражения социалистических революций и локального установления советской власти в ряде европейских государств и относительной стабилизации мировой системы капитализма, необходимо было дать марксистское обоснование, во-первых, победы социалистической революции не в нескольких наиболее развитых капиталистических государствах мировой системы капитализма, как предполагал «классический» марксизм, а на территории относительно отсталой бывшей Российской Империи, во-вторых, путей переходного периода к социализму в условиях экономической отсталости и капиталистического окружения советского государства ([2]). Ввиду политической власти в форме однопартийной диктатуры пролетариата в преимущественно крестьянском обществе и враждебного капиталистического окружения СССР, вопрос о переходном периоде мог выражаться только в групповой борьбе и теория о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве стала одним из орудий в этой борьбе за влияние в ВКП(б) и советском правительстве ([3]).

Теория о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве не отвергала курс на социалистические революции в наиболее развитых капиталистических государствах мировой системы капитализма, но курс на социалистическую революцию в наиболее развитых капиталистических государствах мировой системы капитализма более не являлся необходимым условием возможности построения социализма в СССР. Пока СССР находился во враждебном капиталистическом окружении и существовала идеологическая или военная угроза реставрации капитализма, социализм в СССР являлся «неполным» социализмом. Только после осуществления социалистических революций в одном или нескольких развитых капиталистических государствах мировой системы капитализма можно было бы говорить о «полном» построении социализма ([4], [5]). В экономической сфере теория о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве определяла автаркическое развитие народного хозяйства – уменьшение зависимости СССР от мировой системы капитализма с ускорением индустриализации страны ([6]).

Позиция «классического» марксизма формулировалась следующим образом. Отвечая на вопрос о том, возможно ли осуществить революцию в одном отдельно взятом государстве, Ф. Энгельс писал в своей работе «Принципы коммунизма» в 1847 году:

«19-й вопрос: Может ли… революция произойти в одной какой-нибудь стране?

Ответ: Нет. Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого. Затем крупная промышленность так уравняла общественное развитие во всех цивилизованных странах, что всюду буржуазия и пролетариат стали двумя решающими классами общества, и борьба между ними – главной борьбой нашего времени. Поэтому коммунистическая революция будет не только национальной, но произойдёт одновременно во всех цивилизованных странах, то есть, по крайней мере, в Англии, Америке, Франции и Германии. В каждой из этих стран она будет развиваться быстрее или медленнее, в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил. Поэтому она осуществится медленнее и труднее всего в Германии, быстрее и легче всего в Англии. Она окажет также значительное влияние на остальные страны мира и совершенно изменит и чрезвычайно ускорит их прежний ход развития. Она есть всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену».

Чем же определялась теоретическая проблема переходного периода? Великая Октябрьская социалистическая революция открыла новую главу в марксизме. Переход к социализму встал на повестку дня практически. Так как в трудах К.Г. Маркса и Ф. Энгельса или в работах теоретиков II Интернационала не было каких-либо определённых положений или их было довольно мало, теоретики большевиков были вынуждены развивать положения о переходном периоде. Так, В.И. Ленин в 1917 году писал: «Мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это – вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически, это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело» ([7]). Нужны были новые идеи, потому что взятие власти произошло на периферии мировой системы капитализма. В некотором смысле Великая Октябрьская социалистическая революция была революцией вразрез «Капитала» К.Г. Маркса и даже редкое наследие К.Г. Маркса по вопросу перехода имело ограниченную значимость. Многие из революционеров были в полной мере осведомлены о проблеме и оправдывали свои действия отличиями своей эпохи ([8]).

До 1929 года в СССР можно определить три отдельных этапа, и каждый имел свою собственную теорию переходного периода. Первые восемь месяцев после Великой Октябрьской социалистической революции – «государственный капитализм», учитывая дореволюционное использование термина. В.И. Ленин защищал эту систему в качестве основного для перехода к социализму, по крайней мере, в его самой ранней стадии. После июня 1918 года начало Гражданской войны вызвало немедленную волну национализаций и введение осадного народного хозяйства. Теоретики большевиков восприняли «военный коммунизм» как соответствующий прямому переходу к социализму. В начале 1921 года замена продразвёрстки налогом на сельскохозяйственную продукцию ознаменовала третий этап, новой экономической политики (НЭП). В.И. Ленин считал, что это – переходная и смешанная система. «Смешанная», так как в ней были элементы социализма, простого товарного производства и капитализма; «переходный», потому был нестабильным и мог закончиться восстановлением либо капитализма, либо достижением полного социализированного народного хазяйства ([10]).

Смерть В.И. Ленина в январе 1924 года (и его относительно ограниченное влияние в предшествующие 18 месяцев его болезни) усугубила конфликт, связанный с борьбой за правопреемство. Это привело к его прославлению и возвышению его произведений до уровня канонических. Так, В.И. Ленин в работе «Государство и революция. Учение марксизма о государстве и задачи пролетариата в революции» писал о канонизации: «…не раз бывало в истории с учениями революционных мыслителей и вождей угнетённых классов в их борьбе за освобождение… После их смерти делаются попытки превратить их в безвредные иконы, так сказать, канонизировать их, предоставить известную славу их имени для «утешения» угнетённых классов и для одурачения их, выхолащивая содержание революционного учения, притупляя его революционное остриё, опошляя его…» ([11]). Теперь каждое положение или идею необходимо было подтвердить и обосновать цитатой из трудов В.И. Ленина. Начинается война цитат. Сложность и противоречивость процессов отражалась такой же сложностью и противоречивостью в наследии В.И. Ленина и вырванная из контекста событий, по поводу которых та или иная работа В.И. Ленина была написана, могла быть интерпретирована иначе, чем в контексте событий другого временного периода. Каждый из участников внутрипартийной борьбы всё более и более склонялся к мысли, что именно его интерпретация истинно правильная и является истинным отражением «ленинизма». Соответственно, всякая другая интерпретация являлась отклонением от истинного «ленинизма» и рассматривалась с подозрением, вплоть до обвинений в контрреволюционности ([12]).

Каковы же были предпосылки создания концепции теории о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве?

В статье «О лозунге Соединённые Штаты Европы», опубликованной в № 44 газеты «Социал-демократ» в 1915 году, В.И. Ленин писал:

«Неравномерность экономического и политического развития есть безусловный закон капитализма. Отсюда следует, что возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одном отдельно взятом капиталистическом государстве. Победивший пролетариат этого государства, экспроприировав капиталистов и организовав у себя социалистическое производство, встал бы против остального, капиталистического мира».

На докладе о внешней политике на объединённом заседании Всероссийского центрального исполнительного комитета и Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов, состоявшемся 14 мая 1918 года, В.И. Ленин также говорил следующее:

«Я знаю, есть, конечно, мудрецы, считающие себя очень умными и даже называющие себя социалистами, которые уверяют, что не следовало брать власти до тех пор, пока не разразится революция во всех странах. Они не подозревают, что, говоря так, они отходят от революции и переходят на сторону буржуазии. Ждать, пока трудящиеся классы совершат революцию в международном масштабе, – это значит всем застыть в ожидании. Это – бессмыслица».

Трудности таких ссылок на высказывания В.И. Ленина наглядно видны на этом примере. Эта часть цитаты вырвана из контекста 1918 года в подтверждение теории о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве. Противники этой теории вполне могли ссылаться на вторую часть этой же цитаты, говорящей о необходимости совместных усилий рабочих всех стран:

«Трудность революции всем известна. Начавшись блестящим успехом в одной из стран, она, может быть, будет переживать мучительные периоды, ибо окончательно победить можно только в мировом масштабе и только совместными усилиями рабочих всех стран. Наша задача заключается в выдержке и осторожности, мы должны лавировать и отступать, пока к нам не подойдут подкрепления. Переход к этой тактике неизбежен, как бы над ней ни смеялись называющие себя революционерами, но ничего не смыслящие в революции» ([13]).

Такие высказывания В.И. Ленина вовсе не доказывали, что В.И. Ленин являлся сторонником теории о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве, как позже утверждали сторонники победившей концепции, но определённо могли быть так интерпретированы ([14]).

Сразу же после Великой Октябрьской социалистической революции на оккупированных окраинах бывшей Российской Империи и в Европе стали возникать республики с правлением трудящихся масс, необходимым для построения социализма:

Республика Исколата (или Исполнительный комитет совета рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии) (21 ноября 1917 года – 3 марта 1918 года),

Наргенская (Найссаарская) Республика (или Советская республика матросов и строителей, Российская советская республика Нарген, Вольный Нарген) (17 декабря 1917 года – 26 февраля 1918 года),

Финляндская Социалистическая Рабочая Республика (27 января 1918 года – 16 мая 1918 года),

Тарнобжегская Республика (6 ноября 1918 года – начало 1919 года),

Эльзасская Советская Республика (10 ноября 1918 года – 22 ноября 1918 года),

Эстляндская Трудовая Коммуна (29 ноября 1918 года – 18 января 1919 года),

Литовская Советская Республика (16 декабря 1918 года – 27 февраля 1919 года),

Латвийская Социалистическая Советская Республика (Социалистическая Советская Республика Латвии) (17 декабря 1918 года – 13 января 1920 года),

Бременская Советская Республика (10 января 1919 года – 9 февраля 1919 года),

Литовско-Белорусская Советская Социалистическая Республика (27 февраля 1919 года – 8 августа 1919 года),

Венгерская Советская Республика (или Советская Республика Венгрии) (21 марта 1919 года – 6 августа 1919 года),

Баварская Советская Республика (или Мюнхенская Советская Республика) (6 апреля 1919 года – 3 мая 1919 года),

Советский Лимерик (или Лимерикский Совет) (15 апреля 1919 года – 27 апреля 1919 года),

Словацкая Советская Республика (16 июня 1919 года – 7 июля 1919 года),

Польская Советская Республика (или Временный революционный комитет Польши) (30 июля 1920 года – 20 августа 1920 года).

Справедливости ради надо заметить, что все они просуществовали крайне недолго.

Но поражение ряда пролетарских революций в государствах Европы привело И.В. Сталина к мысли о необходимости разработки концепции построения социализма в одном отдельно взятом государстве. После смерти В.И. Ленина И.В. Сталин использовал приведённые выше утверждения В.И. Ленина для подтверждения его приверженности концепции построения социализма в одном отдельно взятом государстве.

В первом издании «Основ ленинизма», вышедшем в начале 1924 года, И.В. Сталин писал о невозможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве:

«Свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране, – писал он в своих «Вопросах ленинизма», – ещё не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма – организация социалистического производства – остаётся ещё впереди. Можно ли разрешить эту задачу, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране, без совместных усилий пролетариев нескольких передовых стран? Нет, невозможно. Для свержения буржуазии достаточно усилий одной страны, – об этом говорит нам история нашей революции. Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, уже недостаточно, – для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран» ([15]).

Однако, уже во втором издании указанной книги, вышедшем в конце того же 1924 года, И.В. Сталин излагал свои мысли следующим образом:

«Но свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране – ещё не значит обеспечить полную победу социализма. Упрочив свою власть и поведя за собой крестьянство, пролетариат победившей страны может и должен построить социалистическое общество. Но значит ли это, что он тем самым достигнет полной, окончательной победы социализма, то есть, значит ли это, что он может силами лишь одной страны закрепить окончательно социализм и вполне гарантировать страну от интервенции, а значит, и от реставрации? Нет, не значит. Для этого необходима победа революции по крайней мере в нескольких странах. Поэтому развитие и поддержка революции в других странах является существенной задачей победившей революции. Поэтому революция победившей страны должна рассматривать себя не, как самодовлеющую величину, а как подспорье, как средство для ускорения победы пролетариата в других странах».

Такие идеи как бы носились в воздухе. Н.И. Бухарин стал видеть в НЭПе подходящую основу большевистской экономической политики и условия общественного равновесия, которые могут вести страну по направлению к социализму. К 1923 году он утверждал, что «эволюционный путь» есть реальность советской жизни: «Мы будем многие десятки лет медленно врастать в социализм: через рост нашей промышленности, через кооперацию, через возрастающее влияние нашей банковской системы, через тысячу и одну промежуточную форму» ([16]).

Появление теории о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве уже в ноябре 1922 года даёт повод сомневаться, что идея построения «социализма в одной стране» возникла в ответ на поражение Коммунистического восстания в Германской Империи в октябре 1923 года. Хотя это – и верно, что разочарование в Коммунистическом восстании в Германской Империи окончательно разрушило надежды советских большевиков на близкую европейскую революцию, и что идея о строительстве социализма в изолированном СССР была формально впервые выражена И.В. Сталиным в декабре 1924 года, бухаринские положения о «врастании» показывают, что необходимое обоснование было высказано раньше. Хотя его теория ещё не касалась трудной проблемы индустриализации (возникшей в 1924 году), она поднимала вопрос о продвижении СССР к социализму совершенно вне зависимости от международной революции ([17]).

Далее последовал период борьбы вариантов теории о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве. После Великой Октябрьской социалистической революции и победы и в ожесточённой Гражданской войне, перспектива военного поражения отступила (хотя у руководства СССР опасения этого возобновились после 1926 года (по поводу «военной тревоги» 1927 года смотрите «История международных отношений», Т. 2, стр. 97 –104 ([18])). И вместе с тем каждая группа внутри ВКП(б) смотрела с подозрением на другие. Для взаимного недоверия были свои причины: по мнению теоретиков большевиков непролетарские классовые интересы в условиях диктатуры победившей большевистской партии могли найти своё представление только через неё.

Идея интеграции в мировой рынок, а фактически – в мировую систему капитализма, являлась основным аргументом против теории о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве, так как эта теория подразумевала автаркическое развитие на основе собственных ресурсов СССР. Переход к социализму возможен только на основе высочайшего развития производственных сил и отношений, как и подразумевал «классический» марксизм.

Отсутствие новых пролетарских революций в Европе и стабилизация мировой системы капитализма позволили противникам Л.Д. Троцкого критиковать его теорию «перманентной революции» и, как следствие этого, утверждать, что Л.Д. Троцкий ошибался в определении природы современного капитализма и классового характера русской революции. И.В. Сталин и Н.И. Бухарин отвергли концепцию Л.Д. Троцкого о слиянии «двух революций» и утверждали, что революция имела единый характер, совершённая союзом обоих классов – рабочих и крестьян. Новая идея о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве, таким образом, являлась теоретическим орудием в борьбе с Л.Д. Троцким.

И.В. Сталин первый отчётливо выдвинул эту идею, но именно Н.И. Бухарин развил её в теорию и дал официальное обоснование. В апреле 1925 года Н.И. Бухарин сформулировал теорию о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве публично и недвусмысленно. В работах В.И. Ленина 1922 и 1923 годов есть предположения, что реальный экономический прогресс к социализму может быть достигнут при НЭПе, и что «отступление» может оказаться успешным переходом путём обеспечения рабоче-крестьянского союза (смычки), при котором может произойти обновление пролетариата в результате промышленного прогресса, как и трансформация крестьянства через развитие кооперации. Формальное выражение доктрины явилось решительным поворотом в официальной концепции большевиков и касалась внутренних условий СССР, его ресурсов и классов. Отвергая предположение, будто «мы… погибнем из-за нашей технической отсталости», Н.И. Бухарин сформулировал своё утверждение: «из-за классовых различий внутри нашей страны, из-за нашей технической отсталости мы не погибнем, что мы можем строить социализм даже на этой нищенской технической базе, что этот рост социализма будет во много раз медленнее, что мы будем плестись черепашьим шагом, но что всё-таки мы социализм строим и что мы его построим» ([19]). Такую позицию, доказывал он, занимал В.И. Ленин, говоря, что есть «всё необходимое и достаточное» для построения социализма.

По Н.И. Бухарину при НЭПе прогресс по пути к социализму зависел от двух основных факторов: расширения крупной промышленности и развития кооперативов. Сама по себе такая аргументация не была противоречивой. К этому времени практически все большевики считали, что развитие государственного сектора было синонимом расширения социалистических отношений; никто не оспаривал, что кооперативы могут подорвать крестьянский индивидуализм и выдавить частный капитал из торговых отношений. Государственная промышленность, утверждал Н.И. Бухарин, зависит от роста спроса крестьян, который был, в конечном счёте, рынком товарного потребления. Рост спроса крестьян стимулирует рост лёгкой промышленности, что в свою очередь требует развития тяжёлой промышленности. Кооперативы – капиталистические образования, в прошлом способствовали развитию капитализма, признавал Н.И. Бухарин. Но диктатура пролетариата полностью изменила обстоятельства и неизбежно должна была изменить их сущность. Подобно тому, как мелкобуржуазное сельское хозяйство было включено в современный капитализм через буржуазное государство, так и его пролетарский аналог может быть интегрирован в российское сельское хозяйство через развитие социалистических отношений.

Следовательно, утверждал Н.И. Бухарин, существовала основа для долгосрочной смычки между пролетариатом и крестьянством; но основа союза была довольно хрупкой. Любые попытки искусственно ускорить рост промышленности сорвут пропорциональность народного хозяйства, будут порождать «кризис сбыта» в государственном секторе требуя большего объёма ресурсов из сельского хозяйства, и будут угрожать политическому союзу между рабочими и крестьянами. Реализм требует, чтобы партия признала советский социализм «отсталым», а дальнейший прогресс к социализму должен быть «черепашьими темпами».

Между 1924 и 1928 годами Н.И. Бухарин и Е.А. Преображенский бурно обсуждали различия взглядов на переход к социализму, возник вопрос грядущей индустриализации. Это происходило как часть более глубокого конфликта между левой оппозицией и Сталинско-Бухаринской группы ВКП(б). Основная разница заключалась в альтернативных оценках развития промышленности. Для Н.И. Бухарина промышленное развитие зависело от роста спроса крестьян, особенно на рынке потребительских товаров. Для Е.А. Преображенского проблема заключалась в «товарном голоде».

По сравнению с ситуацией, сложившейся перед Первой мировой войной, Великая Октябрьская социалистическая революция коренным образом изменила соотношение между спросом на внутреннем рынке производства промышленных товаров и их предложением. В общей совокупности, спрос увеличился, а предложение упало. При НЭПе, следовательно, существовала проблема избыточного спроса на товары государственного сектора, а не потенциальный недостаток в покупательной способности, как утверждал Н.И. Бухарин. В понимании Е.А. Преображенского рост промышленности в будущем потребует больших фиксированных вложений. До сих пор развитие промышленности было основано на восстановлении и полного использования уже существующего потенциала, который должен был быть увеличен в ближайшее время, если развитие промышленности должно быть устойчивым. В краткосрочной перспективе, в соответствии с представлениями Е.А. Преображенского, проблемы, связанные с товарным голодом должны усилиться, но в долгосрочной перспективе недофинансирование сделает их непреодолимыми, угрожая самому существованию «смычки».

Отвергая насилие и конфискацию как недопустимые методы, Е.А. Преображенский предлагал, чтобы новый капитал для финансирования роста промышленности накапливался в результате «неэквивалентного обмена» в рыночных отношениях между двумя секторами, а это было бы, по его мнению, более эффективным и менее раздражающим крестьянство, чем прямое налогообложение. Государственная промышленность должна была использовать своё уникальное сверхмонополистическое положение, чтобы преследовать политику «цен, сознательно рассчитанную на отчуждение определённой части прибавочного продукта частного хозяйства во всех его видах». Цены на промышленную продукцию должны быть искусственно повышены, тогда как на сельскохозяйственную – соответственно занижены, то есть, государство покупало бы по более низким ценам, а продавало бы по более высоким. Это предложение, в сущности, являлось платформой левых после 1923 года, было непосредственно направлено против официальной политики в СССР.

Таким образом, взгляды Е.А. Преображенского на проблему переходного периода являлись полной противоположностью концепции Н.И. Бухарина. Ускоренное развитие тяжёлой промышленности вело к расширению лёгкой промышленности с конечной целью удовлетворения спроса крестьянства и решению проблемы «товарного голода». Учитывая отличия своего взгляда, Е.А. Преображенский подчеркивал необходимость систематического планирования. Планирование необходимо не только к социалистическому будущему, а именно для переходного периода, потому что это позволяло определить и исправить диспропорции развития прежде, чем они могут привести к каким-либо экономическим кризисам.

Важнейшей проблемой при НЭПе были отношения между городом и деревней. Три четверти населения тогдашнего СССР составляли крестьяне, и промышленное расширение требовало перевод в город значительной части сельскохозяйственных излишков. С окончанием военного коммунизма это должно было быть достигнуто на добровольной основе путём стимулирования крестьян к поставке достаточного количества зерна на рынок в обмен на наличие промышленных товаров по привлекательным ценам. Но промышленный «товарный голод» характеризовал весь период НЭПа и неоднократно относительные цены на сельскохозяйственные и промышленные продукты были источниками острой напряжённости, как в «ножницы» цен 1923 года, когда промышленные цены резко выросли, а это привело к появлению опасений нехватки зерна, так как крестьяне удерживали излишки зерна от продажи на рынке. Ножницы цен вскоре были закрыты, но к концу 1920-х голов проблема стала всё более очевидной. Во время «зернового кризиса» 1928 года сельскохозяйственные продажи массово упали, что явилось последней каплей, и что после 1929 года привело к сталинской «революции сверху».

По утверждению И.В. Сталина, концепция построения социализма в одном отдельно взятом государстве является дальнейшим развитием ленинизма. В статье «Ответ товарищу Иванову, Ивану Филипповичу», написанной 12 февраля 1938 года и опубликованной 14 февраля 1938 года в газете «Правда», И.В. Сталин разделил вопрос о победе социализма в одном отдельно взятом государстве на две части. В первой рассматривалась проблема внутренних отношений, решение которой возможно лишь посредством организации сотрудничества партии с крестьянством. Вторая часть делала различие между «неполным» построением социализма в СССР и «полной» победы социализма, которая возможна только после осуществления социалистических революций в одном или в нескольких наиболее развитых капиталистических государствах мировой системы капитализма; только тогда можно говорить о «полном» построении социализма ([20]).

Начиная с 1928 года, меры хлебозаготовок, напоминавшие военный коммунизм, были введены для преодоления неадекватно малых поставок хлеба крестьянством; в период между 1929 и 1933 годами они были расширены в политику коллективизации. Это ограничило зависимость быстрой индустриализации от крестьянства, ослабляя последние остатки крестьянской независимости. Любая возможность сопротивления со стороны рабочего класса (чей уровень жизни несколько снизился после свёртывания политики НЭПа и начала политики коллективизации) уже давно перестала быть реальностью. В короткий период времени власть ВКП(б) в какой-то степени несколько трансформировалась во власть группы И.В. Сталина. Всё советское общество было брошено на «фронт промышленного производства», а выплавка чугуна стала официально рассматриваться как точный показатель продвижения к социализму.

Что ещё следует сказать об истории концепции теории о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве? В 1878 году немецкий политик, первый председатель баварского отделения Социал-демократической партии Германии Георг Риттер фон Фолльмар ауф Фельдхайм сформулировал концепцию о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве ([21]) и в 1879 году опубликовал в городе Цюрих (Швейцарская Конфедерация) посвящённую ей статью «Изолированное социалистическое государство» (нем. Der isolierte socialistische Staat) в «Социологическом и социально-политическом альманахе» (нем. Jahrbuch für Socialwissenschaft und Socialpolitik) ([22]). В статье он писал, что в Германской Империи, пролетариат которой далеко обогнал передовое Соединённое Королевство Великобритании и Ирландии, Г.Р. фон Фолльмар ауф Фельдхайм ссылается в нескольких местах на закон неравномерного развития различных государств при капитализме. Из этого закона Г.Р. фон Фолльмар ауф Фельдхайм делал вывод, что «при господствующих ныне обстоятельствах, которые сохранят свою силу и в доступном предвиденью будущем, совершенно исключается предположение единовременной победы социализма во всех культурных странах…». Развивая эту мысль далее, Г.Р. фон Фолльмар ауф Фельдхайм говорил: «Таким образом, мы пришли к изолированному социалистическому государству, относительно которого, я, надеюсь, доказал, что хотя оно и не является единственно возможным, но наиболее вероятным…» ([23]).

Г.Р. фон Фолльмар ауф Фельдхайм исходил из того, что социалистическая Германия будет находиться в экономических отношениях с мировым капиталистическим хозяйством, обладая при этом преимуществами высокоразвитой техники и низких издержек производства, в отличие от СССР 1920-х годов. Такое построение социализма должно было опираться на перспективу мирного сосуществования социалистической и капиталистической систем. А так как социализм должен, чем дальше, тем больше, обнаруживать свои колоссальные производственные преимущества, то надобность в мировой революции отпадает сама собою: социализм справится с капитализмом через рынок, интервенцией дешёвых цен.

В течение дискуссий 1920-х годов И.В. Сталин неоднократно утверждал, что закон неравномерного развития различных государств при капитализме был неизвестен основоположникам марксизма, как и концепция о возможности построения социализма в одном отдельно взятом государстве, открытая В.И. Лениным на основе этого закона, как, например в письме т. Ермаковскому (Письмо т. Ермаковскому – Сталин И.В., Сочинения, Т. 7):

«Очень извиняюсь за поздний ответ. Я был два месяца в отпуске, вернулся вчера в Москву и лишь сегодня успел ознакомиться с Вашей запиской. Впрочем, лучше поздно, чем никогда.

Отрицательный ответ Энгельса на вопрос «Может ли эта революция произойти в одной какой-нибудь стране?» – целиком отражает эпоху доимпериалистическую, когда не было ещё условий для неравномерного, скачкообразного развития капиталистических стран, когда не было, стало быть, данных для победы пролетарской революции в одной стране (возможность победы в одной стране вытекает, как известно, из закона о неравномерном развитии капиталистических стран при империализме). Закон о неравномерном развитии капиталистических стран и связанное с ним положение о возможности победы пролетарской революции в одной стране были выдвинуты и могли быть выдвинуты Лениным лишь в период империализма. Этим объясняется, между прочим, что ленинизм есть марксизм эпохи империализма, что он представляет дальнейшее развитие марксизма, сложившегося в эпоху доимпериалистическую. Энгельс при всей своей гениальности не мог заметить того, чего не было ещё в период домонополистического капитализма, в 40-х годах прошлого столетия, когда он писал свои «принципа коммунизма», и что народилось лишь впоследствии, в период монополистического капитализма.

С другой стороны, Ленин как гениальный марксист не мог не заметить того, что уже народилось после смерти Энгельса в период империализма. Различие между Лениным и Энгельсом есть различие двух исторических периодов, отделяющих их друг от друга. Не может быть и речи о том, что «теория Троцкого тождественна с учением Энгельса». Энгельс имел основание дать отрицательный ответ на 19-й вопрос в период домонополистического капитализма, в 40-х годах прошлого столетия, когда о законе неравномерного развития капиталистических стран не могло быть и речи; Троцкий же, наоборот, не имеет никакого основания повторять в 20-м столетии старый ответ Энгельса, взятый из пройденной уже эпохи, и механически прикладывать его к новой империалистической эпохе, когда закон неравномерного развития стал фактом общеизвестным. Энгельс строит свой ответ на анализе современного ему домонополистического капитализма, Троцкий же не анализирует, отвлекается от современной эпохи; забывает, что живёт не в 40-х годах прошлого столетия, а в 20-м столетии в эпоху империализма, и хитроумно приставляет нос Ивана Ивановича 40-х годов 19-го столетия к подбородку Иван Никифоровича начала 20-го столетия, полагая, видимо, что можно таким образом перехитрить историю. Не думаю, чтобы эти два диаметрально противоположных метода могли дать основание для разговора о «тождестве теории Троцкого с учением Энгельса».».

Примечательно, что даже в 1926 году Н.И. Бухарин продолжал утверждать, что именно В.И. Ленин выдвинул «закон неравномерности капиталистического развития» как и переход в хозяйство социалистическое, который может начаться даже в одной стране:

«Наоборот, в лице Ленина большевики выдвинули положение о так называемом „законе неравномерности капиталистического развития“. Этот закон имеет своей базой разнородность структур капитализма по странам. Этот закон выдвигает и то обстоятельство, что есть строгое различие между центрами капиталистической экономики и колониальной периферией этой же экономики, что зрелость капитализма в целом, как капитализма мирового, вовсе не предполагает совершенно одинаковой высоты капиталистического развития в разных странах, одинакового темпа развития и т. д. Этот ленинский закон неравномерности капиталистического развития и был теоретическим обоснованием подхода большевиков к вопросу о зрелости мирового капиталистического хозяйства, о степени его подготовленности к переходу в хозяйство социалистическое, о мировой революции как сложном и длительном процессе, который может начаться даже в одной стране».

Литература

1. Encyclopædia Britannica. Macropædia. – Princeton: Encyclopædia Britannica, Inc, 1982. – Т. 16., С. 73. – ISBN 0-85229-387-9.
2. Коэн Стивен. Бухарин. Политическая биография. 1888 – 1938. – М.: Прогресс, 1988. – С. 221 – 222. – ISBN 5-01-001900-0.
3. Howard Michael. A history of marxian economics: Volume I, 1883 – 1929. – Princeton: Princeton University Press, 1989. – Т. I., С. 290. – ISBN 0-691-04250-0.
4. Howard Michael. A history of marxian economics: Volume I, 1883 – 1929. — Princeton: Princeton University Press, 1989. – Т. I., С. 306. – ISBN 0-691-04250-0.
5. Сталин И.В. Ответ товарищу Иванову, Ивану Филипповичу // Правда. – 1938. – 14 февраля.
6. Encyclopædia Britannica. Micropædia. – Princeton: Encyclopædia Britannica, Inc, 1982. – Т. 9, С. 517. – ISBN 0-85229-387-9.
7. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. – 5-е изд. – М.: Издательство политической литературы, 1967. – Т. 34, С. 116.
8. Howard Michael. A history of marxian economics: Volume I, 1883 – 1929. — Princeton: Princeton University Press, 1989. – Т. I., С. 286. – ISBN 0-691-04250-0.
9. XV конференция Всесоюзной Коммунистической партии (б). Стенографический отчёт, М. – Государственное Издательство, 1927.
10. Howard Michael. A history of marxian economics: Volume I, 1883 – 1929. — Princeton: Princeton University Press, 1989. – Т. I., С. 288. – ISBN 0-691-04250-0.
11. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. – 5-е изд. – М.: Издательство политической литературы, 1967. – Т. 33, С. 5.
12. Gooding John. Socialism in Russia: Lenin and His Legacy, 1890 – 1991. – New York: Palgrave Macmillan, 2002. С. 97 – 101. – ISBN 978-0333972359.
13. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. – 5-е изд. – М.: Издательство политической литературы, 1967. – Т. 36, С. 335.
14. Howard Michael. A history of marxian economics: Volume I, 1883 – 1929. — Princeton: Princeton University Press, 1989. – Т. I., С. 256. – ISBN 0-691-04250-0.
15. Троцкий Л.Д. История русской революции. – М.: Терра, 1997. – Т. 2., С. 377. – ISBN 5-300-01362-5.
16. IV Всемирный конгресс Коминтерна: Избранные материалы. М.; П., 1923. С. 75.
17. Коэн Стивен. Бухарин. Политическая биография. 1888 – 1938. – М.: Прогресс, 1988. – С. 182. – ISBN 5-01-001900-0.
18. История международных отношений: В трёх томах. Под ред. А.В. Торкунова, – М.: Аспект Пресс, 2012.
19. XIV Съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчёт, М. Государственное Издательство, 1926. – С. 135.
20. Сталин И.В. Собрание сочинений. – М.: Политиздат, 1946. – Т. 14, С. 248.
21. Евзеров Р.Я. Ленинская теория империализма: мифы и реалии. // Новая и новейшая история. – М., 1995. – № 3. – С. 61.
22. Schaaf, Fritz. Der Kampf der deutschen Arbeiterbewegung um die Landarbeiter und werktätigen Aauern, 1848 – 1890. – Berlin: Akademie Verlag, 1962. – P. 361. – 371 p.
23. Vollmar, Georg von. Der isolirte sozialistische Staat. – Zürich: Volksbuchh, 1878.