Круглый стол 24 марта 1991 г.
Когда силами внешней и внутренней контрреволюции разрушался Советский Союз, то одной из главнейших задач разрушителей было уничтожение советской науки. В то время, то есть в конце 80 – х гг.,на земном шаре было два крупнейших научных центра – советский и американский. Советский был более эффективным, поскольку советский профессор получал зарплату раз в пять меньше американского, а реальная отдача была примерно одинаковой. Поэтому разрушители старались уничтожить конкурента. Наука в СССР пользовалась авторитетом. Туда шли лучшие умы, тогда как в американскую лучшие умы шли в бизнес или юриспруденцию. Америка по традиции ввозила ученых из – за границы. СССР обходился своими учеными. Советское государство придавало науке большое значение поэтому численность ученых и вузовских преподавателей стремительно увеличивалась. С 1913 г. по 1997 гг. численность ученых в нашей стране возросла с 12 тыс. до 1,5 млн. чел. Это общеизвестные факты, как и то, что СССР по численности ученых занимал в первое место в мире. И это говорит очень о многом. Другое дело, что об этом предпочитают замалчивать. Как и о том, что в СССР по уровню заработной платы ученые находились на первых позициях. Особенно в этом отношении выделялся период с 1946 по 1957 гг. Тогда по зарплатам ученые и вузовские преподаватели заметно превосходили других работников.
На нашем круглом столе сегодня шла речь о ситуации в технических и естественных науках. Я позволю себе остановиться на том, что произошло в институтах гуманитарного профиля на примере моего института – Института российской истории РАН, бывшего Института истории СССР АН СССР – головного института страны в области отечественной истории, с которым я связан ровно 60 лет. В конце советской эпохи в институте работало около 500 человек, точнее 477. После потрясений 90 – х гг., в 2010 – ом нас осталось только 140. То есть численность института сократилась более чем в три раза. Не буду подробно описывать как мы тогда жили. Фактически мы тогда работали на общественных началах, прирабатывая где только могли. Большинство перебивалось лекциями, но были и такие, кто работал ночными сторожами, дворниками, санитарами. За границу у нас уехало всего лишь несколько человек. Те у кого было имя, а это были подлинные исследователи, продолжали творить в труднейших условиях. Эти услия все – таки превращалось в монографии, сборники статей, публикации уникальных источников. Но удар по институту был огромным и он привел к невосполнимым потерям.
У нас был крупнейший центр по изучению декабризма во главе с академиком М.В. Нечкиной. Сегодня в 2021 г. в нашем институте нет ни одного декабристоведа. Ни одного. У нас группа исследователей по истории революционного народничества. Это Э.С. Виленская, Б.С. Итенберг, Н.М. Пирумова, Е.Л. Рудницкая, В.А. Твардовская – известные имена в советской исторической науке. Люди, которых считали за честь пригласить на любую историческую конференцию не только в нашей стране, но и за рубежом. Сегодня в этой области не работает ни один человек. В настоящее время никто не занимается историей рабочего класса – направлением созданным когда – то академиком А.М. Панкратовой. Никто не занимается и историей дореволюционного российского крестьянства, направлением во главе которого находился ак. Н.М. Дружинин. В России до 1917 г. важнейшим вопросом был аграрный, а у нас нет ни одного специалиста по крестьянству.
У нас было два центра по истории Октябрьской революции. Один – Ученый совет во главе с ак. И. И.Минцем, другой – сектор Октябрьской революции и Гражданской войны возглявлял профессор П.Н.Соболев. Сегодня нет ни оного. У нас не осталось ни одного специалиста по истории Гражданской войны. Из двух секторов по источниковедению, то есть по изучению достоверности исторических материалов не осталось ни одного. Не лучше обстоит дело и с изучением древней истории нашей страны. Мы потеряли своих византинистов, латинистов, специалистов по скандинавским языкам, арабистам. А ведь у нас были уникальные специалисты со знанием 10 – 15 древних и новых языков. У нас был мощный сектор по истории внешней политики России во главе ак. А.Л. Нарочницким и отдельно сектор истории внешней политики Советского государства. Сегодня они будучи объединенными в одном центре «Россия в международных отношениях» составляют маленькую группку , в которой как – то пытаются охватить хоть некоторые направления международных отношений.
В последние годы ситуация несколько улучшилась. Мы достигли почти 200 человек, но это намного меньше, чем в советское время. Был воссоздан центр древней истории, появился центр по экономической истории и некоторые другие подразделения. Оживились исследования по Великой Отечественной войне. Все – таки признали великий подвиг советского народа. Авторитет института в исторической среде достаточно высокий и многие хотели бы в нем работать. Хотя зарплаты у нас ниже нижайшего. Вообще, на сегодняшний день зарплаты ученых, пожалуй на самом дне. Меньше нас никто не получает. И это не может не сказываться. Рядом со мной работает молодой кандидат наук, специалист по экономической истории. Здоровый, красивый человек. Ему 47 лет и он до сих пор не женат. Я его как – то спросил почему он не создает семьи. Последовал ответ: «Я получаю немногим больше 20 тысяч, какая семья?»И это не единственный пример. Я нашем институте мне знакомы не менее десяти молодых мужчин и женщин не создавших своих семей. Наши сорокалетние прекрасно понимают, что они никогда не решат квартирный вопрос и о самостоятельном жилище даже не мечтают. Поэтому нечего удивляться тому, что у нас продолжает падать рождаемость. Наш институт среди гуманитарных институтов отнюдь не исключение. Может быть ситуация у нас даже несколько лучше. Спасают различного рода юбилеи, которые способствуют проявлению интереса к историческим исследованиям. Но юбилеи в жизни историков далеко не главное. Существуют десятки, даже сотни проблем, по которым историкам приходится вести дискуссии со своими коллегами из – за рубежа. И не только из – за рубежа. Желающих искажать историю немало и в нашей стране. Они, нередко, имеют больший доступ к средствам массовой информации. История это поле, на котором приходится вести острейшую идеологическую борьбу. Идет борьба источников, подходов, методических и методологических подходов. Борьба каждодневная. Она касается и проблем от этногенеза русского народа и складывания Древнерусского государства и вплоть до наших дней. Идет борьба за души людей. Вести эту полемику должны подготовленные специалисты, а на формирование таких специалистов уходят многие годы. А эти годы надо как – то существовать. Надо быть в курсе мировой науки, владеть иностранными языками, хорошо знать первоисточники. А жизнь ставит свои требования. Многие ушли из науки потому что должны были содержать семьи, поднимать детей, помогать престарелым родителям.
Да, надо бороться за повышение материального вклада в науку. Добиться 3 – х или 4 – х процентов ВВП как в ряде стран нам не удастся, но хотя бы повысить ее до 2 – х процентов. Это, мне думается реально и нужно за это активно бороться. И, конечно, ослабить вмешательство в науку бюрократии, которая сознательно мешает ее развитию. Почему это так, особый разговор, но факт остается фактом. В этой связи необходимо сплочение сил научных работников и вузовских преподавателей. Только общими усилиями мы сможем добиться каких – либо успехов. Не молчать, не опускать руки, и не уходить в себя. В единении – сила. Так было всегда и так всегда будет. Я призываю к сплочению представителей общественных и гуманистических наук с такими же представителями наук точных и естественных. На этом принципе была построена наша Академия с самого ее основания. Несмотря на многие испытания она выстояла почти 300 лет. Поэтому и мы должны выстоять.
Гросул В.Я.
доктор исторических наук, профессор,
главный научный сотрудник Института российской истории РАН