Проект федерального бюджета на 2021 год и на плановый период 2022-2023 гг. предполагает безусловный приоритет финансовой стабильности над экономическим развитием. Так было и в прошлые годы, но сейчас, когда мир вошел в эпоху экономической трансформации и на жизнь за счет продажи углеводородов рассчитывать больше не приходится, такой приоритет стабильности над развитием ведет страну в никуда. 

Первое, что бросается в глаза даже при беглом взгляде на внесенный в Госдуму проект федерального бюджета на 2021 год и на плановый период 2022-2023 годов, – это недооценка влияния пандемии на российскую экономику в ближайшем будущем. Создается впечатление, что разработчики бюджета исходили из предположения, что хотя весной 2020 года экономика и подверглась серьезному шоку, но на этом влияние пандемии закончилось, так что теперь осталось только восстановиться от этого шока. Некоторые ограничения, конечно же, остаются и еще останутся вплоть до массовой вакцинации, но их влияние на экономическую активность предполагается незначительным. Ведь, например, запрет массовых мероприятий и требование о ношении масок на экономику почти не влияют, а новых локдаунов – даже частичных или локальных – разработчики бюджета не ждут ни в России, ни в остальном мире. 

Разработчики не говорят напрямую о том, что при разработке бюджета исходили из такого сценария, но это видно из цифр. После падения темпов роста ВВП в 2020 году на 3.9% они ожидают достаточно быстрое восстановление экономики с выходом на темпы экономического роста более 3% ВВП (в 2021 году ожидается рост 3.3%, в 2022 году – 3.4%, в 2023 году – 3.0%). И это притом, что бюджетные расходы в 2021 году кардинально сократятся по сравнению с 2020 годом: общий объем расходов федерального бюджета в 2021 году составит 21.5 трлн руб., что даже в номинале (то есть без учета инфляции) на 4.9% ниже, чем в нынешнем году (ожидается, что по итогам 2020 года общий объем расходов федерального бюджета составит 22.6 трлн рублей). 

Отметим, что в следующем году расходы бюджета все-таки будут несколько выше, чем планировалось на 2021 год в «докризисном» бюджете 2020-2022 годов (закон №380-ФЗ от 2 декабря 2019 года, версия до внесения поправок 18 марта 2020 года) – 20.6 трлн рублей, но эта «антикризисная прибавка» составляет менее триллиона рублей. Для сравнения: в текущем году такая «антикризисная прибавка» расходов федерального бюджета составит порядка 3 трлн рублей (ожидаемый объем фактических расходов бюджета в текущем году – 22.6 трлн рублей, а в 380-ФЗ на 2020 год планировалось 19.5 трлн рублей), и эта государственная поддержка далеко не избыточна: значительная часть населения и бизнеса находятся на грани выживания. А в следующем году эта «антикризисная прибавка» даже в номинале сократится более чем втрое. Этого может быть достаточно только лишь для завершения восстановления экономики от прошлого шока, но если влияние пандемии на экономику продолжится, то этого явно будет мало. 

Между тем, уже сейчас ясно, что избежать новых экономических шоков от пандемии не удастся. В северном полушарии вторая волна пандемии повсюду набирает силу. Сезон холодов еще только начинается, но во многих западных странах «весенние» максимумы по числу заражений за день уже превышены, и постепенно начали расти и число госпитализаций, и число летальных исходов.

Так что неудивительно, что ограничительные меры там постепенно возвращаются, хотя еще летом власти в большинстве стран заявляли, что впредь постараются избежать таких мер. Так, например, во Франции в наиболее эпидемически неблагополучных городах введены локальные локдауны, а в Испании на 15 дней закрыли кафе, бары и рестораны – как и весной, они могут работать только на вынос. Есть даже пример возвращения к тотальному локдауну – это Израиль.  Так что мировую экономику ждет новый шок от пандемии, хотя, скорее всего, он будет не таким жестким, как весной этого года, когда локдауны почти повсюду были тотальными.

В России значительно и устойчиво превышен уже не только весенний максимум по числу заражений за день, но и максимум по числу смертей. Тем не менее, пока еще наши власти избегают принудительного закрытия бизнеса даже в наиболее «пандемически опасных» отраслях, таких как, например, кинотеатры и ночные клубы. Для власти такая политика выглядит логично, поскольку если закрыть какие-то отрасли принудительно, то бизнес в этих отраслях будет требовать дополнительной поддержки от государства в качестве компенсации за простой; и эту поддержку властям придется предоставить, чтобы не спровоцировать протестные настроения. 
Однако далеко не факт, что избегать локдаунов удастся и дальше. Уже сейчас в некоторых регионах ковидный коечный фонд почти исчерпан, а врачей катастрофически не хватает. Так, по сообщениям новостных агентств подобная ситуация сложилась в Воронеже: там больные коронавирусом не могут дождаться медицинской помощи и вынуждены лечиться самостоятельно, используя схемы лечения из интернета и соцсетей. Поэтому в таких регионах отказ от более жестких ограничений может привести к резкому росту смертности. 

С учетом всего этого теперь уже ясно, что базовый сценарий должен учитывать новые «пандемические» шоки для российской экономики – и со стороны внешнего спроса, и от частичных локдаунов в самой России. Так что предусмотренная федеральным бюджетом антикризисная поддержка экономики в 2021 году явно недостаточна даже для поддержания текущего состояния экономики, не говоря уже о развитии.

Что же касается экономического развития, то предлагаемый проект федерального бюджета выглядит удручающе. Он выглядит удручающе даже по сравнению с предыдущим федеральным бюджетом (то есть с уже упомянутым законом №380-ФЗ о федеральном бюджете на период 2020-2022 годов), который коммунисты справедливо критиковали, в частности, за неадекватность сумм, выделяемых на экономическое развитие, особенно в несырьевых и наукоемких отраслях. В новом проекте бюджета ассигнования на эти цели урезаны еще сильнее. 

Это можно проиллюстрировать наглядно, сравнив в этих федеральных бюджетах запланированные на 2021 год ассигнования на финансирование национальных проектов, призванных способствовать развитию экономики. Так, например, на нацпроект «Комплексный план модернизации и развития магистральной инфраструктуры» в законе 380-ФЗ на 2021 год планировалось потратить 391.9 млрд рублей, а в новом законопроекте эта сумма сократилась до 373.4 млрд рублей. На нацпроект «Наука» в 2021 году ранее планировалось потратить 69.8 млрд рублей, а сейчас эта сумма сократилась до 54.9 млрд рублей. Для нацпроекта «Безопасные и качественные автомобильные дороги» ассигнования сократились с 137.4 до 117.4 млрд рублей, а для нацпроекта «Производительность труда и поддержка занятости» – с 6.9 до 6.4 млрд рублей (хотя, казалось бы, поддержка занятости сейчас должна быть первостепенной задачей). 

Из нацпроектов в сфере развития экономики объем финансирования вырос только для нацпроекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы» – с 51.3 в прошлом бюджете до 56.3 млрд рублей в проекте нового бюджета. Однако эти дополнительные 5 млрд рублей – это просто крохи, если учесть, что именно малый и средний бизнес, особенно в секторе услуг, принял на себя основной удар от локдауна весной и что сейчас потребительский спрос в этом сегменте еще очень далек от докризисных уровней.

Зато с финансовой стабильностью в новом проекте федерального бюджета все в порядке. Уже в 2021 году предполагается постепенное возвращение к бюджетным правилам, которые были временно отменены в 2020 году. Первый заместитель председателя правительства А.Р. Белоусов на заседании Совета Федерации 23 сентября сформулировал это так: «2021 год является переходным годом к возобновлению действия бюджетных правил, что обуславливает необходимость снижения расходов федерального бюджета более чем на 1 трлн рублей». А начиная с 2022 года докризисные бюджетные правила возвращаются в полном объеме. 

При этом на протяжении всего периода 2021-2023 годов федеральный бюджет будет дефицитным. Дефицит бюджета предполагается финансировать в основном за счет наращивания госдолга, но темп роста госдолга при этом предполагается весьма скромным: госдолг вырастет с уровня 19% ВВП в 2020 году до 21.3% ВВП в 2023 году. По мировым меркам это очень безопасный уровень. Так что в ближайшие годы в России финансовой стабильности ничто не угрожает – если, конечно, из-за нового «непредвиденного» шока от пандемии правительству не придется экстренно пересматривать бюджет в сторону увеличения расходов, чтобы избежать социальной напряженности и массовых протестов (на самом деле, скорее всего, такой пересмотр неизбежен).

Финансовая стабильность и формирование финансовой «подушки безопасности» – это, конечно, хорошо, но все должно быть своевременно и в оптимальном объеме. Проиллюстрирую это на простой аналогии. У отдельного человека, который хочет обеспечить себе экономическую безопасность, тоже возникает выбор между двумя стратегиями: можно отложить какую-то сумму денег на черный день (например, чтобы можно было прожить несколько месяцев без работы), а можно эти деньги потратить на повышение своей квалификации или освоение новой профессии, которая в случае потери работы поможет быстро найти новую. Если речь идет о том, чтобы переждать недолгую экономическую рецессию, то первый способ – создание подушки безопасности – вполне может быть более предпочтительным, поскольку в нем меньше риска. Однако если речь идет о человеке, профессия которого вот-вот уйдет в прошлое (как, например, с появлением диктофонов ушла в прошлое профессия стенографиста), единственно возможным вариантом становится освоение новой профессии.

Так же и с государством. Созданная Россией в предыдущие годы финансовая «подушка безопасности» несомненно сыграла свою положительную роль в ходе острой фазы мирового экономического кризиса весной текущего года. В частности, удалось избежать обвального падения рубля и соответствующей дестабилизации финансовой системы. 

Однако теперь уже ясно, что дальше жить за счет продажи углеводородов больше не получится. Мировое потребление нефти практически перестало расти еще до пандемии (с 2017 года оно стабилизировалось на уровне порядка 100 миллионов баррелей в сутки и оставалось на этом уровне вплоть до начала пандемии). А теперь, с приходом пандемии, весь мир освоил удаленную работу и переговоры по видеосвязи, поэтому транспортные потоки уже никогда не восстановятся до предкризисных уровней.  Кроме того, уже сложилась устойчивая тенденция к сокращению производства пластика, а в перспективе нескольких лет в мире вероятно введение углеродного налога. 

Так что теперь России надо «осваивать новую профессию», то есть ускоренно развивать несырьевые и, особенно, наукоемкие сектора экономики. При этом именно государству придется взять на себя ведущую роль в этом вопросе – и организационно, и финансово (опыт показывает, что рассчитывать на частный сектор в этом вопросе не приходится). Ради этого можно было бы допустить несколько больший дефицит бюджета и, соответственно, объем госдолга (госдолг на уровне 25-30% ВВП считается вполне безопасным, особенно если деньги идут на экономическое развитие, в результате которого ВВП вырастет). 

А еще дополнительные ресурсы для развития страны можно было бы найти, введя прогрессивный подоходный налог. (Шкалу подоходного налога, которая будет действовать, начиная со следующего года, назвать прогрессивной язык не поворачивается: в ней максимальная ставка – 15% – отличается от минимальной всего лишь на два процентных пункта; так что дополнительные налоговые поступления, скорее всего, даже не покроют дополнительных расходов, связанных с администрированием дифференцированной шкалы.) 

Так что задача ускоренного развития несырьевых и наукоемких отраслей при наличии политической воли вполне решаемая. Однако, судя по предлагаемому нам проекту федерального бюджета, наши власти эту задачу решать не способны и даже не пытаются…