Беседа лидера австрийских коммунистов Мирко МЕССНЕРА с собственным корреспондентом «Правды» Андреем ДУЛЬЦЕВЫМ
— В 2012 году вы возглавили Коммунистическую партию Австрии. С какими проблемами сталкивается КПА сегодня?
— В 2020 году в Австрии произойдёт семипроцентное падение экономики. К зиме в нашей стране с численностью населения 8,9 миллиона человек полмиллиона будут официально зарегистрированы на бирже труда, бесчисленное количество отдельных компаний обанкротится, и в последующие месяцы безработных будет ещё больше. Самый большой вызов для нашей партии на федеральном уровне в этот период экологического и социального кризиса заключается в разработке повестки, отвечающей этим вызовам, чтобы она смогла внести свой вклад в борьбу с перекладыванием бремени кризиса на слабозащищённые слои общества.
Мы не одиноки в этом требовании: в Австрии есть мелкие и более крупные протестные движения, социальные и профсоюзные инициативы, женское и антифашистское движения. Несмотря на то, что из-за эпидемии их деятельность была парализована, их позиции по-прежнему разделяют очень многие люди. Для Коммунистической партии Австрии это означает, что, исходя из нашей общественной позиции, основанной на солидарности, мы должны способствовать развитию прогрессивной политической альтернативы правящим партиям и парламентским фракциям; в последние годы в этом отношении сформировались новые политические подходы. В то же время нам необходимо привнести свой собственный опыт защиты классовых интересов — с конкретными проектами на местном и федеральном уровнях. Предстоящая в марте следующего года партконференция будет посвящена обобщению нашего опыта в этих вопросах.
— Благодаря Закону о нейтралитете 1955 года после Второй мировой войны Австрия оставалась нейтральным государством. Поставлен ли этот статус под угрозу сегодня втягиванием Австрии в НАТО?
— Рамочные условия для австрийского нейтралитета обусловлены международной расстановкой сил после 1945 года. Сегодня на наш нейтралитет ссылаются в основном в памятные дни, в то время как существует постоянная связь с разрозненными программами НАТО, противоречащими нейтралитету, и участием в программах ЕС по вооружению. Если бы преобладающее мнение населения не было в пользу нейтралитета, я убеждён, что австрийское государство уже давно было бы включено в НАТО с точки зрения военной стратегии.
Наше понимание нейтралитета выходит далеко за рамки понимания его правящим политическим классом. Мы рассматриваем нейтралитет как наступательный инструмент мирной политики, который при правильном использовании сможет помочь сдержать новую «холодную войну» в Европе. Нейтральный статус Украины, например, с симметричными отношениями с Россией, с одной стороны, и с ЕС — с другой, избавил бы её граждан от страданий и обуздал геополитическую экспансию НАТО. Мы указали на это в самом начале украинского кризиса.
— Начиная с 2000 года ультраправые партии в Австрии пользуются всё большим успехом на выборах. Существует ли в Австрии структурная проблема с крайне правыми позициями?
— Почти все европейские государства имеют структурные проблемы с правым экстремизмом. Я вижу главную причину в том, каким образом в ЕС решаются кризисные вопросы: несмотря на то, что в настоящее время разрушаются догмы либеральной финансовой политики, на её место не приходят разумные ответы — напротив, всё делается ради сохранения и бетонирования существующих экономических и политических условий, которые, если смотреть глобально, ставят под угрозу земной шар, то есть дальнейшее существование человеческого рода. Националистические, правоэкстремистские, расистские, рыночно-радикальные и нео-консервативные политические силы успешно играют в этой ситуации непрекращающихся кризисов на эмоциях. В частности, это происходит и в Австрии, и я вижу главную проблему сегодня в восприятии ультраправой расистской политической повестки дня т.н. средним классом, который является электоратом канцлера Курца.
— Опасаетесь ли вы «орбанизации», то есть политики националистического консерватизма, подобной проводимой премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном, в Австрии?
— Эта опасность, безусловно, присутствует, если посмотреть на политических деятелей правительства канцлера Курца — в руках членов правоэкстремистских сообществ находятся практически все рычаги контроля.
— Какую роль играет католическая церковь в австрийском обществе сегодня?
— Католическая церковь не является единым блоком ни структурно, ни политически. Она представляет собой срез общества. Конечно, в её рядах есть консервативные, реакционные силы, но есть и другие. Австрийская католическая церковь состоит не только из иерархии государственных служащих, которая также не может рассматриваться как единый блок, но прежде всего из мирян и их организаций, которые ведут важную социальную работу в различных контекстах. Под этим я имею в виду не только практическую благотворительную деятельность и её конкретный миграционно-политический вектор, но и общественно-политические позиции. Есть пример «Каритас» и других организаций, которые последовательно борются с бедностью, а не с бедными, как это делают многие партии. Недавний роспуск Католической социальной академии, занявшей чёткую левую позицию в социально-политическом плане, нанёс серьёзный удар по прогрессивным силам нашего общества.
— Как вы оцениваете новый чёрно-зелёный альянс и тактику австрийского канцлера Курца?
— Австрийские «зелёные» ввязались в авантюру, которая сильно разочаровала многих их избирателей и членов. В худшем случае это будет стоить им репутации партии, приверженной гуманистическим ценностям, — они стали частью коалиционного правительства, взявшего на вооружение позиции австрийских правых экстремистов в отношении миграционной политики. Австрийский канцлер Курц — один из тех, кто выступил строго против сбалансированного распределения беженцев по европейским странам и кто, наблюдая страдания беженцев в палаточных лагерях в Греции, цинично заявил: «Условия, в которых живут беженцы в Греции, ужасны, но эти условия и должны быть ужасными, чтобы отпугнуть дальнейшие потоки мигрантов». Его радикальная позиция не встречает полного одобрения даже в рядах его собственной консервативной партии. Но Курц, очевидно, спекулирует на том, чтобы заручиться поддержкой австрийских ультраправых. В центре австрийской антимиграционной политики стоит вовсе не вопрос миграции — это лишь инструмент, который способствует смещению всего политического ландшафта вправо.
— Опасаетесь ли вы политического поглощения Австрии Германией? С экономической точки зрения немецкая экспансия уже состоялась…
— ФРГ уже очень давно «приблизила» к себе Австрию. По данным Немецкой торговой палаты, товарооборот Германии и Австрии в три раза больше, чем Германии с Россией или Индией. Австрийский импорт из Германии в 2019 году составил 66 млрд евро, а экспорт в обратную сторону — 45 млрд евро. Более 30 процентов всего австрийского экспорта уходит в Германию. Связи между крупными немецкими предприятиями и австрийскими компаниями настолько тесны, что они совместно работают на рынках «третьих стран». Туризм, как основной сектор австрийской экономики, в значительной степени зависит от гостей из Германии и т.д. и т.п. После волны приватизации австрийской государственной промышленности сегодня отсутствуют какие-либо признаки промышленной политики в интересах Австрии, которая была бы ориентирована на максимально возможную автономию и не была поставлена под контроль глобального финансового рынка. Это было бы необходимо, как и поощрение развития внутреннего рынка, а не доминирование транснациональных и немецких корпораций. Все эти вопросы крайне актуальны в нашу эпоху развития цифровых технологий и связанного с ними рынка: на них, вероятно, придётся ответить в европейском контексте.
— Раз речь зашла о Европе — как вы оцениваете вступление Австрии в Европейский союз в 1995 году?
— В 1995 году мы были против вступления в ЕС. Сегодня членство в Евросоюзе — экономический и политический факт, имеющий глубоко идущие последствия. Выход из ЕС, разрыв европейской взаимозависимости сегодня, возможно, будет в интересах определённых групп, владеющих капиталом, но он произойдёт не в интересах сложившегося европейского рабочего класса. Если ЕС развалится, то только потому, что те, кто его придумал и им заправляет, откажутся от своего собственного проекта.
Наша партия, будучи членом Европейской партии левых, выступает за европейскую интеграцию на новой демократической и социальной основе, преследующей политику нейтралитета и мира с учётом национальных интересов европейских государств. Европа как неолиберальный проект трансформации общества нежизнеспособна и обречена на распад, сопровождающийся националистическим хаосом.
— Коммунистическая партия Австрии добилась определённого успеха на муниципальном уровне — в чём причина?
— Мы успешны в некоторых муниципалитетах. В Вене на днях прошли выборы в городское собрание, и мы добились отличных результатов на районном уровне в рамках коалиции «Альянс левых сил»: в пяти районах Вены, в которых мы до этого были представлены одним мандатом, мы удвоили результат, а в остальных семи районах города мы получили по одному-два места в каждом районном собрании. Тем самым в столице Австрии, имеющей статус федеральной земли, мы многократно укрепили наши позиции. Кроме того, мы имеем мандаты в столицах провинций Линц и Зальцбург, а в Инсбруке мы формируем фракцию городского совета в рамках коалиции «Альтернативного списка Инсбрука». В городе Граце, столице провинции Штирия, мы безусловно имеем самое сильное представительство, хотя в Штирии мы также представлены в региональном парламенте. Кроме того, мы получили депутатские мандаты в муниципальных парламентах некоторых небольших городов Австрии.
Причина политических успехов в упомянутых городах везде одна и та же: наша социальная и политическая поддержка граждан из необеспеченных семей. На муниципальном уровне наша политика реализуется непосредственно и наглядно и вознаграждается голосами. Однако это не оказывает практически никакого влияния на распределение голосов на федеральном уровне.
— Ощущаете ли вы давление на коммунистов на федеральном уровне? В новой публикации историка КПА Мартина Муграуэра о послевоенной истории партии автор пришёл к выводу, что австрийские коммунисты после огромного политического успеха в 1945 и 1946 годах были оттеснены на обочину политического ландшафта начиная с 1947 года…
— Коммунистической партии Австрии с самого начала было трудно выйти из тени австрийской социал-демократии, так как последняя смогла предотвратить уход своего левого крыла в КПА. В то же время именно в самые трудные годы — во времена австрийского и нацистского фашизма — КПА удалось существенно расширить состав членов партии. В итоге австрийские коммунисты были ведущей силой австрийского антифашистского Сопротивления, как и словенские партизаны в Каринтии, которые внесли неоценимый вклад в формирование австрийских батальонов свободы. Однако ни одну из этих сил не поблагодарили за их антифашистскую борьбу — ни общество, ни австрийский правящий класс.
Короткому периоду послевоенного антифашистского консенсуса в первые месяцы после мая 1945 года быстро пришёл на смену антикоммунизм «холодной войны». Своей безоговорочной солидарностью с линией Москвы Коммунистическая партия Австрии тоже внесла определённый вклад в создание имиджа «партии русских». Но термин «партия русских», в свою очередь, был связан с расистскими и реваншистскими пережитками нацистской идеологии, которые получили новое политическое пристанище в социал-демократии и в христианско-социальной Народной партии — многие тысячи бывших членов НСДАП перешли в эти организации.
Таким образом, антикоммунизм в сочетании с агрессивным антиславянизмом в Каринтии стал тем удобрением, на котором взошли «коричневые» ростки австрийского послевоенного политического ландшафта. Конечно, давление на Коммунистическую партию мы ощущаем и сегодня, особенно в крупных СМИ, в первую очередь через ту стену молчания, которая возведена вокруг нас. С наибольшим усердием политика замалчивания ведётся во время федеральных выборов. Но, на мой взгляд, это нельзя приравнивать к давлению на нас во времена «холодной войны».
— Вы являетесь уроженцем Каринтии и этническим словенцем: как сегодня обстоит дело со словенским меньшинством в Австрии и каковы инициативы КПА на этом направлении?
— С одной стороны, агрессивный антисловенизм пошёл на спад, особенно это чувствуется в СМИ — его частично заменили патерналистской политикой «доброй воли», что уже является определённым прогрессом; с другой стороны, старое националистическое мышление продолжает преобладать в широких слоях общества. 10 октября исполнилось сто лет со дня проведения референдума по Каринтии — власти Австрии отмечают этот день с помпой. На самом деле этот референдум стал воплощением германского национализма, который после распада Австро-Венгрии одержал победу в спорном между Югославией и Германской Австрией регионе. Эта дата знаменует собой начало той германизации, которая достигла своего апогея в третьем рейхе.
Статья 7 Австрийского государственного договора 1955 года, гарантирующая права словенского и хорватского меньшинств, до сих пор не выполнена или реализована рудиментарно. Организации, которые австрийские политики рассматривают как представляющие словенское меньшинство в Каринтии, проводят политику в интересах Вены: некоторые из них пытаются под лозунгом примирения прийти к консенсусу с «Патриотической службой Каринтии» — организацией, которая внесла значительный вклад в распространение в Каринтии пангерманской идеологии. В словенской общине, однако, наблюдается заметное сопротивление этому, которое принимает организованные формы. Коммунистическая партия Австрии проводит собственную политику в отношении славянских меньшинств на основании статьи 7 Государственного договора, исходя из убеждённости установления на всей территории региона двуязычности: в школах, в системе высшего образования, в судах, в общественных местах и т.д. Мы сотрудничаем со многими организациями для достижения этой цели.
— Ваша мать была югославской партизанкой, а отец — участником антифашистского Сопротивления. Австрия признала Хорватию и Словению в 1991 году в одностороннем порядке, тем самым положив начало международному процессу форсированного признания распада Югославии… Неужели колониальные аппетиты по отношению к Югославии, унаследованные от Австро-Венгерской империи, играют настолько значительную роль в современной внешней политике Австрии?
— Конечно, хотя эта игра не всегда ведётся в открытую. Эта политика унаследована не только от австро-венгерской эпохи, но и от немецкого фашизма. А что касается сепаратного признания Хорватии и Словении — конечно, клин этот вбивался, но он мог быть эффективен только там, где уже были раздор, плодородная почва. Разрыв СФРЮ был вызван в первую очередь центробежными силами внутри Югославии, различными националистическими и неолиберальными фракциями, желавшими реставрации капитализма, если это описать в двух словах.
— С 2009 по 2016 год вы были главным редактором газеты КПА «Фольксштимме», которая в последние годы издаётся в ежемесячном формате. Вам удалось не только спасти газету от исчезновения, но и расширить аудиторию. Как вы этого добились?
— Прежде всего я глубоко убеждён, что мы должны регулярно ежемесячно публиковаться. Я посвятил этому несколько лет, работая в союзе с бывшим главным редактором «Штимме дер фрау» Бербель Даннеберг. Во-вторых, я смог опереться на работу предыдущей команды, которая ранее отвечала за эпизодическое издание «Фольксштимме», тем самым обеспечив преемственность. В-третьих, нас поддержала сотня авторов. И, в-четвёртых, нам помогла финансовая поддержка наших абонентов. Я являюсь членом редакционного совета: сейчас редакционная работа ведётся целеустремлённым и творческим коллективом. По сути, это уникальный и в финансовом отношении самодостаточный проект в крайне поредевшем левом медиаландшафте Австрии.
— Почему важно говорить об австрийской культуре и австрийском языке, а не о немецко-австрийской культуре и австрийском немецком языке?
— Отделение Австрии от Германии было трудным, классово и политически противоречивым, а порой и кровавым процессом. На мой взгляд, этот процесс можно сделать необратимым только в том случае, если, во-первых, Австрия будет воспринимать себя не «немецким» (что в новейшей истории несколько раз случалось), а многонациональным государством, основанным на немецкой, славянской, венгерской, еврейской и других идентичностях. И, во-вторых, если в случае распада ЕС, который на сегодняшний день возможен, удастся преодолеть экономическую и культурную зависимость от Германии.
— Какие деятели культуры сегодня близки к КПА?
— Лауреат Нобелевской премии по литературе Эльфриде Елинек долгое время была членом Коммунистической партии Австрии, а другой лауреат Нобелевской премии — Петер Хандке, который не состоял членом Коммунистической партии Австрии, был близок к нашим позициям. Оба они грамотно работают в двух очень разных направлениях, и я очень ценю их за бескомпромиссную художественную и политическую последовательность. У другого известного писателя — Михаэля Шаранга, члена нашей организации, сложились конструктивно-критические отношения с партией. Скульптор Хрдличка, чей антифашистский памятник украшает площадь перед венским музеем «Альбертина», был тесно связан с КПА, а всемирно известный хореограф Иоганн Кресник, родом из Каринтии, в качестве члена Коммунистической партии Австрии, как и Хрдличка, неоднократно баллотировался на выборах по партийному списку. Нас поддерживают сегодня и многие молодые авторы, театральные деятели, режиссёры и артисты — их можно встретить на ежегодном празднике «Фольксштимменфест». Многие из них хотели бы видеть более чёткую культурную политику австрийских коммунистов, и я уверен, что мы сможем добиться этого понимания.
— В Вене есть два особенно дорогих общей памяти народов СССР места — памятник Героям Красной Армии на площади Шварценбергплац и мемориальная доска в честь Иосифа Виссарионовича Сталина в венском районе Мейдлинг. Оба мемориала регулярно подвергаются нападкам, в первую очередь со стороны ультраправой Свободной партии Австрии. Как вы реагируете на это?
— Памятная табличка в честь И.В. Сталина по месту его пребывания в Вене — на доме, живя в котором он написал свой труд «Марксизм и национальный вопрос», является мемориальной доской. Монумент советским воинам, погибшим при освобождении Австрии от фашизма, на площади Шварценбергплац является крупным памятником и главным архитектурным элементом одной из площадей столицы Австрии. И памятная доска, и памятник советским воинам защищены конституционным законом и международными договорами, и в настоящее время нет оснований полагать, что нападки со стороны ультраправых могут что-либо изменить в этом отношении. Это касается и тысяч могил красноармейцев на востоке Австрии, погибших в борьбе за её освобождение, к которым члены КПА регулярно возлагают венки. Это относится и к многочисленным австрийским мемориалам, которые были воздвигнуты на месте бывших лагерей для советских военнопленных и замученных там тысяч узников фашизма.
Советские солдаты — самая многочисленная группа среди жертв нацистского террора в нескольких австрийских федеральных землях, включая Каринтию. В Каринтии региональная организация КПА с поддержкой историка Хельге Штромбергера, по случаю акции памяти, приуроченной к Дню освобождения от фашизма 8 мая, украсила центр площади города Клагенфурт (столицы региона) лентами, на которых были напечатаны имена местных жителей — участников антифашистского Сопротивления и советских солдат, погибших в лагерях для военнопленных. Акция сопровождалась выставкой фотографий из нацистских лагерей и комментариями к ним. Резонанс среди населения был впечатляющим.
Ассоциация «Першман», которая руководит Музеем антифашистского Сопротивления в Леппене, членом правления которой я являюсь, на днях предоставила этой выставке новую площадку. Речь ведь не только о памяти погибших — мы выступаем против господствующей тенденции по минимизации решающего вклада советского народа в разгром германского фашизма. Мы против извращения истории, как это произошло в сентябре прошлого года в Европейском парламенте, когда европейские парламентарии путём принятия резолюции обвинили Советский Союз в соучастии в развязывании Второй мировой войны. Это имеет далеко идущие последствия: в правой Каринтии, к примеру, на словенское антифашистское партизанское движение пытаются навесить ярлык агрессора. Это не только вопрос памяти. Речь идёт о современной борьбе против фашизма, о социальном прогрессе, о политике мира в Европе.