Начало XIV века стало одной из переломных точек в истории российской государственности. После долгой спячки, вызванной страхом перед татаро-монгольским террором, судьба наконец-то поставила выбор русской народности: или стремительно идти вперед, ликвидируя иноземную зависимость, создавая сильное централизованное феодальное государство европейского типа, открывающее путь развитию капиталистических отношений; или продолжать иссушать свою душу в кровавом болоте татарского рабства, живя под властью князей-коллаборационистов, готовых совершать любые преступления, писать самые лживые доносы против подлинных патриотов Руси ради получения ярлыка от Орды.
То был выбор между двумя линиями, между линией Твери и линией Москвы.
Тверская линия олицетворяла собой «стремление к национальной независимости»[1] и свободе. Но эта было не просто желание получить свободу от материальных оков монгольского владычества. Эта свобода была куда-более глубокой. Она включала в себя не только разгром баскаков и отмену сбора дани, но также и свободу для развития на Руси иного, более прогрессивного психологического склада, иными словами, она включала в себя эпистемологический разрыв между зарождающимся русским самосознанием от самосознания монгольского раба.
Завоевать такую свободу – это была сложная, но в то же самое время и героическая задача, решить которую под стать было только одним смелым ударом – серией мощных общерусских восстаний, которые широтой своей грандиозной задачи пробудили бы русскую народность, позволили бы ей совершить молниеносный разрыв с язвами раболепия в собственной коллективной голове. Такую задачу могла бы решить только своеобразная революция XIV века, одетая в доспехи освободительной войны.
Этой смелой и благородной линии, нашедшей свое воплощение в тверских князьях – Михаиле Ярославиче и Александре Михайловиче, противостояла линия Москвы, линия московских князей, возглавляемая Юрием Даниловичем и Иваном Калитой.
Их наследники тоже хотели когда-нибудь поквитаться с Ордой (правда в тайне). Они тоже хотели укрепить и централизовать свою власть. Да и по внешней форме задачи этих линий вроде бы совпадали. Но (и это «но» есть самое главное!) идейное содержание московского плана освобождения от власти татаро-монгол было основано не на силе народного оружия, не на героическом сопротивлении, не на борьбе, а на силе своей собственной слабости – на силе самосознания жалких рабов монголов, возомнивших себя господами.
На этом психологическом складе основывался план освобождения по-московски, суть которого заключалась в покорности, в интригах, в стремлении одновременно находиться и в духе рабов татаро-монголов, и в духе татаро-монгольских рабовладельцев. Для его победы не нужны были какие-то битвы или восстания. Его суть заключалась лишь в том, чтобы и дальше сидеть в этом гнилом болоте, сушить собственное самосознание, очерствлять его, чтобы затем уже исподтишка перехватить у монголов всю инициативу, освободиться от них внешне, но также поработиться от них и внутренне.
«Политика Ивана Калиты состояла попросту в следующем: играя роль гнусного орудия хана и заимствуя, таким образом, его власть, он обращал ее против своих соперников — князей и против своих собственных подданных. Для достижения этой цели ему надо было втереться в доверие к татарам, совмещая в себе роль татарского палача, льстеца и старшего раба. Таким образом он стал основателем московитской державы, и характерно, что народ прозвал его Калитой, то есть денежным мешком, так как именно деньгами, а не мечом проложил он себе путь. Всю его систему можно выразить в нескольких словах: макиавеллизм раба, стремящегося к узурпации власти. Колыбелью Московии было кровавое болото монгольского рабства. А современная Россия есть не что иное, как преображенная Московия»[2].
В исторической борьбе в силу слабого развития производительных сил на Руси победу одержала московская линия. Первый предвестник великой общерусской народной войны – тверское восстание 1327 года было жестоко утоплено в крови совместными усилиями татарских и московских войск. Иной путь развития Руси был безнадежно утрачен. Дух раба-господина оказался для Ивана Калиты выше интересов собственного народа, интересов поступательного развития Руси по пути централизации и прогресса.
Москве удалось разгромить Тверь и тем самым обречь нашу страну на сотни лет замедленного, очень слабого развития производительных сил. Тот губительный курс, по которому Россия шла веками и идет сегодня, был заложен именно тогда…
«Политику, начертанную Иваном I Калитой, проводили и его преемники: они должны были только расширить область ее применения. Даже после своего освобождения Московия продолжала играть свою традиционную роль раба, ставшего господином. Впоследствии Петр Великий сочетал политическое искусство монгольского раба с гордыми стремлениями монгольского властелина, которому Чингисхан завещал осуществить свой план завоевания мира»[3].
Как тут не вспомнишь великие слова нашего учителя Карла Маркса о России – а именно о том, что «ее методы, ее тактика, ее приемы могут изменяться, но путеводная звезда этой политики — мировое господство, остается неизменной»[4]. Воссияла это звезда над нашей страной вместе с победой психологического склада нации рабов-завоевателей, засияла уже при Иване Калите, засияла настолько ярким светом, что даже Куликовская битва при всем ее размахе не могла уже отгородить Русь от этой калечащей и беспросветной дороги, по которой вели ее все властители, мечтая о порабощении всего мира.
Только лишь спустя 500 лет на авансцене российского общества появился тот, в чьи руках была возможность вновь повернуть исторический курс России, революционизировать и полностью изменить психологической склад российской нации и избавить ее от клейма вечного раба-завоевателя.
Речь идет о наемном рабочем, о российском пролетарии.
Именно ему было суждено освободить наше общество от этого дряхлого мировоззрения, суть которого была лишь только в том, чтобы насиловать другие народы, одновременно подчиняясь насилию со стороны собственного самодержавия и деспотизма.
На это же указывал и наш учитель – Фридрих Энгельс в 1866 году:
«Когда рабочий класс России (если в этой стране есть таковой в том смысле, как это понимают в Западной Европе) создаст политическую программу, и в эту программу войдет требование освобождения Польши, — тогда, и лишь тогда, речь пойдет уже не о России как нации, и обвиняемым останется только царское правительство»[5].
И уже спустя несколько лет его слова начали воплощаться в жизнь.
«Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы»[6], с этого революционного хлеста, с этих гвоздей, вбитых в руки всей российской нации ее самым великим страдальцем Николаем Чернышевским, началось в конце 60-ых годов политическое воскрешение российского народа.
«Откровенные и прикровенные рабы-великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А, по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви, тоскующей вследствие отсутствия революционности в массах великорусского населения»[7].
Из этих слов любви сначала выросла «Народная воля», затем из них же вышел 1905 год, а затем уже русский народ встал во главе Великой Октябрьской социалистической революции, положив конец собственному психологическому складу народа раба-господина, завершив то грандиозное историческое дело, на которое впервые замахнулись еще народные массы Твери в XIV веке под руководством князей Михаила Ярославича и Александра Михайловича во время Бортеневской битвы.
Было бы радостно завершить нашу заметку на этом прекрасном моменте! Но история – вещь гораздо более сложная.
Революционные преобразования никогда не утверждаются полноценно с первого раза.
И что же? Снова ждать 500 лет, пока вновь создадутся предпосылки для выхода народных масс из духовной темноты?
Ну уж нет! Начнем прямо в это мгновенье и скажем погромче:
«ЖАЛКАЯ НАЦИЯ, НАЦИЯ РАБОВ, СВЕРХУ ДОНИЗУ – ВСЕ РАБЫ»[8]
Сказали? Всех разбудили? Все услышали? Ну и хорошо!
А теперь в бой, за работу! До победы осталось 47 лет!
Максим Лисицын
[1] К. Маркс, «Разоблачения дипломатической истории XVIII века»
[2] Там же
[3] Там же
[4] К. Маркс, «Речь на польском митинге в Лондоне 23 января 1867 года»
[5] Ф. Энгельс, «Какое дело рабочему классу до Польши?»
[6] Н. Г. Чернышевский, «Пролог»
[7] В. И. Ленин, «О национальной гордости великороссов»
[8] Н. Г. Чернышевский, «Пролог»