Автор — Л.Я. Сорников
Что такое история? Во-первых, это деятельность людей, которые ставят перед собой вполне сознательные цели. Какие? Направленные, что вполне естественно, на самих себя, ведь им всем без исключения нужны прежде всего еда, одежда, кров и продолжение рода. Будучи социальными животными, люди объединяются между собой на разных ступенях в сообщества, вплоть до наций и государств, соперничают между собой за ресурсы. Недаром в самоназваниях многих народностей присутствует указание на превосходство над соседями. Так самоназвание чукчей лаответланы переводится как настоящие люди. Для китайцев долгое время другие народы именовались нелюдями. Для Древнего Рима окружающие народы – варвары и источник рабов. Для коллективного Запада Россия издревле страна варваров, а православие – ересь. Принцип своим все, остальным или Закон, или война сформулирован не сегодня и не вчера – весьма древен. Великий гуманист, знаменитый писатель Ч.Диккенс предлагал самые жестокие карательные меры по отношению к сипаям, посмевшим восстать против цивилизованной владычицы Британии. Чем не национал-гуманизм?
Люди в предыстории не понимают и не могут понимать, каким законам подчиняется их жизнь. Для большинства достаточна ссылка на богов: такова мол их воля. Кроме того, они верят официальной пропаганде, церкви, всяким пророкам и прочим мастерам одурачивания народа. Поэтому цели, которые люди ставят перед собой вполне укладываются в рамки господствующих производственных отношений сутью которых является господство производительных сил над создавшими их людьми. Пока новый господствующий эксплуататорский класс прогрессивен, трудящиеся массы его терпят, так как у них нет альтернативы. И ставят перед собой цели, которые не выходят за границы того, что допускают ПО. Они ставят перед собой свои собственные цели, достижение которых улучшит их собственную жизнь так, как хочется именно им, а не кому-то со стороны. Идеалом жизни нормального человека всегда был и будет идеал личной свободы (воли – на Руси) и социальной справедливости. Но соединить эти два идеала, на протяжении тысячелетий враждебных друг другу, может только приход к власти рабочего класса, организованного в партию нового, ленинского, типа. То есть диктатура класса, который впервые в истории хочет устранить сам себя и всякую власть – всякое насилие и принуждение и наладить вместо прежнего антагонистического товарищеский способ производства, при котором личные интересы, интересы коллективные и общегосударственные сливаются воедино.
Главная проблема заключается не в поставленной цели (она верна) а в пути к ней. Смешно предлагать создание очередного органа надзора со стороны (ВОС – Р.Крупышев) над классом, установившим свою диктаторскую власть. Ясно, что он этого не допустит. Смешно пытаться сделать это и над правящей партией — авангардом этого класса. На это способен только сам класс, если осознает необходимость контроля. И если у него есть возможности неразрушительного контроля за своим авангардом. В послесталинской КПСС состояло больше 18 млн. человек. В системе Советов народных депутатов, в профкомах, в управленческом корпусе страны члены партии преобладали, что позволяло ЦК, политбюро навязывать свои решения, не неся ответственности за их последствия. Такие, как гибель Аральского моря.
Проблема соединения, совместной работы органов Советской власти и правящей партии возникла еще при Ленине. И он в теоретическом плане её разрешил диалектически. Партия руководит органами Советской власти, ведёт за соой общественные организации не в силу монополии на власть, закрепленной в Конституции, и не за счёт численности, позволяющей навязывать свои решения, а в силу авторитета её как признанного умелого руководителя. Она ставит перед органами Советской власти задачи на ближайшую и среднюю перспективу и принимает участие в их осуществлении, ни в коем случае не подменяет органы Советской власти партийными.
В СССР съезд КПСС вырабатывал директивы очередной пятилетки, но сам план разрабатывался Госпланом – органом Советской власти. Если бы фракция КПСС в Госплане составляла меньшинство, то свобода критики Директив была бы обеспечена, что пошло бы на пользу плану. Но этого не было в СССР, так что Директивы и сам План мало различались. И выполнение плана было бы под контролем коммунистов, так как они сами в этой работе участвовали на равных основаниях со всеми членами коллектива как члены трудового коллектива и обладали правом контроля над работой администрации. Руководящие кадры подбирались бы только по деловым и моральным критериям.
Нормально было бы, что Советская власть руководит экономикой и политикой, а Партия в этом участвует, направляя и помогая. Именно такое сотрудничество в Наркомате нестранных дел ставил Ленин как образцовое. Именно поэтому, считаю, в знаменитых формулах Ленина о сути социализма ( «Советская власть плюс электрификация всей страны, ++». И «Строй цивилизованных кооператоров») не упоминается Партия. Она часть трудящихся масс, занятых делом социализма как своим творчеством, их авангард и признанный руководитель, а не власть над ними.
Но в СССР партия обладала именно монополией на власть и юридически, и в силу преобладания коммунистов в составе органов власти.
При госмонополии трудно говорить всерьёз об отмирании государства, но если оно не происходит, то ни о каком социализме как типе развития рассуждать не стоит. Рабочему классу сообщали, что он ведущий класс общества, но при этом его роль в принятии решений была очень слабой. Не было никакой свободы рабочим коллективам самим решать все вопросы жизни коллектива. Расценки, нормы роста производительности труда, продолжительность рабочего дня и неделир, проблема сверхурочных, техника безопасности т.д., и т.п. – всё навязывалось сверху. Такая политика вступила в резкое противоречие с интересами людей. Трагедия в Новочеркасске весьма характерна в этом отношении.
Рабочие коллективы не были в СССР цивилизованными кооператорами, в отличии от тех передовых колхозов, где соблюдался Устав колхозной жизни, а были наёмным персоналом у единого работодателя – государства. В этом статусе советский рабочий мало чем отличался от рабочего у капиталиста.
В условиях экономических реформ Косыгина появились коллективы, которые, участвуя в выполнении госзаказа, соблюдая в полной мере КЗОТ, сами решали вопросы организации жизни предприятия. Это МНТК С.Фёдорова, Калужский турбинный завод, хозрасчётная бригада строителей Злобина, Ивановский станкостроительный завод и т.п. Их успехи были впечатляющими, но не укладывались в логику госмонополии, подрывали её, что стало причиной свертывания реформы.
Но представим себе, что реформа была доведена до конца. Трудовые коллективы госпредприятий, стремясь увеличить доходы предприятия, активно используют новейшие технологии производства, вместо того, чтобы заниматься их внедрением под давлением властей. Активно развивают изобретательство и рационализацию в коллективе, что отвечает общим интересам, а не только рационализаторам. При этом сами устанавливают численность управленцев у себя и уровень их зарплаты, как и зарплаты всех остальных членов трудового коллектива. Принцип социализма осуществляется естественным образом. Стремительный рост производительности труда позволяет увеличивать уровень оплаты труда, сокращать рабочее время, увеличивать продолжительность оплачиваемого отпуска.
Чтобы обеспечивать работой высвобождаемых новой техникой членов коллектива, он волен принимать заказы со стороны сверх государственного и создавать новые направления производства. В этих условиях партийные организации не могут обеспечивать своё руководство коллективом, если они не авторитетны во всех отношениях, как деловых, так и моральных. Отбор для вступления в Партию и требования к партийцам, контроль за ними со стороны коллектива поневоле стали очень высокими. Свобода выдвигать кандидатов в органы Советской власти и партийные органы обеспечивает высокое качество состава и работы этих органов управления. Вплоть до ЦК и Верховного Совета.
Своевременный демонтаж госмонополии и передача государственной функции распределения трудовым коллективам, переход от директивного планирования к перспективному («грубому, прикидочному», по мысли Ленина) сделали бы невозможным возникновение и углубление кризиса советского общества и его разрушение. Так что, когда мы говорим о ленинско-сталинской модернизации как о высоком образце, к которому надо вернуться, следует помнить о том, что Сталин приступил в 1951 году к демонтажу госмонополии. Не забывать, о том, что её нельзя восстанавливать.
А сегодня пора вспомнить о требовании Ленина к партии, о необходимости для партии открыто заявить о себе как о партии рабочего класса, представляющей и защищающей, в первую очередь, именно его интересы. Что касается интересов других классов и слоев трудящихся, то только в той мере, в какой они переходят на позиции организованного и сознательного рабочего класса. Из ловушки парламентаризма найти выход необходимо.
Так победим.
Л.Сорников.