Являясь материалистом в познании Вселенной, невольно приходится признать возможность озарения, видения и прочих божественно-чертовских всплесков мыслей в уже кипящем котле сомнений и поисков. Вот и эти мысли взвились клубом обобщения при очередном прочтении ленинских работ «Пролетарская революция и ренегат Каутский» и «Тезисы и доклад о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата» (4 марта 1919 г., 1-й конгресс коммунистического интернационала).
Говоря о понятиях «диктатура» и «демократия», учтём, что речь идёт о применении этих слов в отношении к обществу, к отношению человека к человеку.
В Приложении дана статья «К вопросу о демократии», что позволяет продолжить разговор, начиная с «диктатуры».
Если диктатура определена ( ни с кем не разделённая и ничем неограниченная власть) и, эта однозначность определения, используется как пугало насилия, то демократия, понимаемая как власть народа, не может быть определена. Отметим, что власть, как обобщённое сложное (не элементарное) явление, один элемент, подразумевает, сочетает в себе, отношения или явления: субъекта, объекта, управления. При этом управление рассматривается взаимодействием сочетаний: субъект-субъект, субъект-объект. Не рассматривая все социальные названия указанных сочетаний, отметим лишь: субъект-субъект понимается как эксплуатация человека человеком; субъект-объект понимается владением.
Демократия (с греческого): демос — народ, кратия — править. Следовательно, применительно к власти (управлению), переводим по-пролетарски: демократия — это: 1) народ правит, т. е. власть (абсолютная! или чистая, без добавок ) народа = диктатура народа; 2) народом править (а вот этот перевод имеет, по крайней мере, три варианта: а) правит народ, т. е. власть (абсолютная! или чистая, без добавок ) народа = диктатура народа; в) править от имени народа, но это не абсолютная, а подменная, порой, ложная и обманная, власть народа; г) власть над народом = диктатура над народом.
И, видимо, это обстоятельство позволяет использовать понятие «демократия», прикрываясь прелестью широты (неоднозначности) его возможностей.
Есть ли демократия в мире, если для её проявления нужны забастовки, голодовки, протесты и войны — эти формы участия народных масс в политике?
Демократия это — правило или исключение из правил человеческих отношений, то есть частный случай, ограниченный какими-то условиями?
Уже то, что, например, управление «ядерным чемоданчиком», не является демократическим действием, делает достоверным утверждение, что демократия — это частный случай человеческих отношений. Но, раз, демократия, как мы видим, является частным случаем, то её проявление возможно только в виде отдельных, особых, всегда произвольных формах. Поэтому, как лишённая определённых, стабильных, границ, демократия не может рассматриваться фундаментом, основой человечесих общественных отношений. Но , учитывая, что корнем (ядром, the core) всех человеческих отношений в обществе являются производственные отношения, которые уже на протяжении трёх веков представляют непримиримую борьбу буржуазного и пролетарского содержания этих отношений, то и демократия может являться только их повторением: капиталистической (буржуазной) или пролетарской (рабочей).
И в этом то значимо, что пропадает иллюзия нечто третьего — «бесклассового», — которое можно выдавать за общее или особенное, в отличие от классовой (и ни какой иной) потребности. Следовательно, нет необходимости тратить горы бумаги и времени на описание и претворения в жизнь демократии как неопределённости, т. е. «того, не зная (не говоря) чего».
Отсеяв третьего лишнего в лице демократии как общественной неопределённости, мы остаёмся наедине с теми реальностями, которые определяются интересами классов — класса капиталистов (буржуазии) и класса пролетариата (рабочих). Но общее, что делает интересы классов понятием, применимым в любом человеческом обществе, есть форма их, интересов классов, проявления в виде соответствующей диктатуры, т. е. ни с кем не разделённой и ничем неограниченной властью. Но эта диктаторская общность определена в социальной пролетарской науке в форме «социального господствующего класса», поэтому, говоря о государственной власти вообще, приходится употреблять, в качестве формального параметра, понятие «социального господствующего класса» (при этом, рабочий класс и капиталистический, он же буржуазный, класс, выступают фактическими значениями господствующего класса). Поэтому, с позиций теории коммунизма — борьбы рабочего класса (пролетариата) за социальную (политическую) власть рабочего класса, — мы, рабочий класс и его сторонники, подтверждаем положения марксизма, что современная демократия — это обычная государственная машина подавления одного класса другим классом, ибо государственная машина или государство — это концентрированное выражение воли (исполнение интересов) господствующего социального класса. Следовательно, в классовом обществе, а тем более, в котором несколько социальных классов, вынужденна борьба воль (сил) этих классов, а потому и социальные понятия облекаются (выражаются, высвечиваются, окрашиваются, именуются и т. п.) волей этих классов , оседая в воле господствующего социального класса; сегодня, это либо тень буржуазного класса (капитализма), либо это свет (противоположность тьмы) рабочего класса (коммунизм). И эта классовость касается любого социального понятия, например: диктатура — буржуазная или пролетарская (рабочего класса); демократия — буржуазная или пролетарская (рабочего класса); производство ( по целям, форме и содержанию) — буржуазное или пролетарское (рабочего класса); воспитание (по целям, форме и содержанию) — буржуазное или пролетарское (рабочего класса); собственность — буржуазная (частно-капиталистическая) или пролетарская (общенародная); — и такое классовое деление присутствует во всём социальном. Правда, уже доказано, что рабочий класс не уничтожим, он — единственная социальная общность всех народов планеты Земля прошлых и будущих.
Используя понятие « социальный господствующий класс» , можно, и нужно, теперь, брать строение, функции исполнительных, законодателных и прочих структур государства (воли социального господствующего класса), применяя в качестве шаблона любое уже действующее или действовавшее государство, формируя эту базу с учётом классовых особенностей, классового замысла-цели. Но, классовый замысел (идеи, методы и способы их реализации) — это, уже, есть идеология класса, однако, государственной (единственной) идеологией может быть только идеология социального господствующего класса — победителя в классовой борьбе и не иначе. И марксизм доказал, что окончание межклассовых и внутриклассовых войн является целью победы рабочим классом, назвав общество господствующего пролетариата бесклассовым обществом, хотя, в силу неуничтожимости рабочего класса такое общество вынуждено быть одноклассовым — рабочего класса. (Метаморфоза по Маяковскому: «единица -ноль»!)
После рассуждений, приведённых выше, обратимся к работам В.И. Ленина, авторитет которого в пролетарской среде непререкаем. Вот что говорил В.И. Ленин на I Конгрессе Коммунистического Интернационала (2-6 марта 1919 г., Петроград) : «1. Рост революционного движения пролетариата во всех странах вызвал судорожные потуги буржуазии и её агентов в рабочих организациях найти идейно-политические доводы для защиты господства эксплуататоров. Среди этих доводов особенно выдвигается осуждение диктатуры и защита демократии. Лживость и лицемерие (издевательство над разумом) такого довода, повторяемого на тысячи ладов в капиталистической печати и на конференции жёлтого Интернационала в феврале 1919 г. в Берне, очевидны для всех, кто не хочет изменять основным положениям социализма.
2. Прежде всего, это довод оперирует с понятиями «демократия вообще» и «диктатура вообще», не ставя вопроса о том, о каком классе идёт речь. Такая внеклассовая или надклассовая, якобы общенародная, постановка вопроса есть прямое издевательство над основным учением социализма, именно учением о классовой борьбе, которое на словах признают, а на деле забывают социалисты, перешедшие на сторону буржуазии. Ибо ни в одной цивилизаванной капиталистческой стране не существует «демократии вообще», а существует только буржуазная демократия, и речь идёт не о «диктатуре вообще», а о диктатуре угнетённого класса, т. е. пролетариата, над угнетателями и эксплуататорами, т. е. буржуазией, в целях преодоления сопротивления, которое оказывают эксплуататоры в борьбе за своё господство.
3. История учит, что ни один угнетённый класс никогда не приходил к господству и не мог придти к господству, не переживая периода диктатуры, т. е. завоевание политической власти и насильственного подавления самого отчаянного, самого бешенного, ни перед какими преступлениями не останавливающегося сопротивления, которое всегда оказывали (и оказывают) эксплуататоры. …».[1]
При всём неисчерпаемом пролетарском интересе к идеям Ленина, посчитаем достаточность приведённой цитаты для знания, что слова «диктатура» и «демократия» не только пишутся и произносятся поразному на разных языках, но ещё и понимаются и употребляются поразному различными социальными классами. Следовательно, рабочему классу (пролетариату по Марксу) нужно знать и помнить, что его, рабочего класса, диктатура и есть его же пролетарская демократия, ибо, даже по Ленину, буржуазная демократия есть диктатура буржуазии.
Но вот поучительное указание Ленина о властном расслоении общества, расслоении, которое, видимо, лежит в теории разделения общества на три социальных класса: крупная буржуазия, средний класс, рабочий класс (пролетариат).
Задержимся на следующем рассуждении по-пролетарски.
Обеспечение существования современного общества, силами этого же общества, содержит явления: а) выбор социальной потребности;
б) материальное производсто продукта удовлетворения потребности;
в) распределение произведённого продукта.
Движение этих явлений происходит силами субъектов (людей) общества. Но вот что пишет Ленин : «Всякому марксисту известна та истина, что решающими силами во всяком капиталистическом обществе могут быть только пролетариат и буржуазия, тогда как все социальные элементы, стоящие между этими классами и подходящие под экономическую рубрику мелкой буржуазии, неизбежно колеблются между этими решающими силами. Но от книжного признания этой истины до умения делать вытекающие из неё выводы в сложной обстановке практической деятельности — дистанция огромного размера».[2] Однако, по-пролетарски, в период капиталистического общества (этим же званием заслуженно может гордиться Россия — РФ на начало 2024 г.), остаётся закрепить «роли»: материальное производство продукта — рабочий класс; выбор социальной потребности — буржуазия (господствующий класс при капитализме). Но, воспользуемся словами Ленина: «Поворот Питирима Сорокина отнюдь не случайность, а проявление неизбежного поворота[3] (колебания) целого класса, всей мелкобуржуазной демократии. Тот не марксист, тот плохой социалист, кто не сумеет учесть и использовать этого.
Далее. Вера в универсальное, всеспасающее действие «демократии» вообще, непонимание того, что она является буржуазной[4] демократией, исторически ограниченной в своей полезности, в своей необходимости, такая вера и такое непонимание держались во всех странах веками и десятилетиями, особенно прочно среди мелкой буржуазии.
Крупный буржуа[5] прошёл огонь, воду и медные трубы, он знает, что демократическая республика, как и всякая другая форма государства при капитализме, есть не что иное, как машина для подавления пролетариата. Крупный буржуа знает это из своего интимнейшего знакомства с настоящими руководителями и с наиболее глубокими (зачастую именно в силу этого наиболее прикрытыми) пружинами всякой буржуазной государственной машины.
Мелкий буржуа, по своему экономическому положению, по всем условиям своей жизни меньше способен усвоить эту истину, даже держится иллюзий насчёт того, будто демократическая республика означает «чистую демократию», «свободное народное государство», внеклассовое или надклассовое народовластие, чистое проявление всенародной воли и так далее и тому подобное. Прочность этих предрассудков мелкобуржуазного демократа неизбежно вызывается тем, что он дальше стоит от острой классовой борьбы, от биржи, от «настоящей» политики, и было бы совершенно немарксистским ожидать, будто одной пропагандой и в скорое время можно искоренить эти предрассудки.
Но всемирная история несётся теперь с такой бешенной быстротой и разрушает всё привычное, всё старое молотом такой необъятной мощности, кризисами такой невиданной силы, что самые прочные предрассудки не выдерживают».[6]
Итак, из приведённой цитаты следует, что буржуазия состоит из двух множеств: крупной буржуазии (класс крупной буржуазии) и мелкой буржуазии (класс мелкой буржуазии). И если мы закрепили «выбор социальной потребности» за буржуазией (господствующим классом при капитализме), то, учитывая деление буржуазии на крупную буржуазию (классы крупной буржуазии) и мелкую буржуазию (класс мелкой буржуазии) и, кроме того, промежуточное положение мелкой буржуазии, то выбор социальной потребности в буржуазном обществе берёт, на себя, крупная буржуазия, оставляя мелкой буржуазии роль своей служанки в деле распределения произведённого продукта. Именно в этом особенность мелкой буржуазии: она получает средства своего существования, обслуживая и крупную буржуазию, и пролетариат, что делает её зависимой от этих социальных полюсов, но и порождает иллюзию их зависимости от неё (мелкой буржуазии), иллюзию творца «власти от имени всех и для всех» (один из вариантов демократии).
(Цитирование В.И. Ленина использовано для того, чтобы у пролетарского читателя мысли Ленина, товарища, были перед глазами, а не только в стройных рядах книг библиотечных полок.)
Подведём итог, понимая, что общество не есть один человек, поэтому:
общество, разделённое на социальные классы, подчинено воле (диктатуре) господствующего класса;
исполнителем же этой воли (диктата), следовательно, вынужденно или принуждённо, является вся (почти вся, если 99% населения государства отделить от крупной буржуазии) масса граждан государства.
Однако, если рабочий класс (а это, по современным оценкам, примерно 17% трудоспособных граждан) выступает, пусть не смело, со своими «диктаторскими» требованиями (претензиями) , то мелкая буржуазия вынуждена следовать (и следует) диктату, указаниям, крупной буржуазии. И здесь возникает вопрос об отечестве и патриотизме.
Для пролетариата не существует ни отечества и, следовательно, ни патриотизма, ибо буржуазный глобализм или глобализм буржуазии (капитал) стёр государственные границы, размыв их всеобщностью торговли. Но наличие всеобщности торговли по правилам бездефицитности и взаимной выгоды уже является доказательством отсутствия патриотизма и, как следствия, отечества (бесполезности буржуазных разговоров об этих понятиях), ибо всякий межбуржуазный (в данном случае внутриклассовый — внутри буржуазного класса) спор, вплоть до войны, — это борьба за национальную или отечественную прибыль, но национального или отечественного капитала, при этом люди вне класса крупной буржуазии (патриоты буржуазного отечества) рассматриваются обычным боевым веществом. Не стоит, однако, осуждать буржуазных патриотов, так как защищать территорию государства (отечества) — она общая для всех его граждан, — святое дело патриотизма вообще. А вот пролетариат, отрицая течество, отрицает буржуазное отечество, потому что отечество по-пролетарски — это земля (территория) , защищённая в боях предками, и социальный строй на этой земле, выступающий волей господствующего класса, т. е.социальный строй, имеющий двух непримиримых претендентов на свою (строя) защиту: крупную буржуазию и рабочий класс (пролетариат по Марксу). А общность пролетариев планеты Земля порождает требование общности (единства) социальнго строя, и потому борьба за этот социальный свет порождает (влечёт) не просто патриотизм, а пролетарский интернационализм. Это его, пролетарского интернационализма, звучит с 1848 года призыв: «Пролетарии страны и всех стран, соединяйтесь!»
11.01. 2024 г. Кадеев А.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Прочитав статью, ставишь вопрос: если только диктатура всюду в жизни (и в труде, и в борьбе, и в отдыхе, и в воспитании), то где же обнаружить демократию (не ужели только вне жизни)? И если синонимом (иным словом) социальной массы взять понятие «коллектив», то получится, что демократия там, где коллектив, т. е. там, где коллективное действие, будь то, коллективный труд или борьба, или отдых, или воспитание. Следовательно, демократия — это концентрированное выражение коллективизма = коллективного, совместного, действия, или, наоборот, коллективизм есть концентрированное выражение демократии. Тогда, крещение Руси и насаждение любой религии не есть ли проявление диктатуры, исходящей от служителей церкви (наместников Всевышнего)[7]? Хотя, только религия позволяет сочетать (совмещать) диктатуру и демократию, и то в единственной форме: признав веру (надежду) в Бога, частным делом![8] Для всех народов диктатор один, общий, — Е-Природа (Вселенная). Из этого следует, что рабочему классу (пролетариату) нечего страшиться собственной диктатуры, ибо всякое целевое управление есть диктатура — принуждение к движению к цели, выбор которой предшествует движению. Значит, общество должно выбирать (назначать) цель своего будущего, поэтому всякое коллективное дело есть демократия, а всякое управление есть диктатура.
11.01.2024. Кадеев А.
ПРИЛОЖЕНИЕ
К вопросу о демократии[9]
Уже в обиходе ноосфера (по Вернадскому) рассматривается соединением естественной природы (Е-Природы), которая только материальна! и сотворённой рабочими руками материальной С-Природы . Первобытный коммунизм-это результат Законов Е-Природы (не попов и богов — они продукт С-Природы), а С-,Природа родилась и воспроизводит себя трудом самого реального (не мифического) человечества. Но С-Природа есть творение рабочего класса, ибо речь может идти только о материи — остальное несъедобно в принципе. Поэтому в С-Природе не может быть и речи (если исходить из разума) о демократии — С-Природа порождена эксплуатацией рабочего класса (пролетариата по Марксу) господствующим (буржуазным или рабочим) классом — эксплуатацией человека человеком или социального класса социальным классом. В этом понимании, диктатура пролетариата есть власть пролетариата над самим собой! Сегодня С-Природа есть уже форма или суть существования человечества, но она, являясь творением рабочего класса, подчинена управлению производительными силами общества, а управление формируется волей господствующего социального класса, а это есть власть, которая всегда и везде есть диктатура, но никак не демократия. И если средства производства (С-Природа) в процессе производства уже всегда в руках рабочего класса (подчинены воле этого класса), то результат труда (та же С-Природа) и его распределение (той же С-Природы) в интересах жизни общества подчинено воле господствующего класса. Но С-Природа знает имя, руки творца, только одного класса — рабочего класса, как её создателя. А то как решается вопрос полного — политического — владения С-Природой, это вопрос социальных классов — социальных «родителей».
И если рабочий класс есть неустранимое свойство Е-Природы (неизменной величины), то остальные классы общества свойство только С-Природы, а свойства С-Природы определяются политической властью господствующего социального класса, где господство определяется итогом борьбы за политическую власть между рабочим и капиталистическим (буржуазным) классами. Но одно в этой борьбе известно: гибель рабочего класса есть гибель современного общества, поэтому победителю, в этом случае, придётся самому занять место рабочего класса.
Вот она , неустранимость рабочего класса вообще, т. е. только рабочий класс связан с естественной природой (Е-Природой), является следствием Законов развития Е-Природы, а потому является единственным, общим, в своём роде, субъектом у всех народов планеты Земля. И тогда становление рабочего класса политическим (во всём) господствующим в обществе социальным классом означает полный разрыв социального человека с миром животных; это будет следующий исторический шаг развития жизни человеческого общества. И если история человечества есть история борьбы (последовательность шагов смены политической власти) социальных классов, то наступает эра политического господства рабочего класса, эра социализма-коммунизма.
Таким образом, демократия — это свойство доклассового общества, общества, в котором С-Природа почти отсутствует.
[1] В.И. Ленин Полное собрание сочинений, / изд. Пятое, Том 37. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1963 г. , стр.491-492. Выделения в данной цитате сделаны сегодня (2023 г.), чтобы читатель обратил внимание и лучше запомнил неисчезающие мысли пролетарского вождя.
[2] В.И. Ленин. Сочинения. /Издание четвёртое, том 28, -М.: Государственное издательство политической литературы, 1952 г., стр.166 (статья «Ценные признания Питирима Сорокина»).
[3] Далее в данной цитате слово «поворот», и его орфографические формы , сопрвождаются нами словом «колебание», в круглых скобках: (колебание).
[4] Порождается массовостью мелкобуржуазного класса (пояснение наше).
[5] Выделено нами.
[6] В.И. Ленин. Сочинения. /Издание четвёртое, том 28, -М.: Государственное издательство политической литературы, 1952 г., стр.168-169 (статья «Ценные признания Питирима Сорокина»).
[7] Пусть служитель религии покажет, что его действия не являются диктатурой.
[8] И этот вывод не сегодняшнего дня, а вывод прошлых людей-гениев.
[9] «Вопрос» и ответ порождены лекцией Огородникова Владимира Петровича, прочитанной 01.12.22., РКРП — Центральный штаб. (сайт Интернет, РКРП — Центральный штаб)