Предлагаем фрагмент из воспоминаний В. Литова, работавшего в годы горбаческой перестройки в высшем законодательном органе власти Советского Союза. Автор был непосредственным очевидцем событий, связанных с распадом великой державы.

Была ли возможность реального, а не опереточного ГКЧП, когда трусливые подчиненные, стоя на коленях перед своим начальником Горбачевым, получили его «валяйте!» на спасение страны? Любому мало-мальски трезвомыслящему человеку было очевидно, что это спасение могло начаться лишь с полного отстранения этого начальника от власти с одновременным осуждением его по самой тяжкой уголовной статье как обанкротившегося правителя и инициатора развала единого социалистического государства. Ну а затем, естественно, надо было незамедлительно принимать твердые и решительные меры по наведению элементарного порядка в стране и обузданию рвавшихся к власти сторонников капитализма и сепаратистов всех мастей. И тут все зависело не только от политической воли тех, кто смог бы убрать с высокого поста обанкротившегося «перестройщика», но и готовности патриотической оппозиции, выступающей за сохранение единого государства, оказать процессу спасения страны активную поддержку. В нее входила значительная часть Съезда народных депутатов, а также избиравшегося им Верховного Совета СССР. На словах эти депутаты критиковали, подчас довольно резко, горбачевский курс и, казалось, готовы были сместить утратившего доверие народа Президента, явно неспособного остановить обострявшийся кризис, принимавший все более опасные размеры. Однако на деле эта оппозиция оказалось такой же безвольной и беспомощной, как и власть.

И здесь невольно вспоминается собрание группы депутатов из объединения «Союз», в которое входило более 700 человек, состоявшееся в одном из парламентских помещений, находившегося отдельно от Кремля, в высотном здании на Новом Арбате, 19. На совещании, кстати, присутствовали и депутаты, не входившие в это объединение, так что зал, рассчитанный не менее чем на 200 мест, был полон. Выступал заместитель Министра обороны, Главнокомандующих сухопутными силами, Герой Советского Союза генерал армии Валентин Иванович Варенников, что само по себе было необычно. Такие заседания, как правило, готовили мы, сотрудники парламентского аппарата, об этом заранее извещалось, говорилось и согласовывалось, естественно, с руководителями Верховного Совета.

Ничего подобного на этот раз не было. Я и сам туда попал почти случайно, узнав о совещании у одного из депутатов. Видимо, Варенников, входивший как депутат Верховного Совета в объединение «Союз», хотел сообщить что-то чрезвычайное, не подлежащее в то же время широкой огласке.

Так оно и было.

Генерал говорил немного, но по делу. Ситуация обостряется, страна на грани развала, отметил он. Рассыпается экономика, нищает народ, льется кровь в межнациональных конфликтах, рушится армия, растет преступность, нищает народ. Терпеть все это уже невозможно, и депутаты, и как граждане своей страны, и как представители и защитники своих избирателей, уже не могут отмалчиваться. Надо остановить эту вакханалию. Слов и заявлений уже предостаточно. Армия готова выполнить свой конституционный долг и начать действовать в ответ на обращение к ней депутатов.

Помню, как затих зал после этих слов. Валентин Иванович покинул сцену.

Депутаты, разбившись на группы, стали обсуждать неожиданное обращение генерала, говорившего, и это было очевидно, от командования всей армии. Все понимали, что без санкции Министра обороны и других высокопоставленных военных Варенников бы такое заявление никогда бы не сделал. Расчет был на то, что обращение хотя бы группы депутатов к армии придало бы ее действиям относительную легитимность. Относительную потому, что в соответствии с законодательством, конечно же, необходимо было голосование Верховного Совета, а еще лучше и Съезд народных депутатов. Но такой вариант был нереален, учитывая сохранявшийся контроль за высшим органом власти со стороны горбачевского руководства.

Однако ситуация была чрезвычайной. Слепо соблюдать букву закона и статьи Конституции означало бы погубить все дело. Военные понимали это, и потому предприняли такой шаг.

– Надо срочно принимать обращение к Съезду, – сказал кто-то из депутатов.

– Обращений было и так много, а дела все хуже, – возразили ему.

– Обращение нужно. Но не к съезду, а к армии. Варенников прав. Армия должна вмешаться, взять в свои руки власть, изолировать сепаратистов и националистов и навести порядок в стране.

Не помню, кто выступил с таким предложением. Но я тут же поддержал его, сказал, что такое обращение уже готово, показал депутатам его текст. Надо его только подписать, и как можно быстрей, пока горбачевские прихвостни не опомнились. Сам же текст обращения подготовил, как говорится, на ходу, когда узнал о предстоящем собрании и выступлении на нем Варенникова. Интуитивно почувствовал, о чем пойдет речь. Немного подправил одну из предварительных заготовок – обращений приходилось писать немало, в том числе и по просьбам депутатов, и отправился на собрание с готовым текстом. В нем имелись, конечно же, шероховатости, чувствовалась работа наспех, но главным был призыв к армии навести порядок в стране. Подчеркнул, что мы, сотрудники аппарата, используем все свои связи и возможности, чтобы это призыв получил самую широкую огласку, и что депутаты здесь могут полностью положиться на нас.

Однако сразу же почувствовал какую-то отчужденность и даже враждебность.

– Тебе легко говорить, ты чиновник. У нас, депутатов, совсем другая ответственность. По сути, Варенников выступил с призывом к государственному перевороту. А мы – законодатели и должны действовать в строго конституционных рамках.

– Так советская Конституция и без того уже попрана во многих своих статьях. Как раз генерал и поставил вопрос о ее восстановлении с помощью армии. Предлагайте другой выход, его попросту сейчас с нет.

Я еще долго пытался убедить депутатов, переходя от группы к группе, но по общему настрою понял, что к армии они обращаться не будут. Многие ссылались на то, что с таким обращением может выступить только Съезд народных депутатов, а их, депутатов, было более двух тысяч.

Приведу диалог, состоявшийся у меня с одним из депутатов, который вроде бы склонялся к принятию Обращения, но же выражал сомнения. Таких, по моей оценке, было 20, ну, может быть, от силы и 30 человек. Мало, конечно, но и в этом случае можно было рискнуть.

– Наш документ все равно будет нелигитимным, – сказал мой собеседник. – Парламентские решения принимаются большинством голосов. Если даже дойдет до голосования на Съезде, большинства все равно не набрать, да его и не вынесут на голосование.

– Военные как раз исходили из этого. Они ведь не настаивают на большинстве. Варенников поэтому и обратился к группе депутатов, а не к Верховному Совету, не говоря уже о Съезде. Ситуация чрезвычайная и нужны чрезвычайные меры, пускай даже и нелегитимные. На кону судьба страны, формальные соображения надо отбросить, иначе мы ее потеряем. Достаточно всего нескольких десятков голосов, а они у нас есть. Да и кто будет считать эти голоса в условиях чрезвычайного положения, которое введут военные? Вряд ли они позволят это тем, кто разваливает Союз.

– Но нас сразу же уличат в том, что мы игнорировали мнение большинства. Это явная авантюра, у нас ничего не получится.

– Большинство это приспособленческое, его контролирует горбачевское руководство. Если армия отстранит его, возьмет власть и наведет порядок, все это большинство гуськом побежит к военным доказывать, что они выступали за такое обращение и просто не успели поставить свою подпись. Считаются, увы, с силой, с теми, кто твердо взял в свои руки власть. А не со слабаками, которые боятся ответственности и прячутся за мнение большинства. Если вас это так беспокоит, мы, сотрудники аппарата, готовы взять ответственность на себя и дать в печать сообщение о том, что его подписало большинство депутатов Верховного Совета. Если все обернется не так, то вы, как законопослушные избранники народа, могли бы отмежеваться от этой фальсификации, провокации, авантюры, или как это потом назовут. К тому же у вас есть иммунитет от судебного преследования, а у нас его нет. Судить будут нас, а вы сохраните свою репутацию и верность закону… Только что это будет значить, если развалится страна?

Убедить депутатов не удалось. А ведь если бы такое обращение поступило, пускай даже без голосования на Верховном Совете, представители высшего командования Советской Армии, поручившие Варенникову выступить от ее имени перед депутатами, начали бы действовать, защищая единство и территориальную целостность советского государства. Отодвинули бы в сторону горбачевское руководство, потакавшее, по сути, развалу страны, и навели бы конституционный порядок.

Увы, депутаты, даже те, кто искренне стремился сохранить Советский Союз, такой возможности им не дали. Чем это было вызвано – трусостью, неспособностью действовать самостоятельно, слепой верой в то, что Горбачев, наконец, одумается, или, может быть все вместе взятое, не могу точно определить до сих пор. Но избежать катастрофы после отказа обратиться к армии было уже невозможно…

Ну а что касается Варенникова, то он был арестован и подвергнут тюремному заключению позже, в связи с делом ГКЧП. Попытку сохранить страну предприняли уже ближайшие подчиненные Горбачева с его ведома и по его наущению, а это было стопроцентной гарантией того, что дело будет провалено, как все, за что ни брался этот никчемный и болтливый деятель. Много раз видел главного «перестройщика» на заседаниях Съезда и Верховного Совета и всегда замечал какой-то неестественный отблеск в его глазах. Думаю, Горбачев впал в разновидность политического идиотизма – назвать это «романтизмом» было бы слишком – абсолютно оторванного от реальности. Он ведь и в самом деле вообразил себя чуть ли не долгожданным мессией «нового мышления», которого якобы так заждалось все человечество. Но нельзя относиться к существующему миру как к фантазии, наказание будет самым жестоким! И оно действительно последовало. Для страны, а не для Горбачева, который до сих пор убежден, что его не поняли и не оценили, отсюда, мол, и все трагедии и беды… Поневоле согласишься с известным афоризмом о том, что Горбачеву, как и Гитлеру человечество должно быть благодарно за то, что он избавил его от такой химеры, как совесть…

Что касается Вареннникова, занимавшего наиболее твердую позицию при создании ГКЧП, то он был арестован ельциновскими «патриотами» и подвергнут тюремному заключению, как говорится, попал «под раздачу».

Однако это его не сломило, как например, Министра обороны Советского Союза маршала Д. Язова, который, как и некоторые другие арестованные члены ГКЧП, стал униженно каяться, признавая свою вину, назвал себя даже «старым дураком». Но перед кем каялся-то? Перед теми, кто разрушал страну, которую он, как офицер Советской армии, рискуя жизнью, защищал в годы Великой Отечественной войны? Перед подлыми и трусливыми людьми, пролезшими на высокие посты только ради личных выгод?

Варенников же своей вины не признал, более того. от амнистии, предоставленной участникам ГКЧП, отказался и сознательно пошел на суд, который, кстати, полностью оправдал его, отвергнув нелепые обвинения в «государственной измене». Вот такие, как Варенников, настоящие патриоты и государственники и могли спасти страну. Но в ее руководстве, к сожалению, преобладали другие…

К сожалению, твердость и принципиальность генерал проявил не до конца. Работая в новых структурах власти, в Государственной Думе, куда его избрали, он стал уже другим. Утратил бойцовские качества, стал ладить с властью, антинародный, да и антинациональный характер которой хорошо сознавал. Говорят, потому, что ему разрешили издать многотомные мемуары за государственный счет. Допускаю это, хотя могли быть и другие причины, точно не знаю.

Очевидно лишь, что произошла настоящая трагедия страны. Люди, которые стояли за свою Родину стеной, жертвовали ради нее своими жизнями на поле боя, не смогли проявить такое же мужество в мирное время.

Почет, комфорт, привилегии иногда берут верх над гражданскими, патриотическими качествами даже у подлинных героев своего Отечества. Факт не очень приятный, но это факт. После всего этого, однако, сомневаюсь и в тогдашней готовности военных взять власть в свои руки, если бы даже к ним и поступило Обращение депутатов Съезда или Верховного Совета. Если бы у них и была такая решимость, они могли бы сделать это и без такого обращения. Может быть, хотели таким путем подтолкнуть к решительным действиям горбачевское руководство? Но это лишь мое предположение. В любом случае депутаты обязаны были принять такое обращение, если бы действительно стремились сохранить страну.

Впрочем, уже с позиций сегодняшнего дня понимаю, что даже если бы армия и взяла власть в свои руки, она смогла бы лишь остановить развал страны и обеспечить элементарную нормализацию положения. Ни Язов, ни Варенников не сумели бы задать необходимые параметры экономике, научно-технической и социальной сферам, обеспечив уверенное и быстрое развитие страны. Но они могли бы выдвинуть и поставить у государственного руля по-настоящему компетентных и талантливых руководителей, которых в России немало, и которым не давали ходу бездарное и бездеятельное горбачевской руководство, не имевшее к тому же сколько-нибудь продуманного и реального плана своих действий даже на ближайшую перспективу, не говоря уже об отдаленной.

А сейчас есть такой план? И разве в нынешней России продвигают на высокие посты компетентных и талантливых людей?.. Вместо тех, которые своими действиями, а еще больше бездействием вот уже двадцать лет фактически блокируют развитие страны и не несут за это никакой ответственности?

Когда из прошлого не извлекают никаких уроков, оно неизбежно, пускай в новых формах, но все-таки повторяется.