Владимир Бровкин: «И пролетел век»

Никифоровы

И пролетел век.

Которому сведущие люди дают разные умные названия и разные броские эпитеты.

Кому-то он улыбнулся.

Но в целом и общем глядя в лицо простому человеку, думаешь — чего только на него в нем не выпало. И диву даешься, как он его и перемог и перетерпел.

Не лишне глянуть в глаза ему  биографиями  близких людей, перемерив их шаги по этой земле неспешной своею мыслью, от которых что-то еще осталось в памяти. Да еще глядя пристально и цепко в лица их  на немногочисленных их фотографиях. Которые хранят взгляд не только человека мир этот посетившего, но и взгляд того или иного  канувшего теперь в глубокую историю дня.

Попробуем пройтись по тропкам своей памяти, что-то сохранившей в нас об этих людях, не заглядывая ни в какие записи и справки, а так, как отпечатала их просторно и вольно память в душе.

Предыстория

Род моей жены, Никифоровы — пермяки.

А как они появились в Урлапово, то история долгая и непростая.

В конце 19 века  два брата Тимофей и Матвей Никифоровы из Пермской губернии в поисках воли-вольной перебрались жить на тогда необъятных просторах страны в Алма-ату, носившую тогда название — Верный.

Один из братьев, о том сохранился рассказ, служил в Верном городовым и даже припоминалось, что ходил он там с шашкой.

Но там, на югах, им что-то не пожилось. Там жили они недолго. Похоже, шел разговор, из-за климата.

И они с кем-то из своих же земляков, уже до этой поры переехавших на Алтай, списавшись, двинули тогда сюда, на новое место жительства.

Представьте себе это переезд в ту пору, когда не то что Турксиба, но железной дороги от Семипалатинска до Барнаула в помине не было.

Помнится на конной тяге из села-то нашего в райцентр, в Шипуново, было время, целый день пилили-ехали туда и обратно.

Но тяга к перемене мест и поиску лучшей доли, почти как и сегодня, в русском человеке закоренело осталась.

Ветка жены в этом дереве идет по одному из братьев —  Тимофею.

У которого были два сына:  Николай, Василий, и дочь Анисья.

Приехав в наше село, они жили в нем  некоторое время не приписанные. На его окраине, на Костоломке.

Но потом  пожив в нем, по укоренившейся тогда традиции построили за ночь дом и сложив печь под утро ее затопили.

И было тогда такое правило — если в этом доме печь ты успел затопить к утру, то ты тогда становишься полноправным членом сельского общества. В противном случае тут же к тебе придут и построенный спешно дом сломают.

Печь весело  полыхнула дымком из трубы, утверждая братьев в правах называться теперь жителями села.

И с этой поры стали Никифоровы урлаповскими,  отдали ему свой век, пустили в беспокойный и непростой со всеми его изломами и тревогами мир, детей.

Вот небольшая история с картинками, в которой попробую тезисно (заметка — не роман) проследить фамильную историю неотделимую ни в чем от века.

А он, век, я тут слова этого слова не побоюсь, был крутой да лютый.

Правда сегодня фамилия среди жителей села — исчезла.

Тому было много причин и событий.

Но осталась на карте села их имя — Никифоров колок. Там, около него, были у братьев пашни, а в самом колке — заимка.

(кстати, вы знаете, где у ваших дедов были заимки и пашни?)

Василий Тимофеевич Никифоров

Глава семьи. Родился в 1891 году. Вполне возможно, что еще в Верном.

Облик его сохранила одна-единственная фотография.

Снятая в Белостоке, ныне польском городе, тогда входившем в состав Российской Империи, где он служил срочную. Кстати тогда там многие наши земляки служили.

Бравый, боевой. Знавший себе цену.

И этим в памяти у родни оставшийся.

А по статусу социальному — крестьянский сын. Как тогда называлось — хлебопашец. Со всеми вытекающими отсюда видами на жизнь.

Когда человек выходя в жизнь, мог надеяться только на себя и жить своим хозяйством, со всеми непростыми вопросами земного бытия с ними один на один.

А как тогда крестьянин жил, спросите меня и я дотошно в свое время пересмотревший и так и этак перепись населения за 1917 год, об этом вам расскажу. Про село тоже. И про сам век. Применительно не к горним высям бытия. А  к  местам более близким к земным заботам простого сельского труженика. Я тут в теме.

Само собой за плечами он имел срочную службу. Тогда она была привилегией всякого крестьянского сына, из которых тогда армия и состояла.  

А потом грянула под звон колоколов Первая мировая.

И Никифоровы встали в солдатский строй. Сыновья старшего, Матвея: Павел, Петр, Елизар, младшего Тимофея: Николай и Василий.

Василий пошел на войну уже семейным человеком.  Артиллерист бравый. Просматривая, теперь доступные в Интернете фотографии мест его службы вижу его на Белостокском вокзале, буквально до подметок его сапог. В жестоких боях в самый первый ее период  он  был несколько раз тяжело ранен.

От ран он и умер в 1924 году. Т.е. 33 лет от роду.

Федосья Сергеевна Якунина

image description

Жена его. Была она из соседнего села — зеркальская.

Сохранились рассказы сватовства его, чем то напоминающее сцены «Тихого Дона» и я тут соперничать с Шолоховым своими рассказами не рискну.

Муж был у нее, скрывать не будем, крутенький.  Жила она с  бывшим отчаянным батарейцем непросто. Тут ссылка на «Тихий Дон» не случайна. Рано осталась вдовой.

С пятерыми на руках: два сына, три дочери.

Как она их подняла и как вырастила — то только одному господу Богу известно.

Это долгая история, в двух словах  которую не расскажешь.

Одно  стоит вспомнить — на какое это время непростое все пришлось.

Анна

image description

Первая из детей была она у них.

1913 года рождения.

Век которой  ни легким, ни простым  назовешь ли.

Касаясь семейных ли ее всех историй.  Дорога-то житейская была тоже ох, не торненькая. Здоровья ли касаясь. Да и всех прочих житейских перипетий.

Лесозаготовки остались в ее биографии знаковой вехой. На которых она, молодая девчонка подорвала здоровье.  И впоследствии часто болела

А так весь свой век по жизни — колхозница. Со всеми вытекающими из этого и причинами и следствиями.

У нее был сын Алексей, который жил в Барнауле, по жизни — водитель

Егор

1916 года рождения.

Сначала служил на Дальнем Востоке. А погиб в начале войны, когда их часть повезли на фронт. В Подмосковье их эшелон попал под бомбежку.

Осталось воспоминание тех лет: писал он в последнем письме родным, перед отправкой на фронт, видимо предчувствуя свою судьбу — «Родился я в войну, и знать судьба мне в войну свой век и закончить».

Он ранен был осколком в голову и не приходя в сознание скончался в госпитале через три дня.

Вот и такая бывала  у фронтовиков судьба. Кто-то прошагал по ней все пять лет. Этот погиб, не доехав даже до передовой.

В центре села, на памятнике с огромным для села списком легших в землю односельчан, есть его фамилия.

Да еще осталась от него пара небольшого формата фотографий.

Михаил

С 1919 рождения.

Вечной колхозник.

Характера был цепкого. Непростого.

Была бы и ему война по всем правилам прописана, но он на нее не попал по инвалидности.

А что до вопроса — была ли жизнь его ровной. Ох, нет!

От него осталось трое детей: Клавдия, Алексей, Виктор.

Клавдия живет в Бийске. Алексея — уже нет на свете. А  Виктор живет сегодня  в далеком от Урлапово Солтоне.

Клавдия

Родилась в 1922 году.

Когда она подросла, была в самом начале войны мобилизована на станкостроительный завод в Барнауле.

С которым,  по существу и связана была затем вся ее жизнь. Как и с городом Барнаулом.

У нее есть дочь Людмила.

Мария

1924 года рождения.

Труженик по жизни. С малых лет. До пенсии.  И на пенсии.

Вы помните, какие тогда давали колхозникам пенсии? 12 руб.

Век ее был не длинен — тяжело болела последние годы, ушла из жизни в 63 года,

Во время войны, когда  все мужчины пошли на фронт, она после окончания в соседнем Мамонтово училища механизации всю войну работала трактористом. На ЧТЗ.  Сегодня уже мало кто помнит, что был у нас такой трактор, Этакая гора железа, к которому и мужику-то  подойти было страшно, если он с техникой дела не имел.

Была плясунья. Дробь выбивала такую, любо было посмотреть.

Уж на что в селе Николай Четырин (он был из династии известной на всю округу плясунов)  плясун был всем плясунам.  А вот переплясала она его. Сошлись они в клубе — кто кого?

Тот ее тихонько просит — сойди с круга, мол, нам Четыриным, грех непростительный, если нас кто перепляшет. А ведь так и не сошла с круга, не уступила.

Играла хорошо на  гармошке

Но изъян был у нее — на ходу не могла играть на ней.

И тогда товарки ее, путь неблизкий, до клуба от Кировского почитай мостка, двое ее  несли на доске, а две других плясали.

Кстати, там она, работая на своем железном коне,  знавшая себе цену и за словом не лезшая в карман, и встретила Николая Ивановича Богданова, бригадира тракторной бригады Приборовой МТС. Тоже человека не робкого. Ухватками — ни дать, ни взять — герой Шукшина. Родом с Кытмановского  района, судьбой в войну заброшенный в эти места.

В эти годы он  от Приборового МТС (так именовалась МТС в Зеркалах)  обслуживал тракторный парк в Урлапово.

Дети ее: две дочки — Валентина и Раиса.

Вот такая вот эта нехитрая история этой фамилии.

А как, вы спросите,  вступили Никифоровы в новый век? Зеленеет ли в наш, тоже век —  ух! — держи батя, ухо востро! — дерево? Нет — не засохло!

Фамилию понес дальше достойно Виктор Никифоров, что живет в Солтоне. Который и сегодня, и возраст ему не помеха, вахтовым методом работает на Чукотке. Бульдозеристом. Роет там для канадских компаний золото. У него три сына, две дочери. А детям и внукам — надо помогать.

И у всех хлопот и забот полон рот. Девчонки: детей родят и растят. Ребятам — как и дедам — путь в армию. А затем там все остальное прочее.

Русскому человеку жизнь скучать на этой земле никогда не давали.

Но про каждого из них, я случай если представится, тоже историю могу рассказать. Котороя в рамки этого повествования пока не вмещается.

https://ok.ru/profile/459972409179/statuses/152858408956763