События в мире конца ХХ века происходили на моих глазах и застали меня во вполне зрелом возрасте. В 1980 году закончил Военную инженерную радиотехническую академию им. Маршала Советского Союза Л.А. Говорова (г. Харьков) и был направлен в Москву в 45 ЦНИИ МО на должность младшего научного сотрудника. В коммунистическую партию вступил в Пушкинском радиотехническом училище в 1970 году и вся моя армейская служба с первого и до последнего дня была связана с внедрением новой и совершенствованием находящейся на вооружении техники противоракетной обороны и Системы предупреждения о ракетном нападении, повышения её надёжности и боевой готовности. Я и мои армейские товарищи реально ощущали результаты своей работы – совместно со стратегическим ядерным потенциалом нашей страны мы обеспечивали стратегический паритет с вероятным противником – на наших плечах держался мир. Мы, как говорится, это кожей чувствовали. Но так продолжалось не все время.
Заявления М.С. Горбачёва о 50-ти процентном сокращении стратегического потенциала страны, а затем заключение договора СНВ-1, допускающего сокращение именно советских не имевших по мощности американских аналогов МБР с разделяющимися головными частями, которые являлись сердцевиной стратегической триады СССР и были способны прорвать ПРО США, при незначительном сокращении основных элементов американской стратегической триады крылатых ракет морского и воздушного базирования, как лакмусовая бумажка проявила отношение военно-политического руководства страны к армии, её роли и востребованности в сдерживании вероятного противника и отстаивании государственных интересов страны.
По принципу домино повсеместно снизились требования и ответственность за выполненную работу на предприятиях и в трудовых коллективах. Вошла в оборот присказка «Мы делаем вид, что работаем, а государство делает вид, что платит нам зарплату». В результате снизилось качество выполняемых работ. На государственные испытания стали поступать «сырые» образцы и системы вооружения, а сами государственные испытания и опытная эксплуатация новых систем вооружения превращалась в череду постоянных доработок, некоторые из них, выявленные в конце государственных испытаний, могли обнулить полученные результаты испытаний и тогда программу испытаний приходилось начинать заново.
С переходом на хозрасчёт обеспечение потребностей армии стало осуществляться за счёт выделения финансовых средств, а не поставок необходимых товаров и услуг. В условиях отпущенных цен, выделенные финансовые средства таяли на глазах, и армия стала недополучать горюче-смазочные материалы, продукты, товары и услуги. Самолёты перестали летать, техника перестала выходить из ангаров. Дошло до того, что за долги электросетям стали отключать радиолокационные станции и узлы Системы предупреждения о ракетном нападении, несущей боевое дежурство! Денежное довольствие и выдачу продовольственных пайков, полагавшихся офицерскому составу, стали задерживать, изменился их состав и качество, а потом их вовсе отменили и стали выдавать денежную компенсацию.
В ходе перестройки началась откровенная травля армии, и во все последующие годы она только набирала обороты. Военно-политическое руководство страны в лучшем случае отмалчивалось, а чаще — под флагом деполитизации армии проводило политику изоляции военных от участия во всяких протестных мероприятиях и молчаливо поощряло антиармейскую пропаганду.
Наблюдая негативные общественные процессы, направленные на разложение армии и государства, глубоко переживая за судьбу страны, офицеры запаса и кадра в феврале 1992 года провели Учредительную конференцию общественной организации «Союз офицеров», председателем избрали Станислава Николаевича Терехова. Союз офицеров участвовал в различных мероприятиях совместно с другими общественными организациями, проводил агитационно-массовую работу и работу по патриотическому воспитанию молодёжи. А в сентябре 1993 года встал на защиту Верховного Совета.
Деятельность Союза офицеров явно не понравилась «демократическим» властям и 13 ноября 1992 года Министр обороны Павел Грачев своим приказом уволил С.Н. Терехова из армии с формулировкой «за служебное несоответствие», хотя было очевидно, что это политическая расправа с офицером, свято выполняющим свою воинскую присягу гражданина СССР. Тем не менее 1 апреля 1993 года военный суд Московского военного гарнизона принял решение о восстановлении Станислава Николаевича Терехова в Вооружённых Силах.
Носить военную форму и появляться в ней в общественных местах стало, мягко говоря, некомфортно, а в некоторых местах даже опасно. Есть не мало примеров, когда были убиты военнослужащие за то, что они носили военную форму и погоны. Так, в 1989 году преднамеренно было убито более 58 офицеров за то, что они были именно офицерами, а в 1990 году и того больше. Добычей боевиков повсеместно стало вооружение и военная техника.
В 1990 году на территории Закавказья различными вооружёнными группировками захвачено 866 армейских автомобилей. Военный совет Закавказского военного округа (ЗакВО) 5 декабря 1991 года заявил президенту, Верховному Совету и Кабинету министров Грузии, что в случае нападения на военный автотранспорт военные будут вести огонь на поражение. Но руководство Грузии ожидало принятия более жёстких мер и заявлением Военного совета осталось довольно.
В феврале 1992 года в Грозненском гарнизонном госпитале склады с имуществом были взяты под охрану боевиками, продолжались нападения на военные городки и воинские части. Только за первые три месяца 1992 года было отмечено более 60 нападений на военнослужащих, в результате которых 6 человек были тяжело ранены, ограблено 25 квартир офицеров, захвачено помимо стрелкового оружия 5 бронемашин пехоты, 2 бронетранспортёра и другое вооружение.
Лояльное отношение высшего военного руководства в Москве к фактам хищения и захвата оружия и военной техники боевиками усугубляло ситуацию. Из Москвы приходили приказы отдать вооружение армянам и азербайджанцам для ведения войны друг с другом. Боевикам с обоих сторон передавались сотни танков, не говоря о остальном военном имуществе.
В стране происходили радикальные изменения, которые поддерживались из верхов партии, и продвигали их т.н. «новаторы», мозговым центром которых стала Межрегиональная депутатская группа. Они боролись с прогрессивным, но менее организованным, крылом КПСС, которое придерживалось идеи о сохранении коммунистической идеологии и единого Советского Союза. На стороне «новаторов» было высшее руководство КПСС в лице Горбачёва, Яковлева, Шеварднадзе, при открытой внешней поддержке западных стран. Эта междоусобная борьба в конце 1991 г. и привела к распаду СССР.
Вместо решения социальных проблем, нарастающих лавинообразно, высшее руководство партии забалтывало эти проблемы под флагом объявленной «гласности». Красивые слова, обещания, мелкие подачки в виде повышения зарплат учителям или другим социальным группам, разоблачения и очернения всего советского периода зачаровывали большую часть населения страны. Страна катилась в пропасть на грани социального взрыва.
Впервые термин «гласность» был произнесён Горбачёвым на XXVII съезде КПСС в 1986 г. Первоначально под «гласностью» подразумевалась большая открытость партийной номенклатуры по отношению к советскому народу. Были выдвинуты такие политические лозунги, как «За демократизацию советского общества», «Назад к Ленину», «Построим социализм с человеческим лицом».
Обсуждение в публицистике и различных СМИ проблем истории СССР было направлено на дискредитацию коммунистической идеологии и советской власти. Началась новая, резкая волна антисталинизма, которая набирала большие обороты. Советские люди узнавали такие вещи, о которых раньше не слышали и не подозревали. Кроме ведущих газет и журналов (например, «Московский Комсомолец», «Огонёк», «Московские новости», «Аргументы и факты»), к политике гласности и открытому обсуждению проблем присоединились деятели культуры. Одним из киносимволов эпохи «перестройки» стал фильм «Покаяние» (1984), в котором в философском смысле разбираются проблемы власти, репрессий и т. д. Кроме фильмов, выходили различные книги, например, «Дети Арбата» А. Рыбакова, повествующая о 30-х гг., времени правления И.В. Сталина, а также другие книги о 30-40-х гг., повествующие о том, как будто это все было на самом деле.
Лучом света и глотком свежего воздуха во весь период «перестройки» оставались газеты «Правда», «Гласность», «Советская Россия» и другие издания, которые поддерживали патриотические настроения в обществе.
Одной из причин кризиса советского общества можно назвать перерождение советского и партийного руководства страны. К моменту прихода к власти Михаила Горбачёва в КПСС и в органах государственной власти накопилось большое количество бюрократов, карьеристов, льстецов и лицемеров, которые вступили в партию, преследуя личные корыстные цели и прежде всего – как сохранить своё место в системе власти. Сработала система естественного антиподбора кадров, в которой на верх пробивались люди неискренние, не по профессиональной пригодности, добросовестности и деловым качествам, а исходя из принципов личной преданности, клановости, кумовства и т.д., люди, умеющие лицемерить, подсластить, подмазать, искусно владеющие приёмами подковёрной борьбы.
Откровенно говоря, ко мне и многим моим товарищам не сразу пришло осознание того, что в верхних эшелонах КПСС есть не только настоящие коммунисты, у которых слова не расходятся с делом, которые искренне верят в коммунистические идеалы и отдают себя этой идее, стараются соответствовать высокому званию, есть также члены партии – честно исполняющие свой профессиональный и партийный долг, но не проявляющие особой инициативы, а есть явные враги – партбилетчики, вступившие в партию в личных корыстных целях.
В беседах с товарищами мы часто пытались найти ответы на разные животрепещущие вопросы современной политики партии и часто сходились на том, что, несмотря на частные случаи отступления от норм коммунистической морали, в целом, в доперестроечное время в постановлениях партии и правительства выдерживалась правильная политика, принимались правильные решения, а недостатки были и будут, на то они и недостатки – с ними надо бороться. Неудовлетворённость достигнутым – двигатель прогресса.
Но когда начался второй этап перестройки (1987 – 1991 гг.), когда изменения стали очевидны абсолютно всем, встал вопрос о целях «перестройки», которые озвучивались на каждом её этапе по-разному. Руководство СССР сначала заявляло одно, потом другое, а потом вообще третье. Каких результатов хотела добиться политическая власть в Советском Союзе, точно сказать было невозможно.
Когда в партии появилась демократическая платформа, а в публикациях стали появляться статьи с различного рода с отступлениями от стратегических целей КПСС, в обиход вошли презрительно-оскорбительные и до боли обидные слова «совок» и «коммуняки», общественное сознание постепенно стало разрушаться. Особенно их влиянию были подвержены молодёжь и люди ниже среднего возраста. Вместе с тем я совершенно не против, когда меня называют «совком». Я и мои товарищи даже этим гордимся. Ведь мы принадлежим к той категории людей, которые своими руками и талантами построили в ХХ веке великую промышленную страну, выиграли страшнейшую войну в истории человечества и подняли над рейхстагом Знамя Победы весной 1945 года.
Первые два-три года изменения «перестройки» проводились в рамках социалистической идеологии и в основном люди говорили о сталинских временах. Потом, спустя некоторое время, стали упоминаться проблемы и отрицательные черты Хрущёва, Ленина и других политических деятелей, а также другие страницы истории дореволюционной России. Кроме того, М.С. Горбачёвым и его ближайшими сподвижниками, А.Н. Яковлевым (заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС) и Э.А. Шеварднадзе (министр иностранных дел), постепенно выдвигалась идея о том, что коммунизм – это плохо и его нужно заменить другой политической системой.
В опубликованных дневниках, воспоминаниях руководящих работников партии и правительства СССР можно найти множество примеров, когда в верхнем эшелоне власти нарушались принципы демократического централизма и открытого, честного принятия партийно-хозяйственных и кадровых решений.
Так, например, о лицемерном характере раннего Горбачёва свидетельствует замминистра внешней торговли Владимир Николаевич Сушков, который в 1983 году в качестве эксперта летал вместе с Горбачёвым Канаду:
«В самолёте был специальный салон для Горбачёва, где мы собирались, когда он готовился к встрече с канадцами. За обедом произошёл забавный инцидент. Горбачёв спросил меня, что мы будем пить. В то время уже начинали бороться с пьянством, и предложение Михаила Сергеевича меня застало врасплох: я только что был зачислен в некое общество по борьбе с пьянством. Но надо было говорить правду, и я сказал, что не пью водку и коньяк, однако люблю виски (что, конечно, непатриотично). «Ну а мы выпьем нашу водочку», — сказал Михаил Сергеевич и был с энтузиазмом поддержан всеми членами делегации».
По результатам поездки в Канаду члены делегации подготовили много интересных предложений Горбачёву по расширению торгового сотрудничества с Канадой. Горбачёву было достаточно поднять трубку и позвонить в Госплан, дать задание — и всё было бы немедленно реализовано. «Но время шло, и, к сожалению, ни один из вопросов не решался – пишет далее В.Н. Сушков. У нас это вызывало недоумение, а у бизнесменов — разочарование. Конечно, они критиковали меня. И снова, как тогда в самолёте, когда мы выпивали, нарушая сухой закон, меня начали преследовать, как я считал, крамольные мысли. Получалось что-то не то. Красивые идеи, объёмные высказывания и обобщения, блестящая риторика. Всё это стало представляться мне игрой в слова, которая в коммерции недопустима. И всё же я оправдывал Михаила Сергеевича. Я говорил себе, что всё это мелочи, более важные государственные заботы отвлекли его от собственных же планов. Ведь ему видней, что делать…»[1].
Мягкотелость и соглашательство с руководством, вместо принципиального отношения к себе и окружающим, стали одной из главных причин перерождения коммунистического сознания многих членов КПСС.
Совсем другое отношение к делу было у руководителей коммунистической партии старшего поколения. В своей книге бывший Первый секретарь ЦК Компартии Украины П.Е. Шелест с горечью пишет: «Мы, политики моего времени, были разными. Но все мы работали, боролись, добивались успехов и ошибались, вновь не щадя себя в поисках лучших путей, вариантов развития. Мы не смогли до конца очистить от извращений социалистические идеи. Мы были нередко жестокими, не всегда правыми. Но мы не позволяли никогда себе даже мысли о том, что дойдёт страна до братоубийственных конфликтов и войн, что она может рухнуть. Рухнула»[2].
В 1987 году, когда программа переделки советского государства вступила в решающую стадию, М.С. Горбачёв дал определение этой программе: «Перестройка — многозначное, чрезвычайно ёмкое слово. Но если из многих его возможных синонимов выбрать ключевой, ближе всего выражающий саму его суть, то можно сказать так: перестройка — это революция»[3].
Таким образом, высшее руководство КПСС видело и подспудно решало задачу не последовательного совершенствования советского строя, а его свержения. Это стало явным после публикации в газете «Московские новости» 18 августа 1991 года проекта Договора о Союзе Суверенных Государств, согласованного участниками новоогаревских переговоров 23 июля 1991 года, согласно которому СССР превращался в хлипкую конфедерацию. Договор, определяющий судьбу 293 миллионов людей Советского Союза, готовился в режиме секретности и на 20 августа планировалось его подписание первыми республиками. В этом проекте договора была фактически проигнорирована воля граждан СССР, высказанная 17 марта 1991 года на Всесоюзном референдуме о сохранении Советского Союза.
Однако, ни участники новоогаревских переговоров, готовившие проект нового союзного договора, ни подписанты Беловежских соглашений от 8 декабря 1991 года не посчитались с волей народа, зафиксированной результатами голосования на референдуме 17 марта 1991 года. Результаты этого волеизъявления народа не имеют срока давности, они вошли в историю, как свидетельство приверженности народа к форме и содержанию государственного строя, каким был СССР. Пока никто не понёс ответственности за разгром величайших достижений человечества – Советского Союза, Мировой системы социализма и Организации стран Варшавского договора.
В 1991 году, в период подготовки к референдуму и агитации за Советский Союз у меня родились такие строки:
* * *
Сыны и дочери народов!
Сплотите крепче свой Союз!
Единство, Равенство, Свобода –
Вот чем гордись Нацмен и Рус!
Народы будут развиваться,
Но не за счёт чужих горбов,
Не будет право попираться –
В стране Единой нет рабов!
Вспомним, что сказал поэт: «Но есть и божий суд, наперсники разврата!…» – суд Истории, он беспощаден. Советский Союз, с его официальной идеологией, со всеми его пережитками, остаётся в истории человечества ярким привлекательным примером подлинно народного многонационального государства.
[1] Зенькович Н.А. Михаил Горбачёв. Жизнь до Кремля. https://biography.wikireading.ru/157084
[2] Шелест П.Е. Да не судимы будете. Дневниковые записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. https://mir-knig.com/read_480069-1
[3] Кара-Мурза С. Учебник. История государства и права России. http://law.pp.ru/iogp/istoriya-prava-rossii