Казачка «открыла» букву К в Базе, где уже есть её отец Арабик и её сын Кавказ, а также и отец Кавказа — Кречет, который тоже от Арабика. Таким образом, у Кавказа тесный инбридинг (II — II) на Арабика. В работе с такой малочисленной популяцией, какую представляет собой мезенская порода, иногда приходится прибегать и к такому. Хотя, справедливости ради надо отметить, что иногда к такому инбридингу прибегают осознанно даже в больших популяциях.

Бедные наши российские зоотехники-селекционеры! Как только их не упрекнут за «плохое», неконкурентное поголовье, как только не превознесут «талантливых» зарубежных разведенцев, которые видите ли, «штучно» разводят только выдающихся лошадей, в противовес нашим, которые якобы массово «клепают» ширпотреб низкого качества. Нет ребята, если вы так думаете, то вы просто не усвоили школьную программу (IQ, видимо, низковат). Это наши, поистине выдающиеся селекционеры разводят лошадей «штуками», а тамошние ворочают тысячами, а иногда и десятками тысяч (зависит от породы). Так, например, мировая популяция норвежских фьордов насчитывает 10000-15000 голов, а в самой Норвегии их зарегистрировано около 4000, из которых около 1500 — активные племенные кобылы. И такая «крайне низкая» численность вызывает у всех глубокую озабоченность, особенно у норвежцев. Фьорд входит в список «Национальных пород Норвегии» (Nasjonalraser), охраняемых государством. Упоминается в норвежских культурных программах как часть аграрного наследия, курируется Норвежским центром коневодства (Norsk Hestesenter) и министерством сельского хозяйства. Существуют гранты для фермеров, сохраняющих генофонд породы. Порода включена в программу «Сохраняемые породы» (Bevaringsraser) под эгидой NordGen (Скандинавский генбанк). Запрещён неконтролируемый экспорт племенных лошадей без разрешения NFHA.

Я считаю, что основная причина плачевного состояния отечественного коневодства и губительная численность наших пород — это бедность, постоянная нехватка денег в бюджетах на разных уровнях (государственном, региональном, муниципальном, производственном, семейном и т.д.). Но бедность в свою очередь тоже следствие. А причина — периферийный характер российской экономики. В 90-е Россия встроилась в мировую капиталистическую систему, как сырьевое государство-колония (а кто-то рассчитывал на место среди метрополий? только наивные), в котором наиболее прибыльные производства и целые отрасли управляются зарубежными акционерами.

Несправедливое распределение доходов «талантливыми» компрадорами внутри России только усугубляет положение. Так в 2024 году либералы чиновники похвалились снижением оттока капитала из России по сравнению с 2023 годом. В 2024 году отток капитала составил 47 млрд долларов, что по курсу 2024 года составило 4.28 трлн руб. Для сравнения: эта сумма ~3.5% золотовалютных резервов России (на 2024 г.), ~10% годового бюджета РФ (в 2024 г. — ~42 трлн руб.), в 3 раза больше, чем все расходы на здравоохранение в России за год.

Рост зарплат не поспевает за ростом цен на всё самое необходимое, но нам упорно доказывают, что доходы Россиян растут. Да, но только не у всех: у 10% самых обеспеченных доходы выросли на 12%, а беднейшие 20% потеряли 3–5% реальных доходов. Москва: средняя зарплата 120 тыс. руб. (+9% к 2023). Сёла Архангельской области: 35–40 тыс. руб. (+2–3%) и это при официальной инфляции 7%.

И это только отдельные стежки глубокой связи состояния мезенской породы лошадей с политэкономией».