Мир сегодня сохраняет чрезвычайно высокий уровень напряжённости. Нарастает глобальное противостояние, разрушительная деятельность коллективного Запада упорно и активно ведёт нас к черте невозврата. Однако в меняющейся с космической скоростью системе международных отношений всё же остаются устоявшиеся стереотипы.
Используя в очередной раз острые повороты истории, официальная Варшава возвращается в мир иллюзий. Нынешняя сложная ситуация в мире, и в частности в Европе, не стала исключением. И, как говорил Екклесиаст: «Что было, то и будет.., и нет ничего нового под солнцем». Пребывая в плену внешнеполитической идеологии Ю. Пилсудского, увенчанного за свои походы на Москву лавровым венком Стефана Батория, нынешний правящий польский политический бомонд, движимый ненавистью к России, вновь возобновил попытку реализовать свою великодержавную концепцию: «Польша — от моря до моря». Кстати, отметим, что официальная Варшава так и не отказалась от их термина по отношению к Западной Белоруссии и Западной Украине — «Восточная Польша».
Потерпев сокрушительный крах в попытке стать «хозяином» на белорусской земле, Варшава успешно закрепляет свои позиции на Украине. Более того, киевский режим обеспечил правовую основу польской экспансии на данном этапе. Следует отметить, что далеко идущее по замыслам официальной Варшавы тесное польско-украинское взаимодействие будет иметь губительные последствия для украинского народа. Здесь уместно привести слова выдающегося русского учёного — историка В.О. Ключевского:
«…История жестоко наказывает тех, кто не хочет усваивать её уроки…»
И когда сегодня коллективный Запад сулит неисчислимые блага для молодых украинцев и белорусов, то представляется необходимым напомнить о реакционной политике панской Польши на территории Западной Белоруссии и Западной Украины.
По условиям Рижского мирного договора, подписанного 18 марта 1921 года, западные области Белоруссии и Украины отошли к Польше. Сознательно ограничивая экономическое развитие западноукраинских и западнобелорусских земель, польские правящие круги превратили их в отсталые районы, поставлявшие сырьё и дешёвую рабочую силу и служившие рынками сбыта промышленной продукции центральных районов страны. Господство иностранных монополий и крупного помещичьего землевладения обрекало Западную Белоруссию и Западную Украину на экономическую отсталость, голод и нищету. В 1931 году около 85% населения Западной Белоруссии и 80% населения Западной Украины проживало в деревне.
Промышленность на Западной Украине и в Западной Белоруссии имела черты, характерные для экономики отсталых полуколониальных стран. Так, в 1922 году правительство панской Польши продало английским и французским предпринимателям права на вырубку лесных массивов в Беловежской пуще. Табачная монополия была передана итальянскому капиталу в аренду, а спичечная — шведскому. В нефтеперерабатывающей отрасли Западной Украины господствовал французский и американский капитал.
Подавляющее большинство предприятий представляли собой мелкие заведения полукустарного типа с числом рабочих от 5 до 20. На предприятиях с числом рабочих более 20 в 1937 году на Западной Украине было занято около 60 тыс. и в Западной Белоруссии — 15 тыс. рабочих. Рабочий день для большинства предприятий длился 12, а на некоторых его продолжительность достигала 14 часов и более. Заработная плата была в 2—2,5 раза ниже, чем на предприятиях в коренной Польше. Её с трудом хватало на полуголодное существование. Приведём некоторые примеры: дневной заработок в Новогрудском воеводстве составлял 2,3 злотого, в Полесском — 2,9 злотого. И это в то время, когда килограмм масла стоил 3,4 злотого, 10 кВт-ч электроэнергии — 7,3 злотого.
В крайне бедственном положении находились и сельскохозяйственные рабочие. В начале 1930-х годов в трёх западнобелорусских воеводствах насчитывалось 88,3 тыс. сельскохозяйственных рабочих, полностью зависящих от землевладельца. Рабочий день продолжался 14 часов и более. Потеряв работу, они лишались права получить статус безработного и права получения материальной помощи.
Аграрные отношения на Западной Украине и в Западной Белоруссии характеризовались наличием крупного помещичьего землевладения, малоземельем и безземельем крестьян. На территории Западной Белоруссии 70% крестьянства относилось к категории бедняков. В поисках лучшей доли они массово эмигрировали в страны Западной Европы, Южной и Северной Америки. По неполным подсчётам, за период с 1921 по 1939 год с территории Западной Белоруссии выехали около 130 тысяч крестьян.
Польша, стремясь к восстановлению границ Речи Посполитой 1772 года, рассматривала белорусские земли как исконные восточные окраины исторической Польши («кресы всходни»). Западнобелорусские земли фактически являлись её внутренней колонией.
Правительство панской Польши проводило политику удушения белорусской и украинской национальной культуры и образования.
Украинский и белорусский языки третировались польскими националистами как «мужицкие», «хамские». Газеты, выходившие на украинском и белорусском языках, особенно газеты демократического направления, конфисковывались и закрывались. В государственных учреждениях, в отделениях связи, на транспорте и в школах запрещалось пользоваться украинским и белорусским языками. Закрывались украинские и белорусские клубы, библиотеки, избы-читальни.
Представители национальных меньшинств не допускались на службу в государственные учреждения. Так, например, из 400 белорусских школ, которые работали на территории Западной Белоруссии до её оккупации Польшей, в 1928 году осталось только 29, в 1934-м — 16, а в конце 1938/39 учебного года не осталось ни одного белорусского учебного заведения. В Западной Белоруссии, согласно польской статистике, в 1931 году неграмотных среди населения в возрасте старше 10 лет было 43%, а на Западной Украине — более 40%. Польский министр просвещения Станислав Грабский заявлял, что Польша стремится, чтобы «…граница политическая стала границей этнографической…».
Украинцы и белорусы испытывали на себе политическое бесправие и необузданный произвол чиновничества и полиции.
Видный советский журналист-международник В.А. Матвеев справедливо говорил, что «…политика без политиков абстрактна…». И он абсолютно прав, что подтверждают запредельно циничные заявления польского военного руководства в межвоенный период, раскрывающие всю чудовищную сущность режима официальной Варшавы на территории Западной Белоруссии и Западной Украины. Мы приведём только некоторые из них.
Так, министр юстиции, генеральный прокурор Польши Александр Мейштович заявлял: «Белоруссия самой историей предназначена быть мостом для польской экспансии на Восток. Белорусская этнографическая масса должна быть переделана в польский народ. Это приговор истории; мы должны этому способствовать».
А министр внутренних дел Польши Б. Перацкий на вопрос американской журналистки о карательных акциях, проводимых на территории Западной Белоруссии и Западной Украины, ответил следующее: «Дайте нам ещё 10 лет, и вы с фонарём средь бела дня не найдёте ни одного украинца и ни одного белоруса».
Сущностью польской политики на территории Западной Белоруссии являлись ускоренная принудительная полонизация, ассимиляция и окатоличивание белорусского населения. Православие на территории Западной Белоруссии подвергалось дискриминации в самых жёстких формах. К 1936 году в Западной Белоруссии более 1300 православных церквей было преобразовано в костёлы.
Католическое духовенство являлось одним из важнейших рычагов полонизации. Так, в 1932 году польское правительство под нажимом Ватикана приняло тайное решение о том, что «задача склонения Востока в католичество так же, как и в прошлые столетия, остаётся и далее «исторической миссией» польского государства».
Бедственное социально-экономическое положение, национально-политическое бесправие дополнялись массовым полицейским террором. Вся территория «восточных кресов» была покрыта сетью полицейских учреждений — пасторунков, в постоянном режиме зверствовали карательные экспедиции, получившие название — пацификация (утихомиривание). Ключевая роль в проведении массового террора принадлежала тайной полиции — дефензиве. Уже в 1923 году в Польше 109 человек были приговорены к смертной казни, большинство из них из Западной Белоруссии и Волыни. А в 1931—1932 годах реакционной польской властью только на территории Западной Белоруссии было вынесено 120 смертных приговоров против активных участников национально-освободительного движения.
В 1934 году польская реакционная власть приняла закон «Об изоляции общественно небезопасных элементов», в соответствии с которым был создан в этом же году в городе Берёза-Картузская концентрационный лагерь для политических заключённых. Тысячи радикально настроенных рабочих, крестьян, представителей прогрессивной интеллигенции, коммунистов, комсомольцев прошли через казематы этого чудовищного концлагеря.
Необходимо отметить, что в соответствии с криминальным кодексом панской Польши от 11 июля 1932 года за принадлежность к Коммунистической партии предполагалось наказание, вплоть до пожизненного тюремного заключения. За содействие коммунистам — до 5 лет тюремного заключения. Зверства и пытки, чинимые в Берёза-Картузском концлагере, правомерно квалифицировать как преступление против человечности.
Ответом на массовый террор со стороны панской Польши стала широкомасштабная борьба за социальное и национальное освобождение. Ведущая роль в организации борьбы против чудовищного террора панской Польши принадлежала коммунистам и комсомольцам. В 1934 году в рядах Коммунистической партии Западной Белоруссии было свыше 4 тысяч членов и более 3 тысяч из них постоянно находились в тюрьмах.
В результате Освободительного похода Красной Армии 17 сентября 1939 года белорусский и украинский народы были спасены от геноцида и истребления со стороны панской Польши и сохранены как нации.
Поэтому, когда сегодня официальная Варшава позиционирует себя светочем счастья для молодых белорусов и украинцев, мы ещё раз раскрываем правду о жизни их дедов и прадедов на территории Западной Белоруссии и Западной Украины.