Уважаемая редакция «Правды»! Я слышал об ужасающе кровавых последствиях мятежа Чехословацкого корпуса во время Гражданской войны в России. Но вдруг узнаю, что тем самым палачам по какой-то программе возводят монументы на нашей земле. Опубликуйте, пожалуйста, материал, разъясняющий эту острую и не вполне понятную тему.

Иван Трофимович БЛАГОЙ, ветеран труда.

г. Воронеж.

Да, в мае 1918 года военнослужащие Чехословацкого корпуса, продвигавшиеся на восток по Транссибу, подняли по приказу Антанты восстание в ряде городов и других населённых пунктов — от Пензы до Тихого океана. Так начался кровавый путь легионеров по бескрайним просторам России. В 1918—1920 годах они совершили огромное количество убийств и других преступлений, о которых сегодня молчат в Чехии и Словакии. А самое печальное заключается в том, что в России убийцам наших соотечественников теперь действительно устанавливают памятники. Почему и зачем?

Челябинский инцидент и его последствия

Чехословацкий корпус был сформирован в годы Первой мировой войны в России из чехов-колонистов и сдавшихся в плен военнослужащих австро-венгерской армии чешской и словацкой национальностей. Части корпуса отличились в июне 1917-го в сражении под Зборовом. А вскоре после победы Великой Октябрьской социалистической революции и прихода к власти партии большевиков Чехословацкий национальный совет (ЧНС) во главе с будущим президентом Чехословакии Томашем Масариком согласился подчинить корпус французскому командованию.

Вопреки распространённому мифу задерживать легионеров в России Владимир Ленин и другие вожди большевиков не собирались. Напротив, хотели поскорее выпроводить иностранный легион из страны. И вот 15 марта 1918 года Совнарком РСФСР разрешил корпусу беспрепятственно покинуть Россию через Владивосток. Соглашение об этом с представителями корпуса 26 марта подписал нарком по делам национальностей Иосиф Сталин. Договорились о том, что в Пензе чехословаки сдадут представителям Советской власти всё вооружение, оставив на каждый эшелон по 168 винтовок и пулемёту. На каждую винтовку полагалось 300 патронов, на каждый пулемёт — 1205 патронов. Казалось, интересы большевиков и легионеров совпали, компромисс был найден, и вскоре поезда повезли чехословаков к Тихому океану.

Но 25 апреля, когда первый эшелон с легионерами прибыл во Владивосток, выяснилось, что судов для отправки их в Европу нет! Эта неувязка не была случайностью. К тому моменту в Лондоне и Париже решили использовать легионеров в России против большевиков.

Скоро нашёлся и повод для нарушения мартовских соглашений. А именно вот что: 14 мая на вокзале Челябинска поблизости друг от друга оказались эшелон корпуса и поезд с военнопленными австро-венгерской армии, которые считали чехословаков изменниками. После того как чех Франтишек Духачек был легко ранен брошенной в него чугунной ножкой от печки, легионеры избили нескольких венгерских военнопленных, ранив девятерых из них, а кинувшего злополучную железяку Иогана Малика закололи штыком.

Поскольку факт самосуда был вполне очевиден, 17 мая Челябинский Совет арестовал нескольких легионеров, подозреваемых в убийстве Малика. Ответно в этот же день вооружённые чехословаки пришли в центр города и захватили арсенал и артиллерийскую батарею. Совету пришлось отпустить задержанных солдат. И тогда обрадованные легионеры ощутили себя хозяевами положения!

Таким образом, драматические события в Челябинске явились началом восстания иностранного легиона, а с ним и полномасштабной Гражданской войны в России. ВЦИК Советов, получив известие о выступлении чехословаков, 29 мая принял декрет «О принудительном наборе в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию» и объявил мобилизацию пяти возрастов рабочих и крестьян в 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского военных округов — в зоне действий взбунтовавшегося корпуса. А 13 июня СНК РСФСР принял решение о создании Восточного фронта.

Чехословацкая пешка Антанты

Между тем изначально подавляющее большинство легионеров участвовать в Гражданской войне вовсе и не собирались. Более того, до челябинского инцидента к соблюдению нейтралитета призывал их и сам Масарик. Легионеры 20 мая собрали в Челябинске съезд представителей частей Чехословацкого корпуса и филиалов ЧНС в России. Было решено, что 27 мая эшелоны корпуса продолжат движение во Владивосток. «Безусловно, чехам ничто не угрожало до тех пор, пока они стремились к достижению объявленной ими цели, то есть добраться до Владивостока по Сибирской железной дороге. Чехи были нападающей стороной», — утверждал позже хорошо информированный генерал Уильям Сидней Грейвс, командовавший во время Гражданской войны американскими оккупационными силами в Сибири и на Дальнем Востоке.

В условиях революционного хаоса сплочённый и имевший боевой опыт 40-тысячный корпус, в котором служили и антибольшевистски настроенные бывшие царские офицеры, был серьёзной силой. И если рядовые легионеры рвались домой, то их командиры выполняли приказы вышестоящего начальства, которое следовало указаниям Антанты. Ещё 2 мая Верховный совет Антанты, отмечает историк Владислав Голдин, «утвердил решение о разделении Чехословацкого корпуса и переброске части его, не достигшей Омска, в Архангельск и Мурманск, формально для охраны Мурманской железной дороги и северных портов, а фактически для участия в интервенции Антанты на Севере». А 18 мая посол Франции в России Жозеф Нуланс сообщил представителю французской военной миссии при Чехословацком корпусе майору Альфонсу Гинэ, что «союзники решили начать интервенцию в конце июня и рассматривают чешскую армию в качестве авангарда союзной армии».

Показательно то, что интересоваться мнением легионеров Париж и Лондон сочли излишним. В отношении чехов и словаков они вели себя тогда столь же бесцеремонно, как это делают после 1991 года американцы. Чехи для них — люди второго сорта. Это подтвердил Эдвард Бенеш, занимавший пост генерального секретаря ЧНС. Позже он признал, что Чехословацкий корпус являлся для Антанты «всего-навсего пешкой на шахматной доске — правда, пешкой весьма важной. Союзники точно рассчитали, что в данном месте будет определённое число наших людей и в случае необходимости их просто принесут в жертву… Мы сами не могли решать, осуществлять интервенцию или не осуществлять её».

За участие в интервенции и поддержку антибольшевистских сил государства Антанты обещали платить легионерам денежное содержание, а главное — признать вновь образованную Чехословацкую Республику. Уж за такой «пряник» Масарик и его окружение готовы были служить Антанте с поистине собачьей преданностью.

Вмешательство во внутренние дела России

Одним из инструментов в липких руках Антанты стал капитан Радола Гайда — на самом деле австриец Рудольф Гайдль, вовремя сориентировавшийся и провозгласивший себя чехом. Вопреки решению челябинского съезда двигаться на восток, этот новоиспечённый чех 25 мая приказал начальнику штаба 7-го Татранского полка капитану Эдуарду Кадлецу захватить Мариинск, а командиру 1-го батальона 6-го полка штабс-капитану Франтишеку Чеговскому — станцию Чулимская.

Масла в огонь подлил нарком по военным делам РСФСР Лев Троцкий. Узнав о захвате легионерами Мариинска, что было грубым нарушением мартовского договора, он 25 мая отправил на места свой грозный приказ: «Все Советы под страхом суровой ответственности обязаны немедленно разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооружённым на линии железной дороги, должен быть расстрелян на месте; каждый эшелон, в котором окажется хотя бы один вооружённый, должен быть выгружен из вагонов и заключён в лагерь для военнопленных. Местные военные комиссары обязуются немедленно выполнить этот приказ; всякое промедление будет равносильно бесчестной измене и обрушит на виновных суровую кару».

Приказ Троцкого был сполна использован Антантой и командованием корпуса. Легионеров стали пугать тем, что их разоружат и в качестве военнопленных передадут Австро-Венгрии, где их ждал военно-полевой суд. И хотя таких планов у большевиков не было, провокация сработала. Бывший полковник русской императорской армии и преподаватель Академии Генерального штаба РККА Николай Какурин в вышедшей в 1920-е годы книге «Как сражалась революция» писал: «В первые моменты выступление чехов было предпринято главным образом под влиянием инстинкта самосохранения, но уже тогда их ближайшими союзниками явились антисоветски настроенные русские офицерские организации. В дальнейшем чехословаки вышли из состояния политического нейтралитета…»

Руководители на местах не имели сил, чтобы выполнить директиву Троцкого. Председатель Пензенского Совета рабочих и крестьянских депутатов Александр Минкин ответил ему так: «Пришли к заключению, что не можем выполнить предписание. В Пензе на расстоянии 100 вёрст находится около 12000 войск с пулемётами».

В ночь с 26 на 27 мая чехословаки взяли под контроль важнейшие объекты Челябинска, разоружив слабые отряды красногвардейцев. А 28 мая легионеры появились на Миасском заводе. Очевидец этих событий Александр Кузнецов описал их действия: «28 мая на ст. Миасс прибыли чехословаки. После двухчасового боя части РККА отступили. Взятых в плен в бою рабочих напилочного завода Яунзема и Бродиса чехи увели в лес и убили». За угрозу отомстить за убитых товарищей легионеры повесили 17-летнего Фёдора Горелова. В тот же день чехословаки взяли и Нижнеудинск. В ходе боя и сразу после захвата города они расстреляли около ста человек. Оказавший сопротивление военный комиссар и председатель ревтрибунала В.А. Какоулин сдался после того, как ему пригрозили сжечь дом, в котором находилась его семья. Также были арестованы члены Нижнеудинского Совета А.С. Горенский, Р.Я. Шнеер-сон, П.В. Лабеев, А.Г. Страус, К.М. Петрашкевич, Д.А. Кашик, Н.Ф. Яманов и другие. После трёх недель издевательств их расстреляли.

29 мая британская газета «Дейли мейл» писала: «Союзники должны благодарить чехословаков за окончание долгого периода сомнений и отсрочек». В действительности ход чехословацкой «пешкой» сделала Антанта, после чего в разных концах Транссиба полились реки крови.

Пензенская весна чехословаков

27 мая, когда чехословацкие патрули появились на улицах Челябинска, был захвачен и Ново-Николаевск (ныне Новосибирск). Синхронность действий легионеров в двух крупных городах, находящихся друг от друга на расстоянии в 1500 км, свидетельствует о том, что мятеж готовился заранее. В новониколаевском Доме революции, пишет историк Илья Ратьковский, «было арестовано практически всё руководство города. 4 июня были расстреляны председатель местной ЧК Ф.И. Горбань, заместитель ревтрибунала и заместитель председателя уездного исполкома А.И. Петухов, член военного отдела Новониколаевского городского совета Ф.С. Шмурыгин, секретарь горкома партии, редактор рабочей газеты «Дело Революции» Ф.П. Серебренников, начальник штаба Красной гвардии, член исполкома новониколаевского городского Совета Д.М. Полковников и другие видные местные большевики. Когда родственники пришли забирать трупы убитых для похорон, то выяснилось, что тела «погибших при попытке к бегству» изуродованы штыковыми и сабельными ударами».

Пензенскую группировку корпуса возглавлял поручик Станислав Чечек (начальником штаба был поручик Йозеф Швец). И вот 28 мая в 18 часов 50 минут председатель Пензенского Совета Василий Кураев телеграфировал в Москву: «Товарищу Ленину из Пензы. Сообщаем, что чехословаки стянули все силы от Ардыма до Пензы и окружают город. Общее их количество достигает 5 тысяч». Кураев столь крупными силами не располагал, и 29 мая после двухдневного кровопролитного боя легионеры захватили Пензу. По подсчётам пензенского историка Анатолия Шарикова, при обороне города погибло свыше 300 бойцов, а потери чехословаков составили 88 убитых и раненых. В первый день штурма был ранен будущий генеральный секретарь Союза советских писателей, а в мае 1918-го командир Рузаевского отряда Владимир Ставский (Кирпичников). Во время уличных боёв смертельную рану от шальной пули получил отец поэта и драматурга Анатолия Мариенгофа Борис Михайлович.

«После боя Пенза стала «рябой», особенно верхние этажи домов, — свидетельствовал очевидец. — Следы пуль пестрели в зданиях. Многие были как решето. Улицы казались опутанными металлической паутиной. Пучки порванных телеграфных и телефонных проводов волочились по тротуарам, свисая с накренившихся или совершенно припавших к земле столбов. У развороченной ограды Лермонтовского сквера, против окружного суда, любопытные разглядывали неубранные трупы, кровавые брызги на разрушенных столбах».

Пенза оказалась в полной власти интервентов, которые ни в чём себе не отказывали. «Чехословаки грабили городские военные и продовольственные склады, магазины, дома обывателей до вечера 30 мая… Легионеры уезжали из Пензы на восток эшелон за эшелоном, прицепив взятые в городе паровозы», — констатировал Анатолий Шариков.

Летопись чехословацкого террора

Комментируя последующие события, известный российский историк Владимир Калашников справедливо подчеркнул: «Роль Антанты раскрывает следующий принципиальный факт: пензенская группировка легионеров, приняв решение пробиваться во Владивосток, неожиданно осталась на Волге и создала волжский рубеж от Самары до Казани, а из Сибири некоторые части легионеров двинулись на Урал, то есть развернулись и пошли на запад, втянувшись в бои с красными частями».

Во всех городах, куда вторгались легионеры, они разгоняли местные Советы и жестоко расправлялись со сторонниками Советской власти. В руки захватчиков попадали запасы продовольствия и материальные ценности. В Кузнецке легионеры взяли в заложники председателя Военно-революционного комитета А. Вагапова и приехавших в Кузнецк саратовских большевиков Мойжеса и Рихтера. Вскоре их расстреляли.

29 мая легионеры захватили Канск и Сызрань, а 31 мая вторглись в Петропавловск, где расстреляли 20 членов местного Совета и четверых чехов-интернационалистов. В тот же день чехословаки взяли Тайгу и Томск, где захватили пушки, пулемёты и военное снаряжение. 2 июня был взят Курган.

Успехи чехословаков вызвали ликование государств Антанты. Гинэ обратился к чехословацким войскам с заявлением: «Мы (союзники) телом и душой будем поддерживать освободительную деятельность чехословацкой армии». Усиливая давление на Москву, 4 июня Великобритания, Франция, США и Италия заявили коллективный демарш правительству РСФСР: «Державы Антанты, рассматривающие чехословаков как союзную армию, будут расценивать их разоружение или плохое обращение с ними как враждебный акт по отношению Антанты, продиктованный немецким влиянием».

8 июня легионеры взяли Самару, где сразу же был образован Комитет членов Всероссийского Учредительного Собрания. Один из «отцов-основателей» этого КОМУЧа эсер Прокопий Климушкин не скрывал, что он и его спутники прибыли «в городскую думу на открытие Комитета под охраной, к сожалению, не своих штыков, а штыков чехословаков».

В Сибири 9 июня легионеры заняли Омск, а 14 июня — Барнаул, где были казнены член ревкома Н.Д. Малюков и члены Барнаульского Совета Н.А. Тихонов, С.М. Сычёв, Е.П. Дрокин, Т.А. Тяпин. Взятых в плен большевиков М.К. Цаплина и И.В. Присягина заключили в тюрьму и казнили 26 сентября.

17 июня войсками корпуса был захвачен Ачинск. Чехословакам сдался отряд Павла Зверева. Несмотря на это, Зверева расстреляли. В ачинскую тюрьму заточили десятки людей. Некоторых из них позже расстреляли.

Ранним утром 18 июня в руках чехословаков оказался Троицк. «Тотчас же начались массовые убийства оставшихся коммунистов, красноармейцев и сочувствующих Советской власти, — вспоминал меньшевик Сергей Моравский. — Толпа торговцев, интеллигентов и попов ходила с чехословаками по улицам и указывала на коммунистов и совработников, которых чехи тут же убивали. Около 7 часов утра в день занятия города я был в городе и от мельницы к гостинице Башкирова, не далее чем в одной версте, насчитал около 50 трупов замученных, изуродованных и ограбленных. Убийства продолжались два дня, и, по данным штабс-капитана Москвичёва, офицера гарнизона, число замученных насчитывало не менее тысячи человек».

29 июня чехословаки свергли Советскую власть во Владивостоке и двинулись на Никольск-Уссурийск. После артиллерийского обстрела 6 июля город был взят.

Выступление чехословаков подняло боевой дух оренбургских и уральских казаков. Атаман Оренбургского казачьего войска Александр Дутов, изгнанный в начале 1918 года из Оренбурга, 3 июля вновь овладел городом.

15 июля отряд Чечека захватил Кузнецк. В городе и близлежащих деревнях начались реквизиции. В деревне Павловка чехословаки расстреляли Сергея Гомоюнова, сопротивлявшегося проведению реквизиций. 22 июля легионеры и отряд армии КОМУЧа под командованием полковника Владимира Каппеля вошли в Симбирск, где сразу же начались расстрелы взятых в плен красноармейцев. 25 июля был взят Екатеринбург, а 7 августа — Казань. По данным историка Ефима Гимпельсона, только за первый день после взятия Казани было расстреляно более тысячи человек!

Но всего этого интервентам показалось мало. 20 августа руководители филиала ЧНС в России, находясь в эйфории от достигнутых легионерами успехов, объявили о мобилизации всех находившихся в Сибири чехов и словаков. Осенью в корпус вступили 18440 чехов и словаков…

Ограбление России

28 октября 1918 года была провозглашена Чехословацкая Республика. В ноябре Германия и Австро-Венгрия капитулировали, а большевики денонсировали Брестский мир. После этих событий легионеры заговорили о том, что у них больше нет причин оставаться в России и сражаться с перешедшей в наступление Красной Армией. Однако Антанта по-прежнему желала использовать их в качестве пушечного мяса и подпорки белому движению. Поскольку чехословаки стали уходить с передовой, их задействовали в тылу и на Транссибе.

В тылу у легионеров появилось свободное время, которое они использовали в целях личного обогащения. Об этом писала не только советская пресса. В своих воспоминаниях колчаковский генерал Константин Сахаров процитировал газету «Дело России» (он указал только 1920 год): «Отойдя в тыл, чехи стали стягивать туда же свою военную добычу. Последняя поражала не только своим количеством, но и разнообразием. Чего-чего только не было у чехов! Склады их ломились от огромного количества русского обмундирования, вооружения, сукна, продовольственных запасов и обуви. Не довольствуясь реквизицией казённых складов и казённого имущества, чехи стали забирать всё, что попадало под руку, совершенно не считаясь с тем, кому имущество принадлежало. Металлы, разного рода сырьё, ценные машины, породистые лошади объявлялись чехами военной добычей. Одних медикаментов ими было забрано на сумму свыше трёх миллионов золотых рублей, резины на 40 миллионов рублей, из Тюменского округа вывезено огромное количество меди и т.д. Чехи не постеснялись объявить своим призом даже библиотеку и лабораторию Пермского университета. Точное количество награбленного не поддаётся даже учёту».

Таким образом, Чехословацкий корпус, ещё в марте 1918-го получивший разрешение большевиков покинуть Россию, затем два с лишним года «прорывался» домой! «Прорывался», заметим, не с пустыми руками. «Сейчас чехи таскают за собой около 600 гружёных вагонов, очень тщательно охраняемых… По данным контрразведки, эти вагоны наполнены машинами, станками, ценными металлами, картинами, разной ценной мебелью и утварью и прочим добром, собранным на Урале и в Сибири», — писал управляющий военным министерством в правительстве адмирала Александра Колчака генерал-лейтенант Алексей Будберг.

Оберегая нажитое «непосильным трудом», чехословаки не церемонились с местным населением. «Железная дорога была безвыходно закупорена. Стояли лютые морозы. По сторонам лежала бесконечная холодная сибирская тайга, в которой не разыскать ни крова, ни пищи. Вместо того чтобы пропустить санитарные поезда и эшелоны с мирным населением, чехи силою отбирали у них паровозы. Благодаря такому самоуправству весь западный участок железной дороги был поставлен в безвыходное положение. Более пятидесяти процентов имеющегося в руках чехов подвижного состава было занято под запасы и товары, правдами и неправдами приобретённые ими на Урале, на Волге и в Сибири. Тысячи русских граждан, женщин и детей были обречены на гибель ради этого проклятого движимого имущества чехов», — вспоминал белогвардейский подполковник Александр Котомкин.

Сопротивление жестоко каралось. К примеру, приказ командира 2-й чехословацкой дивизии полковника Людвика Крейчи гласил: «В случае крушения поездов и нападения на служащих и караулы подлежат выдаче карательному отряду. И если в течение трёх дней не будут выяснены и выданы виновники, то в первый раз заложники расстреливаются через одного, дома лиц, ушедших с бандами, невзирая на оставшиеся семьи, сжигаются. А во второй раз число подлежащих расстрелу заложников увеличивается в несколько раз. Подозрительные деревни сжигаются целиком». В межвоенной Чехословакии Крейчи дослужился до генеральского звания и должности начальника Генерального штаба ЧСР. Он, как и другие генералы многочисленной Чехословацкой армии, осенью 1938 года «постеснялся» сопротивляться германской агрессии. В результате в октябре 1938 года Гитлер присоединил к Германии Судетскую область ЧСР, а в марте 1939 года захватил остальные чешские земли и переформатировал их в протекторат Богемия и Моравия. В составе третьего рейха они находились до конца Великой Отечественной войны.

В начале 1920-го, когда поражение Колчака стало очевидным, началась отправка легионеров из Владивостока в Европу. Они покидали Россию не с пустыми руками. Последний пароход с чехословаками ушёл из Владивостока 2 сентября 1920 года. К тому времени в расколотой Гражданской войной России их ненавидели и презирали и белые, и красные, и подавляющее большинство населения страны.

Глумление

Перенесёмся в наши дни. Вот уже более десяти лет Чешская Республика, следуя своей исторической политике, осуществляет на территории Российской Федерации проект «Легион 100», устанавливая памятники легионерам. Он создан с амбициозной целью: «напомнить мировому сообществу о фундаментальных исторических заслугах чехословацких легионеров».

Один из первых памятников был торжественно открыт 20 октября 2011 года на привокзальной площади Челябинска. Надпись на нём гласит: «Здесь покоятся чехословацкие солдаты, храбрые борцы за свободу и самостоятельность своей земли, России и всего славянства. В братской земле те, кто отдали жизни за возрождение человечества. Обнажите головы перед могилой героев».

Открытие памятника в Челябинске состоялось при участии тогдашнего Чрезвычайного и Полномочного Посла Чешской Республики в России Петра Коларжа. Этот дипломат — отец старосты 6-го района Праги Ондржея Коларжа, который 3 апреля 2020 года осуществил снос монумента Маршалу Советского Союза Ивану Коневу в Праге! А в преддверии демонтажа чехи провели в России ряд мемориальных мероприятий. В начале марта 2020 года делегация Союза чехословацких легионеров посетила в Красноярском крае и Иркутской области захоронения легионеров и провела акции с раздачей местному населению тематической печатной и видеопродукции антироссийской направленности.

Фантасмагорическая картина! Коларж-отец открывает в России памятник чехословацким мародёрам и убийцам, а Коларж-сын сносит монумент освободителю Праги Коневу, и это сходит им с рук, хотя вызывает растущее возмущение граждан России. Истинные патриоты страны видят в тех легионерах отнюдь не безупречных рыцарей, а подчинённых французскому командованию интервентов, в послужном списке которых значатся массовые расстрелы пленных красноармейцев, чехов-интернационалистов, других сторонников Советской власти и простых крестьян, а также захваты заложников, угоны паровозов, расправы и грабежи мирного населения.

На сегодняшний день при поддержке Министерства обороны Чешской Республики и с согласия российских региональных властей чехам и словакам, погибшим и умершим в 1918—1920 годах, установлено более 40 памятных знаков в 22 городах и сёлах Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока! Они есть в Пензе, Екатеринбурге, Красноярске, Нижнем Тагиле, Пугачёве, Ульяновске и т.д. Один из памятников был открыт в Верхнем Услоне 24 октября 2013 года заместителем министра обороны Чешской Республики Ленкой Мелихаровой-Птачковой и атташе по вопросам обороны Чешской Республики в Российской Федерации генералом Владимиром Ложеком.

В мероприятии участвовал заместитель премьер-министра Татарстана Юрий Камалтынов. На памятнике, установленном на берегу Волги, написано: «Чехословацким легионерам, которые отдали жизнь на пути к свободной Родине». О тысячах убитых легионерами людей разных национальностей не сказано ни слова! Местные власти об этом ничего не знали? Если да, то как это им удалось?

В одних местах установка памятников чехословацким легионерам вызывает протесты населения, в других — граждане России никак на это не реагируют. Интересно, почему?

Для полноты картины надо ещё раз напомнить о том, что чешские власти в прошлом году снесли памятник освободителю Праги Маршалу Советского Союза Коневу. При этом в Праге намерены продолжить реализацию своего российского проекта! Каково? Думается, настало время раз и навсегда прекратить установку памятных знаков кровавым легионерам, а уже возведённые памятники дополнить табличками с информацией об ужасающих преступлениях, совершённых ими в России.