Во время работы VI съезда народных депутатов Российской Федерации рассматривались не только социально-экономические вопросы. Не были обойдены стороной темы, связанные с подготовкой нового проекта Конституции, с политикой в отношении стран ближнего зарубежья.

Прежде всего, следует сказать несколько слов об обсуждении вопросов государственно-политического устройства. Напомним, что в 1989 – 1991 гг. одним из основных лозунгов «демократов» был «Вся власть Советам!». К тому времени действительно давно назрел вопрос усиления роли независимых органов народного контроля в управлении страной, расширения полномочий Советов всех уровней. Но всё это следовало делать, не прибегая ни к разрушению управленческой вертикали СССР, ни к отказу от руководящей роли Коммунистической партии. В противном случае неизбежными были бы всплеск хаоса, активизация деятельности антигосударственных политических группировок. Трагические последствия проводившихся в годы «перестройки» не оставили в этом сомнений.

Впрочем, разрушителей СССР и реставраторов капитализма на самом деле нисколько не интересовал степень развитости народовластия в нашей стране. Это для «пятой колонны» было пустым звуком, если не препятствием проведению их курса. Поэтому, обретя власть, «демократы» моментально начали задуматься о замене Советской демократии буржуазным парламентаризмом. Это было едва ли не стержневым положением проекта нового Основного закона, разработанного Конституционной комиссией Съезда народных депутатов РСФСР (её руководителем был Б.Н. Ельцин, ответственным секретарём – О.Г. Румянцев). Да, проект предусматривал переход России к президентско-парламентской республике. Его положения закрепляли за законодателями контроль над исполнительной властью. И всё же это резко контрастировало с Советскими принципами формирования органов народного представительства. Если до развала СССР избранные депутаты представляли социальные слои населения, трудовые коллективы, регионы, то, по замыслу «демократов», парламент должен был формироваться из числа представителей политических партий либо «одномандатников» из разных точек страны, не более того.

С начала 1992 года видные представители «демократического» движения начали трубить на весь мир о Советах как о «последнем оплоте тоталитаризма» (хотя в 1991 году они же данные органы представляли в качестве высшей формы демократии). В частности, подобные слова в январе 1992 года прозвучали из уст заместителя председателя правительства С.М. Шахрая. А председатель Верховного совета Р.И. Хасбулатов, беседуя в июле 1992 года с журналистами газеты «Правда», квалифицировал съезд народных депутатов как «странное… для классического парламентаризма образование». Правда, он не приветствовал идею одномоментной ликвидации Советской политической системы. Тем не менее, Руслан Хасбулатов считал, что в перспективе пусть небыстрым путём, но на смену Советскому народовластию должен прийти присущий капиталистическим странам парламентаризм. В том же интервью он заявил, что съезд народных депутатов должен сохраняться в качестве «переходной формы от непосредственной демократии к демократии парламентской».

Изложенные идеи нашли собственное отражение в вышеупомянутом проекте новой Конституции, одобренным 18 апреля 1992 года большинством участников VI съезда народных депутатов РФ. Президент Б.Н. Ельцин аналогичным образом поддерживал в тот период «румянцевский» проект. Это год спустя воззрения его и Р.И. Хасбулатова относительно варианта новой Конституции разойдутся. Но весной 1992 года они занимали идентичные позиции по вопросу формы государственно-политического устройства.

Вполне понятно, что ликвидация системы Советов (вне зависимости от темпов реализации этой идеи) нужна были «демократическим реформаторам» в целях освобождения «себя любимых» от избираемых органов народного контроля, способных спрашивать с «элиты» за неблаговидные деяния. Только таким путём новоявленная прослойка «верхних десяти тысяч» могла заполнить ряды представительной власти теми, кто способен ориентироваться на их интересы, но не на защиту прав большинства. Ведь в Советах всех уровней и на Съезде народных депутатов де-факто были представлены не только все края, области, республики, города нашей Великой страны, но и социальные группы, классы, профессиональные цеха. Такая система подлинного народовластия позволяла народа СССР и России иметь доступ к принятию непосредственного участия в решении важных государственных дел. И это напрочь исключало попадание в депутатский корпус случайных людей, купивших себе места в партийных списках, либо предложенных властью в одномандатных округах приближённых лиц, зачастую неизвестно кого представляющих.

Неспроста в мире в определённой степени нарастает запрос на утверждение главенства непосредственных форм народовластия, а не представительных. Так, в декабре 2010 года в интервью журналу «Эксперт» глава Всемирной социологической ассоциации Мишель Вьеворка констатировал, что «сегодня в Европе идут горячие дебаты о том, что существующая демократическая представительная система уже не отвечает потребностям времени и что необходимо внедрение демократической системы прямого участия». Он пояснил, что под «прямым участием» подразумевает систему, при которой «голосующие напрямую влияют на принятие решения, когда нет парламента и так далее».Вьеворка привел пример, как правительство, решая проблему обеспечения водоснабжением какую-либо часть страны, предложило бы для достижения данной цели повернуть течение любой реки, стало бы привлекать к обсуждению не только экспертов, но и «всех заинтересованных граждан, а также,…, каких – то негосударственных организаций и жителей той области, где планируется перенесение русла». Всё это представляется весьма существенным.

Тем не менее, «демократы» были одержимы стремлением избавится от Советского народовластия. Дело не ограничивалось декларациями и упомянутым нами ранее проектом новой Конституции. Внесение VI съездом народных депутатов поправок в Основной закон страны о переименовании «Российской Советской Федеративной Социалистической республики» в «Российскую Федерацию», о смене названий целого ряда городов и областей (в частности, о переименовании Ленинграда в Санкт-Петербург, Калининской области в Тверскую, Горьковской в Нижегородскую, Куйбышевскую в Самарскую и т.д.) символизировало готовность власти продолжать придерживаться линии антикоммунизма, антисоветизма и дикого капитализма, навязывать обществу мертворождённые экономические и политические стандарты.

Впрочем, не все принятые народными депутатами решения заслуживали осуждения. Сперва напомним о ратификации 12 декабря 1991 года Верховным советом РСФСР т.н. «беловежского договора» — акта о расчленении нашего государства. Однако, согласно положениям Конституции, решение ключевых вопросов государственного строительства, изменения его границ и т.д. входило в компетенцию исключительно съезда народных депутатов – как высшего органа власти. В декабре 1991 года созыва съезда, конечно, не было. Чёрное дело сделал Верховный совет, одобрил преступный и капитулянтский акт Бориса Ельцина, Станислава Шушкевича и Леонида Кравчука. Только семь депутатов проявили политическое мужество, проголосовав «против». А в апреле 1992 года дело обстояло несколько иначе. Ведь на данное мероприятие собрались депутаты со всей страны, не только те, кто работал на постоянной основе в Верховном совете Российской Федерации. Там было много областных, городских  народных избранников, тесно взаимодействующих с населением и, как следствие, лучше знающих чаяния соотечественников. Большинство участников VI съезда действительно не поддержали идею ратификации Беловежских соглашений.

Безусловно, подобную позицию следует только приветствовать. Однако большинство народных депутатов всё же не проявило последовательности. Казалось бы, раз участники съезда проголосовали против ратификации «беловежского сговора», то самое время было поднять вопрос относительно антиконституционности создания и утверждения соответствующего документа. Речь должна была идти о расследовании не только подписания в Беловежской пуще предательского документа, но и о незаконности его ратификации Верховным советом. Но этого не произошло и не могло произойти, поскольку весной 1992 года депутатским корпусом всё ещё верховодили «демократы». Так что при подобном раскладе отказ от ратификации акта убийства нашей страны не влияло на изменение хода событий. Тем не менее, ультрарадикальные прозападные либералы после решения VI съезда народных депутатов относительно «беловежских соглашений» взяли это дело на карандаш.

Михаил Чистый