Се ля ви…
День у Додика Кацмана не задался прямо с утра, несмотря на то что был выходной. Проснулся он не в лучшем настроении. Придя на кухню позавтракать, он почему-то набросился на жену, даже не попробовав то, что стояло на столе:
— Черт тебя возьми! Придешь чего-то перекусить, а ты кормишь черт знает чем! Да и заметить еще нельзя! А заметишь, так сейчас же в слезы! Будь я трижды анафема за то, что женился!
Сказавши это, Додик звякнул по тарелке ложкой, вскочил и, с остервенением хлопнув дверью, ушел в спальню.
Здесь он повалился на диван и уткнул лицо в подушку.
«Черт меня дернул жениться! – подумал он, хотя черт дернул его лет этак почти двадцать назад. – Хоть в петлю лезь!»
Через какое-то время за дверью послышались легкие шаги…
Дверь отворилась и не затворилась. Кто-то вошел и тихими, робкими шагами направился к дивану. Почувствовав за своей спиной теплое тело, Додик придвинулся к спинке дивана и дернул ногой.
«Ну, вот, бог с ней! Прощу в последний раз! Тем более, что я сам виноват… Из-за ерунды бунт поднял…»
— Ну, будет, Фирочка, моя крошка! – проговорил он, поворачивая голову… — Тьфу!
Около него стояла его собака «Жуля»…
Додик поднялся, сел на диване и стал вспоминать вчерашний день.
С утра он пошел в синагогу, чтобы посоветоваться с раввином.
— Ребе, когда моя жена уехала на выходные к родителям, я переспал с соседкой.
— Сколько раз?
— Что значит «сколько раз»? Я пришел к вам советоваться, а не хвастаться!..
— Ну, что вы так волнуетесь? Переспал и переспал. Не надо из этого делать событие…
Потом они с Фирочкой обсуждали предстоящий отпуск. Планы были один лучше другого, но все испортила Фирочка.
— Додик, мы с тобой, таки, самые несчастные люди!..
— Фирочка, почему ты так считаешь?
— Мы живем в Одессе, рядом с морем, нам даже в отпуск поехать некуда!..
Придя на работу, Додик с друзьями долго обсуждали семейную жизнь и семейные обстоятельства, связанные с этой самой жизнью. Зашел разговор и о самых интимных ее сторонах.
Первым заговорил Соломон Маркович:
— Мне уже пятьдесят пять лет, но я все еще могу выполнить свои супружеские обязанности три-четыре раза в неделю.
Сказав это, он трижды постучал по дереву.
— А мне шестьдесят, — сказал Абрам Моисеевич, но примерно раз или два раза в неделю я еще могу иметь это удовольствие!
И тоже трижды постучал по дереву.
Додику, которому давно уже стукнуло далеко за шестьдесят, вспомнив о том, как он переспал с соседкой, осталось только тяжело вздохнуть и сказать:
— Постучать по дереву я тоже могу…
Потом Соломон Маркович пожаловался на расстройство желудка, и Абрам Моисеевич посоветовал ему пользоваться морковкой.
Додик не выдержал?
— Ой, вэй!.. Соломон Маркович, я даже представить боюсь, каким образом…
В обед Додик решил позвонить Фирочке домой, но каждый раз попадал почему-то не туда. Наконец на том конце провода женщина не выдержала:
— Мужчина! Ну сколько можно звонить! И как с вами жена спит? Вы же все время не туда попадаете!..
После работы, идя домой, он вспомнил, что через несколько дней у Фирочки день рождения. Он зашел в магазин сувениров, чтобы выбрать подарок. Остановился возле витрины с дамскими сумочками.
— Добрый день, — обратился он к продавщице. – Я бы хотел, таки, купить сумочку в подарок своей жене.
— Модель? Цвет?..
Додик на минуту задумался…
— Да, давайте, любую, она все равно придет ее менять…
Выйдя на улицу, Додик встретил старую знакомую Розу Львовну.
«А Роза Львовна по-прежнему выглядит на миллион баксов, — подумал он, — хотя и заметно потертыми купюрами…»
У Розы Марковны была плохая репутация. Когда недавно она сломала руку, то только один из знакомых поинтересовался – левую или правую? Остальные спросили: «Кому?»
Обменявшись дежурными фразами. Они попрощались и разошлись…
Домой идти не хотелось и Додик решил заглянуть в кафе, заказать рюмочку-другую. Неожиданно в кафе он встретил своего зятя Сему, о котором он всегда говорил, что он ему напоминает самолет, поскольку на земле от него совершенно никакой пользы. Когда Додик смотрел на своего зятя, он всегда задавал себе вопрос: он родился придурком или курсы какие-то дополнительно проходил?
Они сели за столик у окна и заказали триста грамм водки.
— Додик Моисеевич, как вы себя чувствуете? – спросил Додика зять.
— Тебя это не должно, Сема, беспокоить. Тебя нет в завещании.
Они выпили, закусили…
— Сема, может еще по одной?
— Мне кажется, будет дороговато, Додик Моисеевич…
— Шо я имею тебе сказать, зять… Только первая бутылка водки стоит дорого, а потом цена не имеет значения…
Они, таки, заказали еще и, таки, еще выпили…
Беседа оживилась, они вспомнили много чего и многих знакомых…
— Додик Моисеевич, — говорил захмелевшим голосом Сема, — как вы думаете, можно ли положиться на вашего соседа Нюму?
— Я тебе даже облокачиваться на него не советую…
— А что вы думаете, Додик Моисеевич, за женщин?
— Сема, есть, таки, два типа женщин. На одних смотришь и думаешь: я столько не выпью. А на других смотришь и думаешь: я столько не заработаю…
Потом они танцевали. Додик галантно пригласил даму на танец. Дама охотно согласилась, причем сразу же решила взять быка за рога:
— Ой, как приятно!.. А вы, таки, ночью не храпите?..
Разошлись они почти за полночь…
— Сема, меня уже, наверное, ищет Фирочка – твоя теща… Она тебе позвонит, дай ей вот этот номер телефона. Это телефон моего друга, трамваи уже не ходят, я у него пересплю… На этом они распрощались и разошлись в разные стороны…
Додик, пошатываясь и улыбаясь, пошел, к недалеко стоящему моргу. Постучав, он вошел в помещение, где сидел дежурный врач:
— Извините, меня зовут Додик Кацман. Засиделся у друзей, транспорт не ходит… Можно я у вас посижу? Моя жена должна позвонить…
И тут зазвонил телефон…
— Алло! Кто, Додик Кацман? Да, здесь… Женщина, это морг!… Алло, женщина, шо там у вас упало?!..
Вот так прошел день! Вот такая она — се ля ви!
И. Никитчук