У меня, как у всех учеников большой и интернациональной Жиганской средней школы, остались самые теплые воспоминания о пионерском детстве.  В нашем древнем селе Жиганске, что за Полярным кругом, где зимой, охватывая все небо, переливаясь разноцветными красками, играет волшебное северное сияние, а летом во время очаровательных белых ночей можно любоваться величественной красавицей-рекой Леной, дружно жили, учились и работали представители различных национальностей.

Наш класс учили замечательные учителя — мудрые, интеллигентные, умные, строгие и красивые во всех отношениях — первая учительница Александра Алексеевна Кириллина, классные руководители, преподававшие русский язык и литературу, — Валентина Ивановна Марфина, Татьяна Хогоевна Елаева, Надежда Мироновна Иванова, а также математики Надежда Михайловна Гоголева, Елизавета Михайловна Ядреева, Еремей Елисеевич Ханчаев, обучавший тонкостям якутского языка и литературы, “англичанка” Надежда Георгиевна Абъетанова, ныне народный художник Якутии Георгий Николаевич Родионов и многие-многие другие, оставившие неизгладимый след в наших девчоночьих и мальчишечьих сердцах. Они учили нас, юных пионеров, не только азам своего предмета, пробуждая жажду к знаниям, но и прививали любовь к Родине, формировали как личностей, давая уроки честности и порядочности, доброты и благородства.

Наш пионерский отряд носил имя Героя Советского Союза Федора Охлопкова. Мы сами выбрали имя своему отряду и его девиз: “Один — за всех и все — за одного!”, для чего прочитали много замечательных книг о героях-пионерах, комсомольцах-подпольщиках Краснодона…

Читая о юных героях-пионерах и комсомольцах, мы испытывали шок от трагедий, поражались их силе воли, бесстрашию. Видимо, тогда мы впервые прикоснулись к таким высоким нравственным понятиям, как ответственность, долг, честь, совесть, справедливость, мужество и стойкость… На уроках и переменах обменивались впечатлениями от прочитанного, каждый, наверное, мысленно спрашивал прежде всего себя: “Смог(ла) бы ли я поступить как герои?” 

Мы всем отрядом любили ходить в клуб смотреть фильмы о войне. Эти искренние истории, взятые из реальной жизни, тоже научили нас многому. Помню, я по два-три раза в день смотрела художественный фильм “Зоя”, поругивая папу: “Почему у тебя всегда нет денег?”, и вынужденно бегала к строгой маме на работу, выпрашивая очередные пять копеек. Ни сестрам, ни брату, ни мне и в голову не приходила мысль вытащить купончик из синенькой стопки 5-, 20- и 35- копеечных билетов на фильмы, которые папа-киномеханик хранил дома в книжном шкафу и время от времени выдавал кассиру.

Когда очередной раз бежала на “Зою”, у меня теплилась надежда: может, на другом сеансе немцы ее не убьют, вдруг она останется жива?! Хотя я прекрасно знала, что этого не будет, так как взахлеб читала воспоминания Любови Космодемьянской о своих детях — “Повесть о Зое и Шуре”, как и другие прекрасные произведения тех лет: “Повесть о сыне” Елены Кошевой; книгу Елены Ильиной “Четвертая высота” о детстве и юношестве актрисы Гули (Марионелли) Королевой, двадцатилетней погибшей под Сталинградом при взятии 58-й высоты; роман Сергея Баруздина “Повторение пройденного” о вчерашних школьниках-друзьях, ставших солдатами и прошедших боевой путь до Берлина и Праги, и много чего еще.

В пятом классе к нам пришла новая русовед Татьяна Хогоевна Елаева, она же — классный руководитель, и мы ее сразу полюбили. Она с упоением рассказывала о творчестве Пушкина и Лермонтова, Блока и Маяковского… Благодаря ей многие из нас, устроившись в тихом укромном уголочке, любили читать вслух стихотворения о войне и испытали потрясение от произведений Мусы Джалиля, Роберта Рождественского, Сергея Орлова, Николая Майорова… А более смелые, как Ага Саввинова, Галинка Батюшкина и Надя Осипова, декламировали стихи на пионерских сборах и слетах. Мы, девчонки, стали заводить заветные блокнотики, где тайно переписывали из книг и журналов так полюбившиеся лирические стихи Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Федора Тютчева, Афанасия Фета, Анны Ахматовой, Сергея Есенина, Марины Цветаевой, Вероники Тушновой, Андрея Дементьева, Эдуарда Асадова…

Наша Татьяна Хогоевна совершенно не умела сердиться. Когда анализировала очередной диктант или изложение, нацарапанные как курица лапой мальчишками-шалунами, из ее уст выскакивало лишь одно выражение: “Эх, кашка манная!” — и на этом все. Каждое утро, даже в зимнюю стужу, пешком преодолевая по пять-шесть километров из микрорайона авиаторов (муж летал на самолете “Ил-16”), а весной, переплывая на лодке с веслами глубокую речку Стрекаловка, она, красивая и интеллигентная буряточка, заходила в наш класс с искренней теплой улыбкой (она улыбалась, и ее умные черные глаза становились еще добрее, а на щеках появлялись милые ямочки) и начинала сеять разумное, доброе и вечное.

В нашей школе параллельно с якутскими классами мирно сосуществовали и русскоязычные. Нам никогда и в голову не приходила мысль, что кто-то другой национальности: эвенк, русский, якут или татарин. Мы всегда вместе играли и дружили еще с детсадовских времен. Пионеры нашего класса (“а”), где обучение шло преимущественно на якутском языке, каждый год в смотре песни и строя занимали первые места, несмотря на огромные усилия яркой и боевой “англичанки”, класрука параллельного русскоязычного класса (“б”) Людмилы Ивановны Климченко и ее подопечных.

Мы побеждали за счет своей сплоченности. Каждый пионер от всей души болел за общее дело. Хотя русскоязычные дети были более развитые и раскрепощенные, чем мы. Ведь они, в отличие от нас, местных, каждый год на каникулы ездили на материк — в большие города и на море. Многое познавали и это, безусловно, сказывалось на их кругозоре и часто меняющееся мироощущение.

…Помню, однажды одноклассник Коля Львов решил улизнуть от маршировки, которые мы устраивали после уроков. Так все девчонки побежали за ним домой и вытащили из-под кровати. Пока я, полненькая председатель совета пионерского отряда, запыхавшись прибежала в дом Львовых, бедного беглеца уже успели поколотить, да так, что у Коли-Мухи шла кровь из носа. И мы, молча, под конвоем, привели его обратно в школу и начали тренировать строевой шаг и горланить речевки:

Кто шагает дружно в ряд?

Это — смена комсомола,

пионерский наш отряд!

Сильные и смелые,

Ловкие,  умелые.

Ты шагай, не отставай,

Громко песню запевай.

Ни шагу назад, ни шагу

на месте, а только вперед —

и только все вместе!..

Наши родители, рабочие люди, с утра до вечера были заняты на производстве, поэтому мы большую часть своей формы, мастерили сами: морские фуражки, галстуки с синими каемками, или красные пилотки, ремни; рисовали эмблемы, благо, мальчики все хорошо владели карандашом и кистью: три Коли — Христофоров, Львов, Осипов, Гена Федотов, Гриша Никитин, Вася Иванов, Афоня Дмитриев…

Мы были самостоятельными детьми и практически все хорошо учились. В нашем отряде никто никогда никого не уговаривал, не заставлял что-либо делать — на пионерском сборе принимали решение и все, помня пионерскую клятву, подчинялись ему. Конечно же, в душе каждый хотел, чтобы у нас тоже была настоящая военная форма и муляжи автоматов, как у “бэшников”. Всемогущая Людмила Ивановна, видимо, доставала через папу Светы Суворовой — командира одной из воинских частей, которые дислоцировались недалеко от нашего села.

Да к тому же она громким командным голосом вместо уроков английского муштровала своих пионеров в коридоре, так как спортзал был один, и там проходили уроки физкультуры по расписанию. Вся школа вынужденно слышала, как они мощно оттачивали строевой шаг, боевые команды и звонко пели патриотические песни. И тем самым морально “убивали” соперников.

Но наш отряд и не думал сдаваться. Мы после уроков с Татьяной Хогоевной тщательно готовились к смотру, а потом еще сами оставались и отрабатывали неполучившиеся элементы на внимательность, так как классному руководителю надо было бежать домой за тридевять земель, часто в пургу. Там ее ждали оставшиеся без присмотра дочурки Саша и Тонечка. Но каждый раз, несмотря на неравные условия, мы в этом конкурсе неизменно одерживали победу. И побеждали справедливо. А жюри было очень строгим: директор школы, завучи, учителя, актив  дружины и отрядов, члены родительского комитета…

Помню, председатель пионерского отряда наших главных соперников Женя Назаров, мальчик-ингуш, однажды не выдержав накала страстей, накричал на меня: “Ты говоришь: “Левой!”, а сама шагаешь правой!” У нас тогда в школе установили кабинетную систему, и каждый класс кочевал из одного кабинета в другой. Скажем, на урок биологии мы шли в кабинет биологии, который буквально утопал в цветах и чучелах птиц и животных. И “бэшники” при встрече нас обязательно задевали глупыми шутками, обсмеивали или изрисовывали парты, вычищенные нами на субботниках. Но мы с ними не ругались и не дрались, хотя иногда слово бывает больнее кулака. А другие отряды молчали, признавая наше превосходство.

Наш пионерский отряд был действительно лучше всех и носил звание “Правофланговый”. Мы без чьей-либо подсказки в рамках тимуровского движения, например, часто пилили, кололи дрова одинокой бабушке Марии Кучаровой, а затем их аккуратно складывали. Чистили снег возле домов ветеранов или единственного коровника совхоза “Жиганский”.

А когда пионервожатые Людмила Одоевская и Полина Тартыева, а иногда вожатые-производственники, объявляли сбор подкормки голубым песцам — обитателям зверофермы того же совхоза, мы тоже были в числе первых в школе. Потому что знали, что надо всегда быть готовым к пионерской акции “Поможем зверятам”, и всю зиму дома аккуратно собирали и замораживали остатки пищи в мешках. Мы во время переменок успевали азартно играть в лапту, любили командную игру “Цепи кованые” или игру с мячом “Штандер”…

Мы, как и вся красногалстучная жиганская ребятня, активно участвовали в ежегодном районном пионерском слете, который ждали с большим нетерпением. Дом пионеров обычно проводил его во время весенних каникул. Коллективы школ из всех сел района ставили большие концерты, организовывали конкурсы рисунков, выставки поделок, устраивали соревнования по лыжам, шахматам и шашкам…

Однажды мы, пятиклашки, решили сделать что-то приятное для нашей Татьяны Хогоевны, которая сильно заболела. На собрании пионерского отряда приняли решение — своими силами поставить концерт художественной самодеятельности, хотя никто из нас особым певческим и танцевальным талантом не блистал. Это решение мы держали в строгом секрете — хотели сделать сюрприз любимой учительнице. И через месяц, когда она вернулась, после сбора пионерской дружины поставили концерт перед коллективом учащихся и учителей.

Какие же мы номера подготовили, замахнувшись на огромное дело? Две закадычные подружки Валя Николаева и Ага Саввинова разыграли юмористическую сценку “Вы-мы-ты-я” (в четвертом классе эти девочки-юмористки, получавшие только отличные оценки по русскому, выкинули номер — написали диктант на двойку, специально коверкая каждое слово). Надя Осипова, побывавшая в знаменитом лагере “Артек”, исполнила разученную там узбекскую песню-танец “Пахта” (“Хлопок”).

А когда Вера Григорьева с большим волнением спела песню “Огонек”, зрители трогательно прослезились:

На позиции девушка

провожала бойца,

Темной ночью простилась

на ступеньках крыльца.

И пока за туманами видеть

мог паренек,

На окошке на девичьем

все горел огонек…

Верочка от природы была  скромной и стеснительной девочкой, к тому же немного заикалась, поэтому, когда она отвечала на уроках, почему-то очень часто почесывала кончик носа. Но, слава богу, когда пела, эта привычка куда-то бесследно исчезала.

Наши большие умницы Лина Харбаева, Элла Филиппова, Галинка Батюшкина, Гути Ермолаева и Лазарева, Верочка Солдатова, Роза Григорьева, Олечка Шемякова, Оксана Винокурова, Валюша Степанова, помимо исполнения патриотических песен, сделали инсценировку песенки-дразнилки “Антошка” из мультика “Веселая карусель”, да так, что вся школа держалась за животы. Главную роль лентяя Антошки великолепно сыграла артистичная Настенька Винокурова.

В то время об интернете и речи не шло, поэтому слова песен и стихотворений мы искали в библиотеках, пропадая там часами, или просто запоминали из понравившихся мультиков. Настоящий успех девочки испытали, станцевав якутский танец узоров под нежную романтичную музыку.

На концерте наши угловатые мальчишки, ранее ни разу не выходившие на сцену, видимо, зажав стеснение и неуклюжесть в кулак, несмотря на небольшую разноголосицу, спели, а потом еще лихо сплясали “Матросский танец”, ловя изумленные взгляды друзей из микрорайона совхоза. И под занавес всем отрядом, пряча страх и подбадривая друг друга, исполнили общий хороводный танец-инсценировку под русскую задорную песню “Белый снег”. Помните, там есть такие замечательные слова: /Снег, снег, /Белый серебристый,/Снег, снег,/Чистый и пушистый,/ Падай, падай,/Землю радуй,/Наши города и села,/Эх, города и села!/ 

Я, председатель пионерского отряда, очень полненькая девочка, призывая других к активному участию во всех номерах, не могла оставаться в стороне. Например, в этом танце мне досталась роль дубоватого неповоротливого снеговика. Все так отлично получилось, что мы выплясывали, будто от этого зависела вся наша дальнейшая жизнь.

Помимо остального, я вела концерт и декламировала стихотворение Мусы Джалиля “Варварство”. Мне безумно было жаль поэта, который написал этот поэтический документ о преступлении фашистов в 1943 году, находясь в плену, за год до своей смерти. В нем раскрывается страшная картина — как нацисты расстреливают женщин и детей. Нелюди, не желая утруждать себя, заставляют несчастных самим рыть яму. Далее следует душераздирающий диалог матери и ее маленького сына, который нельзя читать без слез. Мама уговаривает сына не бояться и не метаться перед хохочущим врагом с медными глазами… В конце произведения известный татарский поэт призывает проклятья на голову убийц детей и матерей.  

Весь сценарий концерта мы составили без чьей-либо помощи и сами же его срежиссировали. И у нас получился полноценный полуторачасовой концерт. Единственное, что сами не смогли сделать, — поставить танец-хоровод. Мы попросили учительницу природоведения Светлану Алексеевну Федорову помочь в этом деле. Ранее мы видели, как она, еще работая в Линдинской восьмилетней школе, ставила на пионерских слетах ритмичные групповые танцы.

Я очень люблю лирические песни и вообще музыку, но мне не просто медведь на ухо наступил, а еще, видимо, по нему прошлось стадо слонов (не зря же исключили из музыкальной школы из-за отсутствия слуха). К сожалению, у меня нет даже внутреннего слуха. Когда пою, все думают, что громко читаю стихи. Или же я пытаюсь петь одно, а баян играет совершенно другое. В отличие от Дениски Кораблева хоть слова песни не забывала. В четвертом классе меня еще исключили из танцевального кружка, который действовал при Доме культуры. Оказалось, что у меня нет никакой координации. Из-за всего этого я сильно страдала.

Немного отступлю от темы. Я, работая в Жиганском райкоме комсомола, ежегодно организовывала районный, а однажды даже зональный, конкурс комсомольской песни. В День комсомола собирала огромный хор из числа комсомольцев-производственников и, в отсутствие хормейстера, сама же дирижировала им, страшно стесняясь, но не показывая вида. Больше всего боялась, что с трудом собранный народ разбежится, ведь на дворе стояли так называемые перестроечные годы.

На одной из таких репетиций в Доме культуры баянист (преподаватель музыкальной школы Александр Шкаев, в свое время окончивший престижную Московскую государственную консерваторию П.И. Чайковского), интеллигентный человек, неожиданно похлопал меня, как рубаху-парня, по плечу и сказал: “Молодец, девчонка!” Думаю, в этом деле, да и во всей комсомольской работе, мне здорово помог опыт постановки концерта нашим пионерским отрядом…

И как же была приятно удивлена Татьяна Хогоевна! Она потом помогла нам провести этот концерт не только перед коллективом школы, но и на общешкольном родительском собрании, и в воинских частях, где мы впервые увидели казармы, отведали настоящую солдатскую кашу…

Однажды, кажется в шестом классе, Татьяна Хогоевна пришла на урок и сообщила, что педсовет школы решил выделить Гале Мохначевской, то есть мне, путевку во Всесоюзный пионерский лагерь “Артек”. Но я сразу воспротивилась, хотя это было несбыточной мечтой каждого пионера.

Я посчитала, что будет абсолютно справедливым, если этот вопрос решит сам пионерский отряд. Тут же созвала пионерское собрание и поставила вопрос ребром: “Думаю, что Валя Николаева — дочь известного строителя Ивана Захаровича Николаева, самая подходящая кандидатура для поездки в знаменитый лагерь “Артек”. Она хорошо учится и поведение у нее примерное”. И отряд проголосовал за Валю. Кстати, в то время никто, кроме нашего отряда, не решал вопросы подобным образом. До сих пор считаю, что поступила совершенно правильно и справедливо.

Но чуть позже мне, дочери простых рабочих людей, все же посчастливилось побывать в этой чудесной сказочной стране детства, дружбы и верности под названием “Артек”. Мне повезло вдвойне, так как попала в Нижний лагерь (“Морской”), где отдыхали первые советские пионеры, устроясь в палатках у самого моря.

В “Артеке” царила волшебная атмосфера. Здесь каждого пионера воспринимали как главного героя. По утрам, делая зарядку у самого синего моря, любовались прыгающими в волнах дельфинами. Каждый день главную площадь “Морского” лагеря стройными рядами заполняли пионерские отряды. На торжественных сборах в центре располагались знаменная группа, отряды горнистов и барабанщиков.

Последние с раннего утра трубили и барабанили сигналы “Сбор”, “На линейку”, “Торжественная встреча”, “Вынос знамени”. И все действо так красиво смотрелось еще и потому, что мы все были одеты в новенькую одинаковую форму — белоснежные рубашки с красными эмблемами на рукаве, синие шортики, пилотки, красные галстуки, белые гольфы. А горнисты и барабанщики еще носили белые перчатки. Тем самым нам, детям из 15 союзных республик, внушали, что мы все — равны!

Активисты в “Артеке” попадали в родную стихию — в общество равных себе, и все схватывали на лету. Например, тексты артековских песен нам никто не выдавал, специально их не заучивали. Но они почему-то быстро запоминались, более того, западали в душу. Пионерские дела, а за день успевали очень многое, способствовали тому, что мы становились еще более ответственными и сознательными.

Каждый отряд повсюду ходил строевым шагом и много пел. Мы пели даже тогда, когда шли в столовую. При встрече любого человека, по артековской традиции, отряд хором приветствовал: “Всем-всем добрый день!” Тем самым некоторых иностранцев приводили в замешательство, но они, придя в себя, расплывались в улыбке.

Для нас устраивали незабываемые прогулки на корабле — в город-герой Севастополь, Ялту, Гурзуф, Алушту и Алупку. Мы с большим интересом побывали на Сапун-горе, в музее-панораме “Оборона Севастополя” и музее космонавтики, где видели тренировочные скафандры Юрия Гагарина, Алексея Леонова, технику, на которой они занимались. Каждый из нас при желании мог покрутиться на центрифуге. Экспонаты разрешалось трогать руками…

Подвиг Неизвестного матроса — одна из страниц истории “Артека”. Нам рассказали, что в феврале 1943 года у берегов “Артека” состоялся неравный бой, в котором корабли Черноморского флота противостояли превосходящим силам противника. 24 февраля 1943 года в этом бою погиб матрос, чье имя не удалось установить. 

С тех пор артековцы собираются у мемориала Неизвестному матросу, возлагают цветы и гирлянды. Эта традиция передается от смены к смене, от отряда к отряду. Мы тоже почтили память героя.

Походы на Аю-Даг, купание в Черном море и щедрых лучах  солнца на лежаках на каменистом берегу, пионерские песни у костра, вечерние просмотры кинофильмов под открытым небом (после семи вечера стояла страшенная темень), битвы подушками, с летящими перьями и пухом, первые уроки вальса на открытой площадке у моря, ночные разговоры-страшилки с белыми простынями и мазание друг друга зубной пастой, дежурство в столовой, шум моря и кваканье лягушек, которое имеет обыкновение усиливаться как раз перед сном. Наш родной Изумрудный корпус, рядом — Лазурный, окруженные кипарисами, магнолиями и сиренью, а также Синий, Желтый, Красный и Зеленый корпуса, выстроившиеся в один ряд у самого моря… Задушевные артековские песни, дружбу… Разве все это забудешь?!

Как и все артековцы, горжусь, что отдыхала там, что я — артековец. Это один из самых счастливых периодов в моей жизни. Всегда стараюсь соответствовать высокому званию “Артековец”, сверяя свои дела и поступки. Вся моя трудовая биография связана с комсомолом и партийной журналистикой. Кстати, связь с последней началась с “Артека”. Я с берега Крыма написала письмо родителям письмо, и оно попало в редакцию районки, которая опубликовала его на своих страницах.  В лихие 90-е вопрос о пребывании в партии у меня вообще не стоял. Я сразу заявила, что была, есть и остаюсь в рядах Коммунистической партии…

Нынче 19 мая наша страна отметит 100-летие самой юной пионерии. Пользуясь случаем, поздравляю всех членов артековского пионерского отряда и передаю им большой привет —Гале Бузенковой из Новокуйбышевска, Ольге Губановой из Намангана, Барно Курбановой из Каракалпакии, Оле Рокосовской, Максиму из Волгограда, Ире Ольховской из Харькова, Тане из города Азова, Тане Курочкиной из Кургана, Андрею Шулико из Алма-Аты, Мухтару из Джамбула, Лере Лыглаевой из Вильнюса, Резеде из Уфы, Володе Харченко и голубоглазой Ларочке из Белоруссии, председателю пионерской дружины лагеря “Морской” Сергею Шишову, пионервожатым Татьяне Ивановне и Сергею и многим-многим другим.

Мы, пионеры, представляли разные уголки нашей необъятной прекрасной Родины — СССР. К сожалению, в лихие 90-е ее безжалостно уничтожила какая-то небольшая кучка горе-демократов.

Сегодня мы живем далеко друг от друга, говорим на разных языках, но всем нам дорог мир. Нам, артековцам, посчастливилось прикоснуться к светлому будущему — к тому, как люди будут жить при коммунизме!

Мы за последние 30 лет на себе почувствовали, что значит жить при капитализме. В эти трудные дни, когда нацистский режим на Украине при поддержке США и НАТО принес большую беду на планету Земля, мы, артековцы, как никто другой понимаем: “Мир — это жизнь!”, “Война — это смерть!”

В “Артеке” участники Великой Отечественной войны при встрече с нами говорили, что ненавидят и проклинают войну. Мы тоже не хотим, чтобы взрывались бомбы, применялось бактериологическое и химическое оружие, выступаем против того, чтобы гибли мирные люди и плакали наши мамы, сестры и близкие. Мы не хотим умирать. Нам нужен мир, чистое небо и яркое солнце…

Мы на пионерских сборах и линейках в “Артеке” поднимали голубые знамена мира, сочиняли письма-обращения к людям разных континентов и, положив их в бутылки, бросали в море. Это тоже была местная традиция.

Дорогие артековцы разных поколений! Нас очень много, ведь в “Артеке” отдыхали не только советские дети, но и из всех стран мира. Давайте на весь мир твердо и решительно заявим: “Нет войне! Да здравствует мир! Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет счастье, пусть всегда будет мир!”

Артековцы всех стран, объединяйтесь! Пишите письма в адрес нашей замечательной газеты “Советская Россия”, которую читают во многих странах планеты Земля!

И конечно же, шлю горячий и пламенный привет и поздравление с юбилеем красногалстучной пионерии членам правофлангового пионерского отряда имени Федора Охлопкова! Горжусь, что пионеры нашего отряда стали замечательными специалистами своего дела — инженер-строитель Валентина Николаева, учителя Агафья Саввинова, Василий Иванов, Галина Батюшкина, главный редактор Жиганской районной газеты, заслуженный работник культуры РС(Я) Лина Харбаева, экономист Анастасия Винокурова, бухгалтеры Августина Ермолаева, Ольга Шемякова, медик Вера Солдатова, летчик Николай Львов, мастер профтехучилища Геннадий Федотов, сотрудник МЧС Николай Христофоров, руководитель сельхозпредприятия Афанасий Дмитриев, специалист по выборным технологиям Розалия Григорьева и  другие.

А самые теплые поздравления — нашим любимым учителям, сегодня живущим в разных городах, поселках и селах нашей Родины, в первую очередь нашему классному руководителю Татьяне Хогоевне Елаевой из Улан-Удэ!

К сожалению, мы потеряли связь с ней. Прошу читателей “Советской России”, лично активистов Бурятского рескома КПРФ передать ветерану педагогического труда Татьяне Хогоевне большой привет от ее учеников, пионеров из заполярного Жиганска.   

Со 100-летием, красногалстучная пионерия!