Вопрос, поставленный в заголовке этого диалога, подсказывает сама жизнь. По всем признакам создаётся ощущение, что обладателя этой фамилии помнят ныне весьма немногие. А ведь он на сломе великой страны под названием Советский Союз возымел официально высочайший должностной ранг — стал вторым по значимости лицом в провозглашённом новом государстве!

Именно так, вторым после президента РФ Бориса Ельцина. И должность государственного секретаря, каковой доселе в российской реальности не существовало, специально для него тем же Ельциным была учреждена. По капризу? В благодарность за особые заслуги? Или потому, что есть такая в боготворимых США?..

Словом, даже один этот факт, что вознесённый на самую вершину новой, то есть антисоветской, власти персонаж не столь уж долгое время спустя оказался почти забытым, побуждает о чём-то всерьёз задуматься. Да и обязательно надо восстановить в общественной памяти весомый вклад Геннадия Эдуардовича Бурбулиса в уничтожение СССР. По справедливости, так сказать. Раньше или позже, но он вместе со своими подельниками непременно должен получить причитающийся ему суровый приговор народа — за жуткое преступление, не имеющее срока давности.

Узнайте главный повод для его постоянного бахвальства

— С чего начнём, Жан Терентьевич, в этот раз?

— Я думаю, с того, что сам Бурбулис мысленно лелеет как повод для постоянного и безудержного бахвальства, как свидетельство якобы собственной гениальности.

— Что же это?

— Формулировка, предложенная им в документ, принятый ликвидаторами Советского Союза 8 де-кабря 1991 года в Беловежской Пуще. После этого трагического для миллионов людей события (а для Бурбулиса, конечно, радостно-триумфального) данный персонаж при любой возможности норовит ещё и ещё раз сообщить, что именно ему, а не кому-нибудь другому дословно принадлежат ставшие по-своему историческими, но роковые строки о прекращении существования СССР как «субъекта международного права и геополитической реальности».

Добавлю: за Россию тот убийственный документ подписали Ельцин и Бурбулис.

— Там, в ночном Беловежье, был тогда и Егор Гайдар, о котором мы с вами беседовали в прошлый раз (см. «Правду» за 25—28 февраля с.г.).

— Верно. И его участие в подготовке ликвидаторского акта было самое активное. Но за Гайдаром, как мы понимаем, числилась и числится также масса других, с позволения сказать, «заслуг» по уничтожению великой социалистической державы, так что эта — в их ряду. А для Бурбулиса при почти полной ничтожности всего, что реально он делал даже со знаком минус, пара авторских строк в беловежском акте стала прямо-таки звёздной вершиной. Как, разумеется, и факт его автографа под этим актом.

— В самом деле, интервью и статьи от Бурбулиса, которые довелось мне читать или слышать за истекшие тридцать лет, назойливо про то твердят.

— Основное сводится у него, как правило, к оправданию действий команды Ельцина по демонтажу великой страны и к превознесению собственной роли в совершённом тогда. Решение, принятое в Беловежской Пуще, по его мнению, «это выдающееся решение». И он действительно любит повторять, что «сформулировал юридически безупречную формулу (?!) Беловежского соглашения» о конце Советского Союза.

— До чего же зациклился мыслитель…

— Чтобы нашим читателям стала вполне ясна мера (точнее, безмерность!) его самопревознесения, процитирую типичнейшее для Бурбулиса интервью. Без лишней скромности он говорит так: «На самом деле я один из создателей нового российского государства. И как человек, подписавший Беловежское соглашение за Россию вместе с президентом Ельциным, и как государственный секретарь Российской Федерации, первый заместитель председателя правительства реформ. И как общественный, политический деятель».

— Впечатляюще звучит! Хотя впечатление от этого у разных людей, безусловно, очень разное. А зависит оно от того, что значил и значит для человека Советский Союз, чем стало для тех или иных наших соотечественников его уничтожение.

— Согласен. Поскольку одни восприняли это как величайшую трагедию, а другие, увы, радовались. Правда, за прошедшее тридцатилетие численность тех, кто радуется, очень сильно поубавилась.

— Естественно. Надеялись на обещанное улучшение во всём, а обернулось (почти во всём же) значительным ухудшением. Перечислять не буду, достаточно оглянуться вокруг, сравнить и поразмыслить. Нынешние беды не только России, но и в целом на постсоветском пространстве исходят в основном от тех людей, которые разрушали Советский Союз, а затем взялись на его территории править. Только вот не каются они и не признают, что оказались банкротами. Разве у этого Бурбулиса признание гибельности содеянного хоть единожды прорвалось?

— Что вы, какое там… Хочу подчеркнуть и ещё один принципиальный вопрос, остающийся у бурбулисов без ответа. Вот он: почему эта кучка деятелей, никем не уполномоченных, объявила недействительным Союзный договор — документ, который 70 лет назад принимали Верховные Советы социалистических советских республик — России, Украины, Белоруссии и Закавказья, то есть подлинные представительные органы, на самом деле имевшие полное право говорить от имени народа?

Что касается лично Геннадия Бурбулиса, судя по всему, у него задолго до беловежского сговора зрела идея ликвидации СССР. Ещё в период подготовки Горбачёвым нового Союзного договора он был среди тех, кто настойчиво советовал Ельцину избавиться от СССР, не рассматривать вопросы о его сохранении, совершенствовании или преобразовании. Почему? Да потому, дескать, что Россия не сможет развиваться, если не избавится от «балласта» в виде других республик.

— Что ж, такая сокрушительная идейка, наверное, пришлась ЕБН по душе. Вписывалась в подрывную «логику» собственных его мечтаний и завихрений. Не потому ли он так неожиданно для многих и столь высоко вознёс в это критически решающее время мало кому известного, провинциального Бурбулиса?

— Земляком к тому же оказался, уральский по рождению. И подходы к набиравшему силы российскому вождю сумел подыскать…

Впрочем, о подробностях далее. А в основном вы правы: совпали сущностные взгляды этих двоих на Советский Союз. Характерна оценка Бурбулиса, данная им в интервью о развале СССР: «Обрушилась, может быть, одна из самых зловещих империй в истории человечества — советская империя».

— Круто сказано. Многие читатели наверняка вспомнят печально знаменитое определение Советского Союза, данное ему таким выдающимся «другом» нашей страны, как президент США Рональд Рейган: «империя зла»! Но я напомню ещё более выдающегося «друга» СССР — Адольфа Гитлера, который уничтожение Советского Союза сделал главной задачей своей жизни. И то, что германскому нацистскому фюреру не удалось, осуществили новоявленные антикоммунисты и антисоветчики. При поддержке Запада, конечно. С учётом этого «достижения» надо их ныне оценивать и судить?

— Да, основной результат у них оказался именно такой.

Как данный персонаж прорывался в гробовщики Советского Союза

— Итак, Бурбулис занял видное место в команде гробовщиков СССР, чем он до сих пор похваляется и гордится. Это при абсолютно очевидном теперь ничтожестве его личности. Наверное, кто-нибудь скажет: да стоит ли про таких говорить! Однако в книге вашей «Фантомы российского общества» подобных фигур немало. И я считаю, что ваше внимание к ним правомерно — как урок.

— Мы с вами снова и снова невольно вынуждены обращаться к этому, казалось бы, парадоксу. Конечно, сами по себе никакими особо выдающимися достоинствами они не обладают. Более того, фантомами, то есть призраками, называю их с полной убеждённостью. Но ведь какое бедствие при всём своём ничтожестве учинили для огромной страны и даже для мира!

Поэтому анализ возникновения и действий таких фантомов имеет, на мой взгляд, колоссальное значение. Точнее и глубже оценивая провалы нашего прошлого, надеюсь, поможем людям в будущем предотвратить попытки новых негодных претендентов на власть.

— Чем больше всего поучителен Бурбулис?

— Его карьерный путь весьма наглядно показывает, как в смутный период ломки советской жизни всплывали наверх всякого рода авантюристы, искатели славы и денег, некая отстойная пена, не имевшая ни копейки реальной, деловой цены. Но все они всплывали, нахраписто на что-то претендовали, и многие дорывались до желанных должностей. Ну а когда начинали реализовывать свои никчёмные фантазии, то, как правило, это оборачивалось большими потерями и для дела, и для доверившихся им людей.

Следует признать, что многие из таких временщиков довольно быстро сгинули с политической и общественной арены, успев, однако, вред ощутимый нанести. Но немало осталось и по сегодняшний день. Способствует этому кадровая политика, если ставит во главу всего верность и преданность находящимся «наверху», а не подлинные деловые и личностные качества.

— Видимо, стоит рассказать читателям, хотя бы кратко, как начиналась жизнь нашего антигероя.

— Начиналась для того времени, пожалуй, вполне традиционно. Как у многих других молодых людей в Советской стране, выбравших на рубеже 1960-х — 1970-х годов стезю пополнения рядов научной интеллигенции: школа, университет, аспирантура, преподавание. Но это сопровождалось у него очень чёткой нацеленностью на блистательную карьеру, о чём говорит и раннее вступление в КПСС в 1971 году, когда он был ещё только на третьем курсе в Уральском университете. Напомню, что эти же карьерные расчёты с помощью вступления в КПСС питали таких амбициозных либералов, как Гайдар, Чубайс и другие. Об этом свидетельствует и его стремление ускоренно двигаться по служебной лестнице. Он постоянно предлагал себя на такие общественные должности, как комсорг, потом парторг и т.п.

— А факультет философский избрал для себя тоже с карьерным расчётом?

— Думаю, да. Это ведь сулило возможность развернуться на поприще общественных наук, которые могли помочь и продвижению в политику. Она, как позже выяснится, его всё-таки притягательно манила. Но что-то не очень получалось у него достижение заветного, чего-то явно для этого не хватало.

— Способностей?

— Допускаю, что так. Во всяком случае, после окончания университета застрял он на целых десять лет в Уральском политехническом институте, где преподавал марксистско-ленинскую философию. Правда, за это время защитил кандидатскую диссертацию и стал доцентом, однако неудовлетворённость заставляла его искать место более престижное.

— Нашёл?

— Как сказать… Стал заведующим кафедрой общественных наук, заместителем директора Всесоюзного института повышения квалификации Министерства цветной металлургии в Свердловске. Напомню, что подобные институты существовали при каждом министерстве, а по сути это были всего-навсего краткосрочные курсы со сменным постоянно составом обучающихся, которых посылали предприятия для обновления своих знаний. Поэтому стать заведующим кафедрой хорошо, заместителем директора — ещё лучше, но где твой реальный вес и подлинное значение?

— В общем, получается, что и тут у него неудовлетворённость…

— Шесть лет тянул лямку. А выручила, как и многих подобных ему честолюбцев, горбачёвская «перестройка». Сразу почувствовал шанс заявить о себе, чего, собственно, более всего ему и хотелось. Заявить, что называется, любой ценой! И вот с одобрения Свердловского горкома КПСС он организует в начале 1987 года городской политический клуб «Дискуссионная трибуна», который и стал трамплином для его публичной известности.

— К чему он особенно стремился?

— Конечно. И он, и другие такие же. Надежды оправдались! Обсуждения, проходившие в клубе, освещались и в местной печати, и по радио, и на телевидении. Начинание-то, как говорится, модное. В результате Бурбулис становится узнаваемым лицом.

А осенью того же 1987 года он громко заявляет о себе ещё раз, сделав ставку на Ельцина после его выступления на Пленуме ЦК КПСС с критикой политики перестройки и лично Горбачёва.

— О, тут Бурбулис не просчитался!

— Совершенно точно. Он ловко и успешно оседлал новую волну изменений на политическом поле, став глашатаем идей по коренному изменению советского общества. И это тоже принесло желаемые плоды: на фоне нарастающего недовольства состоянием дел в стране был избран в 1989 году народным депутатом СССР.

— Взлёт уже на всесоюзную высоту…

— Характерный для той поры по стремительности и, я бы сказал, по неразборчивости. Удивительные типажи взлетали тогда один за другим! Вот и Бурбулис тотчас стал председателем подкомитета в Комитете Верховного Совета СССР по вопросам работы Советов народных депутатов, развития управления и самоуправления. Но решающим для него событием назову личное знакомство с гремевшим вовсю земляком Ельциным, а затем вхождение в его ближайшее окружение. Обратите внимание: на выборах президента РСФСР Бурбулис уже возглавлял избирательный штаб ЕБН, что, разумеется, привело потом к достойному вознаграждению.

— Именно после этого стал официально вторым государственным лицом после своего кумира?

— Да, и это был поразительный, оглушительный по масштабам карьерный рост. Свидетели вспоминают, насколько велико было в тот период ельцинское доверие к Бурбулису. Например, он мог входить к Ельцину без доклада, советы давал ему чуть ли не по каждому вопросу, сопровождал его везде и всюду. Вот как известный журналист позднее писал об этом тандеме: «Даже на отдыхе Бурбулис ни на шаг не отходил от президента, и со стороны выглядело это довольно забавно. Впереди процессии важно шествовал Борис Николаевич, за ним кошачьей походкой крался Бурбулис и лишь потом, в конце — Коржаков и Наина Иосифовна».

Не реформировать, а разрушать

— Словом, по всему видно, что отношения у Бурбулиса с Ельциным сложились действительно весьма близкие. Но ведь не очень продолжительным оказался этот их роман?

— Так-то оно так, однако продолжительности той вполне хватило для самых громких деяний в биографии ельцинского «серого кардинала». Наступившие годы стали ему в поддержку. Вспомните, что происходило с начала 1990-го до конца 1992-го. Именно тогда является он в роли одного из непосредственных и первейших гробовщиков СССР, что считал и считает звёздным часом в своей судьбе.

— Он был уже вполне готов к этому?

— Конечно. Ведь с коммунистическими идеями Бурбулис распрощался после 15 лет чтения студентам лекций по диалектическому и историческому материализму, по научному коммунизму. А замену нашёл в антикоммунизме, антисоветизме и даже в антирусскости. Вот что двигало им теперь. Так что разрушение Советского Союза представлялось неотложной практической задачей.

— Но, согласитесь, даже в начале 1991-го это противоречило настрою большинства советских людей.

— Совершенно верно. Мы же помним, что на Всесоюзном референдуме в марте того года более 76 процентов высказались за сохранение СССР и дальнейшее последовательное его реформирование. Но обратите внимание: ненавистники советского строя, которые вероломно пошли тогда против воли большинства народа, замалчивают такое принципиальнейшее событие в истории страны. Вот и Бурбулис в их числе: нигде и никак темы референдума напрямую не касается совсем.

Хотя, громя ГКЧП, о реальном положении, с которым столкнулись ельцинисты, он всё же проговаривается: «По большому счёту, мы получили не власть, а минное поле безвластия. Никто, КРОМЕ НАС, не знал, что ГКЧП в той или иной форме поддержали руководители большинства субъектов Российской Федерации. И в этой ситуации нельзя было объявлять о роспуске Советов, напрягать мускулы и умственные способности, начинать выборы по всей стране… Добавьте к этому ещё такую проблему, как отсутствие достаточного количества профессиональных квалифицированных кадров (антисоветских, это имеется в виду. — Ж.Т.). Когда летом 1991 года мы приняли решение учредить институт представителей президента в субъектах Федерации (чтоб нейтрализовать просоветские настроения в руководстве регионов. — Ж.Т.), даже на эти штучные должности было очень трудно подобрать людей, отвечающих этому статусу».

— Короче говоря, шли они напролом. Игнорируя мнение народное, тащили страну к Беловежской трагедии развала. Безоглядностью своей укрепил Бурбулис ельцинскую любовь и его доверие к себе?

— В основном, я считаю, именно этим, поскольку тогда в первую очередь им это и требовалось, а Бурбулис всё произносил тоном ОРАКУЛА, суждения которого не подлежат даже малейшему сомнению.

— Какие заслуги ещё числит он за собой перед Ельциным?

— Очень гордится, например, тем, что именно ему приписывается ввод в ельцинскую команду реформатора Егора Гайдара (прежний премьер правительства Силаев, по мнению Бурбулиса, был человеком нерешительным, не готовым к кардинальным мерам). Замечу, что и самый позорный в истории страны министр иностранных дел, а ныне житель Майами в США Андрей Козырев тоже попал в правительство по его совету. То есть Бурбулис искренне убеждён, что он решающим образом участвовал в создании правительства реформ, которое назвал «самым настоящим правительством меритократов» (меритократия — власть достойных. — Ж.Т.). Правда, при этом старательно обходит он такой коренной вопрос: почему за год нахождения этого правительства у власти экономика рухнула и страна из ведущей державы мира превратилась в третьеразрядное государство? А почему были обесценены все сбережения граждан, массово закрывались предприятия и миллионы людей стали безработными? Или такой вопрос: как это получилось, что, например, бывший младший научный сотрудник Пётр Авен после двух лет работы в правительстве стал олигархом? Да и другие не подкачали в личном обогащении — такие же «достойные» министры, как Нечаев, Кох, Мостовой и прочие.

— На саморекламу, как я давно заметил, Бурбулис никогда не скупился.

— Упивается собой! Свою деятельность, особенно осенью 1991 года, называет героической. Мол, страна стояла на грани голода, а он, Бурбулис, её спасал. В своих воспоминаниях с придыханием пишет, как обзванивал всех, кто мог помочь в этой ситуации. Как уговаривал некоторых непонимающих, сколько времени на это тратил. Но «забывает» хотя бы упомянуть о том, что эта угроза голодом была искусственно сконструирована при его же участии с единственной целью — максимально разогреть антисоветские настроения.

Впрочем, как бы героически он сам себя ни изображал, достаточно скоро почти всем в его окружении, в том числе и Ельцину, стало ясно, что суета — это не признак умелого управления. И то, что его уже к концу 1992 года отстранили от высоких постов, нисколько не удивляет.

— Но он-то везде пишет и говорит, что стал жертвой интриг.

— Это форма самооправдания. Попутно даёт характеристики своим соперникам. Например: «Руслан Хасбулатов — уникальный человек. Есть люди и их поступки, моральные и аморальные. Он же из той небольшой породы людей, которые живут вне морали».

А вот его отзыв об Александре Руцком, который стал вице-президентом: «Руцкого не совсем понимал, что это за рыночные реформы и кому они нужны. Мы не можем никак его полезно использовать. Тогда возникает идея поручить ему курировать сельское хозяйство. Там трудно что-то радикальное сделать в одиночку. И навредить возможностей тоже поменьше. Так случилось, что Руцкой по разным причинам не принял наш молодой коллектив реформаторов. Начал проявлять самостоятельность, критиковать, не очень понимая суть дела, поучать. Вот и произошло, что человек как член команды был потерян».

Но как мог реагировать Руцкой, когда в конце 1991 года в ходе рабочей поездки в Комсомольск-на-Амуре он стал свидетелем, что на базе флота режут на металл новые подводные лодки? Выяснилось, что приказ такой отдал Бурбулис.

— Он ведь и международными делами занимался?

— А как же! Известно, что именно он обсуждал идею о продаже Финляндии части Карелии. Так писала впоследствии со ссылками на свои источники далеко не «жёлтая» финская газета «Каинуун Саномат». В статье утверждалось, что переговоры с российской стороны вёл Геннадий Бурбулис, просивший сумму, эквивалентную нынешним 13 миллиардам евро. У Финляндии тогда просто не нашлось столько денег, и лишь поэтому преступный сговор не состоялся.

— А в чём состоял смысл путешествия Бурбулиса в 1991 году в Грозный, к Джохару Дудаеву?

— Неведомо. Ясно лишь то, что встреча, по некоторым отзывам, «была тёплой». Но ровным счётом ничего не было сделано для того, чтобы помешать Дудаеву полностью захватить власть в республике и остановить последовавшие кровавые события.

— И вот такой кадр был буквально в полушаге от должности вице-президента России!

— Как ни поразительно это, однако факт. И до сих пор свою неудачу объясняет он происками тех же соперников, конкурентов. С горькой досадой вспоминает: «Ельциным в период предвыборной компании было предложено мне стать вице-президентом. Я согласился. Прошло некоторое время. Однажды захожу к нему, а он говорит: «Мы с вами очень хорошо понимаем друг друга. Но есть предварительный опрос, который показывает, что ваша фамилия для российского избирателя звучит немного неудобно. Чтобы избежать в связи с этим возможных потерь голосов, я принял решение предложить в качестве вице-президента Руцкого Александра Владимировича». Я ответил: «Борис Николаевич, если вы решили, то будем работать. Выборы мы обязательно выиграем. Но, извините, это ошибка!»

Творец преступных и нищих идей

— Значит, можно сказать, что его пребывание на высших государственных постах, оказавшееся фактически случайным, кончилось столь быстро вполне закономерно?

— По сути так. Но огромнейшее самомнение, свойственное всем этим фантомам, оборотням, чертополохам, которые разрушили великую страну, не позволяет им здраво взглянуть на себя, трезво оценить свои способности и результаты. Каково, скажем, типичное заявление Бурбулиса из его интервью: «Я ощущал себя в профессиональной политике как политический стратег».

— Звучит! А ещё в одном интервью я прочитал, как он, ничтоже сумняшеся, называет себя генератором идей.

— Вот-вот! «Стратег» и «генератор идей» высоко перекликаются. Только необходимо вникнуть, что конкретно-то Бурбулис в это вкладывает. Он же и общественную организацию, которую возглавил в феврале 1993 года, назвал весьма претенциозно — гуманитарный и политологический центр «Стратегия».

— Ну и что? Какое впечатление его «Стратегия» произвела на общество?

— Да никакого. Потому что в сердцевине её была идейная пустота, которая мало кого вдохновила и собрала лишь незначительное число мелких карьеристов или явно неадекватных людей. Они с лёгкостью перебегали из одной партии в другую (а их число тогда переваливало за 200), надеясь как-нибудь подняться на подмостки большой политической сцены. Организация Бурбулиса в этом смысле их разочаровывала, поэтому не росла, а таяла.

Сам он пробивается в Государственную думу по федеральному списку гайдаровского блока «Выбор России», надеясь стать главным идеологом гайдаровцев. Но вместо ожидаемого триумфального шествия этой партии она потерпела сокрушительный разгром.

— Насколько я помню, Бурбулис после своей «Стратегии» не раз брался за создание каких-то общественных организаций и выдвижение всяческих инициатив.

— Так и было. Только вряд ли найдётся хоть десяток человек, которые припомнят наименования тех инициатив и организаций. А причина та же: они были пустые, мертворождённые, бесплодные. Хотя Бурбулис пыжился изо всех сил, чтобы придать им как можно больше многозначительности.

Например, появляется Российский союз «Люди дела». Провозглашённая задача — объединить всех истинно деловых людей. За малым дело стало: как это осуществить? Участь начинания была предсказуемой. После нескольких акций, в основном публицистического свойства, всё кануло в пучине времени.

— А что за изобретение Бурбулиса — «Свобода, собственность, законность»?

— В его представлении, насколько я понимаю, формула судьбы российского народа, провозглашённая им как открытие. Опять претензия глобального масштаба! Сразу должны вспомниться известнейшие исторические «триады»: лозунг французской революции «Свобода, равенство, братство» и принцип царского министра Уварова «Православие, самодержавие, народность».

Реализовать формулу Бурбулиса, как он утверждал, будет особый, своеобразный слой людей, которые получили название «достижительные люди». Правда, что это такое, он и сам не мог толком объяснить. Кого же заденет и увлечёт подобное нововведение при всей безмерной его амбициозности? Просто очередной мыльный пузырь, попытка надуть щёки, изобразив «нечто».

— Да, это всё потусторонние фантазии в знакомом нам духе. Но чем занимался в реальной жизни? Может, в чём-нибудь полезном себя проявил?

— Увы! В 2000 году, после окончания депутатских полномочий в Госдуме, его пригласил в Новгородскую область губернатор Михаил Прусак на должность вице-губернатора по взаимодействию с палатами Федерального собрания. А через год он становится членом Совета Федерации — представителем администрации Новгородской области.

Из деяний этого времени Бурбулис получил известность только тем, что, как и губернатор, возвёл себе особняк на Троицком раскопе — исключительно важном археологическом памятнике истории, на территории которого стоит и Новгородский кремль.

— Действительно, чего ж мелочиться…

— Затем его пристроили советником председателя Совета Федерации. А ещё через три года он занял должность сначала заведующего кафедрой и потом проректора Международного университета в Москве, когда им руководил Гавриил Попов — давний соратник Бурбулиса по угроблению Советского Союза.

В общем, продолжилась и сейчас продолжается жизнь бесплодного чертополоха.

— Неужели в этой остаточной жизни нельзя ничего интересного выделить?

— Можно. Представьте себе, не находя сторонников своих «идей» на общественном поприще, Бурбулис решил осчастливить выдающимся открытием научный мир. Вылилось оно в то, что Геннадий Эдуардович объявил себя… основателем новой науки.

— Даже так?!

— Именно. Дал ей и название — политософия. Вот дословно его определение: «Политософия — это жизненная софия, понимаемая как жизненно-смысловая реальность, ядро культуры, как инстанция, что она является единством политической мудрости и мудрой практической политики, а точнее — мудрой практической жизнедеятельностью». Вы поняли, что-нибудь?

— Откровенно говоря, ничего.

— Вот и научный мир не оценил гениальное открытие Бурбулиса. Тем не менее он основал «Школу политософии «Достоинство» и возглавил кафедру пресловутой политософии в упомянутом Международном университете. Ловкость рук и никакого мошенства? Да сплошное мошенничество налицо!

Такие они, гробовщики Советского Союза…