О РОЛИ СЛУЧАЙНОСТИ В ИСТОРИИ

История носила бы очень мистический характер, если бы «случайности» не играли никакой роли. Эти случайности входят, конечно, и сами составной частью в общий ход развития, уравновешиваясь другими случайностями. Но ускорение и замедление в сильной степени зависят от этих «случайностей», среди которых фигурирует также и такой случай, как характер людей, стоящих вначале во главе движения.

Карл Маркс

В этой великолепной цитате с полной ясностью выражена основная идея марксизма по вопросу о роли случайностей в развитии общества. Случайности, конечно, не могут остановить развитие общества, которым управляют объективные, т.е. не зависящие от воли, сознания и намерения людей, законы, но они могут ускорить или замедлить его.

Незнание этой диалектической связи между закономерностью и случайностью обычно ведёт к противопоставлению их: одно будто бы исключает другое; а это последнее обстоятельство порождает в головах идеалистов – буржуазных идеологов – ужасную путаницу.

Если мы становимся на точку зрения, что в мире всё происходит только закономерно, следовательно, в мире всё только необходимо, то мы неизбежно приходим к фатализму, т.е. к убеждению, что всё в мире заранее предопределено. А от фатализма к религии всего один шаг, поскольку неизбежно возникает вопрос: а что же предопределяет все события, и ответ может быть только один – бог. Но религиозное объяснение мира является пошлым; это признают даже буржуазные идеологи. Наоборот, при отрицание всякой закономерности невозможно было бы решать научные и практические задачи. Если бы люди стали бы отрицать закономерность в явлениях природы, то они не смогли бы, например, строить летательные аппараты; только признание людьми наличия закономерностей в явлениях аэромеханики и их способность познавать их и позволяет им строить самолёты, космические корабли и т.д. То же самое в отношении общества. Тот факт, что общество до сих пор развивалось так, а не иначе, что в данной стране существует такой-то общественный строй, а не иной – всё это, согласно этой точке зрения, плод чистейшей случайности; самое незначительное явление способно якобы вызвать грандиозные последствия для судеб человечества. И в этом случае человек просто оказывается рабом каких-то внешних сил.

В действительности необходимость и случайность диалектически взаимосвязаны. Одно и то же событие может быть и необходимым, и случайным одновременно – необходимым в одном отношении и случайным в другом. Молоко, прокисшее случайно, является необходимым продуктом для изготовления других, кисломолочных, продуктов. Абсолютизация необходимости и отрицание случайности и, наоборот, абсолютизация случайности и отрицание необходимости, неизбежно ведут к субъективному представлению о мире, что, конечно же, антинаучно.

В мире всё связано, обусловлено, всё имеет свою причину. Но то, что происходит с вещами и явлениями, может иметь причину в них самих, проистекать из их внутренней природы, а может вызываться другими вещами и явлениями, которые имеют чисто внешнее, случайное отношение к данным вещам и явлениям. С другой стороны, в мире нет таких вещей, явлений, поведение которых обусловливалось либо только внешними факторами, либо их внутренними особенностями. Всякое внешнее воздействие на предмет преломляется его внутренней природой. Когда семя какого-нибудь растения прорастает именно в данном месте, а, не в другом, это случайно. Но сама способность растения к росту – необходимость для него, обусловленная его внутренними свойствами. В то же время ни одна вещь не отгорожена непроходимой стеной от других вещей. Влияние этих последних на неё бесконечно многообразны, и они накладывают отпечаток на те процессы, которые происходят с данной вещью в силу её внутренней природы. Поэтому всякая необходимость пробивает себе дорогу через цепь случайностей и проявляется в них. Вместе с тем необходимость выступает в том или ином процессе как главное направление, тенденция развития, но эта тенденция пробивает себе дорогу всегда через массу случайностей.

Короче говоря, случайность всегда так или иначе связана с необходимостью, служит формой её проявления, а необходимость, в свою очередь, имеет своим дополнением случайность. «Случайность – это только один полюс взаимозависимости, другой полюс которой называется необходимостью. В природе, где также как будто господствует случайность, мы давно уже установили в каждой отдельной области внутреннюю необходимость и закономерность, которые пробивают себе дорогу в рамках этой случайности» (Ф. Энгельс, «Происхождение семьи, частной собственности и государства», К. Маркс и Ф. Энгельс, т. 21, с. 174).

Теперь после того, как мы рассмотрели, в самом общем, виде марксистскую диалектику необходимости и случайности, мы можем приступить к рассмотрению роли случайности в истории.

В различных исторических условиях взаимосвязь необходимости и случайности проявляется неодинаково. Господство частной собственности в капиталистическом обществе лишает людей возможности контролировать производство в масштабах всего общества. Вследствие этого здесь царят закон конкуренции и анархия. Поэтому экономическая необходимость – производство жизненно необходимых средств существования – здесь пробивает себе дорогу через массу случайных колебаний цен на рынке, зависимых от столь же случайных изменений спроса и предложения; случайно же распределяется рабочая сила и т.д. Отсюда кажется, что экономические кризисы, которые вот уже на протяжении более 200 лет повторяются регулярно каждые 8-10 лет, порождаются этими случайностями. Но уже простой факт, что конкуренция и анархия являются следствием частной собственности, показывает, что все эти случайности обусловлены именно частной собственностью, являются её следствием. Следовательно, причина экономических кризисов кроется в самой природе капитализма.

Но буржуазные экономисты отрицают этот всем очевидный факт. Они с маниакальным упорством настаивают, что экономические кризисы обусловлены случайными причинами, которые якобы могут быть устранены при сохранении капиталистического производства. Для обоснования этого утверждения они создали сотни теорий, в которых якобы доказывается, что экономические кризисы присущи только начальной стадии развития капитализма – свободной конкуренции. Логика всех этих теорий сводится к одному простому тезису. Дескать, свободная конкуренция по мере своего развития приводит к государственно-монополистическому капитализму, который, в свою очередь, коренным образом изменяет природу капитализма, уничтожает анархический характер развития экономики, позволяет регулировать общественное хозяйство и, таким образом, избавляет общество от кризисов.

Но допустим, хотя бы на секунду, что мировые капиталистические монополии договариваются между собой устранить анархию в общественном хозяйстве опять-таки с целью «цивилизованной» эксплуатации трудящихся классов, как это вытекает из пресловутой теории «ультраимпериализма» К. Каутского и Р. Гильфердинга. Спрашивается, можно ли при допущении даже этой маниловщины избавиться от кризисов? Нет, нельзя. И вот почему. Капиталистический способ производства – это специфический способ производства. Специфичность его состоит в том, что его конечной целью является не сам продукт, как таковой, а стоимость, или, точнее говоря, меновая стоимость, т.е. деньги. «Цель капиталистического производства – это, прежде всего, присвоение стоимости, денег, абстрактного богатства». (К. Маркс, Теории прибавочной стоимости, ч. 2, с. 560, К. Маркс и Ф. Энгельс, т. 26, с. 560).

Но стоимость есть величина переменная. Она растёт или падает в обратном отношении к производительной силе труда: чем больше производительная сила труда, тем меньше стоимость; и, наоборот, чем меньше производительная сила труда, тем больше стоимость. Между тем законом развития всякого производства является именно постоянный рост производительной силы труда, следовательно, постоянное падение стоимости. А это фактически означает, что, в условиях капиталистического производства, падение стоимости, порождаемое развитием производительной силы труда, представляет собой закон, который в известный момент самым резким образом приходит в столкновение с развитием производительной силы труда и поэтому постоянно должен преодолеваться посредством кризисов.

Здесь, однако, во избежание возможных недоразумений, следует сказать. Во всех марксистских учебниках по политической экономии говорится, что причина экономических кризисов заключается в противоречии между общественным характером производства и капиталистической формой присвоения продуктов производства. Но это хотя и верно, но недостаточно полно. Это противоречие есть лишь проявление диалектического закона единства и борьбы противоположностей: потребительной стоимости и стоимости. «Капитал как самовозрастающая стоимость заключает в себе не только классовые отношения, не только определённый характер общества, покоящийся на том, что труд существует как наёмный труд. Капитал есть движение, процесс кругооборота, проходящий различные стадии…» (К. Маркс, Капитал, т. 2, с. 121, К. Маркс и Ф. Энгельс, т. 24, с. 121).

Пока сохраняется капиталистическое производство, кризисы неизбежно будут повторяться подобно тому, как происходит смена времён года.

Но было бы ошибкой считать, что экономические кризисы, во время которых разрушаются гигантские производительные силы, уничтожается масса готовой продукции и расточается главная производительная сила общества – рабочая сила, сами по себе приведут к автоматическому краху капитализма. Отнюдь. Каждый кризис образует исходный пункт для нового производства опять-таки для того, чтобы, совершив полный цикл капиталистического производства (кризис, депрессия, оживление, подъём, кризис), снова свалиться в бездну краха.

Чтобы уничтожить кризисы, надо уничтожить капитализм, основанный на господстве частной собственности, и на его месте построить социализм, основанный на господстве общественной собственности. Ярким пример этого — социалистическое общество — СССР, где именно вследствие уничтожения частной и установления общественной собственности экономических кризисов не было.

Общественная собственность, господствующая при социализме, коренным образом изменяет характер действия и возможности использования экономических законов.

Во-первых, в противоположность частной собственности на землю и средства производства, которая разъединяет производителей, порождает конкуренцию и анархии производства, общественная собственность объединяет действия производителей в едином хозяйстве с единым руководством. Вследствие этого возникает возможность контролировать общественное производство в масштабах всего общества, планомерно, сознательно использовать действие экономических законов в интересах всех членов общества.

Во-вторых, при социализме производство ведётся не в целях присвоения стоимости, денег, словом – прибыли, а в целях удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества. Следовательно, при социализме уничтожается противоречие между развитием производительной силы труда и целью производства. Но тем самым исключается и возможность экономических кризисов. Для развития производительной силы труда здесь открывается широкий простор. Чем выше становится производительная сила труда, тем больше производится материальных и культурных благ. А чем больше производится материальных и культурных благ, тем полнее удовлетворяются потребности всего общества в них.

При социализме в силу действия присущих ему закономерностей люди получают возможность предвидеть ход исторических событий и планировать свою деятельность во всех областях жизни. Экономическая необходимость – производство жизненно необходимых средств существования – проявляется здесь через сознательную, целенаправленную деятельность людей. Сознательна, планомерная деятельность людей, резко ограничивает роль случайностей при социализме. Однако социалистическое хозяйство не застраховано от случайностей. В экономике бывают случаи, когда в силу просчётов в планирования, возникают диспропорции в темпах развития различных отраслей, в объёмах производства различных видов продукции. Иногда случайности связаны с неблагоприятными погодными условиями. Все эти случайности, конечно, создают проблемы в экономике. Но принципиальное отличие социализма от капитализма состоит в том, что социалистическое общество имеет возможность своевременно вскрывать возникшие проблемы в хозяйственной жизни и оперативно устранять их. Но превращение этой возможности в действительность зависит от умения руководителей государства своевременно познавать и использовать объективные законы общественного развития в планировании и управлении общественным хозяйством. Но, с другой стороны, социалистическое общество, как и всякое другое общество, не застраховано от того, когда в силу случайных событий во главе социалистического государства могут оказаться люди посредственные, безвольные и бесчестные, действия которых может привести к реставрации капитализма. Яркий пример такого случая – чисто случайная смерть Сталина, 5 марта 1953 года.

Известно, что в 1951 году ЦК ВКП (б) организовал дискуссию (закрытую) для разработки единого учебника политической экономии. Точно так же известно всем, что по итогам этой дискуссии Сталин в 1952 году написал знаменитые «Экономические Проблемы Социализма в СССР», где прямо говорит, что «Основная ошибка товарищей Саниной и Венжера состоит в том, что они не понимают роли и значения товарного обращения при социализме, не понимают, что товарное обращение несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму. Они видимо, думают, что можно и при товарном обращении перейти от социализма к коммунизму, что товарное обращение не может помешать этому делу. Это глубокое заблуждение, возникшее на базе непонимания марксизма…

Ну, а мы, марксисты, исходим из известного марксистского положения о том, что переход от социализма к коммунизму и коммунистический принцип распределения продуктов по потребностям исключают всякий товарный обмен, следовательно, и превращение продуктов в товары, а вместе с тем и превращение их в стоимость.

Дело в том, что излишки колхозного производства поступают на рынок и включаются таким образом в систему товарного обращения… Нужно выключить излишки колхозного производства из системы товарного обращения и включить их в систему продуктообмена между государственной промышленностью и колхозами… Такая система потребует громадного увеличения продукции, отпускаемой городом деревне, поэтому ее придется вводить без особой торопливости, по мере накопления городских изделий. Но вводить ее нужно неуклонно, без колебаний, шаг за шагом сокращая сферу действия товарного обращения и расширяя сферу действия продуктообмена». (И. Сталин, Экономические Проблемы Социализма в СССР, 1952 г., т. 16, с. 221-223).

Итак, здесь Сталин прямо говорит, что дальнейшее сохранение товарного обращения при социализме неминуемо приведёт к реставрации капитализма. И здесь же он намечает меры для недопущения этого, а именно: сокращать сферу товарного обращения и расширять сферу продуктообмена. Так обстояли дела с созданием учебника политической экономии в СССР.

Предполагалось, что учебник политической экономии выйдет в 1953 году. Но этого не произошло. Учебник политической экономии вышел в конце 1954 года, т.е. спустя более, чем через год после смерти Сталина. И, как это ни «странно», в этот учебник не вошло самое существенное замечание Сталина, а именно: вводить продуктообмен «неуклонно, без колебаний, шаг за шагом сокращая сферу действия товарного обращения и расширяя сферу действия продуктообмена». Наоборот. В учебнике политической экономии чёрным по белому написано: 1) «В меру роста изобилия продуктов будут созданы предпосылки для перехода от распределения по труду к распределения по потребностям. В связи с этим важное значение имеет дальнейшее всемерное развёртывание торговли. Торговля остаётся основной формой распределения предметов потребления в течении всего периода постепенного перехода от социализма к коммунизму». (ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ. УЧЕБНИК, 1954, с. 569).

Ни один человек не станет отрицать, что здесь произошла явная подмена самого существенного (ключевого) момента содержания учебника политической экономии, а именно: вместо дальнейшего развёртывания продуктообмена, – дальнейшее всемерное развёртывание торговли. И ни один человек не станет отрицать, что умри Сталин не 5 марта 1953 года, а, скажем, 5 марта 1954 года, то такой подмены никак не могло бы быть. Но, как бы то ни было, борьба за государственную власть в СССР после естественной смерти (простой случайности) Сталина создала условия и обстоятельства, которые дали возможность агентуре мировой буржуазии подменить марксистскую экономическую науку буржуазной; а вместе с этой подменой возникли условия, давшие возможность изменить направление общественной жизни СССР в сторону реставрации капитализма в нём. Так «случайность» превратилась в «необходимость». В 1958 году Советское государство продало колхозам основные средства производства (МТС), несмотря на очевидность того, что эта продажа расширит сферу действия товарного обращения, которое, в свою очередь, неумолимо приведёт к полной реставрации капитализма в СССР.

Но могут спросить: а как же марксистское положение о том, что в общественном развитии решающей силой являются народные массы, а не личности?

Чтобы ответить на этот вопрос, надо ответить на другой вопрос: «Масса даёт своим руководителям программу и обоснование программы или руководители массе? Если сама масса и её стихийное движение дают нам теорию социализма, то нечего ограждать массу от вредного влияния ревизионизма, терроризма, зубатовщины, анархизма: «стихийное движение само из себя рождает социализм». Если же из себя не рождает стихийное движение теорию социализма (не забудь, что у Ленина речь идёт о теории социализма), значит, последняя рождается вне стихийного движения, из наблюдения и изучения стихийного движения людьми, вооружёнными знаниями нашего времени». (И. Сталин, т. 1, с. 57). Говоря другими словами: социализм может победить только на основе научной теории социализма, которую создают и дают трудящимся классам руководители, вожди рабочего движения. Но эта победа зависит от многих случайностей, среди которых фигурирует и такой «случай», как характер вождей рабочего движения. И такова диалектика революционного процесса развития.

В России во главе социалистической революции стоял В. Ленин, и социалистическая революция победила. В Германии же во главе социалистической революции стоял К. Каутский, и социалистическая революция потерпела поражение; хотя материальные условия для её совершения в Германии были гораздо благоприятнее, чем в России. Между тем К. Каутский блестяще владел теорией социалистической революции К. Маркса и нисколько не сомневался в том, что она проявляется и выражается в завоевании политической власти пролетариатом. Вот что писал К. Каутский в 1908 году. «Современный коммунизм может осуществиться только благодаря приобретению власти, которая в состоянии подчинить себе всю общественную жизнь и преобразовать её. Такой властью является государственная власть. Поэтому завоевание политической власти пролетариатом является первым условием осуществления современного коммунизма». (К. Каутский, «Происхождение христианства», с. 435, 1908 г.).

Но уже в 1914 году он отказался от этого марксистского тезиса и стал проповедовать идею, что с установлением капиталистических монополий, капитализм потерял свой антинародный характер, что он стал «организованным», «бескризисным», «мирным». Поэтому теперь рабочему классу не следует вести борьбу за политическую власть. Разве этот случай с К. Каутским не доказывает, что среди случайностей, влияющих на революционный процесс, есть и такой случай, как характер людей, возглавляющих этот революционный процесс? Доказывает!

Трудно представить себе более крупное поражение, чем то, которое потерпел рабочий класс СССР. Но что же из этого? Не потребовала ли борьба буржуазии за своё экономическое и политическое господство более 200 лет беспримерных битв? И не потерпела ли она своё первое поражение от пролетариата в тот момент, когда она считала своё положение более прочным, чем когда бы то ни было? «Уже давно прошли времена, когда господствовал суеверный взгляд, приписывающий возникновение революции злонамеренности кучки агитаторов. В настоящее время всякий знает, что где бы ни происходило революционное потрясение, за ним всегда кроется известная общественная потребность, удовлетворению которой мешают отжившие учреждения. Ощущение этой может быть ещё не настолько сильным, не настолько всеобщим, чтобы обеспечить непосредственный успех; но всякая попытка насильственно подавить эту потребность лишь заставляет её выступать с возрастающей силой до тех пор, пока, наконец, она не разобьёт своих оков. Поэтому, если мы и разбиты, нам не остаётся ничего другого, как начинать сначала». (Ф. Энгельс, Революция и контрреволюция в Германии).

За рабочий класс!

Рафик Кулиев

17 июня 2015 г.