Одним из важных принципов разработанной В.И. Лениным стратегии революционного движения была категорическая недопустимость для партии подстраиваться под сиюминутные настроения масс. В любых условиях партия должна убеждать массы в правоте своих взглядов и вести их за собой. Любой другой путь ведёт к заражению движения буржуазной идеологией.
Серьёзным испытанием этого принципа стала Первая мировая война.
Власти удалось вызвать в стране мощный подъём патриотизма. Разумеется, были люди, понимавшие истинный – империалистический – характер войны, в которую царский режим втягивал страну. Но их было мало, и большинство их в сложившейся ситуации предпочитали помалкивать. Все партии поддержали курс на войну, и даже считавшиеся социалистами меньшевики и эсеры слились в патриотическом экстазе с царской властью.. Они не были исключением: во всех парламентах европейских государств социалисты и социал-демократы в целом поддержали войну.
И только большевики, верные Ленинской стратегии, открыто осуждали войну. Против неё выступили депутаты Государственной Думы от большевиков. Партия разворачивала агитационную работу, доказывающую, что эта война нужна только власть и деньги имущим, а народу несёт только неисчислимые беды.
Депутаты-большевики за свою позицию поплатились свободой. На фронте агитаторов против войны ждал военно-полевой суд. В тылу они рисковали быть избитыми приверженцами войры «За Бога, царя и Отечество», их преследовали жандармы. Власть и прислуживающие ей писаки развернули кампанию моральной травли большевиков, изображая их предателями и немецкими шпионами…
Но, несмотря ни на что, партия продолжала свою работу. И со временем, клгда сама жизнь убеждала людей в правоте большевмков, их идеи всё больше и больше овладевали массами.
Нынешняя власть и прислуживающие ей писаки пытаются представить дело так, будто большевики были главными виновниками неуда России в Первой мировой войне. Мол. Их пропаганда разлагала армию, и она теряла боеспособность. Только ведь в 1914 году большевики оказались в моральной изоляции, и их пропаганда никакого влияния на солдат не оказывала. Тем не менее, армия, начавшая наступление в Пруссии, была разгромлена. И прорыв немцев в 1915 году под Горлицей, вызвавший отступление русских войск, был предопределён отнюдь не тлетворным воздействием большевистской пропаганды, а тем, что немцы имели многократное преимущество в артиллерии, прежде всего, тяжёлой.
Так что в действительности всё было наоборот. Не пропаганда большевиков обусловила военные неудачи, а военные неуачи и, говоря словами Деникина, «дикая вакханалия дороговизны и хищений» в тылу способствовали росту влияния большевистской пропаганды.
Ещё более трудным для партии большевиков стало «испытание войной» после Февральской революции. Временное правительство, представлявшее интересы капиталистов и помещиков, продолжило войну, в чм нашло поддержку у «социалистов», меньшевиков и эсеров, имевших большинство в Советах.
Но поскольку империалистическая война себя дискредитировала в сознании масс, ей попытались придать новый образ – войны в защиту революции. И поначалу небезуспешно. На первых порах такая война «за революцию» получила достаточно широкую поддержку. И те, кто выступали против неё, рисковали прослыть уже изменниками революции.
Доброжелатели рекомендовали и большевикам, чтобы в таких условиях не потерять симпатии масс, хотя бы притвориться, что разделяют идею «оборончества». Тем не менее, партия большевиков, верная принципу не подстраиваться под настроение масс, а воспитывать их на своих идеях, не поддалась «массовому угару». В написанных в середине апреля «Письмах о тактике» Владимир Ильич ответил этим доброжелателям, что приличнее «уметь противостоять «массовому» угару, чем «хотеть остаться» с массами, т. е. поддаться общему поветрию».
Большевики последовательно разоблачали сущность войны, доказывая, что, говоря словами Ленина, «класс капиталистов… никакой другой войны, кроме империалистической, вести не может». и в этой войне рабочие и крестьяне в солдатских шинелях на деле защищают не революцию, а интересы капитала. Это дало повод для развязывания кампании травли партии, якобы выступающей пособником врага, Ленин был объявлен «немецким шпионом». И поначалу многие стали относиться к большевикам враждебно.
Однако провал июньского наступления, которое было провозглашено военным и морским министром Временного правительства Керенским «великим торжеством революции», развеял «угар». Правда, и этот провал попытались списать на тлетворное влияние большевистской агитации, якобы разложившей армию. Однако комиссия под руководством генералов Гоштофта и Гаврилова увидела главную причину прорыва немцев на участке 6-й гренадерской дивизии совсем в другом — в том, что власть погнала армию фактически на убой, не обеспечив наступление необходимым вооружением: «Дивизия была сметена неприятельским артиллерийским огнём более 200 орудий, имея при себе только 16». Доверие народа к партии, выступавшей против продолжения такой войны, не только восстановилось, но и намного выросло.
А вот когда возникла необходимость действительно защитить революцию – от мятежа Корнилова, то именно большевики наиболее последовательно и решительно, и не только на словах, но и на деле, выступили против попытки генерала установить военную диктатуру.
Ясная, твёрдая, последовательная позиция сторонников Ленина, их правота, которая становилась всё более очевидной привлекала народ на их сторону. С осени большевизация Советов пошла по всей стране.
Виктор ВАСИЛЕНКО,
Белгород.