Строительство коммунистического общества, олицетворявшего все светлые мечты человечества о свободе, равенстве, братстве, справедливости и добре, требовало строителей, принимающих и разделяющих коммунистические идеалы. В.И. Ленин полагал, что общественная собственность на средства производства, составляющая экономическую основу будущего “царства разума”, создаст предпосылки для формирования “нового человека”. У “нового человека”, в отличие от “старого”, атрофирован “частнособственнический инстинкт”, он общее благо ценит выше, чем личное, для него долг, честь, совесть есть реально проявленные свойства натуры, ему чужды корысть, стяжательство, алчность, трусость, подлость и прочая низость. То есть, человек коммунистического общества является, в терминах нашего исследования, олицетворением высшей разумной духовной природы. Он сумел обуздать и победить свою низшую вожделеющую и самоутверждающуюся природу и развить ту часть сознания, которая характеризует Человека.
Если христианская религия призывала человека к совершенствованию, к чистоте, правде и любви, к тому, чтобы стать сыном духа и разума, то есть стать подобными Богу, то коммунистическая идеология пыталась воспитать граждан сознательными строителями коммунизма, чтобы соответствовать тому светлому идеалу, который был содержанием слова “коммунист”. Христианский идеал, апеллируя к интересам самого человека, призывал его стать нравственно совершенным, чтобы после смерти обитать в “царстве божьем”, где просто не могут находиться злые, жестокие, жадные, похотливые, и сама устремленность к чистоте сердечной есть самое лучшее, к чему может стремиться человек, очищая и облагораживая свою жизнь на земле.
Коммунистический идеал призывал человека прожить жизнь достойно, честно, отдать всю ее людям, стране, будущему, подчинив личные интересы интересам общим. В этом месте мы имеем точку соприкосновения коммунистического и религиозного идеалов по сути, поскольку с философско-религиозной точки зрения высшая природа человека развивается и проявляется, когда человек отдает всего себя деятельной любви к богу и людям, забывая про свои личные интересы. Отличие состоит в том, что религиозное мироощущение строится на вере в продолжение жизни после смерти, а коммунистическая идеология считала идею о бессмертии души и о загробной жизни фантастической. Призыв ставить интересы общества выше своих собственных обосновывался тем, что когда-то, в будущем, возникнет прекрасное общество прекрасных людей, и истинный коммунист должен отдать все свои силы и, если нужно, жизнь, чтобы будущие поколения родились и жили в “царстве разума и свободы”. На вопрос о том, на чем может быть основана такая высокая самоотверженность, коммунистическая идеология не могла дать определенного ответа, поскольку отвергала идею бесконечности индивидуального бытия, и такая незавершенность лишала коммунистическую идею той силы, которая бы дала ей жизненность.
“Религия дает человеку идеал, – писал В. И. Ленин. – Человеку нужен идеал, но человеческий, соответствующий природе, а не сверхъестественный… Пусть нашим идеалом будет не кастрированное, лишенное телесности, отвлеченное существо, а цельный, действительный, всесторонний, совершенный, образованный человек” [Ленин, Псс, т. 29, с. 56]. Такой человек должен был вырасти в обществе, где уничтожена эксплуатация человека человеком, и где «златой телец» не только перестает быть кумиром, но даже презирается. В такой социальной среде человек все свои творческие силы мог бы направить к действительному совершенствованию, не имея тех препятствий, которые обусловлены капиталистическими отношениями.
Капиталистическая система в самой своей основе, как это убедительно показал К. Маркс, содержит несправедливость и алчность, и хотя является весьма эффективной в экономическом плане, но относительно создания предпосылок для развития высшей природы человека не имеет перспектив именно потому, что ее кумир – низшая природа человека, ее потребности и способы их удовлетворения.
Капиталистическое общество, в отличие от коммунистического, никогда не третировало и не преследовало церковь. Мы имеем удивительный парадокс: при капиталистической системе, успешно обслуживающей и даже возвеличивающей низшую природу человека, церковь является неотъемлемой частью всего стиля жизни. Коммунистическая идеология, невольно возвеличивающая высшую природу человека, признает религию заблуждением, связанным с недоразвитостью сознания человека.
Такой парадокс еще раз подтверждает мысль о том, что есть религия формальная и ритуальная, которую В.И. Ленин отмел как «опиум народа», а есть религия сокровенная и возвышенная, о которой он ничего не знал, причисляя всякое богоискательство к “утонченной поповщине” и, как сам он говорил, правда, по другому поводу, “вместе с грязной водой выплеснули ребенка”.
Коммунистическая идеология предлагала человеку видеть смысл жизни в служении человечеству, не давая при этом ответа на вопрос, что это дает самому человеку. Человек же может принять только то, что соответствует его природе, низшей или высшей. Высшая природа человека, составляющая его истинную суть, не погибает и не исчезает, она действительно развивается и совершенствуется, когда человек от эгоистических побуждений переходит к альтруистическим, причем этот переходной процесс – длительный и сложный. Из человека Человек рождается в мучительной борьбе со своей низшей природой. Но в победе над нею заинтересован сам человек, если он ищет непрерывности своего собственного существования. Если же человеку предлагается высокий смысл жизни, а при этом отрицается возвышенность человеческой природы и ее бесконечность, то возникает непреодолимое противоречие, которое раньше или позже приведет к краху всего идеологического построения, поскольку оно противоестественно. Коммунистический идеал возвеличивал, сам того не ведая, высшую природу человека, и в этом была его сила. Слабость же его состояла в том, что плоды развития высшей природы как бы присваивались обществом, отрываясь от самого человека, и служили «удобрением» для будущих поколений, а от самого человека оставалась лишь «память в сердцах благодарных потомков».
Еще одна слабость коммунистического идеала состояла в том, что проблема развития сознания человека, связанная с двойственностью его собственной природы, с его субъективным миром, с необходимостью борьбы с собственной низшей природой за проявление высшей, стала не общечеловеческой, а классовой. Пролетариат стал олицетворять высшую природу человека, а капиталист – низшую. И хотя отношение к собственности и у Платона, и в христианстве, и буддизме, и в других религиозно-философских системах является показателем духовного развития человека, но не само наличие или отсутствие собственности является здесь определяющим, а именно отношение. Бедняк может быть алчным и корыстолюбивым, завистливым и лживым, в то время как обладающий огромными богатствами может их использовать для улучшения жизни многих, что, впрочем, случается весьма редко.
Как показал дальнейший ход истории, деление людей по классовому признаку и выведение на этой основе их большей или меньшей моральности и потентности к развитию высшей природы человека оказалось весьма зыбкой основой для построения справедливого государства трудящихся, и понадобилось всего лишь семьдесят лет, чтобы обострились противоречия между идеологией и реальной жизнью, между желаемым и действительным, между призывами служить обществу и желаниями и устремлениями самого человека.
Но вместе с этим, социалистическая система, основанная на общественной собственности на средства производства, более потентна создать предпосылки для развития Человека, поскольку в основу свою она пытается положить принцип справедливости, и у нее есть шансы на успех, если только в обществе есть достаточное количество искренних носителей коммунистических идей. Коммунист, по сути, – это человек, развивший свою высшую природу, но высшая природа не может проявиться только от того, что кто-то кого-то зачислит в отряд коммунистов, как и у сапожной щетки, как шутил в свое время Энгельс, не вырастут молочные железы, если ее зачислят в отряд млекопитающих.
Служение коммунистическим идеалам на заре коммунистического движения действительно способствовало развитию высшей природы человека, поскольку в основе его лежало искреннее желание общего блага, справедливости, братства и счастья для всех людей. Мужество, самоотверженность, поиск справедливости, способность к самоограничению действительно были присущи многим людям, называвшим себя коммунистами.
Коммунистический идеал, на котором воспитывалось не одно поколение советских людей, содержался в классическом монологе Павки Корчагина – Николая Островского: “Самое дорогое у человека – жизнь. Она дается ему один раз, и ее нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое, чтобы, и умирая, мог сказать, – вся жизнь, все силы были отданы самому прекрасному – борьбе за освобождение человечества!” [Н. Островский. Как закалялась сталь]. В этих словах заключена и вся возвышенность коммунистического идеала, и все его слабости. Почему жизнь – это самое дорогое, если она неизбежно заканчивается смертью? В чем ценность жизни для самого человека, если, независимо от того, как она проведена – в подвиге или в подлости, человека ждет неизбежная полная смерть?
Герметизм, платонизм, раннее христианство и другие философско-религиозные системы, которых мы не смогли коснуться в нашем исследовании (например, маздеизм, буддизм, хасидизм) также утверждают ценность человеческой жизни, потому что эта жизнь есть поле, на котором человек должен вырастить и собрать урожай высших качеств своей природы, ибо после физической смерти, что есть обычное природное явление, этот урожай составляет суть человека, направляющегося в другой мир. Поэтому жизнь, проведенная в подвиге, в служении людям, в поисках любви и добра, имеет огромную ценность для самого человека, ибо она соответствует развитию и совершенствованию разума, являющегося субстанцией духа.
Второе утверждение Корчагина – Островского о том, что жизнь дается человеку один раз, опровергается теми же философско-религиозными системами. Что можно успеть за одну жизнь? Люди так различаются по степени проявленности в них Высшей природы, что то, что естественно для одних, другим кажется недосягаемой высотой, а третьим – безумием. При виде тонущего ребенка один человек, не задумываясь, бросается в воду. Другой, вспоминая, что быть трусом ему не по душе, делает то же самое. Перед третьим мелькают лица благодарных родственников и местных журналистов, и он тоже бросается в воду. Поведение четвертого определяет возможность денежного вознаграждения, а пятый с любопытством наблюдает за событиями без внутреннего побуждения что-нибудь предпринять. И все это есть проявления духа, или разума в человеке, и люди не могут в этом быть равны между собой, потому что жизнь дается человеку не один раз, и каждый человек проводит жизнь по-разному, развивая свою высшую природу или угнетая ее.
Коммунистический и религиозный идеалы совпадают еще в том, что не допускают бесцельно прожитой жизни. Религиозная философия считает бесцельно прожитой жизнью такую жизнь, которая не привела к накоплению высшего в человеке. Коммунистическая идеология бесцельной считала жизнь, которая была посвящена своим личным, мелким, мещанским интересам, а не служению людям, Родине, человечеству. “…Жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…” Кому больно? Перед кем стыдно? Перед родственниками? Перед партией? Перед народом? Это кажется нелепостью, если считать смерть окончательной точкой в развитии человеческого сознания. И какая жизненная цель может вдохновлять человека, если от него останется только прах, какой бы великой или ничтожной ни была его жизнь?
В большинстве религиозно-философских систем момент смерти является наиболее ответственным моментом всей человеческой жизни, подводящим ее итог в плане борьбы низшей и высшей природы в человеке. Человек, посвятивший жизнь служению самому себе, удовлетворению исключительно своих желаний, укрепил свою низшую природу и отяготил свое дальнейшее существование. Тот же, кто использовал жизнь для развития своей высшей природы, независимо от того, атеист это или верующий, богач или бедняк, коммунист или капиталист, имеет совсем другие перспективы и возможности.
Вера в то, что все происходит именно так, или вера в то, что ничего этого не происходит, является сегодня делом вкуса. Но все же, если верить в то, что в мироздании есть разумность и целесообразность, то утверждения философов древности и основателей религиозных систем представляются логичными и гармоничными. Наука все ближе подходит к исследованию тонкоэнергетических процессов, связанных с физической смертью человека, и ей, вероятно, предстоит в будущем внести большую ясность в исконный гносеологический вопрос “об отношении мышления к бытию, ощущения к физическому”, но не в смысле первичности материи или духа, а в смысле расширения и углубления обоих понятий.
Допущение возможности существования сознания вне плотной физической материи, которая связана с мозговым веществом, отнюдь не является вызывающим с точки зрения теории познания, базирующейся на диалектическом материализме. Напротив, оно еще больше подтверждает ленинский тезис о бесконечности и неисчерпаемости материального мира, существующего независимо от человеческого сознания, которое, в свою очередь, может быть связано с бесконечно утончающимися состояниями материи. Рассудочность противопоставления материи и сознания отмечал и сам В. И. Ленин, утверждая в “Материализме и эмпириокритицизме” следующее: “Конечно, и противоположность материи и сознания имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна” [Ленин, т. 14, с. 135].
Если для философско-религиозных систем существование сознания вне материи мозга было совершенно естественным, то есть физическая смерть человека есть лишь уничтожение формы, но не внутренней сущности человека, то для научного коммунизма такое допущение было совершенно неприемлемым. Человек должен быть высоконравственным, самоотверженным, благородным и прекрасным не из-за желания посмертных наград, а из-за того, что добро он ценит само по себе, и не страх наказания или жажда наград определяют его поведение, а естественное следование добру. Но для того, чтобы человек естественно следовал добру, в нем должна быть развита и проявлена высшая природа, которую можно назвать божественной, как было сказано в Евангелии, или разумной, как утверждал герметизм, или коммунистической сознательностью, как настаивал научный коммунизм. Причем “коммунистический идеал” предъявлял к человеку наивысшие требования, поскольку ничего не предлагал лично ему за достойно прожитую жизнь.
Следовать голосу совести, или голосу Бога в человеке, есть, по сути, одно и то же. Эта способность может в равной степени присутствовать или отсутствовать и у верующего, и у атеиста. Принципиальность вопроса состоит не в автономии или гетерономии человеческого духа, а в том, как развивать силу духа, чтобы действительно стать носителем всех высших качеств, соответствующих человеческой природе.
Коммунистический идеал призывал к борьбе за освобождение человечества, подразумевая под освобождением прежде всего освобождение трудящихся из-под гнета капиталистов. Подобное противопоставление могло бы быть в какой-то степени оправдано, если согласиться с положением марксизма о том, что класс капиталистов является олицетворением низшей природы человека со свойственными низшей природе стяжательством, алчностью, корыстолюбием, низостью и подлостью, а класс пролетариев – высшую природу, поскольку не имеет самой главной предпосылки к развитию низшей природы – собственности.
И хотя собственность, без сомнения, является существенным фактором в формировании сознания человека и его ценностных ориентиров, но в нашем исследовании мы хотели показать, что двойственная природа присуща каждому человеку, независимо от его принадлежности к полу, национальности, сословию, классу, партии или религии, а поэтому “всю жизнь, все силы необходимо посвятить самому прекрасному” – борьбе за освобождение своей высшей природы от влияния и диктата низшей природы на предоставленном каждому человеку жизненном поле. Борьба эта не может быть легкой и короткой, ибо рождение “нового человека”, о котором говорил научный коммунизм, отводя общественным отношениям роль “повивальной бабки”, может произойти только при внутренних усилиях самого человека, направленных на развитие разума и воли. Хороша или плоха общественно-экономическая формация определяется именно тем, развитию низшей или высшей природы человека она способствует, причем противопоставление низшего и высшего не должно быть рассудочным, абсолютизирующим крайности.
Коммунистический идеал оказался нежизненным именно потому, что утратил разумность, изначально присущую ему, и стал рассудочным. Несмотря на диалектико-материалистическое основание, он оказался идеалистическим в том смысле, что общественно-экономические отношения, хотя и являются мощным фактором формирования сознания человека, но отнюдь не способствуют осознанию человеком двойственности собственной природы и необходимости борьбы сначала с самим собой, а уже потом с идеологическим противником.
Любой рассудочный идеал разделяет людей на “мыслящих, как надо”, и на инакомыслящих. Это произошло с христианством в период инквизиции, этим болеют многочисленные религиозные секты всех конфессий, каждая из которых имеет своего “истинного бога”, похожая судьба была и у коммунистических идей, провозглашение которых опережало их внутреннее постижение. Чтобы не происходил трагический развод между духом и буквой, содержанием и формой, сущностью и явлением, рассудочному мышлению должно быть противопоставлено разумное, развитие которого, как показало наше исследование, составляет истинный смысл человеческой жизни.
Сегодня, когда под процветанием страны в значительной степени подразумевается прежде всего ее экономическое процветание, нельзя забывать, что материальный достаток нужен человеку не как самоцель, в погоне за которой можно утратить все ценное, достойное и высокое, то есть разум, и приобрести “сопутствующие товары” – культ секса, насилия, разнузданности, похотливости, тупой “заземленности” и примитивности. Не хотелось бы, чтобы от честности, порядочности, справедливости остались одни слова, которыми ловко могут жонглировать образованные глупцы, развившие интеллект, но лишенные разума.