Эта статья началась с поста в фейсбуке у одного моего старого друга, довольно известного писателя. Он с горечью рассказал, как увидел на улице под дождем груду советских книг. Несколько успел спасти, просушить и привести в порядок. Остальные погибли. Он с горечью перечислял авторов — Пушкин, Куприн, Дюма, первое советское издание Анн и Сержа Голон… Я же задумалась — насколько закономерно происходящее?

Многие мои друзья избавляются от «бумаги» подчистую, в доме вообще не остается книг — приходишь, смотришь на полки по привычке и видишь какую-нибудь икебану или аромалампочку вместо привычных переплетов. А ведь мой круг — интеллигентные воспитанные люди, выросшие на хорошей литературе. Уцелевшие домашние библиотеки можно пересчитать по пальцам, и большинство из них прореживают время от времени.

Хочется сказать «увы», такова судьба устаревших носителей. Но в США и особенно в Европе дела обстоят совершенно по-другому. Я слежу за литературой и вижу десятки книг о книгах, книжных магазинах, книготорговцах и книголюбах. Взять хотя бы мою любимую «Лавандовую комнату», «Книжную лавку» и «Клуб любителей книг и пирогов из картофельных очистков». Да, рынок сократился и «выстрелить» стало труднее, но великое множество авторов продолжает писать и весьма неплохо (если судить по переводной литературе, вытесняющей нашу во многих нишах, от детлита до легкой прозы). Книги читают, покупают, дарят, обсуждают и продвигают. Ценность чтения остается бесспорной и бумажный носитель все еще имеет вес.

Что же произошло у нас? Давайте пройдемся вкратце по всей истории книги. Письменность изобрели около 5500 назад, первые тексты высекали на камне или записывали на глине. Около 5000 лет назад появился папирус — материал из сердцевины египетского растения, на котором оказалось очень удобно писать. Однако и папирус был дорог, и людей, владеющих магией грамоты, насчитывалось немного. Книга считалась драгоценностью и стоила весьма существенных денег.

Первые дешевые книги появились в древнем Риме — ушлые жители Вечного города построили множество фабрик по производству папируса, снизив стоимость свитка с заоблачной до приемлемой. Судя по изобилию граффити, значительная часть свободных римлян была грамотной и читала по крайней мере надписи на стенах. Квириты пользовались общественными библиотеками, обеспеченные граждане собирали свои — до 30.000 свитков включительно. Профессии поэта, драматурга и литератора считались не только почтенными, но и доходными, авторы получали поддержку от меценатов и императоров, выгодно продавали свои творения… Впрочем и на ссылку могли наработать, как Овидий, и на яд как Петроний Арбитр.

Темные века уничтожили большую часть бесценных античных свитков — их жгли как языческое наследие или просто ради растопки. Да и грамотность стала привилегией чиновников и монахов — порой даже короли едва могли подписаться под собственным указом. Зато появились пергаменты и привычные нам на взгляд рукописные книги — роскошные, с миниатюрами и буквицами, расписанные серебром и золотом. Они стоили целые состояния и хранились со всей возможной бережностью. Как правило это были библии, религиозная литература, научные и медицинские трактаты, изредка — немногочисленная беллетристика вроде шаловливых новелл и приключений рыцарей, ну и стихи конечно же.

Со временем сложились целые цеха переписчиков, копирующих тексты при университетах и монастырских книгохранилищах. Грамотных людей становилось все больше, потребность в книгах росла. А потом пришел Гуттенберг — и перевернул индустрию. Позволить себе печатную книгу вскоре смог и зажиточный горожанин и дворянин и священник. Частные библиотеки перестали быть роскошью, доступной лишь крупным феодалам и монастырям. Вскоре появилась и пресса, следом — и развлекательная литература.

К 19 веку число грамотных людей стало достаточным для появления беллетристики, детективов, любовных и бульварных романов. Позволить себе собирать книги мог в общем любой обеспеченный человек, вспомните тех же сестер Бронтэ, получивших образование в обширнейшей библиотеке отца — бедного священника. Да, книги оставались ценностью, их зачитывали до дыр, переплетали и бережно хранили, но из сакрального предмета они сделались материальной ценностью, носителем культуры.

Роль писателя в обществе стала довольно значительной — властитель дум, законодатель идеологии, почти небожитель. Появились и первые коммерческие авторы, поднимавшие (и спускавшие за считанные годы) огромные состояния — вспомните Лондона и Дюма, из российских авторов — Куприна, Тэффи, Грина — да-да, первейший советский романтик до революции вполне прилично зарабатывал.

В России конца 19го — начала 20го века был не то чтобы культ книги — без нее не мыслили жизнь. Про образованные сословия все понятно, но с 1884 года издатель Иван Сытин наладил выпуск дешевой массовой литературы — в первую очередь классических произведений, былин и народных книг. Общий тираж составлял до 12 млн томов в год. И эти книги оседали в рабочих кварталах, крестьянских избах, приходских школах, давая детям бедных сословий пищу для размышлений. Недаром и коммунисты и эсеры ввозили в Россию такие безумные количества прокламаций и запрещенной литературы — книга воспринималась источником информации, которому безусловно стоит довериться.

После революции книга буквально-таки взошла на престол. Количество тиражей сделалось грандиозным, писательство (по крайней мере признанное официально) — прекрасной, доходной и уважаемой профессией. На книге строилась идеология страны, держалось образование и росла культурная жизнь. Читали все — дети, взрослые, бедные, богатые, жители столиц и окраины, нацбольшинства и нацменьшинства. Читали одно и то же — классику, новинки, журнальные публикации, даже «запрещенка» повсюду была одна и та же.

Книга была всем — другом, учителем, наставником, дверью в другой мир, вложением денег, сокровищем, поводом для гордости и престижа. Помните очереди за Дюма и Дрюоном, распечатки Гумилева и «Мастера и Маргариты», кипучие обсуждения стихов и рассказов в «Огоньке» и «Новом мире»? Книга давала культурные коды и нравственные ориентиры, жонглирование цитатами — «мемами» как сказали бы нынче, определяла принадлежность к интеллигенции. Приходя в гости, человек первым делом смотрел на книжные полки и по их составу делал выводы…

Сложно представить, но еще тридцать лет назад в России книга царила и литература процветала. …А нынче — погляди в окно… И книга и писательство дискредитированы, опущены и заброшены. Читать «бумагу» и быть в курсе новинок сделалось дорогим — или очень дорогим — удовольствием, позволить себе приобрести 5-6 книг в месяц может только представитель среднего класса, да и то не отягощенный семейством и съемной квартирой. В фаворе «низкие» жанры, одноразовые книги и долгоиграющие проекты — купил-прочел-выкинул-купил новую.

Естественно, ускорение темпа жизни, вечный дефицит самой ценной валюты — времени, привычка к клиповому мышлению и коротеньким постикам (о которых так выразительно писал Бредбери) тоже играет роль. Ну и бесконечное количество альтернатив для поиска знаний, обучения, развлечения, эскапизма — хоть играй, хоть смотри ролики, хоть зависай в виртуальной реальности. Многие, особенно молодежь, просто не могут себе позволить долго и вдумчиво смаковать обширные описания и двухстраничные пассажи. В отпуске или в больнице — да. В обыденной жизни — лучше Тикток с Ютубом. И — пожалуй самое важное — книга для большинства перестала быть ориентиром и эталоном морали, нравственности, любви, достойного поведения. Да и сами эти понятия подразмылись, будем честны.

Книга перестала быть безальтернативной, бесспорной, бескомпромиссной. Писатель ан масс стал наемным работником, где-то между аниматором и диджеем. Причем, повторюсь, это именно российский парадокс — за рубежом популярный литератор вроде Кинга, Роулинг или Лессинг пользуется не меньшим уважением, чем музыкант, артист или режиссер, он имеет вес и значение. А мне последние лет пять-шесть сделалось неудобно говорить «я писатель», хотя и книг выпущено достаточно и наград всевозможных хватает. Когда меня спрашивают о профессии, опускаю взор долу и блею «копирайтер». А зря, между прочим.

Что я хочу сказать? Что на самом деле все не так плохо. Во-первых произошла смена носителя — мы же не говорим, что музыка умерла оттого, что больше не пользуемся пластинками или громоздкими бобинами. Во-вторых отсеялись те, для кого книга была вынужденным выбором, те, кто читал ради престижа, потому что так принято или чтобы порадовать мамочку. Есть достаточно хороших писателей, как детских так и взрослых, есть чудесные малые издательства, выпускающие роскошные иллюстрированные издания, хорошую поэзию, мемуары и даже литературную критику. Есть буккроссинг, живы библиотеки  и камерные книжные магазинчики. Живы сообщества фанатов самых разных книг и авторов от небезызвестного «Ведьмака» и мира Гарри Поттера до любителей Макса Фрая и «Дома, в котором».

Книга перестала быть сверхценной, как ни жаль. Но осталась ценной, необходимой, порой необходимой как воздух. И хоронить ее все еще рано. Вот увидите — рано или поздно маятник качнется в обратную сторону и книги вернутся в наши дома!