Интервью с участником СВО

Позывной «Крым». После объявления президентом РФ 24 февраля 2022 года о проведении специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины крымчанин, уроженец Керчи, Николай Игоревич Молодцов-Шамсутдинов засобирался идти на фронт добровольцем. 

Вначале Николай должен был рассказать о себе. Но, пришло тревожное сообщение из Новой Каховки:

«В ночь на 6 июня в результате украинских обстрелов разрушена верхняя часть Каховской ГЭС. В результате повреждения задвижек начался неконтролируемый сброс воды, из-за чего уровень воды в Новой Каховке достиг 10 метров и продолжает подниматься. В зоне подтопления оказались 14 населенных пунктов, где живут более 22 тысяч человек. Идет эвакуация жителей. Для временного вывоза людей из населенных пунктов прибыли автобусы. В Новокаховском округе введен режим ЧС».

И наша беседа началась с другого вопроса.

— Что, по-вашему произошло на Каховской ГЭС?

— Диверсия, провокация Украины. Это удар по людям, по их жизням. Украинская власть людей не щадит. Пусть гибнут, страдают. Конечно, они обвиняют Россию. Только всем очевидно, что России эта катастрофа не нужна. Запад лжёт. Запад клевещет на мою страну, на русских. Там это стало нормой. Что касается Украины, то её власть, президент, Вооружённые Силы не самостоятельные, ими руководят кураторы из США, они диктуют Украине, как действовать, чтобы победить Россию. Не исключаю, что подрыв Каховской ГЭС тоже их идея.

Можно было бы предотвратить теракт?

— Думаю, да. Но, для этого наши стратеги должны уметь не только видеть, но и предвидеть.

Глава Крыма Сергей Аксёнов опасается, что из-за подрыва плотины на Каховской ГЭС может обмелеть Северо-Крымский канал.

— Мы справимся. У нас сейчас все водохранилища заполнены более, чем на 80%. В принципе, мы не зависели от канала долгое время, когда нам Украина перекрывала поступление днепровской воды с 2014 года. Мы использовали альтернативные источники. Но, надеюсь, что до этого не дойдёт.

Как вы стали добровольцем, причём первым добровольцем-коммунистом от Крыма?

— У меня родословная такая. Когда страна в опасности, надо её защищать. Все мои деды воевали за Родину. Мой прадедушка погиб в Сандомире в Польше, 11 немцев убил, дважды был ранен, награждён двумя орденами Славы. Двоюродный брат моего дедушки – Герой Советского Союза, Молодцов-Бадаев, такой псевдоним у него был в годы Великой Отечественной войны. Он в Одесских каменоломнях создал подпольное движение, уничтожил более 300 фашистов. Его именем была названа улица в Одессе, сейчас, её, к сожалению, переименовали. Он попал в плен к румынам, воевавших с гитлеровцами, ему предлагали покаяться, сдаться, а дед ответил: мы — советские люди и просить прощения у врага не будем. Его расстреляли.     

 Ещё один дед был лётчиком, другой – моряком, в 13 лет пошёл юнгой с Владивостока, чуть не утонул, трое суток дрейфовал на деревяшке, пока его сторожевик не подобрал.  Эти корни я чувствую. Помню тех, кто навеки остался в братской могиле в Багеровском рву. Мы с мамой всегда на 9 мая приезжали на эти захоронения.

С теми временами – конец 30-ых –начало 40-ых прошлого века —  сегодня провожу параллели: тогда вся Европа пошла за Гитлером против СССР. Сейчас весь Запад воюет против России, 50 стран. Об этом мы много размышляли с женой, Мариной Шамсутдиновой. Она – известный поэт левого крыла, ученица Станислава Юрьевича Куняева, главного редактора журнала «Наш современник», в котором регулярно печаталась: «Пусть мы не верили в Христа, но, жили по его законам, был наш Христос краснознамённым…».

Мы жили с ней на одной волне, коммунисты по убеждениям, я – журналист, закончил факультет журналистики в Межрегиональной академии управления персоналом, она – поэт. Решили, что фамилии у нас будут двойными. Многие, написанные ею мудрые строки, живут во мне. К сожалению, Марины не стало два года назад, она умерла от ковида. Ей было сорок с небольшим, как и мне.

…Жили мы в городе Щёлкино, в небольшом, молодом городке атомщиков, построенном на мысе Казантип между Керчью и Феодосией. В городе строилась атомная станция, была уже построена на 80%, но, в 1987 году строительство заморозили из-за взрыва на Чернобыльской АЭС. Считаю, что это была диверсия, совершённая внутренними врагами. 

Был в нашей жизни радостный 2014 год, когда Крым стал частью России. Донбасс таким же образом хотел войти в состав РФ. Но, не получилось, началась агрессия Киева…

Восемь лет страдал Донбасс, ждал помощи от России, и до сих пор его страдания не прекратились… 

— Мы, крымчане, все эти годы переживаем за донбассовцев. Хотелось им помочь, но вокруг были политические преграды. А когда президент России объявил о проведении специальной военной операции (СВО), а глава ДНР Пушилин, обратился к народу с призывом, что Республика в опасности, и всем надо встать на её защиту, — тогда решил, что, как коммунист, как русский, должен быть на передовой. …Тем более, у меня сын от первого брака в Кривом Роге… Мой долг быть на фронте. И пошёл добровольцем.

  Поехал в Керченский военкомат. Но, там добровольцев из Крыма ещё не брали. Путин подписал решение о добровольцах, которые могут участвовать в ВСО, только 19 марта. А я рвался в ДНР. В военкомате сказали, что не направляют в ДНР людей из РФ. Спросил: что мне делать? Ответили: добирайся сам.

 Были такие трудности?

— Да, на добровольцев не было рассчитано обеспечение.  А их вскоре появилось немало. Закон о добровольцах заработал только 19 марта, до этого нам пришлось полагаться только на себя. …Поехал я в свою газету «Коммунист Крыма», взял редакционное задание, своё журналистское удостоверение, книжку с Маришиными стихами и поехал на фронт.

Вскоре был на месте. И попал в самый замес. Как раз формировались полки из добровольцев. Зачислили меня в 131 полк Народной милиции ДНР, прикомандированный к Новоазовску, записали огнемётчиком. Спросил, где и как мне познакомиться с огнемётом, чтобы знать, как он работает. Ответили лаконично: google в полночь. Короче, по яндексу изучил, как работают шмель-1 и шмель-2 — реактивные пехотные огнемёты. И наш полк начал выполнять боевую задачу. Растерянности не было. У нас, у русских, это заложено. Как писала Марина: «Это в нашей крови, в каждой капельке гемоглобина, Позаразней, чем ОРВИ, и целебней, чем белая глина. С ним не страшно в бою, мы не знаем в бою пораженья»…

И прибыли вы на линию огня не с пустыми руками?

— Когда поехал воевать, взял с собой красные флаги КПРФ, знамёна Победы. Больше всего ребята тянулись к Знамени Победы, верят в его силу. А я верю в силу флагов и СССР, и КПРФ… Я коммунист с 1989 года. Пока Крым был украинским, состоял в КПУ, которой руководит Симоненко. Теперь, как гражданин РФ, состою в КПРФ.  Являюсь также членом партбюро райкома Ленинского района Республики Крым, одного из самых больших районов. 

Так вот, привезённые мною красные знамёна разошлись в один миг. С ними мы шли в наступление. Это было начало операции. Сейчас красных флагов много. Геннадий Андреевич провёл большую работу. У нас в Крыму фонд появился, который называется «Создаём добро вместе» в поддержку участников СВО, он работает под эгидой крымского рескома КПРФ. Постоянно поступают гуманитарные грузы для бойцов от КПРФ, как мы говорим «от Зюганова». Заодно поступает и коммунистическая символика – красные шевроны с надписью «СССР», красные флаги, люди очень этого ждут.

А я испытываю душевный подъём, когда вижу, что только что привезённые флаги уже висят на блок-постах. Ни у одной из существующих в РФ партий нет символики, обладающей такой мощной сплачивающей силой, дающей уверенность в победу, как у КПРФ. Люди подсознательно чувствуют, за что отдавали свои жизни, проливали кровь наши деды и прадеды.

 Хочу сказать Геннадию Андреевичу: мы победим, будет власть народная, будет, как раньше, бесплатное образование, бесплатная медицина, соцпакеты для всех граждан. И наш оборонительный комплекс будет не в чужих руках, а в наши. А пока у нас очень много внутренних врагов…     

Вы попали на линию фронта в составе 131-го полка?…

— Да. Линия фронта нашего полка тянулась от Херсона до Запорожской области, включая Гуляй Поле. В полку было где-то 4 батальона, в каждом по 400 бойцов. Нас, добровольцев, ставили на блок-постах, чтобы мы обеспечивали порядок и несли караульную службу.

Откуда народ?

— Главным образом, из ДНР, чисто гражданский люд — вокалист ансамбля «Донбасс», энергетик, директор сети автозаправок, шахтёры…Таких, как я, из других регионов, почти не было. Мой позывной Крым говорил сам за себя. И все подхватывали: Крым у нас один, его надо беречь, Крым – наш. 

В чём заключалась ваша задача?

— Мы заходили в населённые пункты после штурмовых войск. Мы считались вспомогательной силой, так как в военном отношении не особо были подготовлены. Но, случалось, что наравне с российскими частями отражали противника. Хотя основная наша задача была охранять и контролировать мосты, деревни, отбивать диверсионно-разведывательные группы (ДРГ). Конечно, приходилось вести бои. В одном из таких боёв, что произошёл под Угледаром у села Преображенское, это рядом с Артёмовском, я получил контузию. Попал в больницу, мне сделали операцию, а после комиссовали по состоянию здоровья. Получается, я уже воевать не могу. 

Но, скажу честно, не боями запомнилась мне вахта на блок-постах. Однажды пришлось стать акушером.

 Как это?

— Было 11 апреля, это день рождения моей покойной жены. Стояли мы в селе Ивановка. В 9 часов вечера подъезжает машина, а в ней — беременная женщина. От перенесённых стрессов у неё начались преждевременные роды. Ближайшая больница — в Волновахе, до неё 20 километров.  На меня, как на старшего блок-поста – вся надежда. Сажусь в машину и решаюсь везти женщину в больницу. А трассу, между тем, бомбят.

Говорю водителю: включай свет. Едем. И вдруг по дороге женщина начинает кричать, так бывает при родах. И стала требовать: вытащите моего ребёночка, оставьте его живым.

Я понимаю, что можем не довезти… Тут по нам начинает работать миномёт. Позже увидим, что вся машина посечена осколками. А Настя, так звали женщину, начинает рожать. Я перемещаюсь к ней на заднее сиденье, весь в тревожном напряжении… И вдруг маленький комочек вываливается мне на ладонь, кило шестьсот… Роды преждевременные… Я знал, что маме на грудь должен положить младенца, но не смог это сделать, пуповина короткая, а как её перерезать, перевязать, — не знаю. Закутал ребёночка в свой шарф-арафатку, грел малышку, это была девочка, своим телом. Позже всё-таки мне пришлось и пуповину обрезать, по телефону меня консультировал медик… Нитку, чтобы перевязать, вытащил из своего шарфа, а оказавшимся под рукой остроконечным ножом с горем пополам перерезал пуповину. Тогда уже дитя было у матери. 

Приехали в Волноваху, а город —  в руинах, разбомблен и роддом. Кругом темнота. Свет был только в МЧС. Там нам и помогли, связались с врачом, который дежурил в Докучаевске, что километрах в десяти от Волновахи. Оттуда приехала Скорая помощь, увезли Настю с дочкой в больницу в Донецк.

Муж её в то время находился в Старомлиновке, оккупированной ВСУ, и ничего не знал, что происходит с женой. Позже я навещал Настю с дочкой, привозил им телефон, детские вещи, на покупку которых скидывались всем нашим воинским коллективом. Позже мы с Настей подружились, я стал крёстным отцом девочки, назвали её Мариной, в честь моей жены.   

…Никогда не забуду, какой мощнейший стресс пережил в тот вечер. А после подумал, что рождение человека – это очень хороший знак. Жизнь продолжается и ради этого стоит жить.

Вы хромаете, что с ногой?

— Её повредило осколками очень мелкими. Большую часть их вытащили. Но, из-за контузии ногу не долечили.

Вас комиссовали…

— Да, после больницы я занялся доставкой гуманитарных грузов. Однако, через время меня стала беспокоить нога, начал сильнее хромать. Когда отвозили гуманитарку в Донецк, зашёл к своему врачу, Воропаеву, он лучший сосудистый хирург Украины. Осмотрев мою ногу, он записал меня на операцию. Скоро она должна состояться. Надеюсь, что ногу удастся сохранить.

А вообще, мне очень обидно, что из-за ранения я уже не в боевом строю. Я ж давал присягу ДНР, теперь считаю себя частичкой Донецка. Хотел бы сделать всё, чтобы скорее была победа. 

Как думаете, если бы в 2014 году, когда народные республики после майдана высказались на референдуме за отделение от нацисткой Украины и хотели по примеру Крыма войти в Россию, — РФ откликнулась и взяла под своё крыло Донбасс, удалось бы избежать масштабной войны?

— Такой войны, как сейчас, точно не было бы. Возможно, произошло бы какое столкновение, но не было бы оно ни таким затяжным, ни таким кровопролитным.

Девять лет обстреливают Донецка, там уже живого места не осталось. Первейшая задача СВО была защитить столицу ДНР. Почему же до сих пор не обезвредят Авдеевку, Марьинку, где окопались нацисты, и откуда обстреливают?  

— В той же Авдеевке за минувшие 8 лет, начиная с 2014 года, укропы выстроили при помощи и под руководством западных стратегов, не просто супер, а супер-супер-укрепления. Там бункера – в 7-8 этажей вниз, со всем сопутствующим автономным обеспечением, с возможностью ведения боевых действий. Полное боевое оснащение. А инструкторы – американцы, они хорошо умеют «воевать» чужими руками, они же настроены воевать до последнего украинца.  

Но, наш народ нацелен на победу. Наш народ даже с самыми тупыми генералами не победить. Потому что мы знаем, если мы сейчас не победим, то нас, как нации, не будет.  Это доказал своими высказываниями американский сенатор Грэм, для него самая удачная трата денег, когда гибнут русские. Вот как они нас ненавидят.

Как вы оцениваете восьмимесячную битву за Артёмовск? 

— Взятие Артёмовска – наша большая Победа. Мы перемололи большую часть тех войск, которые направлялись на этот город. Туда пошли подразделения ВСУ, которые должны были пойти на Крым, на ДНР и ЛНР. Но, Зеленский очень хотел удержать Артёмовск. Не зря те бои назвали Бахмутской мясорубкой. Со стороны украинских войск погибло народу во много раз больше, чем с нашей стороны. Туда кидали сначала отборные части, включая польских, американских, литовских наёмников и иже с ними. Когда их перемололи, пошла тероборона — батальоны, сформированные из простых славянских наших мужиков, которых ловили на улицах Украины и отправляли на фронт. У них тоже был выбор – сдаться в плен и остаться живыми или умереть за наркомана Зеленского, что многие, к сожалению, и сделали. Это результат проведённой промывки мозгов. На всю Украину несколько месяцев обещают, что вот-вот начнётся контрнаступ. И люди этому верят, ждут его. Мне знакомые с территории Украины звонят и говорят: как вы там в Крыму, потерпите, скоро мы вас освободим.  А я отвечаю: ну, ребятки, не чудите, мы ж в России и очень этому рады.

Вроде хочется посмеяться, но это не смешно…

— Это грустно. Потому что там находятся наши родственники, которые просто заболели. Это ж Геббельс ещё говорил: чем больше лжи, тем больше верят.

Как вы оцениваете технику, которую сейчас Россия поставляет на фронт?

— Наша техника – советская. Новая, как я предполагаю, стоит в ангарах для войны. СВО – это ещё не война. Это пока начало. Мы понимаем, что кострище только разгорается. Но, наша техника даже 60-ых годов не уступает, а в чём-то и превосходит западные аналоги, включая системы хаймерс, которыми оснащены ВСУ.

Наши воины настроены на победу, упаднических настроений не видел. Есть вопросы по организации боевого снабжения, тыла.

А население как настроено?

— Поддерживает нас. Когда в Мариуполь зашли российские войска, в частях были чеченцы. Люди, услышав чеченскую речь, обрадовались, говорят: русские пришли.

Николай, вы были на VI Пленуме КПРФ. Какие впечатления остались?

— Впервые был на таком партийном форуме. Было и серьёзно, и душевно.  Я почувствовал, что попал в свою семью. Выступление Геннадия Андреевича было, как на одном дыхании.  Мне казалось, что он говорит для одного меня, и смотрит на меня. Очень эмоционально. Если б он мне скомандовал сейчас же идти в бой, я б не задумываясь пошёл. Он сказал, если все люди будут понимать происходящее, то в скором времени у нас всё поменяется. Геннадий Андреевич сказал те слова, которые должен был бы сказать президент России.

А в перерывах, каждому уделил внимание. Меня спрашивал: Николай, скажите, как участник СВО, где вы видите тот Рубикон, который мы должны перейти, и где тот Рейхстаг, на котором мы должны водрузить наше Знамя Победы?

Кто-то начал говорить – Киев, кто-то сказал – Львов. А мой ответ: это Вашингтон и Лондон. Нашим злейшим врагом, который постоянно настраивает против нас страны, это даже не Америка, а именно Англия, которая была злейшим врагом России со времён Петра I. С тех пор мало что изменилось. И сейчас всему миру внушают американцы и британцы, что Россия варварская страна, и под шумок, выкачивают наши ресурсы, чем стремятся заниматься всё время.

 Николай, вы сказали, что скоро вас позовут в Донецк на операцию… Желаю, чтобы она прошла успешно, чтобы нога сохранилась, её функции восстановились, и чтобы продолжили борьбу до победного…

— Спасибо. А борьбу я не прекращаю. И как журналист, и как помощник фронтовиков, и как доставщик гуманитарной помощи. Собираюсь больше писать о фронтовиках.  Каждый, кто на передовой, — герой. Буду доносить правду, раскрывать людям глаза на суть событий. Это главная задача журналиста. Помню также и о том, что я – рядовой огнемётчик. Это моё воинское звание.

Удачи вам.

-Спасибо.

Беседовала Галина Платова.

 «Советская Россия».