Л.Я.Сорников

Евгений Черёхин

Научно-фантастическая поэма

Пролог

Очнувшись, он лежал в надежде,

Что всё в порядке, раз он жив.

Он вспомнил про удар в подъезде,

Ещё и глаз-то не открыв!

Но знать не мог, что где-то там

Не на Земле, а на  планете

Похожей (не одна на свете!)

Его открывшимся глазам

Предстала странная картина

Где он – не он, а половина!

— Однако, что всё это значит?

Конь, поле, небо голубое,

Как у Андрея, надо мною?

Наверно, брежу. Не иначе.

Иль это чья-то шутка злая?

Но чья? И как? Не понимаю.

В башке Черёхина сумбур

Я что — барон? Но я Черёхин!

А конь? А небо? Чересчур

дела, однако, значит плохи:

С чего такая чепуха

мне видится? Валяюсь где-то…

Дорога, конь… Да я ли это? 

Я персонаж другой эпохи —

Барон? Да нет же — я Черёхин!

Глава I.

Когда случилась катастрофа

(В Москве спустили алый стяг),

Евгений Юрьевич Черёхин

В Светлове поднял красный флаг.

Немногие с правофланговым

Тогда пришли и встали в ряд,

Но в этой схватке, схватке новой,

Они создали авангард.

Да оказался не последним

В сраженье классов давний бой,

Но ведь наука пораженья

Есть также ценность, как любой

Полезный опыт. Побежденный,

Усвоив горький свой урок,

Вновь станет силой непреклонной,

Непобедимой. Дайте срок.

И потому Е.Ю. Черёхин

Недаром поднял красный флаг.

Он перестроечной эпохе

Стал принципиальный враг.

Но было время, право слово,

Когда он верил Горбачёву.

Страна хотела перемен

И к Горбачу попала в плен.

 Как завлекательно звучали

Его призывы и слова!

От них кружилась голова,

Так что в детали не вникали.

(А в них и спрятан Сатана!)

И вот потеряна страна.

И перенёс он, несомненно,

Достойно  всех вождей измену —

(Гореть  бы им сто лет в аду!)

После московского расстрела.

Он вёл себя беспечно смело.

Ведь был у контры на виду!

Оставив прежнюю работу,

Он на себя взвалил заботу

О помощи своей стране

 С товарищами наравне.

Им учрежденная газета

Была нацелена на это.

Он стал политиком всерьёз.

Пришлось работать на износ.

Как лидер, журналист, редактор,

Он был, конечно, дилетант:

Особый нужен тут талант,

И быть здоровым, словно трактор.

Но если взялся ты за гуж,

Не говори уж, что не дюж!

За 49 с лишком лет,

Набравшись знаний и умений,

Он дельный мог подать совет

В проблемах разных направлений.

И встав на новую стезю,

Стремился стать профессионалом

И мастером в большом и малом.

Как убеждённый атеист

Евгений в чудеса не верил.

Он знал, что будет путь тернист,

И что для бед открыты двери.

Но был неправ насчёт чудес:

Войдя однажды в свой подъезд

(Угрозы  получал недаром!),

Он был почти убит ударом

По голове. И отключился,

Но всё-таки остался жив,

Врагов тем сильно огорчив.

Сознаньем же  переместился

В другую голову.

 «Куда, Пока неведомо?»

 — Ну да!

Глава II

— Черёхин! Убирайся вон!!

— Кто говорит? Как кто? – Барон!

Ты в голову мою залез!

— В твою? Ты кто? -Я здешний барин!

-Чего же ты с коня-то слез?

— Не слез – свалился, пёс, татарин!

Что ж ты валяешься? – вставай!

— Я не могу… Попробуй ты…

— Что ж, встану, но не забывай,

 Что всё — тогда тебе кранты!

-Что есть «кранты»? Мне надо встать,

Не все же тут в пыли лежать!

Черехин встал и отряхнулся.

И вдруг злорадно усмехнулся.

Барон! Скажи, какая дата?

Какой сейчас, к примеру, век?

Что за вопросы, смех и грех.

— Был 19-ый когда-то!

-А год? — 12-ый… с утра!…

Тебе убраться не пора?

Да подожди! А дата, дата?

— Апрель – 20-е число…

Ох! – День рождения у брата!

…Тебе, Черёхин повезло,

Но берегись!

                          Барон умолк –

В мозгу раздался странный щёлк.

Евгений лишь пожал плечами,

Подумал: «Да пошел ты… к маме!

Еще от пыли отряхнулся

И увидав, во что одет,

Развел руками, усмехнулся:

— Ну, как онегинский  «сонет» —

Строфа там о словечках странных

Для русской речи: иностранных:

про «панталоны, фрак, жилет

–Всех этих слов на русском нет».

Но вещи есть! Они на мне!

А я внезапно стал бароном

И барином, в ладу с законом,

Во чистом поле при коне!

Такие факты, брат. А ты вот

Изволь логичный сделать вывод.

Попал я в голову чужую,

Как попаданец – вот беда!

Со мной сыграли шутку злую…

Чьи это шутки, господа?

Напрашивается вывод жуткий:

Никто со мной такую шутку

Не мог, в Светлове учудить!         

Тут впору от тоски завыть!

Да, впору было усомниться

В своем неверии, и в миг

Забыть про мудрость мудрых книг

И сразу к Богу обратиться!

Но к чести нашего героя

Он не подумал про такое.

Разжав невольно стиснутые зубы,

Расправив плечи, выпятивши грудь,

Евгений даже выругался грубо

По адресу… Кого-нибудь!

Кого-то ТАМ! Кто, явно, для науки

Проделывает глупые кунштюки!

— Коль можете спасти, — спасите!
Но я же вам не крыса в лабиринте!

Какого чёрта? Я же человек!

Я хомо сапиенс, а вы со мной, как с крысой!

Кто этот гений, молодой иль лысый?

Иль седовласый, как Казбек?

Своим открытием сражён,

Евгений голову повесил.

Так был сражен Наполеон

В сжигаемой Москве известьем,

Что Александр ему не рад,

Что вовсе он ему не брат,

И потому считает вздором

Любые с ним переговоры…

— Вот непонятная земля!

Я победил. Я взял столицу!

И где ответственные лица

«С ключами старого кремля»?

Бывает горек вкус победы,

Коль вслед за ней приходят беды.

Была ещё одна забота:

А что он там – в прошедшем дне?

Труп иль тело идиота?

И каково его жене?

— Но может быть, — мечтал Черёхин, —

Все обошлось и там неплохо?

Я здесь лишь копия, а там

Жив и здоров назло врагам?

Не правда ли, читатель, повезло

Невероятно нашему герою?

 А на Земле? Я знаю, и не скрою.

В подробностях, что с ним произошло,

Но надо же и мне передохнуть

Собраться  с мыслями. И снова в путь!

Глава III

Продолжу. Значит, наш герой

Остался жив в своем подъезде,

В котором он дневной порой

Стал жертвой подлого возмездья.

Бывает гнев врагов неистов,

Коль речь идёт о коммунистах!

Он почему-то не заметил

(И был сердит сам на себя)

Засаду подлую в подъезде.

— «Как так! При ярком свете дня?»

Очнувшись, он вошёл в квартиру

Однако к  городу и миру

Не обратился. Отлежался,

Досадуя, что так попался.

Конечно, знать герой не мог,

Что на скрещенье двух дорог

И на совсем другой планете

Он тоже жив и вновь в ответе

За все, что деется при нём.

Но то, что копией своею

Он обзавёлся, я не смею.

Ему сказать. Он будет прав,

Коль не поверит. Свой устав

И путь у этого героя

На нашей горестной земле.

Мы вспомним и о нём порою,

Прокладывая путь во  мгле.

Ведь не о нём моя поэма.

Зовёт меня оставленная тема.

Продолжение следует.