Базовые права человека труда, актуальные направления работы профсоюза в современных условиях обсуждают с корреспондентом «Правды» Петром Королёвым члены профсоюзного комитета первичной профсоюзной организации Межрегиональный профсоюз «Рабочая ассоциация» (МПРА) в Санкт-Петербурге и Ленинградской области Владимир Лесик, Антон Лихачёв и Пётр Принёв.

«Правда». МПРА родился на заводе «Форд» в Ленинградской области. Газета «Правда» начала освещать ситуацию на «Форде» в 2007 году, когда там была объявлена забастовка. Сейчас «Форд» закрыт, а профсоюзная организация осталась. Казалось бы, предприятия нет и профсоюз должен исчезнуть. Но вам удалось его сохранить. Как?

П. Принёв. Первичная профсоюзная организация, которая была создана на заводе «Форд», выросла в межрегиональный профсоюз. А в этом случае угрозы для профсоюза в закрытии конкретного предприятия нет. Мы являемся представителями формально не первичной профсоюзной организации конкретного завода — «Форд», или «Фольксваген», или «Балтийский завод», — а регионального отделения профсоюза.

«Правда». Что мотивирует людей вступать в профсоюз?

А. Лихачёв. Обычно это сложности на работе: проблемы с зарплатой, с охраной труда, с уважением к работникам. Редко кто-то приходит только по идеологическим причинам, хотя есть и такие. В основном людей в профсоюз приводят трудности, желание что-то изменить к лучшему. Пример — завод «ПепсиКо», где у рабочих было четыре ночные смены по 12 часов подряд, и этим летом жара в цехах стояла под 40 градусов.

«Правда». Наша газета писала о проблемах на «ПепсиКо». Это был мотивационный толчок: появился профсоюз, стал частью МПРА. Что было дальше?

П. Принёв. Дальше работодатель решил, что проще избавиться от электромехаников (активных членов профсоюза. — П.К.), чем мириться с профсоюзом у себя и строить нормальные рабочие отношения. Был сокращён весь отдел электромехаников. Кстати, это нонсенс, когда «пищёвка» (пищевая промышленность. — П.К.) при такой высокой нагрузке и таком риске аварийности остаётся без надлежащего технического обслуживания. Ведь должно быть как: оператор на конвейере нажал в случае необходимости на кнопку, пришёл электромеханик и всё исправил. А сейчас что делать, если остановилось оборудование? После сокращения электромехаников оператор на линии должен сам бежать и ремонтировать его или куда-то заявлять, чтобы кто-то приехал. Для оператора это риск, потому что у него нет надлежащего образования.

Эта ситуация демонстрирует позицию работодателей как таковых. Для них проще и дешевле избавляться от профсоюзных активистов, чем учитывать интересы работников. В России работодатель развращён полнейшей безнаказанностью со стороны государства. Даже если доказано неисполнение трудового законодательства, то максимум «прилетит» штраф в 5 тысяч на физическое лицо, 50 тысяч — на предприятие. Ну что такое для корпорации 50 тысяч рублей штрафа?

Впрочем, дело даже не в штрафах. Законодательство должно поменяться таким образом, чтобы работодателю было страшно нарушать права работника. У нас в стране большинство населения работает, но к этому большинству сейчас можно наплевательски относиться, и ничего за это не будет. Даже несмотря на то, что в Конституцию в прошлом году внесли поправку «Об уважении человека труда». Чем дольше эта поправка действует, тем меньше уважения остаётся. Пример — это опять же «ПепсиКо». Право на профсоюз — это конституционное право любого работающего человека, но оно вызывает у работодателя реакцию в виде увольнений. А государство на это никоим образом не реагирует. Штрафом тут не напугать — нужно кардинально менять систему. Чтобы работодатели задумались, должна быть прямая угроза их бизнесу.

Конституция — это Основной Закон, но далее должна следовать правоприменительная практика, а для этого необходимы конкретные изменения в законодательстве. На деле мы получаем последние изменения законодательства, инициированные господином Медведевым, в результате которых СанПиН (санитарные правила и нормы. — П.К.) по жаре отсутствуют. Теперь никто не знает, что делать после повышения температуры на рабочем месте выше определённой отметки. Если раньше было прописано, что выше указанных значений температуры работать нельзя, то теперь оказывается, что можно по усмотрению работодателя. Возможна работа при 30, 35, 40 градусах в цехе, и наказания для работодателя никакого нет. Это даже не считается нарушением охраны труда. Как так?!

В то же время господин Шохин (президент Российского союза промышленников и предпринимателей. — П.К.) пишет петиции, где сообщает, что профсоюзы портят инвестиционный климат в стране из-за удорожания труда и ужесточения норм по отношению к работодателям и бизнесу. Это, прошу прощения, называется обнаглели. О каком удорожании можно говорить? Мы как работники стоим дешевле, чем китайские рабочие. Сейчас мы превращаемся в страну, где преобладает дешёвый, бесплатный, бесправный труд. Это надо менять концептуально. Я бы сказал даже не столько законодательство нужно менять, сколько всю систему.

«Правда». За то время, которое прошло с момента создания МПРА, по вашему мнению, работодатель научился обороняться от профсоюза?

П. Принёв. Конечно. Смех, но иногда звонят с просьбой рассказать, как «замочить» профсоюз на предприятии. И ты спрашиваешь в ответ: «Вы хоть понимаете, кому звоните?»

В. Лесик. Работодатели и законодательство себе лоббируют. Возвращаясь к правоприменительной практике: если на каком-то предприятии произошло нарушение трудового законодательства, то все надзорные органы должны отреагировать и наказать руководство. Если руководитель допустил, что его работник получил производственную травму, то он должен нести ответственность. Где хоть один современный пример того, что руководитель понёс серьёзное наказание? На деле в лучшем случае всё спишут на кого-то из самого низкого управляющего звена.

Сейчас только активный профсоюз может помочь отстоять права работников. Пример из нашего опыта ещё на «Форде»: руководитель предприятия никак не хотел выполнять законные требования и проводить специальную оценку условий труда. Так было до тех пор, пока профсоюз его не заставил — целенаправленно три года работал над этой проблемой. Из-за активности профсоюза с привлечением государственной инспекции (по охране труда. — П.К.) перед руководителями возникла реальная угроза лишения занимаемых должностей.

Это колоссальная работа, и, чтобы она была успешной, должен быть серьёзный рабочий механизм в виде профсоюза. Таких, к сожалению, пока не очень много. А подобная ситуация есть чуть ли не на каждом предприятии.

«Правда». Какие нужны изменения в законодательстве в пользу наёмных работников?

П. Принёв. Мне кажется, что очень актуальный вопрос — это индексация заработной платы. На сегодня она отдана — это пресловутая 134-я статья Трудового кодекса — полностью на откуп работодателям. Мы всегда выступали, выступаем и будем выступать за то, чтобы она регулировала обязательную индексацию заработной платы не менее уровня официальной инфляции. На сегодня работодатель может придумать некое положение, в соответствии с которым проиндексирует заработную плату на полторы копейки — и всё, он исполнил закон. Или придумает какую-то дополнительную разовую выплату в 800 рублей в год — тоже исполнил закон.

Вот так выглядит в действии то, что придумали Гайдар, Шохин и другие — те, которые радовались либерализации и обещали, что либеральная экономика всё выправит. Ну и что? За 30 лет выправила хоть что-нибудь? Для чего сделаны эти законы? Для того, чтобы корпорации из людей выкачивали здоровье и деньги.

«Правда». Что ещё мешает профсоюзам сегодня?

А. Лихачёв. Мешает пропаганда индивидуализма. Профсоюз — это коллективное действие от обсуждения до реализации. Мы, наверное, один из тех немногих профсоюзов, который постоянно проводит практический ликбез у себя в социальных сетях. Мы регулярно рассказываем, как написать заявление, объясняем, как работает каждая статья Трудового кодекса. Так что мы прошли достаточно большую эволюцию с 2005 года, со времён «Форда».

«Правда». С какими методами работодателей приходится профсоюзам бороться в первую очередь?

В. Лесик. Прежде всего — это премиальная система, которой пользуются большинство ра-ботодателей. Она позволяет делать бесправными практически любых работников.

«Правда». Правильно ли я понимаю, что речь идёт о ситуации, когда значительную долю ежемесячной оплаты труда составляет премиальная часть, которую волен выдавать или не выдавать работодатель?

П. Принёв. Да, всё верно. У профсоюзов в этом случае очень мало возможностей подвигнуть работников на какие-то действия. Сама мысль о том, что работодатель может лишить премии любого работника, парализует. Это ещё один механизм, который точно нужно менять.

Сейчас идёт серьёзная борьба за изменение системы премирования. Это ненормальная ситуация, когда премия составляет 50—70% от того, что получает работник. Премия должна быть разовой выплатой в качестве поощрения за что-то. А сейчас работодатель зачастую делает минимальный оклад, а остальной заработок — премия. И по закону — давать её или нет — это зависит только от желания работодателя. Например, в достаточно богатом регионе, в Питере, зачастую оклад равен МРОТ.

Есть предприятия, где в коллективном договоре прописана система премирования, и профсоюз может влиять на премии. Но это очень небольшое количество предприятий. На подавляющем числе предприятий премиальная часть зависит только от работодателя. А он может легко манипулировать этой премией, что и делает. Поэтому работники вынуждены выходить сверхурочно, когда им скажут, хотя у них есть право отказаться. Формально работать сверхурочно бесплатно нельзя. А через механизм премирования — можно, потому что если не вышел даже один раз, то премию не получишь. И уже вместо, скажем, 70 тысяч рублей в месяц получаешь 20 или 30 тысяч.

Нужно, чтобы читатели понимали, что речь не про какую-то маленькую, пыльную конторку. Это практика крупных предприятий, например, такого промышленного флагмана, как «Балтийский завод», известного на всю страну. Это как раз то предприятие, где мы предлагаем, как ситуацию с премиями изменить в лучшую для работника сторону. Мы уже отправили свои предложения руководству предприятия и, кстати, тамошнему профсоюзу, который официально работает в системе ФНПР.

«Правда». Поставим сейчас себя на место человека, который размышляет над вступлением в профсоюз. Расскажите: быть в профсоюзе страшно?

П. Принёв. Нет, в нашем точно не страшно. Наш важнейший принцип: член профсоюза для нас — это главный человек, а его безопасность — это приоритет. В профсоюзе он должен решить свою проблему, а не получить новую, и это решение должно быть максимально безопасным для него. Это не просто, конечно, но возможно.

«Правда». Но ведь на заводе «ПепсиКо» людей защитить не получилось: сократили целый отдел. Чем же помог профсоюз?

П. Принёв. Электромеханики ушли на очень выгодных для них условиях. Но отступные от работодателя были высокими именно для членов профсоюза. И эти люди уже трудоустроились, мы их не бросаем. А профсоюз на этом предприятии всё равно остался и действует.

«Правда». А как удаётся и проблемы решить, и людей защитить? Какие в современных условиях у профсоюза есть механизмы?

П. Принёв. Приведу пример: возникла необходимость отозвать исковые требования со стороны работодателя к члену профсоюза. Что мы делаем? Мы продумываем всю цепочку обращений к работодателю, просчитываем его мотивацию, составляем письмо-ходатайство работника, учим его, как говорить, где и что. Вместе обсуждаем. В итоге и иск отзывается, и деньги работник получает, которые были удержаны прежде.

Давайте вспомним наше прошедшее жаркое лето. На одном из предприятий с помощью профсоюза был официально принят режим: полчаса работы, полчаса отдыха с нахождением работников в помещении, где есть кондиционеры, где можно попить чая, отдохнуть. Всё время нахождения там оплачивалось полностью как рабочее.

А. Лихачёв. Наша задача — не создавать проблемы для работника или работодателя, а добиваться, чтобы люди нормально работали, получали заработанное и оставались здоровыми.

«Правда». Какие конкретно действия помогают это осуществить?

В. Лесик. Коллективный ум и коллективные действия. Действия бывают разными. Может быть и работа по правилам, по должностной инструкции («итальянская забастовка.» — П.К.), чтобы сделать «жирный намёк» работодателю: мол, надо что-то менять. Это могут быть жалобы, но обязательно оформленные должным образом и в нужный момент поданные.

У работодателя может быть предлог не повышать заработную плату: «Меня работники не просят». Действительно, стоит задаться вопросом, кто и когда последний раз просил повышения заработной платы? В качестве первого шага можно написать заявление о повышении зарплаты и отдать его. Одно заявление никто не будет рассматривать. Десять — ну, может быть, посмеются над бригадой. А если заявлений сотня, то уже другой вопрос будет и начальство станет бегать по цехам.

Исторически получилось так, что МПРА считается профсоюзом, который призывает всех на баррикады. Но мы просто профсоюз, который будет использовать при необходимости все возможные варианты. И мы помогаем работнику наладить диалог с работодателем.

Как правило, на предприятиях есть инструментарии решения проблем. Есть правила трудового договора, зачастую есть коллективный договор, в котором прописано, что и как нужно сделать, чтобы получить индексацию зарплаты или годовую премию. Нужно их почитать, изучить и всё сделать. Этих вещей бывает достаточно для того, чтобы вопрос разрешился.

Если это не даёт результата, то тогда нужно прорабатывать следующие шаги. Если работодатель не реагирует, не выполняет свои же внутренние акты, документы, тогда необходимо подключать уже внешние надзорные органы. Если и это не помогает, тогда приходит черёд продумывать какие-то дополнительные коллективные действия, освещённые в СМИ.

«Правда». Если к вам приходит один человек, который видит проблему, но говорит, что остальные работники боятся действовать, не хотят, сомневаются. Какой здесь подход? Есть какие-то методы, возможности инициировать создание профсоюза?

П. Принёв. Наша задача сделать так, чтобы даже этому одному члену нашего профсоюза работалось хорошо, общими с ним усилиями лично для него создать комфортные условия труда и решить те проблемы, которые у него есть на предприятии.

Другие его товарищи видят результат и спрашивают: «Что такое? В чём секрет?» А секрет, оказывается, прост: он член профсоюза. Вывод: хочешь, чтоб у тебя было так, присоединяйся. Страх — это очень дорогое удовольствие для работника. Порой выгодно просто не испугаться и реализовать своё право на нормальную заработную плату, премию, нормальную охрану труда. И себя сохраняешь для семьи, и потом детям в глаза смотреть не стыдно.

У нас же что происходит на производствах? Там на самом деле едва ли не феодализм. Какое уважение к работнику у станка? Да никакого! И какое воспитание он после этого даёт своим детям? Привычку унижаться? Надо просто встрепенуться и сделать это если не для себя, то для своего ребёнка. Всё равно у рабочего ребёнок — гарантию даю! — не будет банкиром. У банкиров есть свои дети, которых они и пристраивают.

У членов нашего профсоюза заработная плата выше, чем в среднем в регионе. Это говорит о том, что мы действительно боремся за каждого нашего товарища и вместе с ним делаем всё возможное просто для того, чтобы зарплаты росли. Если мы вернёмся к разговору о внутренних нормативных актах на предприятии, то простое их исполнение повышает заработную плату на 15%. От полтинника — это семь с половиной тысяч! И не надо работать в выходные, ты и так их получишь, если грамотно отстаиваешь свои права.

Люди начинают узнавать, что улучшения для конкретного работника стали возможны с помощью профсоюза. Мало того, о членстве работника в профсоюзе работодатель узнаёт порой только в самом крайнем случае либо тогда, когда это выгодно работнику. Ничто не мешает ему быть неявным для работодателя членом профсоюза и менять для себя ситуацию к лучшему.

Из последних примеров: на одном из предприятий стиль общения руководства был, как на базаре. Демонстрировалось полное неуважение к работникам, использовалась нецензурная лексика. Совершенно никого не стесняясь, руководство могло так себя вести даже на общих собраниях. Один из сотрудников написал заявление с просьбой вести себя корректно и сообщил, что это подсудное дело. Ситуация поменялась, разговаривать начальство стало по-другому. Коллеги спрашивают: «А как ты это сделал?» Работник отвечает: «С помощью профсоюза. Я обратился, там меня проконсультировали. Хотите — приходите, будем совместно работать».

«Правда». На каких предприятиях сейчас есть первички МПРА?

П. Принёв. У нас сейчас порядка одиннадцати предприятий. Где-то заявлены профсоюзные первички, где-то негласно работают члены профсоюза, что совершенно законно. Это зависит от разных условий и форм работы. Мы открыты для всех. Мы раньше охватывали только автопром и смежные отрасли. Но сейчас наш профсоюз открыт всем отраслям.

«Правда». Где ещё в последнее время образовались и вошли в МПРА первичные профсоюзные организации?

В. Лесик. Последний пример — это «Горэлектротранс», и работодатель уже получил уведомление о том, что ему повезло и у него действует организация МПРА.

Но вопрос в другом: несколько глупо было бы подтягивать к себе, скажем, врачей, когда есть такой мощный профсоюз, как «Действие», с которым мы очень плотно совместно работаем. Профсоюз «Учитель» — для учителей.

Конкуренции у нас нет, и, если придёт к нам учитель или врач, мы пообщаемся, подскажем и перенаправим в тот профсоюз, который работает по их профилю. Потому что они на это «заточены», и бессмысленно перехватывать ту инициативу, которая и так хорошо работает.

«Правда». Не сочтите, что вас ловят на слове, но вы хотите всё время уйти от слова «борьба» и подчеркнуть своё желание всё решить максимально корректно, так скажем, во взаимоотношениях «профсоюз — работодатель». А с той, противоположной стороны смычки «государство — работодатель» это желание находит отклик? Даже история МПРА знает далеко не дружественные действия. Вряд ли нельзя назвать борьбой попытку признать МПРА иностранным агентом и вообще запретить.

В. Лесик. Думаю, каждый юноша, когда приходит в какой-то из спортивных клубов, чтобы научиться защищать себя, от хорошего тренера первым делом услышит, что от уличных боевых столкновений нужно максимально уклоняться. Но если вы перешли в ситуацию стычки, то нужно быть готовым к очень жёстким вещам. Тут слово «борьба» нужно обязательно использовать. Вообще, «профсоюз», «борьба», «товарищ» — это для нас очень важные слова. И мы ими просто так не разбрасываемся.

Мы не говорим, что наша задача увязнуть в бессмысленной борьбе. Наша задача как профсоюзной организации — это, я ещё раз повторюсь, достойная заработная плата, охрана здоровья, охрана труда.

П. Принёв. В традициях нашего профсоюза сперва говорить работодателю: «Предлагаем вам встретиться и обсудить». И ещё один главный принцип нашего профсоюза: если мы взялись за дело, то мы от него не отступим, пока не доведём до логического завершения. Если есть необходимость активной борьбы, мы не остановимся. Поэтому если работодатель с нами не хочет разговаривать в нормальном социальном диалоге, значит, он должен готовиться к тому, что мы перейдём к более активным действиям. Мы всегда планируем и продумываем, что мы будем делать, когда дело перейдёт к активной фазе. Каким образом мы будем достигать нужной нам цели. Это, конечно же, борьба — куда без неё?