Той стране не пасть,

той стране цвести,

где могила есть

двадцати шести

                      Николай Асеев                              

В последнее время, когда внимание всего мира приковано к военным действиям на Ближнем Востоке, события, происходящие в Нагорном Карабахе и вокруг него вызывают уже не столь сильный интерес. Однако в этом месяце в оккупированном Азербайджаном Степанакерте, превратившимся после исхода его жителей из Арцаха в город-призрак, произошли два события, которые, как мы считаем, заслуживают нашего внимания. Речь идет о «параде» в честь третьей годовщины победы Азербайджана во второй карабахской войне, который явил собой олицетворение цинизма алиевского режима, и снос занявшими город азербайджанцами памятника Степану Шаумяну, выдающемуся деятелю революционного деятеля на Кавказе, в честь которого получил свое название Степанакерт, столица сначала Нагорно-Карабахской автономной области в составе Азерайбджанской ССР, затем – Республики Арцах.

Авторы различных азербайджанских ресурсов, освещая демонтаж памятника, не скрывали своей искренней радости по этому поводу. По их мнению, Степан Шаумян был одним из «организаторов геноцида 31 марта 1918 года», выражавшим «интересы армянского национализма, провозгласившего своей стратегической целью создание армянского государства на значительной части территории Турции и Азербайджана». Разумеется, непредвзятое отношение к событиям тех лет, изучение работ Шаумяна и его деятельности на Кавказе не оставляют никаких сомнений в том, что азербайджанские ресурсы продвигают абсолютно ложное, извращенное представление об этой выдающейся исторической личности и прибегают к беспринципной фальсификации истории в угоду политической конъюнктуре. Напомним, что еще в 2009 году в Баку был ликвидирован мемориальный комплекс, воздвигнутый благодарными потомками к пятидесятилетию гибели бакинских комиссаров, и недавний снос памятника одному из них в Степанакерте – это лишь продолжение политики алиевского режима, направленной на борьбу с советским наследием и возвеличивание азербайджанских националистов, злейших врагов прежде всего собственного народа.

Так, азербайджанские власти при помощи подобных актов вандализма пытаются вычеркнуть советский период из истории страны и заставить всех ее жителей забыть о том, что советская эпоха представляет собой самую славную страницу в истории Азербайджана. Ведь именно с ней связаны всемирно-историческая победа над фашизмом, освоение космоса и сотни других грандиозных свершений, едва ли не в каждом из которых принимали участие азербайджанцы.  Возвращаясь к сносу памятника Степану Шаумяну в оккупированном Степанакерте, отметим, что подобным действием азербайджанцы не только и не столько расправляются с армянским наследием на их «исторических землях», сколько делают беднее самих себя.

Вспомним, что Степан Шаумян был, в первую очередь, самоотверженным борцом за свободу и счастье рабочих всех национальностей, придававшим большое значение интернациональному единению трудящихся Баку и всего Азербайджана в борьбе за общее дело. К слову, по его предложению Бакинским комитетом РСДРП после рассмотрения вопроса «О работе среди мусульман» было принято решение укрепить большевистскую группе «Гуммет» и приступить к изданию одноименной газеты, которая выходила на азербайджанском языке. Возглавлял Бакинский Совнарком Степан Шаумян совместно с тюрком Мешади Азизбековым, грузином Прокофией Джапаридзе, русским Григорием Петровым. Обратимся к работе самого Шаумяна «Национализм на Кавказе и оголение фронта», в которой он прямо называл национализм мусульман и армян «злейшим врагом революции на Кавказе» и отмечал, что разворачивавшиеся в «атмосфере обостряющейся классовой борьбы» «стремление обособиться и самоопределиться по национальностям, попытки разграничить национальные территории, создание своих национальных полков» не может привести ни к чему хорошему. В написанной примерно в тот же период статье «Русская революция и закавказская власть» Шаумян признавал право на самоопределение как за армянами, так и за мусульманами, при этом справедливо обвиняя их в отмежевании от России и предательстве российской революции, благодаря которой они смогли реализовать это самое право на самоопределение. В этой же статье «кавказский Ленин» акцентировал внимание на том, что интересам самоопределяющихся наций Закавказья полностью соответствовало признание советской власти и вступление в войну «против Калединых и Карауловых». И после всего этого вы будете утверждать, что он «армянский националист»?  

Владимир Ильич Ленин высоко ценил мужество и принципиальность Степана Шаумяна и всех бакинских комиссаров, проявленные ими в борьбе с англо-французским империализмом, который представлял собой серьезную силу, стремившуюся нанести Советской России сокрушительный удар. Большевики-коммунисты были единственной партией, которая не вступила в предательский союз с империалистами и не пригласила империалистические войска якобы на защиту Баку. В одной из своих речей Ленин выразил глубокое восхищение бакинскими большевиками, отказавшимися сдаться на милость империалистов: «Как ни трудно положение наших бакинских товарищей, они, отказываясь от такого заключения мира, сделали шаг, единственно достойный социалистов не на словах, а на деле». В тяжелейшей ситуации, в которой оказался Баку, окруженный со всех сторон контрреволюционерами, желавшими задушить город голодом, бакинские комиссары ни на мгновенье не дрогнули и продолжали высоко держать знамя борьбы с империализмом. В те грозные минуты, когда мусаватисты вели на Баку германо-турецких империалистов, а английские агенты толкали бакинских рабочих в объятия английских империалистов, бакинские большевики Шаумян, Джапаридзе, Азизбеков и др. стойко и мужественно защищали дело пролетариата, дело революции, дело всей своей жизни. Однако силы, к сожалению, были неравными, поэтому тогда контрреволюция, которой удалось захватить власть, затуманить сознание рабочих масс и добиться приглашения англичан, все же торжествовала победу.  Англичане, вошедшие в город под предлогом его защиты, начали покидать его при первых бомбардировках со стороны турецких войск, и, уходя, увезли с собой комиссаров, которые, как отмечал наш нарком по иностранным делам Г.В. Чичерин, «остались верными своему долгу по отношению к Советской Республике и вышли в отставку при вступлении британских войск в Баку». Степан Шаумян и двадцать пять его товарищей были зверски и малодушно расстреляны англичанами и русскими закаспийскими контрреволюционерами. Ни тогда, ни сейчас у всех честных людей не возникало и не возникает никаких сомнений, в том, за что сражались и за что погибли бакинские комиссары, которые стремились к сплочению и освобождению трудящихся всех национальностей, в то время как азербайджанские мусаватисты и армянские дашнаки, напротив, стремились ослабить трудящиеся массы за счет разжигания пожара национальной войны.

Теперь скажем несколько слов о мартовских событиях 1918 года, которые в Азербайджане на официальном уровне классифицируются как «геноцид азербайджанского народа». Президент Азербайджана Ильхам Алиев рассматривает данные события лишь как одно из звеньев целой цепи геноцидальных действий, совершенных за прошедшие два столетия армянами по отношению к азербайджанцам. Данная откровенно конспирологическая версия, предполагающая наличие некоего заговора армян против азербайджанцев, разумеется, не выдерживает никакой критики. Азербайджанские высокопоставленные чиновники и авторы учебников приписывают организацию геноцида Степану Шаумяну, под руководством которого в последнюю неделю марта 1918 года армянами якобы были убиты тысячи азербайджанцев и уничтожены десятки сел.

Что же произошло на самом деле в марте 1918 года? Непосредственный участник событий тех дней Анастас Микоян в своих мемуарах («Дорогой борьбы» и в более поздней книге «Так было») акцентировал, что боевые действия носили прежде всего классовый характер, особо отмечая, что существовала опасности приобретения ими националистического характера, перерастания их в национальную войну. Микоян делился этими мыслями со своей возлюбленной Ашхен. Он писал ей: «Военные действия носили классовый характер, поскольку во главе с нашей стороны был Военно-революционный комитет. Однако неграмотная масса обывателей старалась придать всем этим событиям национальный характер». В первой книге своих мемуаров Микоян также подчеркивал классовый характер мартовских событий: «Азербайджанские национальные вооруженные силы были тогда объединены в так называемую «дикую дивизию». Опираясь на эту дивизию, азербайджанские буржуазно-помещичьи круги подняли в марте 1918 года восстание против Бакинского совета рабочих депутатов». В этой же книге Микоян обращал внимание на прогрессивное для Бакинского Совета и всех трудящихся Азербайджана значение подавления мартовского восстания: «Подавление мартовского восстания еще более укрепило власть Бакинского совета. Была окончательно развенчана городская дума, претендовавшая на власть: влияние национальных советов заметно ослабло, а их деятельность Бакинский совет взял под свой контроль». Несмотря на отдельные проявления национальной вражды, которых, к сожалению, избежать было нельзя, все же имел место прежде всего классовый, а не межнациональный конфликт, поэтому признание в современном Азербайджане на самом высоком уровне мартовских событий «геноцидом азербайджанского народа» – еще один факт беспринципной фальсификации истории своей страны.

Отметим, что в наши задачи не входит идеализация образа Степана Шаумяна, у которого, разумеется, были ошибки и заблуждения, на многие из которых ему указывал сам Владимир Ильич. Однако нам бы хотелось отстоять светлое имя этого мужественного борца за рабочее дело от бессовестных нападок современных азербайджанских националистов, которым не дано понять, что Шаумян был сыном не только армянского народа, но и азербайджанского, а также всех народов Закавказья и всего Советского Союза. История обязательно возьмет свое, и памятники прославленным в стихах Сергея Есенина и Владимира Маяковского бакинским комиссарам обязательно будут стоять на площадях Баку, Степанакерта, Еревана и других городов Армении и Азербайджана, в которых будут славить не врагов собственных народов, Гарегина Нжде и Мамеда Расулзаде, а настоящих героев.