Как известно, характеризуя три источника марксизма, В.И. Ленин выделял немецкую классическую философию, английскую классическую политическую экономию и французский утопический социализм. Критическое переосмысление последних на основе нового мировоззрения стало отправным пунктом возникновения и творческого развития трех составных частей марксизма: философии диалектического и исторического материализма, пролетарской политической экономии и научного социализма. По словам В.И. Ленина, «вся гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила».[1]

Важно подчеркнуть, что таким же гениальным мыслителем был и сам В.И. Ленин. Его научная деятельность, начавшаяся в начале 90-х г. г. XIX в., охватывает период, в течение которого, с одной стороны, происходит рост марксизма, распространение и укрепление его идей в рабочем классе, приведшие к тому, что, будучи пролетарской  идеологией, он побеждает все прочие идеологии рабочего движения; с другой стороны, резко обострилась борьба против марксизма, которую вели против него не только буржуазные идеологи, но и представители враждебного ему течения внутри марксизма.[2]

Один из крупных таких представителей – бывший ортодоксальный марксист Э. Бернштейн открыто выступал с предложением внесения поправок в учение К. Маркса, пересмотра его ключевых положений и тем самым дал название указанному течению – ревизионизма. Поскольку последний представлял собой интернациональное явление, то возникла необходимость защиты и дальнейшего развития марксизма в целом, т.е. всех его составных частей.

Именно эта историческая миссия всецело была выполнена В.И. Лениным. Его великая заслуга состоит не только в том, что он защитил марксизм в новых конкретно-исторических условиях, но и в том, что он внес громадный вклад в решение целого ряда фундаментальных проблем, находившихся в центре внимания обществоведов того времени.

I. В области философии диалектического и исторического материализма В.И. Ленин выделял следующие проблемы, которые имели первостепенное значение.

1. Всесторонняя материалистическая критика гносеологических и методологических основ ревизионизма, который «шел в хвосте буржуазной профессорской «науки». Профессора шли «назад к Канту», – и ревизионизм тащился за неокантианцами, профессора повторяли тысячу раз сказанные поповские пошлости против философского материализма, – и ревизионисты, снисходительно улыбаясь, бормотали (слово в слово по последнему хандбуху), что материализм давно «опровергнут»; профессора третировали Гегеля, как «мертвую собаку», проповедуя сами идеализм, только в тысячу раз более мелкий и пошлый, чем гегелевский, презрительно пожимали плечами по поводу диалектики, – и ревизионисты лезли за ними в болото философского опошления науки, заменяя «хитрую» (и революционную) диалектику «простой» (и спокойной) «эволюцией»; профессора отрабатывали свое казенное жалованье, подгоняя и идеалистические и «критические» свои системы к господствовавшей средневековой «философии» (т.е. к теологии), – ревизионисты пододвигались к ним, стараясь сделать религию «частным делом» не по отношению к современному государству, а по отношению к партии передового класса».[3]

2. Методологическое осмысление сути основного вопроса философии. В этой связи В.И. Ленин, во-первых, дал классическое определение материи: она «есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них».[4]

Во-вторых, отверг всякие обвинения марксизма в том, что он определяет понятия материи и сознания посредством их противопоставления друг другу и указания на то, какое из них является первичным. Но такое определение правильно: ибо «что значит дать «определение»? Это значит, прежде всего, подвести данное понятие под другое, более широкое. Например, когда я определяю: осел есть животное, я подвожу понятие «осел» под более широкое понятие. Спрашивается теперь, есть ли более широкие понятие, с которыми могла бы оперировать теория познания, чем понятия: бытие и мышление, материя и ощущение, физическое и психическое? Нет. Это – предельно широкие, самые широкие понятия, дальше которых по сути дела … не пошла до сих пор гносеология. Только шарлатанство или крайнее скудоумие может требовать такого «определения» этих двух «рядов» предельно широких понятий, которое бы не состояло в «простом повторении: то или другое берется за первичное».[5]

В-третьих, показал, что материя и сознание противоположны лишь в гносеологическом смысле. Поэтому противоположность между ними «имеет абсолютное значение только в пределах очень ограниченной области: в данном случае исключительно в пределах основного гносеологического вопроса о том, что признать первичным и что вторичным. За этими пределами относительность данного противоположения несомненна».[6]

В-четвертых, разъяснил роль практики как основы познания и критерия истинности знания. Ведь «точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения теории познания. И она приводит неизбежно к материализму, отбрасывая с порога бесконечные измышления профессорской схоластики. Конечно, при этом не надо забывать, что критерий практики никогда не может по самой сути подтвердить или опровергнуть полностью какого бы то ни было человеческого представления. Этот критерий тоже настолько «неопределенен», чтобы не позволять знаниям человека превратиться в «абсолют», и в то же время настолько определенен, чтобы вести беспощадную борьбу со всеми разновидностями идеализма и агностицизма».[7] Будучи критерием истинности знания, практика, во-первых, составляет не только основу, но и цель познания; во-вторых, служит его движущей силой; в-третьих, одновременно обладает и достоинством всеобщности, и непосредственной действительности; в этом смысле «практика выше (теоретического) познания …».[8]

3. Разработка теории диалектики как метода научного познания и революционного преобразования мира. Здесь нужно выделить следующие моменты.

Во-первых, работая над статьей «Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса» (к сожалению, она осталась незавершенной), В.И. Ленин обращал внимание на самое главное, стержневое, что пронизывает всю эту переписку: «Если попытаться одним словом определить, так сказать, фокус всей переписки, – тот центральный пункт, к которому сходится вся сеть высказываемых и обсуждаемых идей, то это слово будет диалектика. Применение материалистической диалектики к переработке всей политической экономии, с основания ее, – к истории, к естествознанию, к философии, к политике и тактике рабочего класса, – вот что более всего интересует Маркса и Энгельса, вот в чем они вносят наиболее существенное и наиболее новое, вот в чем их гениальный шаг вперед в истории революционной мысли».[9]

Во-вторых, рассматривая гегелевскую диалектику как самое всестороннее, богатое содержанием и глубокое учение о развитии, В.И. Ленин подчеркивал, что для материалистического истолкования ее исключительно важное методологическое значение имеет главный труд К. Маркса – «Капитал». Не случайно В.И. Ленин в своих «Философских тетрадях» отмечал: «если Marx не оставил «Логики» (с большой буквы), то оставил логику «Капитала», и это следовало бы сугубо использовать по данному вопросу. В «Капитале» применена к одной науке логика, диалектика и теория познания … материализма, взявшего все ценное у Гегеля и двинувшее сие ценное вперед».[10] Этому высказыванию предшествует следующий, сформулированный им, афоризм: «Нельзя вполне понять «Капитала» Маркса и особенно его I главы, не проштудировав и не поняв всей логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса ¹/2 века спустя!!»[11]

В-третьих, задумав в этой связи написать специальный труд по диалектике, В.И. Ленин самым тщательным образом проштудировал и законспектировал «Науку логики» и «Лекции по истории философии» Г. Гегеля, работы других мыслителей. При этом В.И. Ленин выделил 19 элементов диалектики и дал ее краткое определение. Она есть «учение о единстве противоположностей. Этим будет схвачено ядро диалектики, но это требует пояснения и развития».[12] Однако, подобно К. Марксу, В.И. Ленину также не удалось завершить свою работу по созданию такого труда.

4. Диалектико-материалистическое осмысление и обобщение новейших открытий, совершенных в естествознании в конце XIX – начале XX в. в. Они свидетельствовали о глубоком кризисе классических представлений о картине мира, в рамках которой атом считался последней неделимой частицей, а химические элементы неизменными. Но открытие электрона, радиоактивности показало, что атом делится, а химические элементы изменчивы и потому могут превращаться друг в друга. Кроме того, сторонники старого естествознания утверждали, что масса тела постоянна и не зависит от того, покоится тело или движется. Напротив, изучая электрон, физики установили, что его масса зависит от скорости движения.

Многие ученые не смогли правильно оценить эти открытия. Более того, им казалось, что рушится сама материя, а вместе с ней и научные представления о мире. В этих условиях в естественных науках получили широкое распространение религиозные, идеалистические воззрения, приверженцы которых активизировали борьбу против марксистской философии.

Так, австрийский буржуазный философ Э. Мах и его последователи стали доказывать, что открытия в естествознании якобы свидетельствуют об «исчезновении» материи, что философский материализм устарел, а материалистическая диалектика есть лишь «сплошная мистика». Свою идеалистическую философию махисты объявили «нейтральной», стоящей якобы над противоположными лагерями в философии – материалистами и идеалистами. В действительности же махизм выступил в особой, утонченной форме субъективного идеализма.

В.И. Ленин разоблачил все идеалистические поползновения, направленные против марксистской философии, дал диалектико-материалистическое объяснение новейших открытий в естествознании, показал объективную материальность мира, познание которого не имеет границ. Ибо понятия об этом мире всегда относительны, поскольку «они выражают только углубление человеческого познания объектов, и если вчера это углубление не шло дальше атома, сегодня – дальше электрона и эфира, то диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих вех познания природы прогрессирующей наукой человека. Электрон также неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна, но она бесконечно существует, и вот это-то единственно категорическое, единственно безусловное признание ее существования вне сознания и ощущения человека и отличает диалектический материализм от релятивистского агностицизма и идеализма».[13]

5. Развитие исторического материализма – науки о наиболее общих законах развития общества. В этой связи В.И. Ленин акцентировал внимание на следующих положениях.

Во-первых, эта наука базируется на материалистическом понимании истории, т.е. на распространении материализма на область общественных явлений. Указывая на это обстоятельство, В.И. Ленин писал: «Общественное сознание отражает общественное бытие – вот в чем состоит учение Маркса. Отражение может быть верной приблизительно копией отражаемого, но о тождестве тут говорить нелепо. Сознание вообще отражает бытие, – это общее положение всего материализма. Не видеть его прямой и неразрывной связи с положением исторического материализма: общественное сознание отражает общественное бытие – невозможно».[14]

И далее: «Материализм вообще признает объективно реальное бытие (материю), независимое от сознания, от ощущения, от опыта и т.д. человечества. Материализм исторический признает общественное бытие независимым от общественного сознания человечества. Сознание и там и тут есть только отражения бытия, в лучшем случае приблизительно верное (адекватное, идеально точное) его отражение. В этой философии марксизма, вылитой из одного куска стали, нельзя вынуть ни одной основной посылки, ни одной существенной части, не отходя от объективной истины, не падая в объятия буржуазно-реакционной лжи».[15]

Во-вторых, материалистическое понимание истории есть единственно научное понимание ее. Подобно тому, «как Дарвин положил конец воззрению на виды животных и растений, как ничем не связанные, случайные, «богом созданные» и неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними, – так и Маркс положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс».[16]

В-третьих, такое понимание этого процесса возможно лишь в рамках диалектического метода, позволяющего исследовать законы функционирования и развития каждой исторически определенной общественной формации. «Диалектическим методом – в противоположность метафизическому – Маркс и Энгельс называли не что иное, как научный метод в социологии, состоящий в том, что общество рассматривается как живой, находящийся в постоянном развитии организм (а не как нечто механически сцепленное и допускающее поэтому всякие произвольные комбинации отдельных общественных элементов), для изучения которого необходим объективный анализ производственных отношений, образующих данную общественную формацию, исследование законов ее функционирования и развития».[17]

Заметим, эти ленинские положения приобрели особую актуальность в современных условиях. Она обусловливается начавшейся критикой материалистического понимания истории – фундаментальной основы формационной теории. Причем в роли таких «критиков» стали выступать бывшие ортодоксальные марксисты. Весьма примечательной в этом отношении является идеалистическая концепция цивилизаций, выдвинутая Ю.В. Яковцом. Исходя из духовного начала как движущей силы истории, он выделяет семь мировых цивилизаций: неолитическую, раннерабовладельческую, античную, раннефеодальную, позднефеодальную (прединдустриальную), индустриальную и постиндустриальную.[18] Методологический кретинизм этой концепции состоит в том, что если исключить первую цивилизацию (ибо она начинается с классового общества и государства), объединить четвертую и пятую цивилизации в феодальную, шестую цивилизацию назвать капиталистической, а седьмую – посткапиталистической (коммунистической), то мы получим марксистскую схему исторического процесса, против которой решительно выступает автор. Воистину пути вульгаризации марксизма неисповедимы!

В-четвертых, в системе исторического материализма особое место занимает исследование двух взаимосвязанных социальных явлений: с одной стороны, классовой структуры общества. Опираясь на марксистский подход к ее трактовке, В.И. Ленин дал классическое определение классов. «Классами называются большие группы людей, различающихся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».[19] Как видим, из указанных признаков классов основным является отношение людей к средствам производства; остальные признаки определяются им.

С другой стороны, политической организации общества и прежде всего ее основного института – государства. Развивая марксистскую теорию государства, В.И. Ленин подчеркивал, что «государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы».[20] Отсюда проистекает классовая природа государства, сущность которой заключается в том, что господствующий класс обладает аппаратом насилия над другими классами, подчиняя их своей воле. Исходя из этой посылки, В.И. Ленин писал: «Государство – это есть машина для поддержания господства одного класса над другим».[21] И далее: «Государство есть машина для угнетения одного класса другим, машина, чтобы держать в повиновении одному классу прочие подчиненные классы».[22]

В-пятых, признание классового, партийного характера таких общественных наук, как философия и политическая экономия. Оно обусловливается тем обстоятельством, что каждый класс данного общества имеет свое мировоззрение, т.е. систему взглядов на окружающий мир, составной частью которого является общественная жизнь. Поэтому указанные науки всегда выражают и защищают интересы определенного класса. Подчеркивая это обстоятельство, В.И. Ленин писал: «Ни единому из этих (буржуазных. – Н.С.) профессоров, способных давать самые ценные работы в специальных областях химии, истории, физики, нельзя верить ни в едином слове, раз речь заходит о философии. Почему? По той же причине, по которой ни единому профессору политической экономии, способному давать самые ценные работы в области фактических, специальных исследований, нельзя верить ни в едином слове, раз речь заходит об общей теории политической экономии. Ибо эта последняя – такая же партийная наука в современном обществе, как и гносеология. В общем и целом профессора-экономисты не что иное, как ученые приказчики класса капиталистов, и профессора философии – ученые приказчики теологов».[23]

II. В области пролетарской политической экономии в центре внимания В.И. Ленина находились следующие теории, касающиеся основных направлений ее развития.

1. Общая теория политической экономии, содержание которой В.И. Ленин определял, опираясь на работу Ф. Энгельса «Анти-Дюринг».

Во-первых, политическая экономия изучает не производство как таковое, а общественную сторону производства, т.е. производственные отношения в их взаимодействии с производительными силами. «Политическая экономия, – писал В.И. Ленин, – занимается вовсе не «производством», а общественными отношениями людей по производству, общественным строем производства».[24]

Во-вторых, политическая экономия – историческая наука, т.е. она изучает развитие производственных отношений, совершающегося в рамках исторически определенных укладов общественного производства.[25]

В-третьих, политическая экономия – классовая, партийная наука. Если эти «отношения выяснены и проанализированы до конца», то тем самым определено и место в производстве каждого класса, а, следовательно, и получаемая ими доля национального потребления».[26]

2. Теория воспроизводства, в рамках которой, ведя непримиримую борьбу с противниками марксистской теории воспроизводства, В.И. Ленин творчески развил ее. Это развитие осуществлялось по ряду ключевых направлений. Наиболее важными из них являются следующие.

Во-первых, преодоление ошибочного толкования и разъяснение сути марксовых схем простого и расширенного воспроизводства общественного капитала, которые «сами по себе ничего доказывать не могут; они могут только иллюстрировать процесс, если его отдельные элементы выяснены теоретически».[27]

Во-вторых, обоснование ведущей роли закона опережающего роста производства средств производства. Опираясь на открытый К. Марксом закон роста органического строения капитала, В.И. Ленин писал: «Итак, единственно правильным выводом, который можно сделать из вышеизложенных исследований Маркса (касающихся воспроизводства и обращения всего общественного капитала. – Н.С.), будет тот, что в капиталистическом обществе производство средств производства возрастает быстрее, чем производство средств потребления».[28]

При этом В.И. Ленин разделил общественный продукт самого первого подразделения на две части: 1) средства производства для производства средств производства; 2) средства производства для производства предметов потребления. В ленинской схеме расширенного воспроизводства за несколько лет совокупный общественный продукт возрастает на 20%, в том числе средства производства для производства средств производства – на 36,7, средства производства для производства предметов потребления – на 9,5 и предметы потребления – менее чем на 6%. «Мы видим таким образом, – подчеркивал В.И. Ленин, – что всего быстрее возрастает производство средств производства для средств производства, затем производство средств производства для средств потребления и всего медленнее производство средств потребления».[29]

Исходя из данного закона В.И. Ленин сделал вывод в отношении реализации совокупного общественного продукта, суть которого такова: «рост капиталистического производства, а следовательно, и внутреннего рынка, идет не столько на счет предметов потребления, сколько на счет средств производства»; иными словами, «рост средств производства обгоняет рост предметов потребления».[30]

В-третьих, обоснование неизбежности присущего капитализму противоречия между производством и потреблением, обострение которого обусловливается преимущественным ростом производства средств производства в сравнении с производством предметов потребления, поскольку, с одной стороны, прогресс техники и рост органического строения капитала вызывают значительное расширение производства средств производства, а с другой стороны, пролетарское состояние широких масс трудящихся, ухудшение их материального положения в результате усиления эксплуатации занятых рабочих, роста безработицы и т.д. ограничивают рост личного потребления.

В этой связи В.И. Ленин писал: «Развитие производства (а, следовательно, и внутреннего рынка) преимущественно за счет средств производства кажется парадоксальным и представляет из себя, несомненно, противоречие. Это – настоящее «производство для производства», – расширение производства без соответствующего расширения потребления. Но это – противоречие не (экономической. – Н.С.) доктрины, а действительной жизни, это – именно такое противоречие, которое соответствует самой природе капитализма и остальным противоречиям этой системы общественного хозяйства. Именно это расширение производства без соответствующего расширения потребления и соответствует исторической миссии капитализма и его специфической общественной структуре: первая состоит в развитии производительных сил и общества; вторая исключает утилизацию этих технических завоеваний массой населения».[31]

В-четвертых, творческое развитие Марксовой теории воспроизводства и необходимость защиты ее от всех врагов марксизма побуждали В.И. Ленина вести борьбу, с одной стороны, против народников, а с другой – против «легальных марксистов». Первые выступали в качестве мелкобуржуазных критиков капитализма; подчеркивая присущее ему противоречие между производством и потреблением, они делали ошибочный вывод о невозможности реализации прибавочной стоимости при капитализме.[32] Напротив, вторые изображали капиталистическое производство в виде гармонической системы; при этом они утверждали, что последняя развивается пропорционально, поскольку все ее отрасли соответствуют друг другу.[33]

В противоположность народникам В.И. Ленин доказывал, что противоречие между производством и потреблением не исключает возможности реализации прибавочной стоимости. В противоположность же «легальным марксистам» В.И. Ленин доказывал, что развитие капитализма представляет собой не гармонический, а глубоко противоречивый процесс. Присущие ему антагонистические противоречия могут быть уничтожены только революционным путем, в ходе которого совершается переход от капитализма к социализму. Таков конечный вывод, проистекающий из ленинского исследования капиталистического воспроизводства.

3. Теория империализма, или монополистического капитализма, в рамках которой В.И. Ленин совершил ряд крупных открытий.

Во-первых, опираясь на Марксову методологию исследования капитализма, В.И. Ленин доказал, что империализм – это не новый общественный строй, пришедший на смену капитализму в конце XIX – начале XX в. в., а капитализм, находящийся на высшей стадии своего развития. Экономическая сущность империализма заключается в господстве монополий. Поэтому «если бы необходимо было дать как можно более короткое определение империализма, то следовало бы сказать, что империализм есть монополистический капитализм».[34]

Во-вторых, по В.И. Ленину, переход от домонополистического капитализма к монополистическому, обусловленный развитием производительных сил и вступившими в противоречие с ними производственными отношениями, характеризуется двумя взаимосвязанными процессами. С одной стороны, фундаментальные основы капитализма – всеобщее товарное производство и товарное обращение, а также система наемного труда и максимизации прибавочной стоимости (прибыли) не только сохраняются, но и получают дальнейшее развитие. Следовательно, здесь продолжают действовать экономические законы, присущие капитализму, а его антагонистические противоречия достигают крайней степени обострения. С другой стороны, возникают качественно новые явления, вследствие чего империализм отличается от капитализма эпохи свободной конкуренции. Определяя это отличие, В.И. Ленин подчеркивал, что империализм включает в себя «следующие пять основных его признаков: 1) концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии, играющие решающую роль в хозяйственной жизни; 2) слияние банковского капитала с промышленным и создание на базе этого «финансового капитала», финансовой олигархии; 3) вывоз капитала, в отличие от вывоза товаров, приобретает особо важное значение; 4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир (т.е. осуществляющие экономический раздел мира. – Н.С.), и 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами. Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами».[35]

В-третьих, В.И. Ленин показал, что для империализма характерно диалектическое единство противоположностей – монополии и конкуренции. Суть этого единства такова. «Свободная конкуренция есть основное свойство капитализма и товарного производства вообще; монополия есть прямая противоположность свободной конкуренции, но эта последняя … стала превращаться в монополию, создавая крупное производство, вытесняя мелкое, заменяя крупное крупнейшим, доводя концентрацию производства и капитала до того, что из нее вырастала и вырастает монополия: картели, синдикаты, тресты, сливающийся с ними капитал какого-нибудь десятка ворочающих миллиардами банков. И в то же время монополии, вырастая из свободной конкуренции, не устраняют ее, а существуют над ней и рядом с ней, порождая этим ряд особенно острых и крутых противоречий, трений и конфликтов».[36]

В-четвертых, В.И. Ленин подверг резкой критике, с одной стороны, взгляды Р. Гильфердинга, определявшего финансовый капитал, как денежный капитал, находящийся в распоряжении банков и применяемый промышленниками. По В.И. Ленину, коренной порок этого определения состоит в том, что «в нем нет указания на один из самых важных моментов, именно: на рост концентрации производства и капитала в такой сильной степени, когда концентрация приводит и привела к монополии».[37] С другой стороны, теорию ультраимпериализма К. Каутского. Разоблачая ее реакционность и характеризуя ее как проявление буржуазного реформизма, как обман широких масс, В.И. Ленин указывал, что социальный смысл этой теории может быть «только один: реакционнейшее утешение масс надеждами на возможность постоянного мира при капитализме посредством отвлечения внимания от острых противоречий и острых проблем современности и направления внимания на ложные перспективы какого-то якобы нового будущего «ультраимпериализма». Обман масс – кроме этого ничего нет в «марксистской» теории Каутского».[38]

В-пятых, В.И. Ленин определил историческое место империализма, т.е. отношение последнего к старому (домонополистическому) капитализму и к более высокому общественному строю – социализму. Согласно В.И. Ленину, империализм характеризуется тремя особенностями: он есть монополистический капитализм; паразитический, загнивающий капитализм; умирающий капитализм, канун социалистической революции.[39]

В-шестых, В.И. Ленин открыл закон неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран в эпоху империализма. Это позволило В.И. Ленину сделать вывод о том, что «возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой капиталистической стране».[40] Поясняя суть этого вывода, он писал: «Социализм не может победить одновременно во всех странах. Он победит первоначально в одной или в нескольких странах, а остальные в течение некоторого времени останутся буржуазными или добуржуазными».[41]

В-седьмых, на основе исследования закономерностей развития капитализма в эпоху империализма В.И. Ленин дал научное обоснование объективной необходимости перерастания монополистического капитализма в государственно-монополистический. Характеризуя сущность последнего, В.И. Ленин определял его как процесс «огосударствления капиталистического производства, соединения гигантской силы капитализма с гигантской силой государства в один механизм, ставящий десятки миллионов людей в одну организацию государственного капитализма».[42]

При этом В.И. Ленин подчеркивал, что вследствие такого соединения достигается высшая ступень капиталистического обобществления производства, что благодаря такому обобществлению создаются материальные предпосылки для социализма. Поэтому «государственно-монополистический капитализм есть полнейшая материальная подготовка социализма, есть преддверие его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет».[43]

4. Теория социалистического строительства, разработку которой В.И. Ленин осуществлял на основе творческого развития марксизма и практическая реализация которой предполагала необходимость решения следующих крупномасштабных задач:

1) национализация средств производства и обобществление производства на деле, являвшихся исходным пунктом возникновения государственной собственности и социалистического хозяйства;

2) налаживание широкой сети новых экономических отношений, обеспечивающих ликвидацию многоукладной экономики и установление господства государственного уклада;

3) организация всенародного учета и контроля за производством и распределением продуктов;

4) преобразование и укрепление финансово-кредитной системы как необходимого элемента реформирования экономики;

5) использование передового опыта капиталистических стран в деле организации и управления общественным производством;

6) повышение производительности труда путем создания тяжелой промышленности, роста культурно-технического уровня трудящихся, развертывания социалистического соревнования, создания новой дисциплины и организации труда;

7) установление прочных экономических взаимоотношений между рабочим классом и крестьянством, между всеми укладами переходной экономики;

8) укрепление государства диктатуры пролетариата, его демократизма и экономической роли;

9) проведение адекватной экономической политики в эпоху диктатуры пролетариата, т.е. перехода от политики «военного коммунизма» к новой экономической политике (НЭП), призванной обеспечить возможность создания социалистической экономики.[44]

Отсюда ясно, почему В.И. Ленин рассматривал НЭП как политику стратегическую, полная реализация которой должна была завершиться построением социализма в течение переходного периода. Суть ее заключалась в том, чтобы при сохранении за пролетариатом и его авангардом – коммунистической партией – политической власти в государстве и руководства системой народного хозяйства укрепить экономический союз рабочего класса с крестьянством, перейти от командных к экономическим методам управления, восстановить крупную промышленность, реорганизовать сельское хозяйство на коллективистских началах, повысить общеобразовательный и технический уровень трудящихся, развить и поднять на качественно новую ступень производительные силы, осуществить коренную перестройку всей системы производственных отношений на основе централизованного планирования и создать фундамент социалистической экономики, используя в этих целях товарно-денежные (рыночные) отношения, а также допущенные в известных пределах и на известный срок капиталистические элементы хозяйства. Следовательно, в период НЭПа должен был реализоваться ленинский план построения социализма, ориентированный на создание материально-технической базы социализма, коллективизацию сельского хозяйства и осуществление культурной революции.

III. В области научного социализма, творческое осмысление и развитие которого осуществлялось на основе систематического изучения произведений К. Маркса и Ф. Энгельса, обобщения опыта социалистического строительства, коммунистического и рабочего движения. В этом контексте В.И. Ленин акцентировал внимание на трех главных направлениях научного исследования социализма.

Во-первых, определении основных черт будущего общественного строя, который должен утвердиться после совершения социалистической революции. Так, благодаря настойчивости В.И. Ленина, его принципиальной позиции по коренным проблемам марксизма, в предложенном им проекте Программы РСДРП, принятой на II съезде партии в 1903 г., эти черты были определены следующим образом: «… уничтожение частной собственности на средства производства, переход их в общественную собственность и замена капиталистического производства товаров социалистической организацией производства продуктов за счет всего общества, для обеспечения полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех его членов … Эта революция пролетариата совершенно уничтожает деление общества на классы, а следовательно, и всякое социальное и политическое неравенство, вытекающее из этого деления».[45]

Таково было первоначальное представление о будущем, социалистическом обществе у марксистов в начале XX века. Поскольку оно обусловливалось потребностями революционного движения, то сначала В.И. Ленин уделял основное внимание более детальной разработке вопросов, касающихся программы-минимум, в которой подробно определялись ближайшие задачи – борьба за свержение царизма, за развертывание буржуазно-демократической революции, установление демократической республики, решение аграрного вопроса, обеспечение полного равноправия всех наций и предоставление им  права на самоопределение и т.д. В программа-максимум выдвигались лишь принципиальные положения о необходимости социалистической революции, установления диктатуры пролетариата, утверждения на этой основе социалистического общественного строя (без детальной его характеристики и более подробной периодизации процесса его становления).

В дальнейшем представление о социализме уточнялось под влиянием ряда факторов.

Во-первых, в марксистской литературе того времени, зачастую, понятие социализма употреблялось в широком смысле слова, т.е. оно использовалось не только для характеристики первой, низшей фазы коммунизма, но и для обозначения будущего общества в целом, приходящего на смену капитализму. Разумеется, такая трактовка исходила из научного понимания общности двух фаз коммунистической формации, отсутствия резких границ между ними, оставляя в стороне специфику каждой из них. Именно в этом смысле В.И. Ленин позднее определял высшую ее фазу – собственно коммунизм – как социализм «в развернутом виде», «законченный социализм».[46]

Во-вторых, как отмечено выше, осмысления закономерностей развития монополистического капитализма, в рамках которого государственно-монополистический капитализм выступает как материальная предпосылка социализма, как та историческая ступенька, с которой начинается переход к социализму (разумеется, после совершения пролетарской революции).[47]

В-третьих, дискуссии по национальному вопросу, решение которого лидеры II Интернационала видели в уничтожении национального гнета в капиталистическом обществе, сводя его суть к вульгарному экономизму. Критикуя их взгляды, В.И. Ленин писал: «При капитализме уничтожить национальный (и политический вообще) гнет нельзя. Для этого необходимо уничтожить классы, т.е. ввести социализм. Но, базируясь на экономике, социализм вовсе не сводится весь к ней. Для устранения национального гнета необходим фундамент – социалистическое производство, но на этом фундаменте необходима еще демократическая организация государства, демократическая армия и пр. Перестроив капитализм в социализм, пролетарий создает возможность полного устранения национального гнета; эта возможность превратится в действительность «только» – «только»! – при полном проведении демократии во всех областях, вплоть до определения границ государства сообразно «симпатиям» населения, вплоть до полной свободы отделения».[48]

В-четвертых, необходимости пересмотра партийной программы, ориентированного на определение пути перехода к социализму. Для этого нужно сначала взять политическую власть, которая должна быть диктатурой пролетариата и беднейшего крестьянства. Но «беря эту власть, мы не только не боимся выйти за пределы буржуазного строя, а, напротив, ясно, прямо, точно и во всеуслышание говорим, что мы выйдем за эти пределы, что мы пойдем безбоязненно к социализму и что вот какой дорогой лежит наш путь: через республику Советов, через национализацию банков и синдикатов, рабочий контроль, всеобщую трудовую повинность, национализацию земли, конфискацию помещичьего инвентаря и проч. и проч. В этом смысле программу переходных мер к социализму мы дали».[49]

Во-вторых, адекватной интерпретации марксистской периодизации коммунистической общественной формации: переходного периода от капитализма к социализму, социализма (первой, низшей фазы) и коммунизма (второй, высшей фазы), изложенной в работе К. Маркса «Критика Готской программы». Заметим, вопрос о необходимости такой интерпретации был поставлен В.И. Лениным в брошюре «Задачи пролетариата в нашей революции» (апрель 1917 г.). В этой связи он указывал, что «от капитализма человечество может перейти непосредственно только к социализму, т.е. общему владению средствами производства и распределению продуктов по мере работы каждого».[50] Но «социализм неизбежно должен постепенно перерасти в коммунизм, на знамени которого стоит: «Каждый по способностям, каждому по потребностям».[51] Как видим, здесь В.И. Ленин уже вкладывал в понятия «социализм» и «коммунизм» то содержание, которое имел в виду К. Маркс, говоря о «низшей» и «высшей» фазах коммунистической формации.

Однако классическая характеристика основных ступеней этой формации (в соответствии с марксистской концепцией) дана, как известно, В.И. Лениным в его произведении «Государство и революция» (август-сентябрь 1917 г.). Написанное в канун Великого Октября, это произведение не только подводит итог всем предшествующим ленинским исследованиям широкого круга проблем, касающихся теории коммунистической формации, но и вносит крупный творческий вклад в развитие этой теории. Он охватывает все три указанные ступени.

А. Переход от капитализма к коммунизму. Здесь наиболее важными моментами являются следующие.

Во-первых, необходимость переходного периода от капитализма к социализму обусловливается (по Марксу) революционным превращением первого во второе, в ходе которого уничтожается буржуазное государство и утверждается государство диктатуры пролетариата.[52]

Во-вторых, В.И. Ленин развил и конкретизировал учение о диктатуре пролетариата. Рассматривая ее как политическую форму организации общества в переходный период, он отмечал, что переход к социализму «невозможен без «политического переходного периода» и государством этого периода может быть лишь революционная диктатура пролетариата».[53]

В-третьих, в свою очередь, необходимость диктатуры пролетариата порождается тремя обстоятельствами: 1) в переходный период свергнутый эксплуататорский класс продолжает оказывать сопротивление и сломить его, кроме диктатуры пролетариата, «больше некому и иным путем нельзя»;[54] 2) определенную часть населения приходится принуждать к соблюдению социалистических правил общежития в течение данного периода;[55] 3) в рамках последнего государственная власть используется пролетариатом не только для подавления и принуждения, но и для «руководства громадной массой населения, крестьянством, мелкой буржуазией, полупролетариями в деле «налаживания» социалистического хозяйства».[56]

В-четвертых, на основе сопоставления буржуазной и социалистической демократии В.И. Ленин сделал вывод, согласно которому различие между ними состоит в следующем: «… в капиталистическом обществе мы имеем демократию урезанную, убогую, фальшивую, демократию только для богатых, для меньшинства. Диктатура пролетариата, период перехода к коммунизму, впервые даст демократию для народа, для большинства, наряду с необходимым подавлением меньшинства, эксплуататоров».[57]

Б. Первая фаза коммунистического общества. Здесь выделяются следующие положения.

Во-первых, опираясь на марксистскую критику лассальянской идеи о получении рабочим при социализме «неурезанного» или «полного продукта труда», В.И. Ленин показал, что распределение общественного продукта в социалистическом обществе зависит от способа производства. Поскольку средства производства принадлежат всему обществу, то каждый его член получает за свой труд то количество предметов потребления, которое соответствует количеству этого труда (за вычетом доли данного продукта, поступающей в общественный фонд).[58]

Во-вторых, В.И. Ленин обращал особое внимание на следующий вопрос: с одной стороны, при социализме утверждается принцип равенства в распределении общественного продукта, т.е. «каждый получает, отработав равную с другим долю общественного труда, – равную долю общественного продукта»[59] (за исключением указанного вычета); с другой стороны, «… справедливости и равенства … первая фаза коммунизма дать еще не может: различия в богатстве останутся и различия несправедливые, но невозможна будет эксплуатация человека человеком, ибо нельзя захватить средства производства, фабрики, машины, землю и прочее в частную собственность».[60]

В-третьих, отсюда возникает необходимость сохранения при социализме государства, которое должно осуществлять контроль над производством и распределением общественного продукта. На этой первой фазе коммунизма уничтожается существовавшее при капитализме неравенство по отношению к средствам производства, поскольку они становятся общественной собственностью, но неравенство все же остается в другой своей части, а именно «в качестве регулятора (определителя) распределения продуктов и распределения труда между членами общества».[61]

Поэтому государство переходного периода от капитализма к социализму (государство диктатуры пролетариата) и государство первой фазы коммунизма (социалистическое государство) различаются между собой. Поскольку в социалистическом обществе нет антагонистических классов, то функция подавления здесь отмирает. В то же время продолжают существовать и развиваться такие функции государства, как охрана общественной собственности на средства производства (она необходима, так как люди сразу не могут научиться «работать на общество без всяких норм права), охрана равенства труда и равенства распределения. «Учет и контроль – вот главное, что требуется для «налаживания», для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества».[62]

В. Высшая фаза коммунистического общества. В интересующем нас аспекте здесь важное значение имеют три положения.

Во-первых, В.И. Ленин указывал на общую основу двух фаз коммунизма: таковой является общественная собственность на средства производства. «То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал «первой» или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью становятся средства производства, постольку слово «коммунизм» и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм».[63]

Во-вторых, В.И. Ленин вместе с тем отмечал, что по степени экономической зрелости они отличаются друг от друга, главным критерием которой являются особенности производительных сил и производственных отношений на высшей фазе коммунизма. Первые достигают здесь такого уровня, при котором исчезнет противоположность умственного и физического труда, труд превратится в «первую жизненную потребность», а в обществе утвердится принцип «каждый по способностям, каждому по потребностям». Этому уровню производительных сил будет соответствовать единая, общенародная коммунистическая собственность. При наличии таких экономических условий произойдет полное отмирание государства. «Государство сможет отмереть полностью тогда, – подчеркивал В.И. Ленин, – когда общество осуществит правило: «каждый по способностям, каждому по потребностям», т.е. когда люди настолько привыкнут к соблюдению основных правил общежития и когда их труд будет настолько производителен, что они добровольно будут трудиться по способностям».[64]

В-третьих, В.И. Ленин обращал внимание на то, что одним из необходимых условий перехода к коммунизму является воспитание у широких масс трудящихся привычки соблюдать нормы коммунистического общежития. «… Люди постепенно привыкнут к соблюдению элементарных … правил общежития, к соблюдению их без насилия … Только привычка может оказать и несомненно окажет такое действие, ибо мы кругом себя наблюдаем миллионы раз, как легко привыкают люди к соблюдению необходимых для них правил общежития, если нет эксплуатации, если нет ничего такого, что возмущает, вызывает протест и восстание, создает необходимость подавления».[65]

В-третьих, научном определении основных этапов развития социализма как первой фазы коммунистического общества. Характеризуя суть этого вопроса, В.И. Ленин, во-первых, сосредоточил свое внимание на разработке актуальных проблем переходного периода; во-вторых, рассматривал социализм как развивающееся общество, проходящее на пути к своей зрелости ряд этапов; в-третьих, абстрагировался от выделения этих этапов, для которого необходимые предпосылки и условия еще не созданы; в четвертых, решительно осуждал абстрактные рассуждения о развитом социалистическом обществе.

Наибольший интерес здесь представляет последний пункт. Критикуя Н.И. Бухарина на VII съезде РКП(б), состоявшемся в марте 1918 года, В.И. Ленин отмечал, что дать характеристику социалистического общества в развернутом виде, т.е. как коммунизма (а именно это предлагал Бухарин, внося свою поправку в программу партии), мы не можем; что каким будет социализм, когда достигнет готовых форм, мы сказать не можем; что как будет выглядеть законченный социализм, мы этого не знаем; «потому что нет еще для характеристики социализма материалов. Кирпичины еще не созданы, из которых социализм сложится».[66]

Вместе с тем в другом месте В.И. Ленин писал: «Самая трудная задача при крутых переходах и изменениях общественной жизни – это задача учесть своеобразие всякого перехода. Как бороться социалистам внутри капиталистического общества – это задача не трудная, и она давно решена. Как себе представить развитое социалистическое общество – это тоже не трудно. Эта задача тоже решена. Но как практически осуществить переход от старого, привычного и всем знакомого капитализма к новому, еще не родившемуся, не имеющему устойчивой базы, социализму – вот самая трудная задача. Этот переход займет много лет в лучшем случае. Внутри этого перехода наша политика распадается на ряд еще более мелких переходов. И вся трудность задачи, которая ложится на нас, вся трудность политики и все искусство политики состоит в том, чтобы учесть своеобразные задачи каждого такого перехода».[67]

Это высказывание В.И. Ленина весьма примечательно в двояком отношении. С одной стороны, он считал, что теоретически представить себе развитое социалистическое общество не трудно, опираясь при этом на диалектическую методологию марксизма. С другой стороны, он подчеркивал, что главная трудность здесь состоит в практическом осуществлении перехода от капитализма к нарождающемуся социализму, включающего в себя ряд этапов (мелких переходов, по терминологии автора), своеобразие которых должно быть учтено в проводимой политике, что обусловливает, в свою очередь, трудность последней.

Отсюда следует, что В.И. Ленин указывал на совпадение теоретически важного и практически значимого в социалистическом строительстве, в контексте которого должен решаться рассматриваемый вопрос. Но именно это указание было впоследствии предано забвению советскими обществоведами. Руководствуясь отнюдь не научно-теоретическими, а прежде всего политико- идеологическими соображениями, они выдвинули концепцию, в соответствии с которой утверждалось, что в СССР построено развитое социалистическое общество. Напомним, впервые об этом публично было заявлено в докладе Л.И. Брежнева, посвященном 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции.

Однако последующий ход событий опровергнул это утверждение, а вместе с ним и концепцию развитого социализма. В ней должное принималось за сущее; имело место теоретическое «забегание вперед», что вступало в противоречие с действительностью. В совокупности эти процессы привели к эрозии общественного сознания, к дискредитации марксизма вследствие догматического отношения к нему.

Между тем В.И. Ленин всегда выступал за творческий подход к марксизму, который служит основой познания окружающего мира и революционного преобразования его. В это связи В.И. Ленин писал: «Мы не доктринеры. Наше учение не догма, а руководство к деятельности.

Мы не претендуем на то, что Маркс или марксисты знают путь к социализму во всей его конкретности. Это вздор. Мы знаем направление этого пути, мы знаем, какие классовые силы ведут по нему, а конкретно, практически, это покажет лишь опыт миллионов, когда они возьмутся за дело».[68]

Сказанное позволяет сделать обобщающий вывод о том, что громадный научный вклад В.И. Ленина в творческое развитие всех составных частей марксизма и практическое применение его в ходе строительства первого в мире социалистического государства вполне правомерно получили название ленинизма, а в совокупности эти две взаимосвязанные стороны одного и того же учения – марксизма-ленинизма.

---

[1] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 40.

[2] См. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 17. С. 17, 18, 19.

[3] Там же. С. 19.

[4] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 131.

[5] Там же. С. 149.

[6] Там же. С. 151.

[7] Там же. С. 145-146.

[8] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 195.

[9] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 264.

[10] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 29. С. 301.

[11] Там же. С. 162.

[12] Там же. С. 203.

[13] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 277-278.

[14] Там же. С. 343.

[15] Там же. С. 346.

[16] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 139.

[17] Там же. С. 165.

[18] См. Яковец Ю.В. История цивилизаций. М., 1995. С. 87-90.

[19] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 15.

[20] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 7.

[21] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 73.

[22] Там же. С. 75.

[23] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 18. С. 363-364.

[24] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 53.

[25] См. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 36.

[26] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 53.

[27] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 52.

[28] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 81.

[29] Там же. С. 80.

[30] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 41

[31] Там же. С. 46.

[32] См., там же. С. 27-34.

[33] См. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 69-86.

[34] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 386.

[35] Там же. С. 386-387.

[36] Там же. С. 343.

[37] Там же. С. 416.

[38] Там же.

[39] См. там же. С. 420-421, 397, 320-321, 422.

[40] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 354.

[41] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 133.

[42] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 83.

[43] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С.  193.

[44] См. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 134-149, 151-152, 156-158, 161-162, 171-175, 184-187, 190-194, 218, 255-257, 290, 294-298, 309-310, 346, 465-466, 510, 545; Т. 35, С. 61-63, 206-210, 250; Т. 37. С. 179-180, 201-203, 320-322, 324, 356; Т. 38. С. 89, 99, 100, 102; Т. 39. С. 259-268, 453-461; Т. 41. С. 246; Т. 43. С. 28, 30, 215, 276; Т. 44. С. 151, 157, 201-204, 222; Т. 45. С. 279.

[45] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 204-205.

[46] См. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 65.

[47] См. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 193.

[48] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 30. С. 22.

[49] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 373.

[50] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 179.

[51] Там же. С. 180.

[52] См. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 86.

[53] Там же. С. 87.

[54] Там же. С. 88.

[55] См., там же. С. 90.

[56] Там же. С. 26.

[57] Там же. С. 90.

[58] См., там же. С. 92.

[59] Там же. С. 93.

[60] Там же.

[61] Там же. С. 94.

[62] Там же. С. 101.

[63] Там же. С. 98.

[64] Там же. С. 96.

[65] Там же. С. 89-90.

[66] Там же. С. 66.

[67] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40. С. 104.

[68] Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 116.