Герб районного центра

И чем наша молодость только, как теперь подумаешь, не тешилась.

На меня например в молодые студенческие годы, в начале 70-х когда я бежал и снимал шагреневую кожу деревянной архитектуры его, которое во чреве мегаполиса потом,  как в черной дыре канет, я когда подрабатывая в Институте прикладной геодезии рисовал армянские памятники архитектуры, резал линолеум своих линогравюр,  в местном книжном  издательстве оформил  до  полутора десятка обложек книжек ( правда все мимо — но какая это была школа!) и еще в эти годы блажь имел — рисовал гербы  города населенных  пунктов и самозабвенно рассылал их  с гарантированным отказом, накатывалась такая блажь.

Геральдикою тогда кроме меня мало интересовался.

А во  мне что-то тогда тут накручивалось.

..

И вот именно тогда  я нарисовал герб нашего райцентра.

И кому-то само собой его с письмом, составленным в самых изысканных словам почтения и уважения, посылал.

Все  на нем еще в понятиях той, теперь уже ушедшей эпохи.

Но ничего там  худого я не нарисовал

Монумент-штык на Алее славы. И все приметы индустрии и сельского хозяйства тех лет — тогда если какая геральдика и водилась, она вся была заточены именно на день  текущий. Никаких собак геральдики и  морока изумления с привкусом знания дизайна.

Даже герб Алтайского края художника Геннадия Щебланова, жил такой график замечательный в Барнауле, втиснул. Как бы блюдя традицию.

…

Сегодня у  райцентра есть свой герб, вычерченный по всем канонам геральдики и желания иметь герб у себя, не хуже чем у людей. И я к нему — вне всякой претензии. Тем более герб, душой не кривлю, — хороший.

Рассказ тут мой про мою молодую  блажь.

И о том, чем  молодость моя когда-то была переполнена без остатка.

…

А теперь пару слов о гербах с другой стороны попробую зайти.

Я же этих гербов перерисовал чертову прорву.

А поскольку я имел дело с деревянной архитектурой, которая будем честными с  мороке лет  и сегодня скажем кому интересна? — и кто, садясь за стол, поминает ее и всуе и без этого? — когда ест чем и порадоваться и по скорбеть и есть для душевного интереса других много замечательных вопросов.

Я все пытался на геральдику родного города и края  старину тиснуть.

Тех же геродотовских грифов, стерегущих золото.

Тех же львов чугунных, покуда еще целых, что на Старом  базаре, который выложен теперь аккуратной брусчаткой, при минимуме правда аксессуаров самой старой архитектуры.

Все в этих моих усилиях пошло в ноль.

И в никуда.

Как то с архитектором Александром Долнаковым  это мы тоже обсуждали, размышляя о городе в понятия эволюции и Лейбница и Канта.

Тот все посмеивался надо мной, когда я пичкал его такими именами.

Он в архитектуре был к земле, в отличие от меня, ближе.

Разве только Олег Логинов, шик и блеск  журналистики  90-х  взял мои задумки для газеты «Барнаульский утренний курьер», который он выпустил три номера.

…

Жили в Шипуновском районе  два художника.

Виктор Ридный.

И Василий Закревский.

Первый — профессионал,   закончил Алма-Атинское училище, а до  этого Народный университет им. Крупской (и  там его работы дважды на выставке, проводимыми  этим учреждением, были призовыми).

Второй  — местный Нико Пиросманишвили

Только лучше. Я так считаю.

Они  были художниками.

А какими художниками — в суете дел этого они  о себе понятное дело – не знали.

А обыватели и начальники  и тем более этого — тоже не знали.

Да и вины ни тех, ни других  в этом нет.

Ибо в школе жизни оценку всему выставляет время.

И вот время ушло.

И взгляни по сторонам и туда и сюда — ну и кто-что осталось?

А вот эти  два  больших оригинальных  художника.

И задним числом вы теперь к ним никого не присоседите. Даже если сильно-сильно захотите этого.

И если от Закревского, не считая музея в Москве, куда чудом затесались работы, теперь, будем справедливыми ничего не осталось, кроме милого и умиленного пейзажа за околицей села и  ветерка опахнувшего этот пейзаж предчувствием холодов и осени, с его всегда щемящей тоской.

То от Ридного осталась знаково  стела при въеэде в райцентр.

Я думаю  ее век, конечно может и тут всякое  быть — я не зарекаюсь,  будет подольше.

…

Но еще осталось от него вот это чудо эмблема, которая украсила бы пиджачок любого муниципального предприятия. Вывеску ли библиотеки.  Заголовок ли районки.

Да не подумайте, что я тут навязываю кому то вкус.

Это я делюсь со всеми от щедрости своего восторга к красотам нашей жизни. И только.

Жизнь, с ее жар-птицей счастья, черт возьми, великолепная все же штука. И ее стоить вопреки и всему и вся, на полном дыхании, прожить.

Человек с простертыми к солнцу руками именно об этом нам всем и кричит человек во весь голос.