Именно так говорил о Николае Рубцове известный советский русский писатель-деревенщик (в это слово не вношу никакого отрицательного смысла, просто хочу показать основное содержание его творчества) Фёдор Абрамов.
Скорее всего русскость поэта и то, что память о нём жива: его стихи востребованы жизнью, на них композиторы пишут музыку, песни звучат в кинофильмах, издаются его книги, регулярно проводятся во многих городах и весях «Рубцовские чтения», в Вологде, начиная с 1998 года проходит открытый фестиваль поэзии и музыки «Рубцовская осень», с 2009 года проводится Всероссийский поэтический конкурс им. Николая Рубцова, целью которого является поиск и поддержка молодых начинающих поэтов из числа воспитанников детских домов, в Вологде, Тотьме, Мурманске и Емецке Рубцову воздвигнуты памятники, во многих городах установлены бюсты и мемориальные доски, открыты музеи и Рубцовские центры, названы улицы, и бесит «граждан мира».
Один из них некий Александр Анин (возможно, это псевдоним) опубликовал 18 сентября с.г. на сайте РУСО (!!!) «Жизнь и смерть Николая Рубцова», в которой излил много яда и грязи, не найдя ни одного доброго слова, в адрес поэта. И вполне справедливы слова, сказанные в комментарии к статье пенсионерки, в прошлом учителя русского языка и литературы из Красноярска Аллы Елесиной: «Автор данной статьи мне кажется человеком недалеким, безнравственным и нелюбящим Россию».
Никакой нормальный человек не будет оправдывать пьянство и неподобающие поступки Рубцова. Что было, то было, хотя и не это главное. Но это не «звёздная болезнь». Чтобы понять причины таких поступков Рубцова давайте последуем мудрому совету Спинозы: «Не плакать, не смеяться, не ненавидеть, но понимать» и рассмотрим в каких социально-бытовых условиях как личность формировался Рубцов.
Он родился 3 января 1936 года. Был четвёртым ребёнком в семье. После него родились ещё двое. С января 1936 года по март 1939 года отец был арестован, находился под следствием, но закончилось всё благополучно, он был реабилитирован. В годы Великой Отечественной войны отец был на фронте.
Мать умерла в 1942 году. В своих воспоминаниях Галина Рубцова-Шведова так рассказала, что после смерти матери братьев Алика и Бориса отправили в детский дом, а ее и Колю оставили вдвоем. В квартире, где они жили после смерти матери, пропал хлеб – до этого ребята получили его по карточкам на два дня. Хозяйка квартиры обвинила в пропаже Колю. Он обиделся и сбежал из дома, несколько дней его не могли найти, а потом он пришел сам и сказал, что был в лесу под елкой, ему никто не мешал, и он сочинил стихотворение. Вот, что он писал в его начале: «Вспомню, как жили мы// С мамой родною// Всегда в веселе и в тепле.// Но вот наше счастье// Распалось на части — / /Война наступила в стране,// Уехал отец// Защищать землю нашу,// Осталась с нами мама одна. Но вот наступило // Большое несчастье// Мама у нас умерла».
Так мог поступить и написать такие слова только ребёнок с нежной, легко ранимой душой. Свою любовь к матери он пронёс через всю жизнь. Много позже он напишет стихотворение «Аленький цветок», в котором вспоминает, что когда мать была больна, он часто прятался в зарослях сада, где выращивал «аленький свой цветок»:

Этот цветочек маленький
Как я любил и прятал!
Нежил его, — вот маменька
Будет подарку рада!
Кстати его, некстати ли,
Вырастить все же смог…
Нес я за гробом матери
Аленький свой цветок.
Какие чувства испытывал, что переживал шестилетний мальчик, идя за гробом матери? А ведь в этом возрасте ему пришлось пережить смерть двух сестёр. Как это всё отразилось на его психическом состоянии и не отразилось ли на его поведении в будущем?
Вскоре и шестилетнего Колю разлучили со старшей сестрой о поместили в Красовский детский дом. Ему привыкшему жить в большой, хотя и бедной, но дружной семье, в детдоме было неуютно. Он убегал к старшей сестре, но его вновь возвращали в детдом. С октября 1943 года и до июня 1950 года Николай жил и учился в детском доме в селе Никольском Тотьминского района Вологодской области, где он окончил семь классов школы (сейчас в этом здании находится Дом-музей Н. М. Рубцова).
В биографиях Рубцова часто пишут, что отец вернувшись с фронта женился второй раз и забросил детей. Это неверная информация. Он не смог разыскать только Николая, поскольку его документы были утеряны и встретился с ним только в 1955 году.
Закончив семилетнюю школу воспитанником детского дома в четырнадцать лет, Рубцов поступает в лесотехнический техникум, но проучится лишь два курса. Трудно было жить на одну стипендию. И он уезжает в Архангельск. Проработав год кочегаром в траловом флоте, он поступает в горно-химический техникум, но завалив сессию на втором курсе был отчислен из него. Затем немного поработал разнорабочим на опытном военном полигоне в Ленинграде.
Жизнь основательно потрепала Рубцова до достижения им совершеннолетия. Может из этого времени и вытекает его неустроенность жизненная, которая и привела в последующем к трагедии.
С октября 1955 года по октябрь 1959 года проходил срочную службу матросом и старшим матросом в должности дальномерщика на эсминце Северного флота. Возможно, это были единственные годы, когда он был сыт, жил в тепле, в дружной матроской семье. Потому что не ради красного словца в последующей жизни он с горечью писал:

Молодость уходит из-под ног,
Солнышко описывает круг —
Жизненный отсчитывает срок.
Стукну по карману — не звенит.
Стукну по другому — не слыхать.
Проследим его жизнь на гражданке. После демобилизации, не имея никакой специальности, жил в Ленинграде, работая попеременно слесарем, кочегаром и шихтовщиком на Кировском заводе. Влюблённый в литературу, стремящийся к поэтическому творчеству Рубцов не мог уютно себя чувствовать в этих коллективах, интересы были разные. И как впоследствии вспоминал Глеб Горбовский, тоже бывший детдомовец, занимавшийся вместе с Рубцовым в литобъединении «Нарвские зори», что между ними возникла «солидарность неприкаянных, причём неприкаянных сызмальства…»
В эти годы Рубцов без отрыва от работы заканчивает среднюю школу и в августе 1962 года поступает в Литературный институт им. М. Горького в Москве. На творческий конкурс в институт он принес свой сборник «Волны и скалы», вручную им напечатанный на машинке. Там он познакомился со Станиславом Куняевым, Вадимом Кожиновым, Владимиром Соколовым, дружеское внимание которых не раз помогало ему и в творчестве, и в делах по изданию стихов, и в урегулировании конфликтов с руководством института.
Нелёгкими были для Рубцова годы учёбы в Литературном институте. Сказывалась «бесприютная, скитальческая жизнь, отсутствие простейших условий для занятий». К тому же у Рубцова, как у всякого бывшего детдомовца, было обострённое чувство справедливости и чужой боли, что влекло его на защиту этих нравственных ценностей, но эти поступки квалифицировались как хулиганство и его отчисляли из института. В 1964 году он переводится на заочное отделение и уезжает в Вологду.
Но он продолжал жить только поэзией, писал стихи, их печатали не только в местных изданиях, но и центральных журналах, даже в «Правде» были напечатаны два его стихотворения «Детство» и «Шумит Катунь» — это была большая моральная поддержка поэту. Уйдя с дневного отделения Рубцов предпринимает попытку издать сборник своих стихов и в следующем году в Архангельске вышел первый типографский сборник его стихов — книга «Лирика».
Но жизнь продолжала проверять Рубцова на прочность. По издательским делам необходимо было бывать в Москве, где ему приходилось испытывать поистине танталовы муки в быту. Общежитие институт предоставлял лишь на время экзаменов. И ему приходилось либо тайком жить у друзей в общежитии, опасаясь попасть на глаза коменданту, либо «коротать ночи, где придется, бывало, и на чердаках — не всякий человек в состоянии вынести подобное» (В. Зинченко). А Рубцов продолжал писать свои стихи, что требует немалых духовных сил и умственного напряжения.
И труды его не пропали даром. В 1967 году в Москве опубликовали второй сборник Рубцова «Звезда полей». В него вошло 44 стихотворения, большинство из которых поэт сочинил в Вологде. Эта книга стала дипломной работой Рубцова. Вот как о ней отзывался в своей рецензии поэт Е. А. Исаев: «Я помню ее (книгу) сердцем. Помню не построчно, а всю целиком, как помнят человека со своим неповторимым лицом, со своим характером. Эффектного, ударного в книге ничего нет. Есть задушевность, раздумчивость и какая-то тихая ясность беседы. В ней есть своя особая предвечернесть — углубленный звук, о многом говорящая пауза. О стихах Рубцова трудно говорить, как трудно говорить о музыке». Профессор В. П. Друзин писал: «Тонкое и точное проникновение в мир русской природы, в характер русской национальной самобытности — вот отличительные черты поэзии Николая Рубцова, ярко проявившиеся в книге «Звезда полей» незаурядным мастерством».
Не случайно после защиты Рубцова, по воспоминаниям его друга Николая Шантаренкова, члены экзаменационной комиссии говорили: «В наше время это явление большого масштаба…»
Годы учебы Николая Рубцова в Литературном институте растянулись с 1962 по 1969 год. И только перед завершением учёбы он обрёл жильё и место работы: должность литературного консультанта в молодёжной областной газете «Вологодский комсомолец». Заработок был незначительный, но постоянный. В его обязанности входило писать отзывы, рецензии на стихи начинающих поэтов, отвечать на письма читателей.
Здесь на Вологодской земле, Русском Севере Рубцов темой своего будущего творчества сделал «старинную русскую самобытность», она стала центром его жизни, «священной землёй». Его стихи приняли русскомыслящие люди, потому что «в творчестве Рубцова соединились черты романтической и философской лирики, классические и фольклорные традиции, любовь к прошлой и настоящей России». А ещё «поэзия Рубцова, предельно простая по своей стилистике и тематике, связанной преимущественно с родной Вологодчиной, обладает творческой подлинностью, внутренней масштабностью, тонко разработанной образной структурой». Известный литературный критик Юрий Селезнёв обратил внимание на ту особенность поэзии Рубцова, что «мало кому из поэтов не мечталось сказать о себе столь просто, убеждённо и столь пророчески: «И буду жить в своём народе». Сказать не в поэтическом запале, но всем складом и духом своего творчества».
Вот потому и пришло время, когда уже издательства искали с ним контакта. И Рубцов продолжает жить в русском народе. Выходят сборники: «Душа хранит» в 1969 году в Архангельске и «Сосен шум» в 1970 году в Москве, в издательстве «Советский писатель». Уже после его смерти были опубликованы сборники «Последний пароход» (Москва, 1973), «Избранная лирика» (Вологда, 1974), «Подорожники» (Москва, 1975), «Стихотворения» (1977). Ваш покорный слуга имеет в своей библиотеке сборник стихов, переводов, прозы, писем Н. Рубцова «Видение на холме», изданного в Москве в издательстве «Советская Россия» в 1990 году тиражом 100 000 экземпляров. При жизни поэта тираж издаваемых его книг был 10-20 тысяч, так что вряд ли были большие гонорары.
Жизнь Рубцова была трагической. Да, он стал великим русским советским поэтом, но личного счастья не имел. В этом тоже один из истоков его трагической гибели. На этих страницах его жизни останавливаться не буду. Пусть это смакуют люди типа Александра Анина. В связи с этим мне вспомнился эпизод из фильма «Михайло Ломоносов», вышедшего на экраны в 1955 году. Кто-то из иностранных учёных обратив внимание, что у Ломоносова рваный рукав кафтана и оттуда выглядывает клочок ваты, ехидно спросил: «А отсюда тоже учёность выглядывает?» На что Ломоносов ответил: «Нет. Туда глупость заглядывает» (передаю лишь смысл диалога). Вот и Александр Анин уподобился иностранцу из этого фильма.
Выше приводил слова Егора Исаева, что «о стихах Рубцова трудно говорить» и это верно. Творчество его многопланово и многогранно. Но в его стихах звучит то любовь к России и её древней старине, то к природе Русского Севера, то к людям, живущим в этом суровом краю. Но есть у него стихи, прочитав и осмыслив которые, на ум приходят слова, сказанные то ли Светлейшим Г. Потёмкиным, то ли Г. Державиным Д. Фонвизину после премьеры его «Недоросля»: «Умри теперь, Денис, или хоть больше ничего уже не пиши: имя твоё бессмертно будет по этой одной пьесе».
Вот также можно сказать о стихотворении Рубцова «Видения на холме». По политическому предвидению, гражданскому значению, по тематике, по своему содержанию оно может стоять рядом с стихотворением А.С. Пушкина «Клеветникам России» или со «Скифами» А.А. Блока. И поэтому имя Рубцова бессмертно по одному этому стихотворению.
Смысл его ныне воспринимается не так как в 60-е годы прошлого столетия. Но и то восприятие имело право на жизнь в той конкретно-исторической обстановке. Да и сегодня первая строфа гласит о горестной истории России. Но уже во второй строфе поэт с гордостью и искренней любовью говорит о своей Родине:
Россия, Русь-
Куда я ни взгляну!
За все твои старания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шепот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя…
Но поэт уже в те годы понял откуда России грозит опасность, она в западнопоклонстве творческой интеллигенции, чиновничества и третья строфа стихотворения начинается классическими словами, ныне ставшими крылатыми, предупреждением своему народу:

Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в твои леса и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времен татары и монголы,
Они несут на флагах черный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окрест,
А лес крестов в окрестностях России.
Но социальный авангард общества остался глух к этим предупреждениям Рубцова, он просто не понял его, так же как не понял В.А. Кочетова с его романом «Чего же ты хочешь?», Ю.В. Бондарева — «Игра» и «Искушение». Вот и растут леса крестов у городов и весей России, возникло жуткое противоестественное понятие «Русский крест», показывающее насколько смертность превышает рождаемость в стране. Причём в исконно русских землях разница эта значительно выше, чем в национальных территориях.

Мне могут возразить, что моё толкование третьей строфы неверное. Поэт просто вспоминает годы Великой Отечественной войны, ведь он описывает то, что ему привиделось, а вот открыл глаза и заканчивает стихотворение словами:

                   … смирно на лугу

Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они- и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной — бессмертных звезд Руси
Спокойных звезд безбрежное мерцанье…
Да в те годы так и было. Но ведь произошло то, что тогда в страшном сне никому не могло присниться, что разрушат Советский Союз, что народ путём демократических выборов приведёт к власти своих душителей и «холодная война» через братоубийственную бойню двух братских народов в ходе Специальной военной операции может тихо перерасти в горячую войну с коллективным постЗападом. Остаётся жить надеждой, что этого не произойдёт и будем надеяться, что российские вооружённые силы уничтожат осиное гнездо бандеровского фашизма.

Когда-то в «Кубанских казаках» ведущий концерта районной самодеятельности, колхозный счетовод Мудрецов мечтал, чтобы артист из народа вырастал до народного артиста, так вот Николай Рубцов из поэта из народа вырос до народного поэта. Скажете: «Почему?» Отвечаю, многие стихи положены на музыку и люди поют эти замечательные песни. Ведь и стихи Рубцова, и песни на его стихи яркие звёзды русской культуры, в них заложена живая душа народа. Простые, незамысловатые сюжеты, но они сама жизнь, в которой мы очень часто живём, не замечая её течения. А Рубцов поэтизирует эту жизнь, переживая каждое её явление.

Перечень песен на стихи Рубцова огромный, наиболее известны: «Звезда полей», «В этой деревне огни не погашены…», «Тихая моя родина…», «В горнице моей светло…», «В минуты музыки печальной…» «Я буду долго гнать велосипед…». Все они частица жизни поэта, в них много грусти, печали, в каждой из них есть своя неповторимая изюминка, и написаны они его большим и добрым сердцем.

Есть ещё две песни, которые мне особенно дороги. Это «Журавли», эту прекрасную песню на музыку И. Лученка превосходно исполняет русская красавица Татьяна Петрова. И стихи, и музыка, и пение всё доведено до совершенства. Слушая её, ясно представляешь автора текста холодным октябрьским утром в деревенской глуши, страстно завидующему улетающему клину журавлей, их свободе перемещения по белому свету. Но он думал и писал о другом.

Поэта волнует мистическая связь его душевного состояния с рыдающим криком журавлей:

Всё, что есть на душе, до конца выражает рыданье
И высокий полёт этих гордых прославленных птиц.
…………………………………………………………
Вот замолкли – и вновь сиротеет душа и природа
Оттого, что – молчи! – так никто уж не выразит их!
На мой взгляд, «Журавли» — это одно из лучших стихотворений Рубцова. В нём глубокий философский смысл, показывающий вечный круговорот времён года в природе, вестником которого являются журавли. И человек, как частица природы, должен изучать её законы и жить, не нарушая их… В стихотворении звучит оптимистическая грусть романтизма древних верований и красоты природы Русского Севера. А какой богатый и сочный язык стихотворения! Каковы блистательные эпитеты: «восток огнеликий», «высокий полёт», «гордых прославленных птиц», «забытость болот», «знобящих полей».

«Отплытие» или «Размытый путь…» тоже крепко запало мне в душу, возможно, потому что часто приходилось уезжать из насиженных мест, потом приезжать в них и вновь уезжать… И это стихотворение воспринимается как гимн разлуки. Ведь всегда тоскливо покидать ставшие уже привычными родными места и всегда тревожно, а что ждёт в незнакомом краю… Но особенно сильно волнуешься, когда едешь в места, где когда-то появился на свет и где тебя уже давно никто не помнит… И как прав поэт:

И вдруг такой повеяло с полей
Тоской любви, тоской свиданий кратких!
Я уплывал… всё дальше… без оглядки
На мглистый берег юности своей.

К огромному сожалению, песни на слова Рубцова не звучат ни на радио, ни в телевизоре, ни на эстраде. Это, несомненно, противоестественно.

Но власть в стране захватили западномыслящие и их цель изменить самосознание русского народа, его об англосаксонить, то есть духовно убить русский народ. Может быть, сгущаю краски, но, думается, буржуазные идеологи хорошо изучили теорию культурной гегемонии Антони Грамши, мало кто обращает внимание, что её методы использовались при разрушении Советского Союза.

И сегодня остриё классовой борьбы находится в духовной сфере, в борьбе мировоззрений. Западнистское мировоззрение насаждают сторонники буржуазного мироустройства, а за развитие национального самосознания русского и других народов России, русскомыслия выступают сторонники социалистического пути развития. Борьба с русофобией — это то звено, за которое уцепившись можно вытащить всю цепь, то есть обеспечить мирный переход на социалистический путь развития. Сейчас бытует мнение, что антисоветизм и русофобия это одно и тоже, но не хотят понять, что русскомыслие это и есть советскомыслие (термин С. Сметанина). Ведь ещё в XVIII веке русский мыслитель И.Т. Посошков первым сформулировал идею советов и разрабатывал идеи о «совершенном «многосоветии», «совершенного общесоветия», «народосоветия» т.е. власти лучших.

Это, наконец, должна осознать левая оппозиция и свои основные усилия направить на борьбу с русофобией, потому что, как справедливо, сказал президент Академии наук Чеченской Республики Д. Умаров на XXIV съезде Всемирного Русского Народного Собора 25 октября 2022 года на «полях ожесточённых идеологических сражений главными стратегическими целями в планомерном убийстве русского народа являются его культура, православие и семья».

Именно активная пропаганда достижений русской культуры вдохнёт в умы русского народа уверенность в своём величии и ответственность не только за свою судьбу, но и за судьбу других народов, связавших её с Россией. Но для этого надо, опять сошлюсь на выступление Д. Умарова: «…самое главное, чтобы вы русские верили в самих себя!»

Как-то Константин Батюшков писал: «… В России было много замечательных поэтов. Знакомство с их жизнью и сочинениями для всех поучительно и полезно… Каждый из них мог бы сказать о себе то, что сказал Державин: «В могиле буду я, но буду говорить». Это в полной мере можно отнести к творчеству Николая Рубцова. Его поэзия внушает нам любовь к трагической, но славной истории русского народа, к родным местам, делает нас уверенными в себе.
Иван Стефанович Бортников, публицист, г. Красноярск, октябрь 2023 года