В год 100 летия образования СССР архиважно доносить до общества правду о героическом прошлом нашей Родины. Это значимо не только с точки зрения формирования достоверного понимания сути процессов, разворачивавшихся ранее, но и для определения действенных приоритетов развития в настоящее время. Следовательно, надо осознавать несостоятельность и даже лживость мифов, внедряемых поборниками капитализма.
По данным многочисленных социологических опросов и по результатам онлайн-голосований, большинство жителей России отдаёт предпочтение социализму. Казалось бы, растёт понимание, что смена модели развития представляет собой ключевой шаг к оздоровлению обстановки, к возрождению России, к укреплению её позиций в мире, к преодолению губительных тенденций в социально-демографической сфере. Тем не менее, информационная обслуга капитала (в первую очередь неолибералы) до сих пор стремятся сформировать представление о мнимых «преимуществах буржуазной системы перед социалистической». На слуху до сих пор утверждения, будто основанная на господстве частной собственности экономика эффективна, в отличие от той, где ведущая роль принадлежит государственной собственности. Однако те, кто ведёт подобные разговоры, игнорируют очевидные факты.
Прежде всего, важно отметить, что каждый в понятие «эффективность» вкладывает разные представления. Одни рассматривают это с точки зрения способности той или иной отрасли удовлетворять потребности страны и общества. Другие расценивают происходящее с точки зрения возможностей получения прибылей и сверхприбылей в определённых секторах экономики. В этом можно убедиться на вполне конкретных примерах.
Возьмём, к примеру, нефтяную отрасль. Общеизвестно, что большая часть функционирующих ныне месторождений полезных ископаемых была разведана и обустроена именно при Советской власти. Кроме того, за время «рыночных преобразований» производительность труда в нефтяном секторе сократилась в 3-4 раза. Снизилась эффективность использования сырьевых ресурсов. Так, в 1985 году в РСФСР было добыто 542 млн. тонн нефти. Из них ушло на экспорт 185,3 млн. тонн нефти, а для внутреннего потребления осталось 356,7 млн. тонн нефти (2,51 тонна на душу населения). А в 2003 году (после либерализации экономики и приватизации) для потребления на внутреннем рынке оставалось 107,3 млн. тонн нефти или 0,74 тонны на душу населения. Это 29,5% того, чем располагал житель РСФСР в середине 1980-х годов.
Примечательно, что в «тучные нулевые», в период высоких цен на энергоносители на мировом рынке и резкого увеличения добычи сырья, степень геологоразведывательных работ и производительности труда оставалась на низком уровне. В качестве примера можно проиллюстрировать политику того же ЮКОСа. В этой связи весьма интересной представляется опубликованная в одном из декабрьских выпусков журнала «Эксперт» за 2005 год статья «Дело ЮКОСа – показательный процесс или плата за ошибки?». Примечательно, что её автором был экс-директор по стратегическому планированию и корпоративным финансам упомянутой компании Алексей Голубович. Он не понаслышке знал всю внутреннюю кухню сырьевых магнатов. Вот как данный деятель оценивает ситуацию в рассматриваемый нами период: «Производственные инвестиции выросли за этот период более чем в десять раз. Это позволило добиться ежегодного прироста добычи нефти на 10-12% начиная с 2000 года. У компании появились средства для расширения бизнеса за счет новых поглощений, однако неудачная попытка приобретения «Онако» изменила подход к выбору объектов для покупки. Менеджмент стал больше ориентироваться на рост добычи нефти за счет современных технологий. Долгосрочная стратегия ЮКОС-ЭП («ЮКОС Эксплорейшен энд Продакшн»), подразделения компании, отвечающего за разведку и добычу нефти, сфокусировалась на приобретении максимального объема запасов нефти и газа. Менее чем за три года были приобретены запасы, составляющие свыше миллиарда тонн нефтяного эквивалента («Роспан», Восточно-Сибирская нефтегазовая компания, «Арктик- Газ», «Уренгойл» и др.). Самый быстрый в отрасли рост производства и нефтяных резервов не был дополнен сопоставимым по масштабам расширением сбытовой и транспортной инфраструктуры. Была совершенно упущена из виду модернизация нефтеперерабатывающих заводов. Они финансировались по остаточному принципу. В силу наличия в ВИНК трансфертного ценообразования считалось, что переработка нефти — не самая прибыльная часть бизнеса, а НПЗ — не лучшее место для оптимизации налогообложения. Кроме того, на стадии стратегического планирования недооценивалась возможность увеличения добавленной стоимости при глубокой переработке нефти по сравнению с ростом прибылей в других бизнес-единицах. В результате сейчас НПЗ, входящие в НК ЮКОС, — одни из самых устаревших в стране» (выделено автором – прим. Михаил Чистый).
Таким образом, олигархи могли за счёт добычи и экспорта нефти получать колоссальные прибыли. В результате стоимость активов компаний, их доходы увеличивалась. Но при этом долгосрочные задачи добывающей промышленности, общества в целом не были решены. С точки зрения устремления капиталистов, подобное положение вещей представляло собой «торжество эффективности», а с точки зрения потребности народа и страны – нет. Вот и делайте после этого выводы сами. Только имейте в виду, что после начала кризиса в 2008 году и падения мировых цен на энергоресурсы вчерашние «эффективные собственники» оказались на грани разорения, от которого спасло выделение правительством государственных финансовых ресурсов.
Аналогичным образом можно охарактеризовать положение дел в сельском хозяйстве. Например, со времён «перестройки» было полно сообщений о мнимом провале коллективизации 1930-х годов. Однако, несмотря на издержки, позитивных результатов удалось добиться. Прежде всего, речь идёт о возрастании поступления в села новой техники. Если к 1932 году с помощью тракторов обрабатывали 22% пашни, то к 1938 году – 60%. Во время первой пятилетки сельскому хозяйству было поставлено 154 тысяч тракторов, а за годы второй – 405 тысяч. Конечно же, наблюдалось удвоение численности машинно-тракторных станций. Если в 1932 году они обслуживали треть Советских колхозов, то в 1937 году – 78%. Всё это отразилось на повышение производственных показателей. По данным бельгийского историка Людо Мартенса, за 1930 – 1940 гг. урожай вырос с 83,5 млн. тонн до 118,8 млн. тонн. Одновременно в 1928 – 1940 гг. увеличилась стоимость сельскохозяйственного производства с 13,1 млрд. рублей до 23,2 млрд. рублей.
После реванша буржуазной контрреволюции положение отечественного аграрного сектора ухудшилось. Развал сельскохозяйственного производственного потенциала посадил Россию на импортную иглу. Даже в 2008 году – в период последнего года относительной «экономической стабилизации», темпы роста ввоза продовольствия ощутимо превышали масштабы его экспорта. В размещённой в «Российской Бизнес-газете» статье «Промышленность сидит на импортной игле» констатировалось, что в то время доля импортных продуктов питания в стране превышала 40 процентов, а в двух столицах данный показатель составлял более 70 процентов. По утверждению авторов публикации, «это ставит под угрозу продовольственную безопасность: доля импорта не должна превышать 20 процентов на внутреннем рынке». Но, несмотря на обозначенные трудности, некоторые рапортуют о мнимом «возрождении АПК». Причем принято считать, что данный процесс выражается в увеличении Россией экспорта зерна. На самом деле это свидетельствует как раз о неблагополучии сельского хозяйства. Почему вывозиться зерно из страны? В силу отсутствия внутреннего спроса на сельскохозяйственное сырьё. А подобное положение вещей обусловлено тяжестью положения российского аграрного производителя.
В качестве подтверждения данного тезиса мы процитируем фрагмент интервью директора «Совхоза имени В.И. Ленина» П.Н. Грудинина газете «Культура» за 2016 год. Он справедливо напомнил, что «при царе вывозили порядочно зерна, а многие губернии пухли от голода». Далее Павел Грудинин проиллюстрировал подлинное положение вещей в сельском хозяйстве: «Сегодня наш АПК радует какими-то результатами, но в целом Российская Федерация по производству зерновых до сих пор не достигла уровня РСФСР. А по урожайности зерновых наша страна, по данным FАО (Food and Agriculture Organization), находится на сотом месте в мире. Именно это и называется экстенсивным земледелием. К тому же практически весь российский экспорт — фуражное зерно, гордиться нам нечем. Сильной пшеницы мы производим мало. Более того, из нашего зерна Турция делает муку, которая потом продается во всем мире, и намного дороже. Опять торгуем сырьем, ничего не перерабатываем. При этом РФ покупает сою, высококачественные сорта кукурузы, другие злаковые, кои умеем выращивать и сами. Продовольственным балансом — анализом того, сколько страна может произвести, сколько потребить, а сколько продать на мировом рынке, — никто просто не занимается. Но и это не главная проблема. Зерно вывозится, рынок же молока РФ практически полностью перешел на пальмовое масло и прочие суррогаты. Численность КРС неуклонно сокращается. По итогам 2015-го только в Подмосковье стало на 10 000 коров меньше. А молоко — это то же зерно, животные питаются комбикормом, который из него делается. Иными словами, рост экспорта пшеницы — свидетельство глубокого кризиса в животноводстве».
Безусловно, некоторые получают выгоду от такой практики. Для них она «эффективна». А в отношении страны в целом подобного нельзя сказать. Но с точки зрения удовлетворения общественных интересов, эффективен социалистический уклад.
На примере двух отраслей мы убедились, что именно социалистические формы хозяйствования в наибольшей степени способны удовлетворить потребности общества, способны вывести страну на стезю устойчивого и ускоренного развития. И на этом основании давно пора сделать практические выводы.