Виктор Трушков о термине «социальное государство»

Размышления по поводу одного нетипичного письма в «Правду»

Долго размышлял: отвечать ли? Поначалу показалось, что автор поднимает серьёзную тему. Когда читал первый раз, то после знакомства с первыми абзацами текста подумалось: можно готовить для печати. Автор писал: «В начале статьи нужно прояснить один вопрос: кто сегодня задаёт вектор движения России? Ответ, в общем-то, очевиден: в России, впрочем, как и во всём мире, всем заправляет капитал. Он особо не выпячивается, напрямую государством не руководит, но фактически является теневым правительством. В «Капитале» Карла Маркса находим: «Обеспечьте капиталу 10% прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживлённым, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти, хотя бы под страхом виселицы».

СМУТИЛ меня третий абзац: «После революции 17-го года, худо или бедно, но государство взяло курс на социализм, т.е. государство из капиталистического стало социальным. Государство стало гораздо ближе к самым бедным, пролетарским слоям населения, а к капиталу повернулось совсем другим местом, проще говоря, — запретило частную собственность».

Что за несуразица: «государство из капиталистического стало социальным». Как раз процветающие капиталистические государства «золотого миллиарда», которые наёмным работникам бросают не только крошки с барского стола, но иногда и коврижкой жалуют, называют себя как раз социальными. Впрочем, ради этих коврижек пролетарии сотнями тысяч, а то и миллионами часто ходят колоннами, поднимая в протесте рабочий кулак. В экономической классовой борьбе рабочие Западной Европы научились неплохо вести торг с работодателями за цену своей рабочей силы. Зная, что капиталисты за счёт неоколониалистских методов имеют сверхприбыли, люди наёмного труда вырывают у хозяев прибавки не столько петициями, сколько забастовками. Именно буржуазное государство, которое прежде всего позволяет наёмному труду отстаивать право на достойную цену своей рабочей силы, и получило название социального.

Хотя надо отметить, что у этого термина есть своя специфическая история. Он родился как одна из утопий приверженцев буржуазного социализма. В «Манифесте Коммунистической партии» дана убедительная характеристика этого политического течения, зародившегося в XIX веке. К его сторонникам, указывали К. Маркс и Ф. Энгельс, «относятся экономисты, филантропы, поборники гуманности, радетели о благе трудящихся классов, организаторы благотворительности, члены обществ покровительства животным, основатели обществ трезвости, мелкотравчатые реформаторы самых разнообразных видов… Они хотят сохранить современное общество, однако без тех элементов, которые его революционизируют и разлагают. Они хотели бы иметь буржуазию без пролетариата. Тот мир, в котором господствует буржуазия, кажется ей лучшим из миров». Авторы «Манифеста» отмечали, что «более практичная форма» буржуазного социализма «стремилась к тому, чтобы внушить рабочему классу отрицательное отношение ко всякому революционному движению, доказывая, что ему может быть полезно не то или другое политическое преобразование, а лишь изменение материальных условий жизни, экономических отношений. Однако под изменением материальных условий жизни этот социализм понимает отнюдь не уничтожение буржуазных производственных отношений, осуществимое только революционным путём, а административные улучшения, осуществляемые на почве этих производственных отношений, следовательно, ничего не меняющие в отношениях между капиталом и наёмным трудом».

Не случайно сторонник буржуазного «государственного, христианского социализма» Адольф Вагнер разработал в 1879 году концепцию социального государства «культуры и всеобщего благоденствия», в которое мог быть интегрирован пролетариат при обязательном отказе его от классовой борьбы и социальной революции.

Широкое распространение идея социального государства получила в 1930—1950 годы. Разработанный во время Великой депрессии «Новый курс» Ф. Рузвельта включал в себя законодательное закрепление права рабочих на коллективный договор с работодателями и организацию профсоюзов, государственные мероприятия по борьбе с бедностью, ликвидацию детского труда и введение пенсий по старости. Это были мероприятия, нацеленные на сохранение и укрепление в условиях кризиса. Поскольку Великая депрессия охватила весь капиталистический мир, то идея социального государства была активно поддержана правой социал-демократией.

В послевоенный период идея социального государства широко использовалась в политике канцлера ФРГ Л. Эрхарда. Он, проводя активную политику укрепления капитализма в Западной Германии, увязал социальное государство (в 1949 году оно было включено в Основной Закон ФРГ) с выдвинутой им идеей социального рыночного хозяйства. В 1950—1960-е годы социальное государство было зафиксировано в качестве конституционного принципа также в Японии, Франции, Италии, а в 1970-е годы — в Испании, Португалии, Швеции. Таким образом, это понятие получило не только социальный, но и правовой статус в мире господства капитала.

Советская страна никогда никем не называлась социальным государством. Мы точно и скромно определяли своё жизнеустройство социалистическим. А в это время их мир, и трудовой, и буржуазный, — один с нежностью, другой со злобой — называл нашу страну коммунистической. Кстати, в истории молодой Советской республики был такой примечательный эпизод. Октябрьское восстание поставило в один строй с большевиками левых эсеров. Как вспоминал И.В. Сталин, они в те недели хорошо воевали с буржуазным Временным правительством. Но когда эти партии стали определяться с политическим союзом, то В.И. Ленин поставил перед левыми эсерами условие: они должны признать, что победившая Октябрьская революция является социалистической.

Однако подумалось: может быть, наш автор истинной цены слова не знает или вообще политически недостаточно образован, а значит, предъявлять ему подобные претензии — совсем не дело. Правда, он тут же признался: «Но со временем дремавшие силы частного собственника (которые, если сказать честно, дремали буквально в каждом из нас) стали набирать силу и решили взять реванш» (выделено мной. — В.Т.). Честное слово, ни проснувшихся, ни дремавших частнособственнических инстинктов не замечал ни у себя, ни как минимум у половины своих знакомых. А множество тех, в ком горбостройка всё же разбудила частного собственника, сейчас клянут «лихие 90-е» за то, что они сбили нормальных советских людей с толку.

Вот свидетельство социологической службы «Левада-центр»: больше 70% россиян полагают, что интересы нынешней буржуазной власти и простого народа не совпадают. Свою позицию респонденты обосновывали тем, что «власти живут за счёт народа, их мало волнует, как живёт народ». Да и автор письма, хотя и почтительно относится к «рукастым и головастым» новым хозяевам жизни, в целом даёт им не самую привлекательную оценку: «Пришли 80-е. Пришла «перестройка». А вместе с ней «прорезались» молодые, энергичные, рукастые и головастые будущие хозяева страны. И решили они прибрать собственность Советского Союза к рукам.

Но кто же отдаст собственность добровольно. Тем более — государственную. Поэтому первым делом нужно было развалить Советский Союз. С чем они довольно успешно и быстро справились. И не просто развалили, но довели страну «до ручки», а людей — до последней стадии обнищания».

Дальше приславший письмо-статью Вл. Богинский (каких-либо других сведений о себе он не сообщил) весьма холодно отзывается о жизнеустройстве, установленном после августовской контрреволюции 1991 года «новыми богатыми» (нуворишами): «Собственность огромной страны перешла очень даже «законным» способом в руки примерно 1% наших граждан. Вот так появились десятки миллионеров и миллиардеров и миллионы нищих людей… Недавно один либерал проговорился о том, зачем они вообще затеяли всё это: главная их задача состояла в том, чтобы сделать «государство отдельно и людей отдельно». Иначе говоря, им нужно освободить государство от социальных обязательств, сделать жизнь государства максимально комфортной. Но капитал, затевая всё это, думал, конечно же, не о государстве. Он думал, думает и будет думать всегда только о себе, о своих прибылях.

Ведь что они задумали? Если государство освободить от обязательств и переложить все расходы государства на плечи самих людей, то тогда получится, что бизнесу не нужно будет платить все эти налоги: НДФЛ, ПФР, ФСС, ФОМС и т.д. И тогда капитал все эти деньги оставляет у себя. То есть, проще говоря, освобождая государство от социальных обязательств, капитал, ничего не производя дополнительно, существенно увеличивает свою прибыль».

После этой критики и тем более после уважительных слов автора письма о герое кинофильма «Коммунист» Василии Губанове («Помните, как Василий Губанов рубил деревья на дрова: не командовал, не приказывал, не заставлял, а пошёл — и своим примером убедил последовать за ним остальных») вновь появилась надежда, что письмо прислал сторонник социализма.

НО ТУТ ЖЕ обнаружилось, что г-н Богинский не обратил внимания на то, что коммунист Губанов пошёл добровольно, не по должностной обязанности, а сверх неё заготавливать дрова для укрепления Советской власти, ради того, чтобы спасти от холода и голода городской пролетариат, не позволить буржуям с помощью холода и голода задушить рабоче-крестьянское государство.

Оказывается, Богинскому не нравится, что при нынешней буржуазной власти «коммунисты возлагают цветы к памятникам Ленина и Сталина, собирают пленумы, выявляют коррупционеров в своих и чужих рядах, борются за власть». Он предлагает нам последовать примеру Губанова и в пору диктатуры капитала взять… «топор и пилу и пойти пилить и колоть дрова для остановившегося (из-за корыстных интересов российского «олигархического и компрадорского, паразитического и регрессивного капитала» и политики верно служащей ему путинской власти. — В.Т.) паровоза».

Что вы, г-н Богинский, корчите из себя дурачка, восклицая: «А кто будет бороться за коренные интересы рабочих и крестьян, за основополагающие основы социального государства? Кто будет отстаивать социальное (выделено мной. — В.Т.) государство в России?»

Отвечаю вам и вашим единомышленникам на эти демагогические вопросы.

За социальное, то есть буржуазное, слегка припомаженное, косметически подремонтированное, государство верные марксизму-ленинизму коммунисты, наследники большевиков, бороться не будут. Это нынешнее российское государство, которое, г-н Богинский, нравится вам и одновременно обрисовано вами как корпорация грабителей России, названо в «ельцинской» Конституции РФ социальным. Но разве не преступно бороться за сохранение такого государства?!

А за интересы рабочих и крестьян будут бороться рабочие и крестьяне, коммунисты будут вместе с ними, в их первых рядах. И уясните вы и вам подобные политические иждивенцы, ждущие, что вам социализм поднесут на тарелочке, простую истину: коммунисты борются за социализм вместе с работниками наёмного труда, а не вместо них. И иначе быть не может: коммунисты сами — неотъемлемая часть пролетариата. Задача КПРФ, как завещали Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин, не в том, чтобы в борьбе за власть трудящихся подменить рабочих, крестьян, работников умственного труда. Она в том, чтобы вести их, чтобы первыми подниматься в атаку, зная, что следом за тобой встанут сотни, тысячи, миллионы людей труда, в большинстве своём беспартийных. Это знание обеспечено каждодневной, напряжённой, самоотверженной работой в пролетарской среде, среде трудящихся.

Без достижения такого единства коммунистов и беспартийных, образующих единую революционную армию защитников социалистической идеи во главе с рабочим авангардом, социализм не появится, социалистического государства не будет.

Пока нам необходимо собирать силы, чтобы установить власть трудящихся. А чтобы её не перехватили снова воротилы капитала и буржуйские подголоски, надо устанавливать диктатуру пролетариата.

Я понял, что в наших борющихся с властью капитала колоннах вас ожидать не стоит. Всевластию частной собственности вы противостоять не намерены. Вы рекомендуете приспособиться к её требованиям, идти капиталу в прислугу, занимать позицию соглашателей, то есть оппортунистов. Но как раз для противостояния оппортунистам и нужна диктатура пролетариата.

РАБОЧИЕ должны знать, что им предлагают соглашатели с капиталистическим классом и его властью. Поэтому привожу большую цитату из письма Вл. Богинского: «Прошли те славные времена хлёстких, как выстрел, призывов. Сегодня на дворе 2019 год! И люди хотят жить хорошо. Люди хотят жить счастливо. Да и капитализм уже давно не тот, каким он был в 1917 году, — капитализм давно прошёл эту детскую стадию противостояния, он давно и успешно применяет систему уступок и подачек, которые просто не дадут возможности создаться «революционной» ситуации. Сегодня уже нереально появиться условиям для возникновения «революционной» ситуации! У капитала всё под контролем. Сегодня нужно не мечтать, не пиариться, не обращаться к людям с отжившими лозунгами… Не позволить и дальше капиталу разделять государство и рабочих».

Вы высказались яснее некуда: вам мил союз эксплуататорского государства и эксплуатируемых рабочих. Старая оппортунистическая песня, противная, предательская.

Но вот тот колпак дурачка, в котором вы явились с советами коммунистам, вы сейчас смахнули с виска и предлагаете, чтобы его примерили себе пролетарии. А как иначе можно понимать вашу рекомендацию не трогать буржуазное государство и капиталистическое жизнеустройство?! Вы же предлагаете рабочим и крестьянам приспособиться к капитализму, обманывать себя и других, будто в его рамках можно создать социалистический уклад. Вы назидательно нравоучительствуете:

«КПРФ должна определиться. Прийти к какому-то решению и затем рассказать о нём людям. Но сегодня уже просто словам люди не поверят! Поэтому коммунистам нужно создать десятки, а ещё лучше — сотни организаций, кооперативов, артелей, которые бы доказали, что социальная экономика работает. В этих кооперативах, артелях и т.д. производительность труда должна быть в два раза выше, чем у частника, доходы людей — в три раза выше, а атмосфера в коллективах — в десять раз лучше и добрее, чем у капиталиста. Рабочие и крестьяне нашей страны должны увидеть, пощупать преимущества новой социалистической работы и жизни. Прежде чем выходить «на баррикады», люди должны знать, люди должны видеть, за что они будут бороться».

Какой творческий подход! Какая словесная патока! Сколько лицемерного бернштейньянства! Капитализм сохранить, на него не покушаться, да к тому же убеждать честной народ, будто при всевластии частной собственности в обществе можно в отдельных закутках жить по-социалистически — и всему этому безразмерно радоваться. Надо только выклянчить у капитализма, чтобы он поступился этим малым ради сохранения своего экономического, политического, идеологического всевластия. Да при этом ещё постоянно его убеждать, что никто на его господство посягать не собирается. Ну а он в ответ все эти артели, кооперативы, предприятия задушит экономически. Да при этом ещё прибавит, что ничего путного из затеи коммунистов не получилось, что трудящиеся сами управлять ничем не способны. А где не удастся задушить экономически, там будет пущен в дело Басманный суд, у которого уже появился опыт подобных расправ. Где и это не сработает, режим пустит в ход дубинки, ради этого он уже удвоил зарплату Росгвардии.

Теоретически этот вопрос марксизмом-ленинизмом давно решён. В.И. Ленин подчёркивал, что социалистическая революция принципиально отличается от буржуазной тем, что буржуазный экономический уклад зарождается в феодальном обществе, поэтому после его укрепления дело только за взятием политической власти. Социалистический же уклад НЕ МОЖЕТ (!) зародиться в рамках капитализма, так как он отрицает эксплуатацию человека человеком, лежащую в основе капитализма. А буржуазный и феодальный уклады являются родственными, так как оба покоятся на эксплуатации.

И уж тем более мещанским является пожелание прийти к социализму без социалистической революции. До таких утверждений не опускались даже меньшевики.

Понимаю, что для господ Богинских классики марксизма-ленинизма не авторитетны. Но я, только начав читать письмо Богинского, думал, что придётся отвечать лишь автору. Сейчас я адресуюсь не к нему, а к тем тысячам, которых он надеется обмануть. Обманываться пролетариату опасно: Ленин предупреждал, что переворот может созреть, а класс, которому предстоит его совершить, не созрел для решительных действий — тогда общество будет гнить, и гниение это может продолжаться десятилетия.

Социологические исследования показывают, что класс наёмных работников физического и умственного труда России начинает осознавать сущность стоящих перед ним задач. Трудовая Россия сегодня требует перемен. Вот лишь несколько цифр.

В июне 2017 года, то есть всего два с половиной года назад, только 42% россиян считали, что «нужны решительные, полнометражные перемены». Прошлым летом таковых было уже 59%. Уверяли в ненужности каких-либо перемен соответственно 11 и 8%. Посмотрим, кто является сторонником радикальных перемен. На первом месте молодёжь (45%), на втором — малоимущие слои, прежде всего рабочий класс (42%), на третьем — пенсионеры (38%). Ещё выразительнее набор тех, кто перемен не желает. По данным учёных Федерального научно-исследовательского социологического центра, приветствуют радикальные перемены олигархи, представители регионального крупного бизнеса, бюрократия, силовики и, естественно, властные структуры, но это — всего (в сумме!) от 1 до 5%. Расклад сил настолько очевиден, что не требует комментариев.

Не менее интересны ответы об условиях необходимых перемен. Допускают, что они могут быть проведены в условиях существующей общественно-политической системы, 34% респондентов. Уверены, что для желаемых перемен нужна смена общественно политической системы, 53% россиян.

Крот истории — старательный труженик, свою работу он делает надёжно. Но ему нужны убеждённые, добросовестные помощники-борцы. Кто ими призван быть, Богинские знают, потому и пытаются отвратить от коммунистов трудовой люд.