СЕРГЕЙ КРЕМЛЁВ О РУССКОЙ ИСТОРИИ

ОТ ПРАСЛАВЯН ПО ПУТИНА №?

Предлагаемый читателям отрывок – одна из глав третьей книги моего трёхтомного обзора русской истории «Русские распутья», в трёх книгах: первая – от праславянских археологических культур по эпоху Петра Великого включительно; вторая – от «царствования» Екатерины I до осени 1917 года. Первые две книги «Русских распутий» охватывали период в несколько тысяч лет, а заканчивалось повествование ленинским Октябрём, а точнее – народным Октябрём 1917 года, совершённым трудовыми массами Петрограда и всей России по планам Ленина и под руководством большевиков. Третья книга завершает большую работу.

К сожалению, я по сей день не могу найти издателя на этот обзор – пугает объём. Первая книга «На том стояла Русская земля» имеет объём около 3 миллионов печатных знаков, вторая книга «Россия после Петра: от взлётов к краху (От Екатерины I Весёлой и Петра II ничтожного до Николая II Кровавого)» –  около 1,5 миллиона печатных знаков и третья книга «Русские распутья: от Ленина до Путина №? (Реальности и виртуальности советской и постсоветской истории)» – примерно 2 миллиона печатных знаков. Итого около 5 миллионов знаков.

Первый набросок первой книги под названием «Русские распутья» был издан издательством «Алгоритм», но это – именно что бледный набросок, сейчас первая книга удовлетворяет меня намного больше…

Вот так, уважаемые читатели…

Ниже приводится и оглавление третьей книги – чтобы была понятна её направленность и часть предисловия.

Сергей Кремлёв (Брезкун)

Оглавление книги «Русские распутья: от Ленина

до Путина №? (Реальности и виртуальности советской

и постсоветской истории)»

Предисловие

Век ХХ-й и век ХХI-й – выбор русской судьбы

Глава 1

1917 год. Если не ленинский Октябрь, то что?

Глава 2

1918-1920 годы. Если бы победили Колчак и Деникин…

Глава 3

1924-1929 годы. Сталин или Троцкий?

Глава 4

1930-е годы. Если бы победили Каменев, Зиновьев и Бухарин…

Глава 5

1937-1941 годы. Если бы командовал Тухачевский…

Глава 6

2 марта 1953 года. Несостоявшийся сталинский пленум ЦК

Глава 7

Лето 1953 года. Куда бы увёз Россию «тандем» «Берия – Маленков»?

(Если бы Берию не убили…)

Глава 8

1956 год. ХХ съезд: Вместо доклада «о культе» – отставка Хрущёва

Глава 9

Июнь 1957 года. Крах «антипартийной группы» «Хрущёв – Жуков – Микоян»

Глава 10

1958-1964 годы. СССР Хрущёва: «кукуруза» versus космоса

Глава 11

Лето 1975 года. «Железный Шурик», а не «дорогой Леонид Ильич»

Глава 12

Октябрь 1980 года. СССР Генсека Машерова: от проблем к триумфам

Глава 13

Октябрь 1982 года. Крах Андропова: кресло Брежнева для Генсека Щербицкого

Глава 14

Март 1985 года- август 1991 года. Если бы не Горбачёв…

Глава 15

Август 1991 года. Если бы победил ГКЧП (подсудимые Горбачёв и Ельцин, встать!)

Глава 16

Октябрь 1993 года. Над Белым домом не чёрный дым, а Красное знамя…

Глава 17

1996 и 2000 годы. Мог ли победить Зюганов?

Глава 18

2000-2013 год. План Путина или путь плана?

Глава 19

Весна 2014 года. Украина встречает освободителей

Глава 20

201? год. Из тупика Путина к Красному знамени…

Послесловие

Что впереди: конец России или конец «Единой России»?

ХХ ВЕК оказался для России переломным… Казалосьбы, это утверждение – не более чем трюизм, то есть – общеизвестная, избитая истина. Но не всё так просто, уважаемый читатель… Россия в ХХ веке оказалась на коренном переломе дважды. Первый раз это произошло осенью 1917 года, второй раз – на излёте 1991 года. Первый перелом привёл к созданию великой сверхдержавы, второй обусловил её крушение и упадок.

В Октябре 1917 года народы России ушли от тысячелетнего уклада общественной жизни, который властвовал со времён египетских фараонов и царя Вавилона Хаммурапи. Последний известен, кроме прочего, как создатель древнейшего в мире свода законов. Состоящий из 282 отдельных статей, этот свод относят к 1760 году до нашей эры. С тех пор по всей планете много было создано законов, регламентирующих жизнь общества, – в древнем Китае и в древней Индии, в Греции и Риме, в империях инков и ацтеков, Византийской империи, империи Карла Великого, в монархической по сей день Британии и в якобы демократических со дня основания Северо-Американских Соединённых Штатах… Какие-то законы канули в Лету, а, какие-то оказались живучими. Так, по основным установлениям «Кодекса Наполеона» 1804 года и сейчас живут Франция, Бельгия и ряд швейцарских кантонов… На Руси в разное время появились «Русская Правда», «Изборники» Святослава, «Судебники» Ивана III и Ивана IV, Соборное Уложение 1649 года, Полный свод законов Российской империи 1830 года…

Разные эпохи, разные народы, разные законы… Однако в некотором отношении все эти своды и кодексы – от законов Хаммурапи до современных буржуазных конституций – друг от друга не отличались и не отличаются, потому что с незапамятных времён по сей день они основывались и основываются на том, что в обществе есть имущие и неимущие, есть те, у кого есть огромные права, и есть те, у кого прав нет, или есть очень куцые и легко попираемые «права».

Так было во всём мире до 25 октября (7 ноября) 1917 года. После же всё изменилось – вначале в России… Тогда впервые в мировой истории возник абсолютно новый тип общественного устройства, который до этого если и присутствовал в жизни людей, то лишь как мечта или утопия. Владимир Маяковский – новатор в поэзии и новатор по духу, уловил небывалую новизну ситуации сразу, написав: «Довольно жить законом, данным Адамом и Евой»…

И это было действительно так.

Было до 8 декабря 1991 года… В тот окаянный день ренегаты Борис Ельцин – президент РСФСР, президент Украины Кравчук и Председатель Верховного Совета Белоруссии Шушкевич подписали в Белой Веже соглашение о роспуске СССР. И это был последний коренной перелом истории России в ХХ веке – чисто трагический и без надежд на положительные исторические перспективы для народов, за тысячу лет сложивших Россию в границах 1945 года.

С 1992 года Киев – «матерь городов русских», стал для «первопрестольной» Москвы столицей «иностранного государства», а Российская Федерация вернулась к законам, данным если не Адамом и Евой, то законодателями, мыслившими в духе собственнических законов Хаммурапи.

Почему вышло так?

Был ли исторически неизбежен первый коренной перелом, и был ли исторически неизбежен и объективно обусловлен второй коренной перелом?

Какие силы и факторы привели к первому перелому, а какие ко второму? И что было бы, если бы не состоялся как первый, так и второй перелом?  И какой была история России накануне первого перелома, после него, накануне второго перелома и после него по сей день.

Об этом в книге и сказано.

Но сразу следует отметить особенность предлагаемого читателю сквозного аналитического обзора русской истории с Октября 1917 года по март 2016 года… Просматривая оглавление третьей книги, читатель неизбежно заметит, что названия всех глав носят «виртуальный» характер. В каждом названии содержится вопрос: «Что было бы, если бы…». О том, почему вышло так, будет сказано позднее, но сразу должен предупредить, что основная часть текста описывает и анализирует реально бывшую историю СССР и реальный пост-советский период. Возможные точки бифуркации рассматриваются кратко, но рассматриваются. Именно для истории СССР и последующего периода такой – «бифуркационный», подход представляется автору наиболее верным и плодотворным. Ведь между двумя коренными переломами в истории России ХХ века имелся и ещё ряд переломов, включая хотя и не коренной, но весьма значимый «великий перелом», когда Россия от малопроизводительного сельского хозяйства на рубеже 1920-х и 1930-х годов совершила эпопею коллективизации.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Глава 15

Август 1991 года. Если бы победил ГКЧП

(подсудимые Горбачёв и Ельцин, встать!)

НА РУБЕЖЕ июля и августа 1991 года в Москве – ещё как в столице СССР –последний раз побывал президент США Джордж Буш. А ещё в апреле 1991 года в президентской резиденции Ново-Огарёво Горбачёв начал переговоры с руководителями союзных республик о заключении нового Союзного договора. Не вдаваясь в изложение всех, связанных с этим, перипетий, достаточно сказать, что на 22 августа 1991 года было намечено подписание «компромиссного» проекта договора, который было бы точнее назвать ублюдочным. За союзным центром сохранялись лишь вопросы обороны, финансов, внутренних дел и частично налоговой и социальной политики.

Для тех, кто относился в Москве к малочисленной, но очень весомой группе «ЛПР», то есть – к «лицам, принимающим решения», возник естественный вопрос – что делать?

С учётом того, как многого достигли народы СССР за шесть мирных десятилетий (с 1921 по 1941, и с 1945 по 1985 годы), данных им на созидание в полноценно едином государстве и с учётом того, как велики и разнообразны были взаимосвязи внутри СССР, проектируемое государство блестящих перспектив иметь не могло. Однако худой мир лучше доброй ссоры, и даже такой Союзный договор при его подписании создавал некую важнейшую возможность. А именно: возможность для сохраняющихся в стране здоровых сил осмотреться и начать работу по преодолению созданных «катастройкой» политических, экономических, социальных, национальных и психологических «завалов» на пути к развитию и процветанию.

Иными словами, сохраняя Союзное государство даже в ублюдочной «ново-огарёвской» форме, можно было работать в его рамках на обновлённый в рамках социалистической демократии Союз Советских Социалистических Республик. С подписанием Договора страсти немного утихли бы… Прибалтийские республики без эксцессов получив «независимость», получили бы с ней и мировые цены в расчётах с бывшим «Центром», таможенные пошлины и т.д., и народные массы в Литве, Латвии и Эстонии, скорее всего, призадумались бы…

При умной и взвешенной позиции можно было идти и на «ново-огарёвский» формат государства. Однако ближайший ход событий был рассчитан не в Москве и не в Ново-Огарёво. И в очередной раз подчеркну следующее…

Скорее всего, достоверно – с предоставлением документов, ни сегодня, ни позднее, не будет доказано, что всё, произошедшее в Москве в августе 1991 года после отлёта из неё Буша, включая само учреждение Государственного комитета по чрезвычайному положению в стране (ГКЧП), было запланировано заранее на Западе, в мировых центрах Золотой Элиты. Но, как уже говорилось, есть же и логика! Именно логика, трезвый анализ, сопоставление фактов, хронологии событий, а, главное, – оценка результатов событий, оценка того, кто получил от них выгоду, однозначно убеждает в том, что все ключевые политические события позднейшей истории СССР с марта 1985 года (и даже ранее) были спланированы, инициированы и направляемы извне!

Был спланирован извне и московский август 1991 года. Где конкретно это было задумано, не суть важно, так же как не суть важно, какие конкретно силы составили заговор против президента Кеннеди и убили его. Важно то, что такой заговор был, и отрицать это способны или очень глупые, или очень подлые люди. Вот и в нашем случае важно то, что СССР пал в результате заговора, а историки, утверждающие обратное, не годны даже на то, чтобы сварить кошачью похлёбку.

Когда возникли первые конкретные планы Запада по уничтожению СССР известно точно. Они возникли сразу после Октября 1917 года… Они привели Россию к гражданской войне, но были в итоге сорваны народами России, руководимыми большевиками во главе с Лениным и Сталиным.

Когда и где был разработан окончательный и реализованный план уничтожения СССР, мы точно не знаем. Но так ли важно, где это совершалось – в аппарате горбачёвского ЦК КПСС или в аппарате Трёхсторонней комиссии и Бильдербергского клуба, в ЦРУ или Интеллидженс Сервис, в Агентстве национальной безопасности США или в Государственном департаменте США, в Нью-Йорке или в Лондоне?

Важно, что это было сделано. И сделано умело, с задействованием как всех указанных, так и не указанных структур обеспечения власти мировой имущей Золотой Элиты.

ПОСЛЕ отлёта Буша из Москвы и по мере приближения к дню подписания нового Союзного договора вполне определённые силы искусственно накаляли вполне определённые страсти. 8 августа 1991 года на страницах возникшей в недрах «катастройки» «Независимой газеты» было опубликовано обращение «общественных» деятелей откровенно антиобщественного толка – Афанасьева, Баткина, Библера, Боннэр и Буртина, к Ельцину, где утверждалось, что «подписание Союзного договора грозит оказаться роковым для будущего России и страны в целом». А 5 августа на совещании у Горбачёва был поставлен вопрос о возможности введения в стране чрезвычайного положения, и с ведома Горбачёва министр обороны СССР Язов и председатель КГБ Крючков образовали рабочую группу для изучения вопроса и подготовки плана мероприятий.

Цель подобной меры заранее оказывалась туманной. Как уже было сказано, введение чрезвычайного положения накануне, вроде бы, принятия согласованного Союзного договора, было вообще вредно и неразумно. С другой стороны, тем лицам в советском руководстве, кто был искренне уверен в необходимости крайних мер, заранее должно было быть ясно что: 1) о намечаемом введении чрезвычайного положения немедленно узнают как внутренние анти-союзные силы, так и посольство США и в Вашингтоне; 2) нельзя исключать, что планы рабочей группы и групп в МВД СССР, КГБ СССР и Минобороны СССР будут разрабатываться при участии прямых агентов Запада.

Более того, логично было предположить, что сама идея введения чрезвычайного положения накануне подписания Союзного договора была задолго до 5 августа 1991 года обдумана не в Кремле, а где-то очень «далеко от Москвы». Почему-то все эти очевидные соображения в расчёт приняты не были, и идея о ГКЧП была принята к реализации.

Имея в виду рабочую группу по подготовке ГКЧП и возможных «кротов» и провокаторов внутри неё, нелишне обратить внимание на тёмную и закрытую фигуру Валерия Ивановича Болдина (1935-2006), помощника Горбачёва с 1981 года, кандидата в члены ЦК КПСС с 1986 года, члена ЦК КПСС с 1988 года и заведующего Общим отделом ЦК КПСС с 1987 года. С 1990 года Болдин, будучи у Горбачёва особо доверенным лицом, был также членом Президентского совета и руководителем Аппарата Президента СССР М.С. Горбачёва.

Замкнутого и непроницаемого Болдина за глаза называли «серым кардиналом» и «кукловодом». Первая характеристика системно точна, что же до второй, то можно предполагать, что у этого «кукловода» были собственные кукловоды – уже без кавычек. Болдин входил и в узкую рабочую группу, а позднее – и в образованный 19 августа 1991 года ГКЧП. За «активное участие в попытке отстранения Горбачёва» Болдин был арестован и вышел из следственного изолятора лишь в 1994 году «по амнистии». Но последние факты не значат ничего, а вот то, что «серый кардинал» Горбачёва в августе 1991 года стал его якобы антагонистом, на размышления наводить должно. 

Полезно помнить и то, что с мая 1985 года по январь 1987 года Общим отделом ЦК КПСС заведовал ещё один тёмный аппаратчик – Анатолий Иванович Лукьянов, которого с января 1987 года сменил как раз Валерий Болдин. Окончив в 1953 году – в 23 года, юридический факультет МГУ, Лукьянов был знаком с Горбачёвым со студенческой скамьи, и с 1986 года стал членом горбачёвского ЦК КПСС. Идя рука об руку с Горбачёвым по годам «перестройки», Лукьянов с марта 1990 года, когда Горбачёв стал Президентом СССР, возглавил Верховный Совет СССР. Лукьянов тоже был причастен к идее образования ГКЧП, но его последующее поведение позволяет видеть в нём всего лишь одного из заведомых провокаторов, выталкивающих на свет божий будущих «мальчиков для битья» – членов ГКЧП.

Наконец, полностью в курсе происходящего был председатель КГБ Крючков, и он не мог не знать, как много «кротов» Запада «засветилось», но продолжает свободно действовать, и как много их действует всё ещё тайно. Исходя из этого Крючков был обязан в качестве первейшего условия участия в событиях поставить условие предоставления ему права на проведение превентивных арестов уже накануне введения режима чрезвычайного положения. Однако Крючков этого почему-то не сделал, обнаруживая странную профессиональную несостоятельность.

ЧАЩЕ всего считают, что введение режима ГКЧП было или искренней инициативой сохранившейся здоровой части руководства страны или интригой самого Горбачёва, который рассчитывал такой мерой нейтрализовать Ельцина и удержать ускользающую власть. Однако это – наивное объяснение.

Вне сомнений, весь алгоритм образования ГКЧП, алгоритм краха ГКЧП и алгоритм последующих действий «демократических сил» в Москве и в республиканских столицах был тщательно продуман и разработан на Западе в сотрудничестве с внутрисоюзными агентами влияния и ренегатами. Основной сценарий для ГКЧП был, повторяю ещё раз, написан на Западе, о чём члены ГКЧП (все или почти все) даже не догадывались. Иными словами, ГКЧП задумывался его подлинными организаторами как финальная провокация, и реализовался как провокация, где циничные умники провоцировали высокопоставленных глупцов. Ни в какое иное объяснение вся глупейшая затея с ГКЧП просто не укладывается.

Внешняя же канва событий была следующей…

Горбачёв улетел в Крым на государственную дачу «Форос» – якобы отдыхать. А утром 19 августа 1991 года в СССР, впервые в его послевоенной истории, было объявлено чрезвычайное положение и был образован так называемый Государственный Комитет по чрезвычайному положению – ГКЧП. В его состав вошли вице-президент СССР Геннадий Янаев, премьер-министр Валентин Павлов, министр обороны маршал Дмитрий Язов, председатель КГБ Владимир Крючков, министр внутренних дел Борис Пуго, Первый заместитель Председателя Совета Обороны Олег Бакланов, председатель Крестьянского союза Василий Стародубцев и председатель Ассоциации государственных предприятий Александр Тизяков.

Было объявлено, что президент Горбачёв по состоянию здоровья не может осуществлять свои функции и его обязанности временно переходят к вице-президенту Янаеву. В Москву по приказу маршала Язова были введены войска. Но в тот же день к ельцинскому Белому Дому прибыли танки и батальон десантников, направленные туда, в нарушение присяги, то есть – изменнически, командующим ВДВ генералом Павлом Грачёвым.

В стране образование ГКЧП было встречено с неясной надеждой на стабилизацию ситуации. По данным позднейших социологических опросов, к воззванию ГКЧП отнеслось одобрительно не менее 70% населения СССР. В условиях, когда народные массы в течение трёх последних перед развалом СССР лет обрабатывались в антисоветском духе самóй, по сути, высшей властью, это – не просто много, а очень много.

Ранее было сказано, что общество было приведено в состояние социального безумия, но это утверждение не конфликтует с приведёнными выше данными социологического опроса. Во-первых, «на лестнице», то есть – задним числом, всем хочется выглядеть лучше, чем на самом деле. Недаром у русского народа есть поговорка: «Мужик задним умом крепок». Во-вторых, советское общество в целом продемонстрировало в августе 1991 года именно неадекватное социальное поведение. Если бы по стране прошла волна демонстраций и массовых митингов в крупных рабочих коллективах в поддержку ГКЧП, его судьба могла бы быть иной, а в реальности общество замерло в ожидании. , и па

Зато Москву сознательно вели «в разнос», вводя в состояние социальной шизофрении и паранойи одновременно. И хотя основная масса москвичей тоже просто выжидала, возлагая, всё же, на ГКЧП неясные надежды, 19, 20 и 21 августа по Москве проходили весьма массовые митинги – внешне чуть ли не стихийные, а на самом деле очень хорошо организованные. Были отпечатаны миллионы листовок с воззванием Ельцина «К гражданам России» – отнюдь не экспромтным. В ночь с 20 на 21 августа при крайне странных обстоятельствах погибли три демонстранта – им, явно в издёвку, посмертно присвоили звание Героев Советского Союза. Интересно было бы посмотреть сегодня наградные документы (представления, характеристики, протоколы и т.д.) и выяснить – по какой процедуре и кем было произведено это «награждение»?

Москва всё более походила на выпущенную на волю Канатчикову дачу, воспетую Владимиром Высоцким. Ещё пять лет назад представить себе нечто подобное никто не мог и в кошмарном сне – кроме, конечно, тех, кто всё это задумывал намного раньше, чем пять лет назад.

УДИВИТЕЛЬНО, но суть происходившего даже позднее не понял в полной мере кое-кто из тех, кому всё должно было быть ясно уже в момент событий. И сегодня ряд антагонистов и Горбачёва, и Ельцина считает – как, например, историк Олег Платонов –, что ГКЧП был задуман Горбачёвым как попытка «устранить своих политических оппонентов (то есть, Ельцина, – С.К.)» сохраняя «имидж демократа,  то есть – действуя «чужими руками». А генерал ГБ Широнин позднее писал, высказывая «личную (?, – С.К.) точку зрения профессионала-контрразведчика (?!?, – С.К.)»:

«События в Москве разворачивались таким образом, что у американских спецслужб появилась (?, – С.К.) возможность воспользоваться (??, – С.К.) ситуацией и совершить такой переворот, который помог бы разом покончить с КПСС. Но для этого пришлось бы пожертвовать Горбачёвым (заранее списанным ЦРУ «в тираж», – С.К.). И с очень большой долей вероятности можно предположить, что, связавшись по срочной связи с Вашингтоном посольство США в Москве запросило согласие на переориентацию политической ставки с Горбачёва на другого лидера. Вскоре такое согласие было дано.

На мой взгляд, в результате августовских событий, как говорится, в дураках остался сам Горбачёв».

Историк Олег Платонов, приводя эту версию В. Широнина, по поводу его предположения о том, что посольство США в Москве «запросило согласие на переориентацию политической ставки с Горбачёва на другого лидера», делает в скобках замечание: «Скорее всего это было оговорено заранее». В данном случае О. Платонов обнаруживает похвальное здравомыслие и понимание исторической ситуации 1991 года. Прискорбно иное: он проводит аналогию между ельцинским Августом 1991 года и ленинским Октябрём 1917 года, и тут обнаруживает ещё бóльшую политическую и историческую слепоту, чем В. Широнин, всего лишь предполагающий, что событиями руководила Америка, и в манере жеманной институтки заявляющий:

«Я прекрасно понимаю, что многим из тех, кто не посвящён в «кухню» спецслужб США может показаться кощунственным (с чего это?, – С.К.) само выдвижение версии о вмешательстве американского «Белого дома» во внутренние дела суверенного государства, с которым, к тому же, в то время усиленно декларировались дружеские отношения».

Ещё ранее В. Широнин заверял, что «речь не о заговоре каких-то специфических тёмных сил».

Похоже, «демократические» сторонники «демократических свобод» так напугали в 1991 году доблестных «профессионалов-контрразведчиков», что они даже через годы писали о совершенно очевидных – уже из логического анализа – вещах, как о чём-то предположительном. Хотя уж сегодня-то о том, что всем в Москве 1991 года дирижировал именно и только вашингтонский Белый дом, надо говорить не как о «кощунственной» версии, а как о логически (да и документально) неопровержимом историческом факте!

Подобная «щепетильность» Широнина странна не только потому, что «дружеские отношения» с СССР Америка декларировала с той же степенью искренности, с которой крыловская Лисица восхищалась Вороной, но и потому, что сам же Широнин на той же 73-й странице своей книги, где отрицает заговор специфических тёмных сил, вполне здраво вопрошает: «Можно ли сомневаться, что гибель СССР была спланирована за рубежом и что определённые иностранные круги очень сильно способствовали усугублению наших экономических проблем?»

Вот это сказано по существу, и следует лишь уточнить, что «определённые иностранные круги» очень сильно способствовали не только усугублению, но и возникновению многих наших проблем, начиная с экономических и заканчивая проблемами адекватного нравственного и идейного воспитания народных масс. Впрочем, последние проблемы по приоритету не мешало бы поставить на первое место.

Один из крупных «ельцинистов» Михаил Полторанин, на которого я уже ссылался и ещё буду ссылаться, позднее писал:

«Августовские события 91-го обросли такими гроздьями мифов, что иногда начинаешь плутать в истоках (?!, – С.К.): как всё было на самом деле. Плутать и удивляться неведомым событиям. Хотя я находился в их эпицентре с первых и до последних часов противоборства с ГКЧП, в организации путча, в поведении главных действующих лиц с одной и другой стороны мне тогда уже показалось много странного, подозрительного…»

Полторанин имеет в виду, конечно не ельцинский путч, он называет путчем образование ГКЧП. Но исторически верно определять как путч, а точнее – как буржуазную контрреволюцию именно действия Ельцина, а точнее тех, кто им манипулировал. Полторанин писал и так:

«Похоже, создание ГКЧП и планировалось как верхушечная акция, как попытка нагнать на общество страхи. Была, не исключаю, и задняя мысль у кремлёвского (жирный курсив мой, – С.К.) режиссёра: при благоприятном для него развитии событий придержать шаг Ельцина – слишком широко расшагался…»

Полторанин, хотя и находился в «эпицентре событий», или ничего не понял, или притворяется не понимающим. При чём здесь кремлёвский режиссёр, под которым Полторанин подразумевает, конечно, Горбачёва? Горбачёв в событиях августа 1991 года (как и до них, и после них) был не режиссёром, а такой же куклой, как и Ельцин, с той лишь, очевидно, разницей, что Горбачёв знал, что он кукла, а Ельцин, похоже, не знал и считал себя творцом истории.

ВОЗВРАЩАЯСЬ к хронологии событий, сообщу, что утром 21 августа 1991 года маршал Язов отдал приказ о выводе войск из Москвы.

В ночь с 21 на 22 августа в Москву вернулся Горбачёв, но реальная высшая власть принадлежала уже Ельцину, а точнее – его западным кукловодам. Начались аресты членов ГКЧП, причём Анатолий Лукьянов как Председатель Верховного Совета СССР подписал Указы о роспуске ГКЧП и о лишении членов ГКЧП депутатской неприкосновенности, что, впрочем, особого значения уже не имело – вскоре арестовали и самого Лукьянова, препроводив его в следственный изолятор тюрьмы, находящейся на улице Матросская тишина (откуда и обиходное название этого узилища).

До августа 1991 года самым чёрным днём советской истории считалось 22 июня 1941 года. Тогда стране пришлось очень тяжело, и даже Сталин в один из первых дней войны не сдержал чувств и на исходе первой недели – после сдачи Минска, после того, как стали ясны масштабы провала тех, на кого полагались он и Россия – сказал в ближайшем окружении: «Ленин оставил нам великое наследие, а мы, его наследники, всё это проср…ли». Но тогда у России был Сталин, были его соратники, был массовый слой энтузиастов – строителей социалистической Державы, и Россию они тогда отстояли.

Думал ли кто в майские дни 1945 года, что через полвека после 22 июня 1941 года новые поколения граждан СССР бездарно, за «здорово живёшь», проср..т великое наследие сталинской эпохи, пустят коту под хвост результаты великих ратных и трудовых усилий народа? Однако 22-го августа 1991 года невозможное стало фактом.

23 августа 1991 года Ельцин своим указом незаконно приостановил деятельность КПСС на территории РСФСР (6 ноября он вообще запретил её деятельность).

Горбачёв 24 августа заявил о своей отставке с поста Генерального секретаря ЦК КПСС. Но теперь, осознав близкую политическую смерть, он совершил ряд политических конвульсий, одной из которых стало создание Политического совета в составе Гавриила Попова, Вадима Бакатина, Юрия Рыжова, Анатолия Собчака, «Александра Н. Яковлева», Егора Яковлева, Григория Ревенко, Ивана Лаптева и Георгия Шахназарова. Все члены Политсовета были тем или иным образом связаны с администрацией США. 

2 сентября 1991 года в Москве начал «работу» 5-й внеочередной Съезд «народных» депутатов СССР, бесславно и сумбурно свёрнутый уже 6 сентября. Съезд, однако, успел учредить недееспособный «Государственный совет» во главе с Горбачёвым, и этот «Совет» признал «независимость» трёх прибалтийских республик.

7 октября 1991 года генерал Джохар Дудаев совершил насильственный захват власти в Чечне, а 27 октября был избран «президентом» Чечни.

С 28 октября начался 5-й внеочередной Съезд «народных» депутатов РСФСР. Съезд одобрил диктатуру Ельцина и 6 ноября завершился. Первым актом Ельцина после этого стал запрет в тот же день 6 ноября КПСС и КП РСФСР.

1 декабря 1991 года на Украине был проведён референдум по вопросу о «независимости», который дал 90% «за» при явке в 84%. Атмосферу подготовки к референдуму наиболее точно характеризовали слова: «информационный террор», на западе Украины переходящий уже в физический. За день до референдума Джордж Буш объявил о поддержке «свободной Украины».

Фальсификация результатов референдума 1 декабря 1991 года на Украине была очевидной. 17 марта 1991 года при 83% явки на Всесоюзный референдум в Украинской ССР за сохранение СССР высказалось 70% избирателей – в условиях уже тогда сильнейшего давления националистических сил. Изменение одного мнения на противоположное шестьюдесятью процентами населения Украины за такой срок было, конечно, невозможным, даже с учётом того, что принятие – уже после союзного референдума – ельцинской декларации о «независимости» РСФСР подало дурной пример. Тем не менее, специальный опрос, проведённый в конце ноября 1991 года, показал, что в городах РСФСР, Казахстана и Украины за сохранение Союза высказалось 75% опрошенных. При этом в Москве за период с 17 марта число сторонников Союза возросло с 50% до 81%, а в Киеве с 45% даже до 60%.

Косвенно фальсификацию результатов украинского референдума доказывали и результаты проведённых одновременно с ним выборов президента Украины. Леонид Кравчук, которого воспринимали как сторонника Союза, получил более 61 процента против 23% голосов, поданных за ярого националиста Вячеслава Чорновила, лидера движения «Рух». Креатурами Запада были оба, однако рядовой избиратель этого ведь не знал. Так что, с учётом всего можно уверенно заявлять, что и к концу 1991 года более половины населения Украины было за государственный союз с Россией.

Зато Ельцин и ельцинское руководство РСФСР разоблачило себя как врага советского славянского единства, уже 3 декабря 1991 года признав «независимость» Украины. Сегодня же Владимир Путин устраивает в честь этого злейшего ренегата славянства салюты. Так кем является сам Владимир Путин?

5 декабря Кравчук подписал указ о выходе Украины из Союза. А 8 декабря 1991 года президент РСФСР Ельцин, а также «руководители» Украины и Белоруссии Кравчук и Шушкевич, подписали Беловежское соглашение о роспуске СССР и создании «Содружества Независимых Государств». 10 декабря соглашение было ратифицировано Верховными Советами Украины и Белоруссии, 12 декабря – Верховным Советом РСФСР.

С любой точки зрения это был незаконный, неконституционный, не легитимный, а попросту говоря – преступный антигосударственный акт. Тем не менее, 21 декабря в Алма-Ате была подписана Декларация об образовании СНГ в составе Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, РСФСР, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана и Украины. (После декабрьского переворота в Грузии, поставившего во главе её Шеварднадзе, к СНГ присоединилась и Грузия).

25 декабря 1991 года Горбачёв подал в отставку с поста Президента СССР, и в тот же день Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика была в нарушение конституции переименована в просто Российскую Федерацию. Над Кремлём был спущен Государственный флаг СССР и поднят ельцинский «триколор». Когда 27 декабря Горбачёв вошёл в свой президентский кабинет «собрать вещи», то обнаружил в нём Ельцина. Великая Россия начинала превращаться в страну «дорогих россиян» – «Россиянию».

В 1990 году Борис Ельцин, завершая автобиографическую книгу «Исповедь на заданную тему», писал на её последней, 102-й, странице:

«…Самые важные события. По Москве бродят слухи, что на ближайшем пленуме намечается переворот. Хотят снять Горбачёва с поста Генерального секретаря ЦК КПСС и оставить ему руководство народными депутатами. Я не верю этим слухам, но уж если это действительно произойдёт, я буду драться на Пленуме за Горбачёва. Именно за него – своего вечного оппонента… Но сейчас, по крайней мере до ближайшего съезда, на котором, может быть, появятся новые лидеры, он единственный человек, который может удержать партию от окончательного развала».

Ельцин заканчивал книгу накануне выборов президента РСФСР, ещё не зная – «выгорит» ли его избрание, и поэтому лицемерил. Через месяц после написания этих строк, на последнем в истории КПСС XXVIII съезде, проходившем в июле 1990 года, Ельцин – уже в качестве президента РСФСР, демонстративно выйдет из партии, ускоряя её развал.

А через полтора года – 29 декабря 1991 года, выступая по Центральному телевидению, он скажет:

«Наших граждан подчас охватывает чувство горечи за свою страну. Но несправедливо говорить о России только в мрачном свете, унизительном тоне. Поражение потерпела не Россия, а коммунистическая идея, эксперимент, который был проведен с Россией и который был навязан нашему народу…»

Это публично заявлял один из высших «бонз» хрущёвско-брежневской КПСС, член Коммунистической партии с 1961 года, бывший секретарь ЦК КПСС и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС.

Если это не свидетельство полного нравственного разложения, отвратительного лицемерия и подлости, то спрашивается – что надо считать таковым свидетельством?

СРЕДИ высших «государственных» деятелей в одночасье возникшей Российской Федерации почти не было мало-мальски государственных людей, зато хватало прямых агентов влияния, приведённых к власти. Остальные же за редчайшими исключениями были ренегатами и шкурниками самого худшего пошиба. Ряд источников указывает как на прямых агентов влияния, в частности, на лидера Партии единства и согласия Сергея Шахрая, первого ельцинского премьера Егора Гайдара, министра иностранных дел РФ Александра Козырева, вице-премьера «идеолога» Геннадия Бурбулиса… Однако не так уж и существенно, был ли кто-то из этого, более чем неполного, списка агентом влияния или номерным агентом ЦРУ. Существенно то, что все они как до декабря 1991 года, так и после декабря 1991 года вели себя именно как номерные агенты ЦРУ. Но к одному ельцинскому «кадру» полезно присмотреться внимательнее.

После ареста министра обороны СССР Язова министром обороны вместо него 23 августа 1991 года был назначен генерал-полковник Евгений Шапошников (26 августа 1991 года ему присвоили звание «маршал авиации»). В 1991 году Шапошникову не было и пятидесяти лет – он родился в феврале 1942 года. Отец, простой рабочий, сержант Красной Армии, погиб в апреле 1945 года в Восточной Пруссии. Сын в 1963 году окончил Харьковское высшее военно-авиационное училище лётчиков имени С.И. Грицевца и в том же году вступил в ряды КПСС. Затем – обычная «лестница»: лётчик, старший лётчик, командир звена, замкомэск…

Из заместителя командира эскадрильи Шапошников становится сразу заместителем командира полка, однако не по лётной, а по политической части. Тогда подобную «фигуру высшего пилотажа» в армии чаще всего совершали не убеждённые коммунисты, а убеждённые карьеристы. Через два года Шапошников стал командиром полка, а в начальном «горбачёвском» 1985 году, в сорок три года, он назначается командующим ВВС Одесского военного округа и в июле 1990 года – главнокомандующим ВВС и заместителем министра обороны СССР.

С 1969 по 1975 год Шапошников служил в Германии и, с учётом его будущего поведения, нельзя исключать, что он тогда был обработан одной из западных спецслужб, и его последующую карьеру обеспечивали агенты влияния уже внутри Союза. Впрочем, возможно, он был обычным шкурником, умеющим держать нос по ветру, и поэтому устаивающим агентов влияния и без прямой вербовки.

Так или иначе, генерал Шапошников являл собой вполне типичного представителя советской» «элиты» образца 1985/91 гг. Полная беспринципность, полное забвение присяги и несомненное желание любой ценой удержаться на поверхности. Министром обороны СССР его назначили 23 августа 1991 года, и в тот же день он публично заявил о своём выходе из КПСС, поскольку армия-де, должна находиться вне политических движений.

В период кризиса общества позиция армии, а точнее – высшего генералитета, имеет немалое, а порой и решающее значение для исхода кризиса. Действия по насильственному свержению конституционного строя резонно расцениваются как тягчайшее государственное преступление. Напротив, действия по насильственному сохранению конституционного строя являются конституционным долгом, и вопрос – что является долгом генералов Советской Армии и адмиралов Военно-Морского Флота СССР в условиях 1991 года не мог не возникать сам собой.

История общества складывается не только из хронологии и фактографии важнейших её событий и действий первых фигур общества. Иногда конкретная, но принадлежащая эпохе деталь тоже говорит многое. Поэтому придётся в своём общем аналитическом обзоре советской и пост-советской истории обратиться и к собственным воспоминаниям.

В июле 1991 года в ядерный «Арзамас-16», во Всесоюзный НИИ экспериментальной физики, приехала представительная межотраслевая комиссия. Гражданских ядерщиков-оружейников возглавлял В.Н. Михайлов – тогда заместитель министра по ядерному оружейному комплексу, а с марта 1992 года – министр по атомной энергии РФ. Среди же военных был начальник 6-го («ядерного») управления ВМФ вице-адмирал Г.Е. Золотухин (1934-2012), человек заслуженно уважаемый.

Мой служебный статус во ВНИИЭФ не позволял к Геннадию Евпатьевичу и близко подойти (это много позднее мы были знакомы неплохо), но вышло так, что когда я стоял в холле перед кабинетом директора ВНИИЭФ В.А. Белугина, и разговаривал со знакомым полковником из военной приёмки, адмирал с парой генералов и свитой как раз подошёл к нашей группе.

Один из местных военпредов шутя заявил:

– Мы вас ожидали не оттуда, а вы решили зайти с тыла…

– Да, с тыла надёжнее, – согласился адмирал.

И тут я решился. Было ясно, что в моральном отношении наиболее не затронутым тлетворным дыханием «катастройки» общественным институтом в СССР остаются Вооружённые Силы, и вмешательство армии в идущий, как выражался Горбачёв, «процесс», могло бы страну спасти. Конечно, «ядерный» адмирал – не командующий Московским военным округом, но, всё же, это адмирал. Поэтому я вступил в разговор и сказал:

– Есть ещё один хороший манёвр, товарищ вице-адмирал…

– Какой? – спросил он, «подставляясь» так, как я и ожидал.

– Зайти сбоку.

– Э, мы уж сбоку так зашли, что и не знаешь теперь, куда идти, – возразил адмирал, вновь «подставляясь» так, как мне и надо было.

– Ну, на этот счёт есть хороший рецепт, – вёл я дальше.

– Какой?

Тут я, более ни слова не говоря, похлопал себя по плечу и прибавил всего лишь:

– А вот этот!

Видно, ломали-таки, ломали голову военные головы в Москве – а не обратиться ли к этому «лекарству»?, потому что адмирал взглянул на свои погоны, и понимающе покачал головой.

– Нет, ЦРУ провело анализ, и пришло к выводу, что в советских Вооружённых Силах Пиночета нет…

Возможно, за давностью лет не все помнят, что генерал Пиночет совершил в 1973 году успешный военный переворот в Чили, но не коммунистический, а антикоммунистический.

– Что ж, – вздохнул я, – тогда плохо нам будет.

– Да уж, – согласился адмирал.

Окружающие молчали, но слушали внимательно. А я сделал последнюю попытку:

– Ну, есть ещё один вариант…

– Какой? – в третий раз спросил московский адмирал.

– Найти Пиночета среди гражданских…

Я надеялся хоть так подсказать – да свяжитесь вы, военные люди, с кем-то из «штатского» государственного руководства, не может быть, чтобы уж все так и продали. Но адмирал только махнул рукой, а тут из приёмной директора выскочила секретарша и сообщила, что самолёт из Москвы заходит на посадку, и надо ехать на аэродром. На том наш июльский разговор и закончился.

А через месяц наступили такие дни, которые показали, что ЦРУ в СССР занималось не только анализом, но и действиями, из этого анализа вытекающими. «Советского Пиночета» в Вооружённых Силах СССР так и не нашлось, зато антисоветские «пиночетики» типа генералов Шапошникова, Грачёва, полковника Лебедя в том августе объявились.

НА ФОНЕ уже официально определившегося развала единого Советского Союза в январе 1992 года в Государственном Кремлёвском дворце состоялось Всеармейское офицерское собрание, в котором участвовало 4 (четыре!) тысячи офицеров. На этом собрании «маршал авиации» Шапошников, сразу же после подписания Беловежского соглашения назначенный Ельциным «Главнокомандующим Объединёнными Вооружёнными силами Содружества», был публично обвинён в предательстве интересов военных – почему-то лишь интересов военных, а не интересов всего советского народа.

Шапошников заявил тогда, что готов-де подать в отставку и покинул зал, заполненный генералами и офицерами.

Но существенно не это…

В Кремле собрались четыре тысячи (!) крепких мужчин, видавших виды, за спиной которых тогда ещё была мало разваленная Советская Армия и, прежде всего, – войска Московского военного округа. Впрочем, уже сами эти четыре тысячи человек, вооружённых даже их личным табельным оружием, то есть – всего лишь 9-мм пистолетами Макарова, собранные в одном месте и имеющие опыт решительных действий, представляли собой потенциально грозную силу.

Если бы в зале собрались воины, верные данной ими присяге, если бы это были советские патриоты, то хотя бы теперь, после явной государственной измены высшего руководства СССР, обвинение, брошенное «маршалу» Шапошникову от имени советского офицерства и затем его уход должны были бы стать сигналом к выступлению Советской Армии на защиту разрушаемого конституционного строя. Призыв к насильственному свержению и насильственное свержение существующего строя всегда квалифицируется, как тягчайшее государственное преступление. Но Горбачёв, Ельцин, Кравчук, Шушкевич и все их «подельники» на рубеже 1991 и 1992 годов совершили это тягчайшее преступление! Поэтому призвать армию и народ к насильственному сохранению СССР и вооружённой рукой защитить СССР было не только законным правом, но и священной обязанностью четырёх тысяч мужчин в военной форме, собравшихся в январе 1992 года в Кремле. Ведь за ними стояла вся армия.

В конце концов, уже летом 1991 года общественным фактом стало опубликование зюгановского «Слова к народу», и военные могли обратиться к Зюганову. В камерах «Матросской тишины» сидели члены ГКЧП – товарищи всех, собравшихся в Кремле офицеров, по одной, незаконно запрещённой партии. Можно и нужно было ультимативно потребовать их освобождения, потребовать отмены запрета КПСС и КП РСФСР.

Со 2 января 1992 года началась «либерализация» цен, два ельцинских вице-премьера – Егор Гайдар и Геннадий Бурбулис, начали открыто разрушать экономику под руководством группы советников из США во главе с американским экономистом-либералом Джеффри Саксом. По сути, всё точки над «i» уже были расставлены, а Всеармейское офицерское собрание олицетворяло собой реальную силу – если бы оно политически конституировало себя и повело себя решительно.

Как и миллионы офицеров запаса, участники январского Всеармейского офицерского собрания торжественно, перед лицом своих товарищей, клялись до последнего дыхания быть преданными своему народу, клялись защищать Родину с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни… Но, в отличие от офицеров запаса, страна вручила им реальное оружие – именно им и именно для своей защиты! И вот они, наконец, собрались в одном месте. Их открыто послала в Москву армия, обязанная быть единой с народом, который на референдуме весной 1991 года высказался за сохранение СССР. И они собрались в Кремле тогда, когда преступление против СССР уже было совершено. При этом офицерский и личный состав войск Московского военного округа был тогда практически поголовно за Советский Союз, да и формально присягал лишь ему.

Исполняя присягу, участники Всеармейского офицерского собрания в соединении с войсками Московского военного округа спасли бы СССР. Бездействуя, они покрывали измену и сами становились изменниками Советской Родины. Они ими и стали – порознь. Потому что остаться сынами Советской Родины они могли лишь коллективно – выступив на её защиту.

Вместо этого 43-летний сын рабочего из деревни Рвы Ленинского района Тульской области командующий ВДВ генерал-майор Павел Грачёв, имеющий 647 прыжков с парашютом, изменил и Родине, и трудовому народу – изменил ещё 21 августа 1991 года. За это он получил от Горбачёва внеочередное звание генерал-полковника, а от сослуживцев – в скором будущем – прозвище «Паша-мерседес».

В начальный момент безвременья обязанности министра обороны РФ «исполнял» сам Ельцин – кроме президентского поста он ещё и «возглавил» правительство. С 3 апреля 1992 года Грачёв стал его первым заместителем (с 18 мая 1992 г. – министром обороны РФ). А 13 февраля 1992 года Грачёв стал одним из учредителей АО «Авиационная компания «Авиаконинфо»». Это АО торговало стройматериалами, занималось заготовкой леса и лесоматериалов, эксплуатацией кафе, ресторанов и т.д.

Впрочем, измена Грачёва оказалась не единственной, а типичной. Измена советского генералитета (поднять войска обязаны были, конечно же, генералы) стала тогда нормой поведения. В первую же голову ответственность лежала на первых лицах в гражданском государственном руководстве. Так, уже в сентябре 1991 года ответственность за призыв к армии исполнить конституционный долг и выступить на защиту государственного строя СССР были обязаны взять на себя депутаты Съезда народных депутатов СССР  как высшего органа государственной власти СССР. Не сделав этого, депутаты Съезда открыли своим бездействием список прямых, уже не скрывающих своего изменничества, изменников Родины.

ПРЕРЫВАЯ хронологический обзор событий второй половины 1991 года и начала 1992 года, предпримем общую оценку тогда происходившего в исторической ретроспективе.

У определённого сорта «историков» давно стало аксиомой утверждение, что «историю пишут победители», что «объективной истории не бывает», и т.д. Однако в том, что объективной истории не бывает, уверяют лишь те, кому не выгодно быть объективным. А невыгодно быть объективным – чисто финансово невыгодно, буржуазным историкам. Даже самые «ангажированные» крупные советские историки имели намного более объективную концепцию истории, чем историки западные.

Если обозреть и сравнить весь свод классической советской историографии со всем сводом классической западной историографии, сопоставив при этом оба свода со всем объёмом документальной архивной информации, с объективной статистикой и т.д., то выяснится, что классический советский подход к анализу и изложению истории человечества принципиально, несравнимо объективнее, чем буржуазный либеральный подход. Объясняется это тем, что при смене общественно-исторических формаций эксплуататорские классы, обретающие политическую власть, берут её для себя, и только пролетариат – если пользоваться ранней марксистской формулировкой, берёт власть «для всех», а точнее – для всех, кто живёт своим трудом, а не обеспечивает себе привилегированное положение в обществе за счёт присвоения части труда наёмных работников.

В то же время до Октября 1917 года марксистская историография ещё почти не существовала, и для целей объективного анализа оказываются очень полезными и даже необходимыми труды выдающихся буржуазных до-октябрьских русских историков, в частности – Василия Осиповича Ключевского. Ключевский нередко в политических оценках ошибался, но заблуждения сильного интеллекта порой интереснее тривиальной правоты ума заурядного, что лишний раз подтверждает запись, сделанная Василием Осиповичем в дневнике весной 1866 года:

«Мне жаль тебя, русская мысль, и тебя, русский народ! Ты являешься каким-то голым существом и после тысячелетней жизни без имени, без наследия, без будущности, без опыта. Ты, как бесприданная фривольная невеста, осуждён на позорную участь сидеть у моря и ждать благодетельного жениха, который взял бы тебя в свои руки, – а не то ты принуждена будешь отдаться первому покупщику, который, разрядив и оборвав тебя со всех сторон, бросит тебя потом, как ненужную, истасканную тряпку…»

Это было написано за четыре года до рождения Ленина, создавшего новую Россию, однако Ленин ни в коей мере не может быть назван тем «благодетельным женихом», который взял Россию в свои руки и повёл её к светлому будущему. Если уж пользоваться подобными сравнениями, то большевик Ленин – в отличие от русского либерального историка Ключевского, увидел, что замарашка-«невеста» Россия – это, на самом деле, невиданная красавица с несметным приданным, не сознающая ни своей красоты и силы, ни своего богатства. Встав во главе России, Ленин публично заявил:

«Учиться работать – эту задачу Советская власть должна поставить перед народом во всем её объёме. У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил, и в прекрасном размахе, который дала народному творчеству великая революция, – чтобы создать действительно могучую и обильную Русь».

Россию царей русский буржуазный историк сравнил с фривольной невестой. А новая социалистическая Россия, благодаря Ленину и Сталину, осознала себя не пассивной ожидательницей «благодетельного жениха», а активной строительницей своего будущего и своего счастья.

Так кто оказался исторически прав в оценке перспектив России – Ключевский или Ленин? Что ж, на том историческом этапе и в тех исторических условиях прав оказался Ленин. В начале ХХ века он смог объединить вокруг себя и своих идей широкие массы народа, не пожелавшие отдавать свою судьбу западным «покупщикам»…

Если бы не Великая Октябрьская социалистическая революция Ленина, то Россию в ХХ веке действительно ожидала бы участь недалёкой фривольной невесты, которую Запад, обрядив в мишуру, оборвал бы, обобрал бы со всех сторон, а потом бросил на произвол истории как ненужную, истасканную тряпку.

Но конец ХХ века выявил, что и Ключевский оказался не так уж неправ. Его оценка России и русского народа полуторавековой давности сегодня звучит как точное описание положения современной России, начиная с 1992 года… Оценка Ключевского – это приговор всем ренегатам: от Горбачёва до Путина.

Но почему же выходит так после более чем тысячелетней нашей государственной жизни?

Вот ещё одна цитата:

«Недостаточно сказать, …что… нация была застигнута врасплох. Нации, как и женщине, не прощается минута оплошности, когда первый встречный авантюрист может совершить над ней насилие. Подобные фразы не разрешают загадки, а только иначе её формулируют. Ведь надо ещё объяснить каким образом три проходимца могут застигнуть врасплох… нацию».

О чём это?

О Беловежских соглашениях 8 декабря 1991 года?

О президентах РФ, Украины и Белоруссии Ельцине, Кравчуке и Шушкевиче?

И кто это сказал?

И когда?

Да, это сказано и о наших днях, и о нашем позоре, но сказано давно и по другому поводу. Это – Маркс, классика: «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», где говорится о французской нации.

Как видим, любая, лишённая чёткого классового сознания, нация – не только русская, может отдать себя в руки проходимцев.

ПОСЛЕ того, как в России с ноября 1917 года установилась Советская власть, народы России оказывались перед дилеммой – нужна ли им Советская власть?, три раза: в 1918 году, в 1941 году и в 1991 году.

В первый раз – через ошибки и эксцессы незрелой Советской власти, через разрушительную гражданскую войну, народы России убедились в том, что им нужна именно Советская власть и после расколов и временных триумфов националистических сепаратистов объединились 30 декабря 1922 года в Союз Советских Социалистических Республик. То есть, первую точку исторической бифуркации в ХХ веке народы России прошли верно и с огромным положительным эффектом, доказанным не теми или иными речами, а комплексной статистикой.

Во второй раз, в 1941 году, – через ошибки и предательства начала войны, через тяготы, поражения, через напряжение сил и затем через победы, народы России отстаивали и отстояли Советскую власть, уже не сомневаясь в том, что только она народу и нужна. Но дилемма, всё же, имелась, что публично отметил Сталин на приёме командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года, сказав в своём тосте за здоровье русского народа:

«У нашего Правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941-1942 годах, когда наша армия отступала… Иной народ мог бы сказать Правительству: «Вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой». Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего Правительства и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу…»

То есть, вторую точку исторической бифуркации в ХХ веке народы России прошли тоже верно и с ещё бóльшим положительным эффектом, доказанным не теми или иными речами, а комплексной статистикой.

В третий раз важнейшая историческая дилемма – нужны ли народам России Советская власть и Советский Союз?, возникла в 1991 году. Как и в первые два раза, эта дилемма не возникла объективно, естественным образом – Россия была поставлена перед ней в силу действий враждебных внутренних, но прежде всего – враждебных внешних сил. Однако в третий раз «материальные», так сказать, условия для верного выбора были неизмеримо более выгодными и устойчивыми, чем в первые два раза. Страна не была разорена, за её будущее не надо было идти под пули – надо было просто понимать, что при всех ошибках и просчётах только Советская власть и только Советский Союз обеспечивают народам СССР устойчивое и благоденствующее историческое будущее.

Казалось бы, и в третий раз выбор – коль уж он возник, будет сделан верно. Ведь даже к лету 1991 года советское общество было ещё в абсолютном большинстве своём по настроениям советским.

К лету 1991 года людям, способным адекватно осмыслять ситуацию своим умом, было ясно, что ликвидация КПСС будет означать ликвидацию Советской власти, а ликвидация Советской власти будет означать ликвидацию нормальной жизни, ликвидацию мощи России и, как итог – ликвидацию вообще России. Увы, к тому же лету 1991 года стало ясно, что во всей остроте это понимает не так уж много советских людей. Жгучего антисоветизма и антикоммунизма горбачёвцы и ельцинисты в советских массах воспитать к 1991 году не смогли, да это было бы тогда пустым занятием. Тот же Ельцин камуфлировал себя под сторонника социализма и коммуниста почти до самого конца СССР. Однако при помощи «перестроечных» «прорабов» из «творческой» интеллигенции и средств массовой информации советские массы удалось обмануть.

Впрочем, уже в годы «перестройки» часть – пока что небольшую – советских масс «перестройщикам» удалось вообще разложить идейно и морально. Методы для этого применялись подлые, но для нестойких душ эффективные.

Как пример тогдашнего растлителя умов и душ вполне типичен «прораб» Владимир Познер, которого усиленно использовал «перестроечный» «пиар». В своей «пост-перестроечной» книге «Прощание с иллюзиями», он написал о Наполеоне буквально следующее: «Если бы этот император, стоявший во главе французских революционных (!) войск, отменил в России крепостное право, полагаю, он выиграл бы войну 1812 года… Кто знает, какие это могло бы иметь последствия не только для России, но и для всего мира?..»

Познер лгал даже с фактической точки зрения. В 1812 году в «Великой армии» Наполеона, французы составляли меньшинство, ибо эта разношерстная армия была набрана по всей Европе, а назвать её «революционной» мог лишь откровенный лицемер или невежда. Но интереснее другое – Познер почти дословно повторил Смердякова у Достоевского. Тот мечтал: «Хорошо бы нас покорили тогда эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки…».

Пропитанные «смердяковщиной» познеры смогли уже в годы «горбачёвского» развала вбить в часть умов вполне смердяковскую мысль: «Жаль, что мы не проиграли войну с немцами. Сейчас бы пили баварское пиво».

Познеры вводили советские массы в состояние социального идиотизма так старательно, что некоторые пятидесятилетние женщины, отравленные «угаром перестройки», истерически заявляли тогда: «Я семьдесят лет рабой была». Однако таких даже в 1991 году было меньшинство. И в какой-то момент 1990-го или 1991-го года здоровые силы в столичной организации КПСС вполне могли обеспечить проведение в Москве миллионного митинга с требованием выхода к народу Горбачёва, Ельцина, Яковлева и с публичным предъявлением им обоснованных обвинений.

Один такой, но хорошо подготовленный, митинг мог бы перевесить тогда чашу весов в сторону СССР. В 1991 году сотрудники милиции ещё не были готовы подавлять народ, а личный состав Вооружённых Сил СССР, включая части Московского военного округа, против митингующих за СССР народных масс не выступил бы.

Нельзя забывать также, что внутри Съезда народных депутатов СССР к 1991 году образовалась многочисленная и влиятельная про-советская и про-социалистическая группа «Союз» во главе с народными депутатами СССР полковниками Петрушенко и Алкснисом и депутатом из Прибалтики Коганом. Фактически организатором этой группы был Георгий Иванович Тихонов, тогда 1-й заместитель Министра энергетики и электрификации СССР, деятельная и перспективная государственная фигура.

С 1989 года во главе столичной партийной организации находился 48-летний Юрий Прокофьев, не примыкавший к ренегатской части руководства КПСС и весной 1991 года даже пытавшийся стать в оппозицию Горбачёву с социалистических позиций. Однако ни он, ни здоровая часть руководства КПСС и КП РСФСР, ни группа «Союз» на радикальные общественные действия не решились и не объединились.

Основной общественный фон в 1991 году создавали антисоциалистические силы – малочисленные относительно про-советского абсолютного большинства, но сплочённые и получающие всемерную поддержку как внутри самой страны, так и извне. При всём при том в третий раз в ХХ веке сделать выбор в пользу Советской власти народу было принципиально проще. Это не грозило смертью или пытками, как в 1941 году. И, тем не менее, народы СССР в 1991 году отреклись от Советской власти.

Да, 17 марта 1991 года они в абсолютном большинстве высказались за сохранение СССР. Но, во-первых, уже тогда до трети простых людей отвергли общую государственность. Во-вторых, несомненное про-советское народное большинство было пассивно, и эта пассивность определялась пассивностью той части советских «верхов», которые были на стороне социализма.

Основной же причиной того, что к концу 1991 года народ сделал неверный выбор и предал себя и свои интересы, стало поголовное ренегатство советской элиты, прежде всего столичной – как в союзной столице Москве, так и в республиканских столицах.

Народ предал себя потому, что его обманула и предала элита.

РАНЕЕ цитировавшийся генерал ГБ Вячеслав Широнин в 1996 году высказал оценку, которая к тому времени была достаточно очевидной, хотя и с некоторыми поправками:

«К сожалению, целый ряд ошибок советского руководства объективно (?, – С.К.) создал очень трудную (??, – С.К.) экономическую ситуацию, совпавшую с очередным этапом научно-технического прогресса. Неповоротливая система управления народным хозяйством не справилась с новыми задачами, …а потому возникли кризисные явления. Однако они не были настолько катастрофическими, чтобы привести к разрушению державы…»

Далее генерал Широнин отмечал, что «в этом деле (разрушения державы, – С.К.) нам очень сильно «помогли» из-за рубежа», и что «не снимая вины с советского руководства, нельзя в то же время игнорировать и целенаправленные разрушительные усилия по демонтажу СССР, которые предпринял Запад».

В целом В. Широнин был, конечно, прав, но – не во всём.

Во-первых, не снимая вины с советского руководства, следует понять, что сами по себе даже далеко зашедшее шкурничество и скрытый западнизм брежневской столичной элиты никогда не привели бы к демонтажу социализма, если бы не те целенаправленные разрушительные усилия по демонтажу СССР, которые стал предпринимать Запад с начала 50-х годов. Человек может быть наследственно предрасположен к алкоголизму и наркомании, но он никогда не станет алкоголиком или наркоманом, если ему не будут предоставлять алкоголь и наркотики в целях его сознательного спаивания и наркотизации. Более того, можно незаметно «посадить на иглу» и вполне здорового ранее человека, если действовать тайно и подло, как это и производилось по отношению к советскому обществу.

К тому же, если на счёт ошибок советского руководства можно отнести замедление научно-технического и хозяйственного развития СССР, то все те политические проблемы, которые возникли в СССР после привода к власти Горбачёва, ни в малейшей мере нельзя отнести на счёт действий и ошибок той части советского руководства, которая не относилась к агентуре влияния. Абсолютно все политические проблемы СССР в период с 1985 по 1992 годы были искусственно и злонамеренно привнесены в страну действиями «пятой колонны» Запада внутри СССР под прямым руководством западных спецслужб и других государственных и формально негосударственных структур Запада – прежде всего, США.

Во-вторых, при всех деформациях (в том числе агентами влияния) советской системы управления и планирования, она имела огромные резервы совершенствования и в целом представляла собой уникальное по своей эффективности явление, если понимать под эффективностью обеспечение функционирования нравственно здорового общества в интересах общества.

Ни в одной стране мира не решались – достаточно успешно, задачи управления таким огромным социальным и хозяйственным организмом, как Советский Союз. При этом численность аппарата управления была даже меньшей, чем во второй по масштабу задач стране мира – США.

В-третьих же, генерал Широнин, как и все остальные, это утверждающие, был неправ, заявляя, что к моменту начала «перестройки» в СССР создалась «очень трудная экономическая ситуация».

О каких особых экономических трудностях, о какой системной дряхлости может быть речь, если экономические и социальные показатели даже горбачёвского СССР ставили его где на первое, где – на второе, где – на пятое место в мире, но уж никак – не ниже последнего места в первой мировой десятке?

Вот как обстояли дела в мире и в СССР за пять лет до демонтажа СССР с жилищным, например, строительством. Таблица показывает, сколько квартир было построено в 1986 году в первой десятке стран мира.

Страна	Тыс. кварт.	Квартир на 10 000 чел. насел.
Япония	1 236	102
Финляндия	50	102
Австралия	136	91
СССР	2 100	75
Швейцария	48	75
ГДР	119	72
США	1 703	71
Франция	372	68
Нидерланды	98	68
Венгрия	69	65

При этом квартирная плата в СССР была самой низкой в мире. Она составляла, включая коммунальные услуги, примерно 3% от расходов средней советской семьи, и оставалась неизменной с 1928 года.

В США и Англии расходы на квартиру составляли примерно 20% от общих расходов семьи, при этом за 1981-86 годы квартплата выросла в Италии на 127%, в Англии на 77%, во Франции – на 68%, в Канаде – на 48%, в США – на 46%.

По числу врачей (в том числе – на 10 тысяч человек населения) СССР занимал в 1986 году первое место в мире (42,7 врача на 10 тыс. населения). По удельному показателю на втором месте была Чехословакия, Болгария и Венгрия – на третьем и четвёртом, США – на девятом, Польша – на десятом месте. Япония с 19,8 врача на 10 тыс. населения занимала четырнадцатое место в мире.

Абсолютно первое место в мире, включая удельный показатель, занимал СССР в 1986 году и по числу больничных коек – 130 единиц на 10 тысяч населения. На втором месте по удельному показателю была Япония, на третьем – ФРГ. Англия занимала десятое место, США – тринадцатое. При этом в капиталистических странах стоимость медицинского обслуживания постоянно росла (в США на 63% за 1981-86 гг.).

Можно приводить и отрицательную статистику, в том числе социальную, что ранее и было сделано. Но соотношение успехов и просчётов, достижений и провалов к моменту начала «перестройки» было настолько преобладающим в пользу положительного, что все утверждения о трудном экономическом положении СССР являются злонамеренным мифом или поверхностным – как в случае генерала Широнина – заблуждением.

Забывается или злонамеренно упускается из виду и то, что СССР к концу 80-х годов даже при той политике массовой закупки устаревающих западных технологий, которая установилась в 70-е годы, был вполне самодостаточной страной, а внутрисоюзная кооперация была так обширна по номенклатуре и объёму, что политическое расчленение автоматически программировало как раз те реальные экономические трудности, которые пока что существовали лишь в злонамеренных антисоветских мифах. 

ЗНАЯ всё это, можно сделать окончательный вывод об объективной нецелесообразности образования ГКЧП в августе 1991 года. Созданные ренегатством и агентами влияния политические проблемы можно и нужно было решать иным путём – осмотрительно и умело. Не только сегодня, но и в реальном масштабе событий было ясно, что главное накануне подписания Союзного договора – не дать поводов для провокаций и обеспечить подписание этого Договора. Кто-кто, а люди, входившие в высшую группу государственного руководства СССР должны были понимать это со всей полнотой и со всей ответственностью.

ГКЧП – даже если бы он не был пронизан провокациями «кротов», а был образован исключительно советскими патриотами, сам по себе был провокацией, пусть со стороны большинства членов ГКЧП и ненамеренной. Если бы 19 августа 1991 года не было объявлено чрезвычайное положение, то у западных кукловодов и их московских, питерских, киевских и т.д. кукол не было бы повода для демонстраций, воззваний, листовок и т.д.

Горбачёв вернулся бы из Фороса не под конвоем, а для подписания Союзного договора. И договор – волей-неволей, коль уж был согласован руководителями 9 республик, был бы подписан.

Не было бы ареста членов ГКЧП, не было бы ввода войск в Москву… Не погиб бы 24 августа в своём служебном кабинете в Кремле самый значительный военный оппонент Горбачёва, генеральный инспектор Группы генеральных инспекторов Минобороны СССР, до декабря 1988 года начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР Маршал Советского Союза Сергей Фёдорович Ахрамеев (1923-1991). По официальной версии он – в 1944 году командир батальона автоматчиков самоходно-артиллерийской бригады, поддержав ГКЧП, в 1991 году повесился (?!), оставив предсмертную записку. 

Остался бы ещё на какое-то время во главе центрального МВД – не войди он в ГКЧП, и безусловный советский патриот и коммунист Борис Карлович Пуго (1937-1991). Общепринята версия, что 22 августа 1991 года Пуго, не желая быть арестованным, вместе с женой якобы покончил самоубийством. Приводится его предсмертная записка – по тону и стилистике аутентичная. Однако Пуго, скорее всего, был убит, и его убийцы в первый день своего торжества не скрывали подлой, безнаказанной радости от этого.

Дело в том, что уже на следующий день после ликвидации ГКЧП в витрине здания газеты «Известия» были выставлены мастерски исполненные плакаты по типу «окон РОСТА» или «окон ТАСС» – советских плакатов революционной и военной поры на злободневные темы. На этот раз плакаты были антисоветскими и издевались над низвергнутым ГКЧП, однако они были сделаны уверенной рукой профессионала. Выставлялся там и плакат, посвящённый Пуго, и из него можно было понять, что Пуго именно убит, потому что подпись на плакате представляла собой отвратительный, но тоже профессионально сделанный, каламбур:

Забил заряд я

В тушку Пуго.

Похоже, в тот день злобного торжества на плакате в витрине «Известий» сгоряча сболтнули лишнее, а уж потом поняли, что проболтались, и «отработали» назад – к версии суицида, как и в случае с Ахромеевым.

Сыну латышского стрелка Борису Пуго в год гибели исполнялось 54 года. Среди официальных членов ГКЧП он в мутную пору последовавшего ельцинского развала больше других подходил на роль личностного центра объединения для борьбы за новый Советский Союз. И тем был особо опасен для ельцинских путчистов. Поэтому, надо полагать, Пуго – единственного из членов ГКЧП – сразу же и убрали из ситуации физически, замаскировав убийство под самоубийство.

Пуго был вовлечён в авантюру ГКЧП буквально накануне событий – 18 августа он вернулся в Москву с отдыха, а уже 19 августа вошёл в состав ГКЧП. Сюжет с Пуго дополнительно подтверждает, что ГКЧП задумывался как обречённый на безусловный провал первый акт ельцинского контрреволюционного путча. Если бы «теневые» инициаторы ГКЧП имели конструктивные цели, то тому же Пуго была бы заранее поручена основательная подготовка мероприятий и т.д., и ему, конечно же, было бы не до отдыха. 

Но так ли уж однозначно был обречён ГКЧП? Не имел ли он, всё же, шансов на победу? На такой вопрос исторически вполне состоятельным оказывается утвердительный ответ.

ВНЕ зависимости от того, каков был удельный вес провокаторов как среди самих членов ГКЧП, так и в их окружении, учреждение ГКЧП стало началом периода бифуркации, длившегося с 19 августа 1991 года по весну 1992 года. И в этот период при умелых, решительных действиях не ренегатской части советских «верхов» был вполне возможен возвратный процесс быстрого восстановления Советского Союза. Уже ГКЧП мог победить – если бы члены ГКЧП повели себя адекватно ситуации и нашёлся бы лидер, берущий всё на себя. В той ситуации промедление было действительно «смерти подобно».

По сути, решаясь на введение чрезвычайного положения в стране, уже введённой в состояние развала, рассчитывать на успех можно было только при революционной решительности действий, при полной откровенности с народом и при прямой, открытой апелляции к народу. В то же время была необходима и жёсткость – в том случае, если бы она оказалась необходима.

Виртуальному победному ГКЧП следовало ориентироваться на три исторических прецедента.

Наиболее свежим по времени был момент на IV Съезде народных депутатов СССР, когда уже в его начале – 17 декабря 1990 года, депутат Сажи Умалатова в своём выступлении потребовала отправить Горбачёва в отставку. Её предложение тогда не прошло, но Умалатова сразу стала популярной и уважаемой в народе личностью.

Вторым был китайский прецедент 4 июня 1989 года. Тогда китайская армия силой подавила массовые демонстрации, которые начались в Пекине с середины апреля.

В 1989 году Соединённые Штаты Америки, очевидно, вдохновлённые и ободрённые успехами провокаций против социализма в СССР и в Восточной Европе, намеревались силами студентов и люмпенов спровоцировать в Китае первую, пожалуй, «цветную» «революцию» – в «жёлтом» варианте. Лозунги пекинских демонстраций 1989 года были как будто списаны с «демократических» московских: «демократизация политического строя», «уважение прав человека», «свобода печати», «углубление экономических реформ» и т.д. Причём демонстрации с объявлением голодовки несколькими сотнями человек усилились во время майского визита в КНР Горбачёва, и демонстранты скандировали здравицы в его честь.

Заказной, спланированный извне характер волнений был вне сомнений, и китайское руководство во главе с Дэн Сяо Пином было вынуждено принимать всё более жёсткие меры, вплоть до арестов и казней демонстрантов – по некоторым данным во время волнений погибло более 3 000 человек. По миру немедленно прокатилась «волна протестов» – таких же заказных, как и пекинские демонстрации. Китайское руководство протесты игнорировало.

3 июня 1989 года на центральной пекинской площади Тяньаньмынь собралось более 100 000 человек – в Пекине и при размерах самой крупной в мире площади сделать это было несложно. В тот же день войска 27-й армии очистили улицы, ведущие к центру. А 4 июня войска окружили площадь, и танки и бронетранспортёры врезались в гущу демонстрантов. Обороняющиеся студенты растерзали нескольких солдат, число погибших и раненых со стороны демонстрантов было бóльшим, но в целом не катастрофическим. 

5 июня 1989 года акция на площади Тяньаньмынь была объявлена первой победой над контрреволюцией, и это полностью соответствовало действительности.

Ещё раньше – в марте 1989 года, после начала провокационных демонстраций в Тибете с протестами против «китайского правления», Пекин немедленно объявил в этом автономном районе чрезвычайное положение. Сепаратистские поползновения были пресечены в зародыше.

Сохранив социалистический характер общества, Китай успешно продолжил модернизацию, и хотя в настоящее время Китай представляет собой скорее капиталистическое государство с сильным государственным регулированием, ясно, что без силового разрешения 4 июня 1989 года спровоцированного извне кризиса ни о каких успехах Китая не было бы и речи.

Наконец, третий прецедент был наиболее отдалённым от 1991 года по времени, однако наиболее подходящим членам ГКЧП как образец для подражания. Речь, конечно, – о предоктябрьской политической ситуации в октябре 1917 года в Петрограде.

В руководстве большевиков, тем более в отсутствие в центре событий Ленина, всё ещё находившегося в подполье, тогда не было единства по вопросу о вооруженном восстании и его сроках. Скажем, Зиновьев и Каменев повели себя так, что Ленин назвал их «штрейкбрехерами» и требовал исключить из ЦК и вообще из партии. Тем временем приближался II Съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, где обозначилось преобладание большевиков, но где могли разгореться дебаты, по ситуации несвоевременные. Открытие Съезда намечалось на 25 октября (7 ноября) 1917 года.

Весь день 24 октября (6 ноября) 1917 года Ленин посылал записки в ЦК, а затем на своей последней конспиративной квартире написал знаменитое письмо к членам ЦК в Смольный:

«Товарищи!

Я пишу эти строки вечером 24-го, положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно.

Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь всё висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой…

Буржуазный натиск корниловцев… показывает, что ждать нельзя. Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться!) юнкеров и т.д.

Нельзя ждать!! Можно потерять всё!!

Цена взятия власти тотчас: защита народа (не съезда, а народа, армии и крестьян в первую голову) от корниловского правительства… заговор.

Кто должен взять власть?

Это сейчас неважно: пусть её возьмёт Военно-революционный комитет «или другое учреждение», которое заявит, что сдаст власть только истинным представителям интересов народа…»

«История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя терять всё.

Взяв власть сегодня, мы берём её не против Советов, а для них.

Взятие власти есть дело восстания; его политическая цель выяснится после взятия…

Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября, народ вправе и обязан решать подобные вопросы не голосованиями, а силой; народ вправе и обязан в критические моменты революции направлять своих представителей, а не ждать их…

Замените в этом тексте 1917 года слова «корниловцы» и «корниловского» на «ельцинцы» и «ельцинского», и «Военно-революционный комитет» – на «ГКЧП», и готова конкретная, практическая рекомендация под ситуацию 1991 года. Тем более, что и суть двух ситуаций была схожей – и тогда, и тогда решалась судьба Советской власти.

А члены ГКЧП повели себя сразу же нерешительно, не овладев даже информационной средой. Народ с надеждой ждал от ГКЧП действий, горькой правды, призыва к мобилизации, а вместо этого по телевизионным каналам показывали балет «Лебединое озеро» и крупным планом – трясущиеся руки бесцветного вице-президента СССР Геннадия Янаева, объявленного и.о. президента. Нео-корниловцы и их кураторы из ЦРУ в это время готовили второй акт – низложение ГКЧП.

А ведь летом 1991 года потенциал массовой поддержки тех членов советского государственного руководства, которое оставалось советским, был огромным. В те бурные дни социологические опросы если и проводились, то цена им была грош. Но в конце 1991 года был проведён опрос, который влетел заказчику явно в копеечку. Дело в том, что тогда Русский «национальный» банк заказал «независимой» социологической службе «Мнение» опрос относительно судьбы членов ГКЧП. Опрос был проведен в 20 регионах РФ и по его данным 4,9% опрошенных потребовали для членов ГКЧП смертной казни; 7,3% – пожизненного заключения; 3,8% – срок более 10 лет; 6,6% – срок до 10 лет; 7,3% – срок до 5 лет. Итого, по данным даже этого, явно провокационного, опроса, в конце 1991 года преступными считали действия ГКЧП 29,9% населения – менее одной трети. Причём эта «независимая» цифра вне сомнений, быстро снижалась по мере нарастания развала 1992 года. 

Даже после всех драм и предательств, имевших место на рубеже 1991 и 1992 годов, 9 февраля 1992 года в Москве прошёл 100-тысячный митинг движения «Трудовая Россия» во главе с Виктором Анпиловым. Фигура Анпилова в первые годы пост-советской истории оказалась хотя и крайне неоднозначной, по сути – провокационной, но политически значимой. Насколько же более авторитетным и действенным был бы чётко сформулированный немедленный призыв ГКЧП к массовой манифестации москвичей и жителей Подмосковья в поддержку ГКЧП как гаранта Советской власти и Советского Союза. 19 августа 1991 года на такую манифестацию могло бы выйти и полмиллиона.

И даже – миллион…

И что могло бы произойти тогда?

ВИРТУАЛЬНЫЙ победный ход событий в августе 1991 года мог быть следующим…

Помимо сомнительной горбачёвской «рабочей группы» с начала августа 1991 года скрыто образуется доверенная узкая группа из маршала Ахромеева, министра обороны Язова, заместителя Председателя Совета Обороны при Президенте СССР Олега Бакланова, министра внутренних дел СССР Пуго. Председатель КГБ СССР Крючков в эту группу не входит, зато в неё входят несколько доверенных порученцев маршала Ахромеева, включая ряд генералов.

На одного из этих порученцев возлагается миссия связи с командующим войсками Приволжско-Уральского военного округа генерал-полковника Макашова. Макашов выделяет в распоряжение группы несколько своих доверенных порученцев. При генерале Макашове создаётся также подразделение особого назначения, готовое немедленно передислоцироваться в Москву.

Маршал Ахромеев лично связывается с командующим Черноморским флотом адмиралом Михаилом Хронопуло и склоняет его к поддержке чрезвычайных мер с использованием отряда морской пехоты Черноморского флота для нейтрализации Горбачёва на даче «Форос». Блокируются также коммуникационные возможности на даче «Форос».

К предстоящим действиям привлекается ряд доверенных офицеров, уже уволенных в запас, но способных управлять ситуацией в кризисных условиях. Часом «Ч» назначается 10.00 19 августа 1991 года.

В момент «Ч – 2 часа» группа захвата Приволжско-Уральского военного округа во главе с генералом Макашовым начинает операцию по аресту Ельцина, его деятельного окружения, а также подозрительных по поддержке Ельцина руководителей Минобороны СССР, включая генералов Шапошникова и Грачёва. Арестованные помещаются в подвал здания штаба Московского военного округа.

В момент «Ч – 2 часа» председатель Ассоциации государственных предприятий Александр Тизяков связывается с несколькими наиболее надёжными лидерами КП РСФСР, включая Геннадия Зюганова, и информирует их о происходящих и предстоящих действиях.

В момент «Ч – 2 часа» начинается выдвижение в Москву воинских подразделений на автомашинах, во втором эшелоне двигаются подразделения на бронетранспортёрах.

В момент «Ч – 1 час» Олег Бакланов связывается с рядом промышленных руководителей, а также – с рядом отправленных Горбачёвым в отставку партийных деятелей, и информирует их о происходящих и предстоящих действиях. Информируется также неформальный руководитель парламентской группы «Союз» Георгий Тихонов и руководящая официальная «тройка» руководства этой группы: Петрушенко, Алкснис, Коган. Информируется руководитель московской парторганизации Юрий Прокофьев.

Георгий Иванович Тихонов, близкий к экс-председателю Совета Министров СССР Н.И. Рыжкову, отправляется к нему для нажима на слабовольного Рыжкова с целью подключения его к событиям. Арест Ельцина подталкивает Рыжкова, как и других колеблющихся, к решительности.

В момент «Ч – 1 час» генерал-полковник Пуго, пригласив их в свой служебный кабинет, информирует ряд руководящих генералов ГБ (в том числе – В. Широнина, Н. Леонова, В. Дроздова, бывшего начальника Погранвойск КГБ СССР В. Матросова) об учреждении ГКЧП и настаивает на их подключении к действиям и включении в события группы «Альфа».

В момент «Ч – 1 час» Маршал Язов, отдавая приказ доверенным генералам о соответствующих действиях войск в столице, одновременно приглашает заранее вызванных к нему в кабинет наиболее известных лётчиков-космонавтов СССР во главе с 1-м заместителем начальника Управления космических средств Минобороны СССР генерал-полковником авиации, лётчиком-космонавтом СССР Германом Титовым. Маршал зачитывает им воззвание ГКЧП и предлагает публично включиться в события, коллективно поддержав ГКЧП своим авторитетом Героев Советского Союза.

В час «Ч» – в 10 часов утра по московскому времени 19 августа 1991 года по всем вещательным каналам обнародуется воззвание следующего содержания:

«Товарищи! Братья и сёстры!

Социалистическое Отечество вновь в опасности!

В последние годы, вероломно используя доверие народов СССР, к власти пробралась преступная антигосударственная группа, целью которой является развал единого Советского Союза и капиталистическая контрреволюция. Во главе этой группы стояли Михаил Горбачёв и Александр Яковлев. Позднее к этой группе был подключён и Борис Ельцин. Результаты их деятельности налицо – в стране льётся кровь, подняли голову националисты, оживился криминалитет и дельцы «теневой» экономики. Искусственно создаются дефициты, растут цены, при нормальной продовольственной ситуации вводятся талоны.

Как могло случиться, что советское общество начало сдавать свои позиции, что возникла угроза катастрофы? Неужели реставраторы капитализма действительно так сильны, как об этом трубят «архитекторы перестройки»?

Сегодня пришло время сказать горькую правду: всё это могло случиться лишь потому, что уже с 70-х годов часть партийно-государственного руководства забыла о своём долге перед народом, скатилась в болото самолюбования, и западные спецслужбы – прежде всего, ЦРУ США, получили возможность насыщать высшие структуры власти ренегатами социализма вроде Горбачёва, Ельцина, Шеварднадзе и прямыми агентами влияния вроде Александра Яковлева, академика Арбатова и так далее. Подходящие кандидатуры на роль провокаторов отыскались и в среде советской творческой интеллигенции, а также – среди руководства и интеллигенции союзных республик.

Результатом подрывной работы против СССР и стала сложившаяся ныне ситуация, когда уже реально расчленение единой Державы и восстановление в России капиталистических порядков.

Мы, оставшиеся верными делу народа и социализма, верными воинской Присяге, руководители Советского Союза, объявляя в стране чрезвычайное положение, образуем Государственный Комитет по чрезвычайному положению в стране, временно берём верховную власть в свои руки и предпринимаем ряд срочных мер.

1. Наиболее опасные и влиятельные члены преступной группы во главе с Горбачёвым, Яковлевым, Ельциным, а также их пособники подвергаются превентивному аресту со снятием депутатской неприкосновенности с тех из них, кто является народным депутатом того или иного уровня. 

2. На 22 августа 1991 года назначается Чрезвычайный внеочередной Съезд народных депутатов СССР для рассмотрения ряда законопроектов, вносимых ГКЧП и публикуемых сегодня во всех центральных газетах.

3. Для расследования действий преступной группы назначается Чрезвычайный Трибунал, вся деятельность которого с самого начала будет проводиться открыто и публично с трансляцией по Центральному телевидению.

4. ГКЧП будет приветствовать создание на предприятиях, в колхозах и совхозах, в учебных заведениях Советского Союза комитетов поддержки ГКЧП, в том числе – на  базе профсоюзных организаций.

5.Работа на промышленных предприятиях города Москвы и Подмосковья, кроме непрерывных производств, в дни 19 и 20 августа отменяется. ГКЧП будет приветствовать массовые народные манифестации в поддержку ГКЧП и приглашает москвичей и жителей Подмосковья на митинги-манифестации на Красной площади, начиная с 15.00 19 августа 1991 года.

Товарищи! Если мы объединимся, то наши силы неисчислимы и зазнавшиеся враги социализма скоро убедятся в этом. В целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР и отпора провокаторам и создан Государственный Комитет по чрезвычайному положению в стране.

Все наши силы на поддержку дела народа и Советского Союза!

Все силы народа – не на развал, а на созидание!

Да здравствует социалистическое настоящее и будущее нашей Родины!

Да здравствует советский народ!»

Руководство теле- и радиокоммуникаций заменяется адекватными активистами ЦК КП РСФСР и начинается трансляция патриотических советских фильмов, материалов о деятельности ЦРУ, кинохроникальных материалов о первых пятилетках, Великой Отечественной войне, послевоенном созидании, космических успехах и т.д.

Решительность тона Воззвания ГКЧП реализуется в решительных действиях и события нарастают, как снежный ком. На предприятиях Москвы останавливается работа и проводятся митинги. Красную площадь и Манежную площадь заполняют манифестанты.

Одновременно, утром 19 августа 1991 года проводятся превентивные аресты в Киеве и Минске при участии особых групп захвата генерала Макашова. К 20 августа мерами ГКЧП охвачены уже все национальные республики, исключая пока что Прибалтику.

В Киеве арестованы Кравчук, Чорновил и прочие, и во главе республики вновь становится Владимир Щербицкий. В Минске арестованы Шушкевич, националистический «лидер» Позняк и их подельники.

АТМОСФЕРА в стране оздоровляется в считанные дни, жёстко пресекается преступность… В камерах «Матросской тишины» вместе с Михаилом Горбачёвым, Борисом Ельциным, Егором Гайдаром, Геннадием Бурбулисом, Галиной Старовойтовой, Иваном Силаевым, Анатолием Чубайсом, Еленой Боннэр, Анатолием Собчаком, Гавриилом Поповым, Станкевичем, Евгением Шапошниковым, Павлом Грачёвым и другими тёмными политиканами, сидят дельцы «теневой» экономики, профсоюзные «лидеры»-провокаторы из Донбасса и Кемерово, и т.д.

Вскоре начинается публичная работа Чрезвычайного Трибунала по расследованию преступной деятельности М.С. Горбачёва, Б.Н. Ельцина, А.Н. Яковлева и связанных с ними лиц. Заседания Чрезвычайного Трибунала транслируются по телевидению, в том числе – в прямом эфире, и вся страна собирается у телевизоров. И на весь мир звучат слова: «Подсудимые Горбачёв и Ельцин, встать!..»

К 1991 году конкретных обвинительных материалов по делу преступной группы Горбачёва-Ельцина набиралось достаточно даже без работы следователей и контрразведчиков. Налицо были как минимум два публичных государственных преступления участников этой группы, и прежде всего – её руководителей.

Во-первых, они, содействуя сепаратизации Советского Союза, открыто нарушали Военную присягу, которую, как офицеры запаса, принимали. 

Во-вторых, президент СССР Горбачёв к августу 1991 года нарушил присягу президента СССР, а президент РСФСР Ельцин нарушил присягу президента РСФСР, обязывающую его быть гарантом социалистического строя в РСФСР.

Совершали члены преступной группы и действия против Конституции СССР. Михаил Горбачёв совершил также ряд преступлений против обороноспособности СССР, вопреки мнению военных экспертов заключив неравноправные Договоры по РСМД, СНВ-1. Он также ввёл ряд односторонних мораториев на ядерные испытания, срывая этим ядерную оружейную работу.

Однако виртуальный обвинитель виртуального Чрезвычайного Трибунала мог бы начать с преступлений Горбачёва и Ельцина уже военного времени. И начало речи обвинителя могло бы звучать так:

– Уважаемые товарищи, члены Чрезвычайного Трибунала! В своём месте я подробно остановлюсь на преступных деяниях обвиняемых в последние годы, однако нам важно исследовать также истоки зарождения в их душах зёрен будущих преступлений, и эти истоки уходят ещё во времена войны, когда обвиняемые были подростками… Начну с Михаила Горбачёва…

А далее обвинитель, последовательно вызывая свидетелей обвинения – земляков Горбачёва, восстановил бы те сюжеты, которые были связаны с пребыванием 12-летнего Миши Горбачёва на оккупированной территории. И тогда выяснилось бы, что юный Миша постоянно крутился вокруг немцев, выполняя мелкие поручения вроде ощипывания кур, и выпрашивая шоколадки.

Более того, в ходе расследования мог выясниться и факт прямой вербовки Миши в агенты абвера, ибо абвер – спецслужба адмирала Канариса, имела отдельные программы вербовки малолетних жителей на оккупированной территории СССР, в том числе – с долговременными целями. Прямых доказательств такой вербовки могло бы и не найтись, но она вполне укладывалась в общий психологический портрет юного Горбачёва.

Зато несложно было бы достоверно установить факты коррупции и незаконного использования служебного положения Горбачёвым во время его работы в Ставрополе.

Что же до юного уральца Ельцина, то обвинительный материал против себя он предоставлял сам, издав в 1990 году под крылом советско-британской «творческой» ассоциации «Огонёк-Вариант» автобиографическую книгу «Исповедь на заданную тему».

На страницах 15 и 16 этой книги Ельцин объяснял потерю двух пальцев на левой руке в 12-летнем возрасте так: «Война, все ребята стремились на фронт, но нас, естественно, не пускали. Делали пистолеты (?, – С.К.), ружья, даже пушку (??, – С.К.). Решили найти гранаты и разобрать их, чтобы изучить и понять, что там внутри. Я взялся проникнуть в церковь (там находился склад военный). Ночью пролез через три полосы колючей проволоки и, пока часовой находился на другой стороне, пропилил решётку в окне, забрался внутрь, взял две гранаты РГД-33 с запалами, и, к счастью, благополучно (часовой стрелял бы без предупреждения) выбрался наружу…»

Далее Ельцин сообщал, что при попытке разобрать гранату произошёл взрыв, и он лишился двух пальцев.

Разобрав подробно эту, полную несуразностей, историю, обвинитель Чрезвычайного Трибунала подытоживал:

– Уважаемые члены Чрезвычайного Трибунала! Работая на фронт, девочка-токарь Аня Лопатинская с «Уралмаша» дала триста процентов нормы… Когда её спросили, как это ей удалось, она ответила: «Стою на цыпочках». Чтобы достать рычаги управления большим станком, Аня, которой не хватало роста, «стояла на цыпочках» одиннадцатичасовую смену! А в это время её сверстник-лоботряс Ельцин обкрадывал на том же Урале военный склад, лишая фронт, на который он якобы стремился, боеприпасов. Вот когда начали закладываться в его душе авантюризм, безответственность и пренебрежение к интересам Родины…

Суд над группой Горбачёва-Ельцина стал системным пиком в деле крушения планов США и «пятой колонны» по демонтажу социализма и СССР. И очнувшаяся от социального дурмана страна с удовлетворением восприняла приговор Чрезвычайного Трибунала: вся группа основных государственных преступников во главе с Горбачёвым и Ельциным условно осуждается к высшей мере социальной защиты – смертной казни, но в порядке амнистии вся группа в количестве около 200 человек лишается советского гражданства и навечно высылается из пределов СССР на транспортном самолёте-гиганте «Мрiя».

Протест обвинителя, настаивавшего на пожизненном заключении для осуждённых, являющихся секретоносителями, Чрезвычайный Трибунал отклонил, мотивировав это тем, что в результате преступной деятельности осуждённых все доступные им государственные и военные тайны и так уже давно переданы ими на Запад.

7 ноября 1991 года, когда во время военного парада в честь 74-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции по брусчатке Красной площади проезжали бронетранспортёры и танки гвардейских Таманской и Кантемировской дивизий, «Мрiя», взлетев с военного аэродрома Мигалово под Калининым, приземлилась в лондонском аэропорту Хитроу.

По аварийному трапу как горох посыпались на бетонную полосу Горбачёв и горбачёвцы, Ельцин и ельцинцы. И каждый судорожно сжимал в руке сумку, внутри которой лежали пачки так любимых ими долларов в размере 50 тысяч. Это был невозвращаемый «командировочный аванс», которым снабдила их Советская власть на первое время жизни в «свободном» «демократическом» мире.

ВСЁ ЭТО вполне было возможно – объективных препятствий к тому не было. Невозможным всё это сделал субъективный фактор – бледная политическая немочь членов ГКЧП и их окружения.

Был возможен, впрочем, и иной виртуальный алгоритм, обеспечивающий успех ГКЧП. И он, в принципе, был потенциально даже более успешным, чем описанный выше виртуальный же алгоритм.

Оценим потенциал сил социализма в Москве к середине 1991 года… Речь прежде всего о Москве потому, что именно она оказывалась тем естественным центром событий, ход которых определял судьбу СССР.

К лету 1991 года в Москве (и во всё ещё конституционно единой стране) желание и стремление масс видеть своё будущее социалистическим преобладало. При этом массами как символ обновления социализма воспринимался не Горбачёв, а Ельцин.

Ельцин и его окружение были откровенными ренегатами, но – не в глазах основной части москвичей и остальных советских граждан. Авторитетная публичная критика Горбачёва с позиций социализма в Москве всеми была бы воспринята с энтузиазмом. Критика Ельцина могла оказаться эффективной, если бы она сопровождалась обнародованием всей массы фактов, разоблачающих его как ренегата именно социализма и разрушителя единого Советского Союза.

Однако для успеха требовались умело и быстро подготовленные меры влиятельной и ещё пользующейся той или иной властью группы людей, объединившихся на базе идеи немедленной отставки Горбачёва и Ельцина как результата массовой манифестации трудящихся Москвы.

Некоторые отставленные Горбачёвым крупные деятели партии – те же Романов, Гришин и др., всё ещё пользовались в руководящей столичной среде авторитетом, имели связи. Тот же Романов не мог не быть популярен на московских предприятиях оборонно-промышленного комплекса.

В июле 1990 года Горбачёв избавился даже от изжившего свою полезность Егора Лигачёва, но если бы Лигачёв выступил на массовых митингах на ряде крупнейших предприятий Москвы и ближнего Подмосковья с прямыми обвинениями в адрес Горбачёва, это не могло не произвести сильный эффект.

Ещё более действенными были бы выступления Григория Романова, Виктора Гришина, оставленного Горбачёвым Николая Рыжкова  и др.

К августу 1991 года в составе ЦК КПСС, избранном на XXVIII съезде КПСС в июле 1990 года, численности не ренегатской и ренегатской частей были примерно одинаковыми. В последнем составе Политбюро ЦК КПСС ренегатская часть членов ПБ уже преобладала. Однако при активной политике даже малочисленной части ПБ ЦК колеблющиеся полу-ренегаты в ЦК КПСС могли пойти за оппонентами Горбачёва.

Был бы явно действенен и полезен нажим на Академию Наук СССР в целях публичного занятия ведущими учёными чётко определённой гражданской анти-горбачёвской и анти-ельцинской позиции. 

В составе как Съезда народных депутатов СССР, так и Съезда народных депутатов РСФСР были численно и статусно мощные про-советские и про-социалистические группы. Они были там в меньшинстве, но они были, и потенциально за ними стояло абсолютное большинство тогдашнего советского общества. Пойди они в рамках согласованных действий по низвержению Горбачёва и Ельцина на московские предприятия, они были бы поняты массами верно. Для этого было необходимо лишь говорить массам ту правду, которую они уже сами осознавали, но в которую массам трудно было окончательно поверить. Только два московских автогиганта ЗИЛ и АЗЛК – Завод имени Лихачёва и Автозавод имени Ленинского Комсомола, могли бы переломить события в пользу народа, если бы к их коллективам обратились бы авторитетные лица.

Психологически неустойчивым, но – явно в пользу СССР и социализма, было и настроение столичного генералитета и офицерства. Особенно – при нажиме на них со стороны ряда известных в СССР фигур.

С января 1989 года войсками Московского военного округа командовал генерал-полковник Николай Васильевич Калинин, 1937 года рождения, до этого – командующий Воздушно-десантными войсками СССР. После краха ГКЧП он был уволен в отставку. Его потенциал та часть руководства (и экс-руководства) КПСС и СССР, которая оставалась здоровой, использовать не смогла, а он, скорее всего, имелся. Не требовалось призывать военных вообще и генерала Калинина в частности к перевороту, требовалось лишь сказать им во всей её полноте ту же горькую правду, которую следовало сказать массам.

Социализм уже при своём государственном зарождении в России весной и осенью 1917 года, и особенно – после Октября 1917 года, всегда был силён той правдой, с которой выходили к народной массе вожди социализма во главе с Лениным, а позднее – со Сталиным. Вопросы информирования и убеждения масс в Москве Ленин и его ближайшие соратники не перепоручали «лекторам ЦК». Они сами постоянно общались с массами – именно после выступления перед рабочими завода Михельсона Ленин и был ранен эсеркой Фанни Каплан. Прямое и честное слово народного лидера, обращённое к массе, всегда обладало огромным потенциалом реального действия масс. Достаточно вспомнить выступление Сталина по радио 3 июля 1941 года, начатое им со слов: «Товарищи! Граждане! Братья и сёстры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!..»

Вспомнив обо всём этом в июле 1991 года, те из будущих членов ГКЧП, кто был искренен в своём желании отстоять социализм, могли бы реально низвергнуть и Горбачёва и Ельцина при миллионной поддержке только москвичей. А далее общественные процессы пошли бы по примерно тому пути, который уже был описан – к открытому процессу Горбачёва-Ельцина и их подельников.

ТАК МОГЛО быть, но так не было. Описанная выше виртуальная картина не стала достоянием реальной истории, и вскоре после краха ГКЧП советская история России закончилась. Открывался пост-советский период истории России, и 1992 год новой эры начался без Советского Союза, ещё недавно казавшегося незыблемым, нерушимым.

Последним ярким всплеском зачёркнутой провокаторами и ренегатами советской эпохи стали выступления объединённой команды СНГ на XVI зимних Олимпийских играх во французском Альбервиле, проходивших с 8 по 23 февраля 1992 года, и на XXV летних Олимпийских играх в испанской Барселоне, проходивших с 27 июля по 9 августа 1992 года.

В Альбевиле в неофициальном зачёте победила команда объединённой Германии (10 золотых, 10 серебряных и 6 бронзовых медалей), но второе место заняла команда разъединённого Советского Союза: 9 золотых, 6 серебряных и 8 бронзовых медалей. На третьем месте оказалась Норвегия.

Зато в Барселоне советские спортсмены – именно советские, воспитанные советским спортом, опередили всех, завоевав 45 золотых, 38 серебряных и 29 бронзовых медалей. В сборную СНГ входили спортсмены Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, России, Таджикистана, Туркменистана и Украины. В таком составе команда СНГ выступала в последний раз.

Итак, в сфере спорта Советский Союз ушёл с мировой арены непобеждённым. Что же до политической сферы, то важнейшую точку бифуркации своей истории Россия прошла в 1991 году не просто бездарно и негативно, а с реальной угрозой своему будущему историческому существованию.

Не реализовался ни один из возможных конструктивных альтернативных вариантов развития СССР, которые виртуально существовали в брежневский и горбачёвский периоды советской истории. Не реализовались виртуальный СССР Шелепина, виртуальный СССР Машерова, виртуальный СССР Щербицкого, виртуальный СССР Устинова и, наконец, наиболее перспективный из всех виртуальный СССР Романова. Не реализовался и тот возможный СССР, который мог существовать и далее в случае успеха ГКЧП.

Но были ли возможны все эти варианты не как «игры разума», а как хотя и не состоявшаяся, но исторически вполне возможная реальность?

На первый взгляд, ответ очевиден. Если все эти виртуальные Советские Союзы не стали реальностью, то они и не могли ей стать. Однако не всё так однозначно – объективные исторические, социальные, материальные предпосылки к успешной реализации любого из перечисленных выше вариантов были. А невозможными конструктивные варианты сделало каждый раз противодействие субъективных факторов. Особенно трагически это проявилось в ситуации с Машеровым – его виртуальный СССР просто задавили в прямом смысле слова, задавили грубо и кроваво.

Но и все остальные виртуальные СССР не реализовались из-за чисто «человеческого фактора»: лености мысли партийно-государственных «верхов», ренегатства одних и шкурничества других, анти-социальности «творческих» и националистических «элит».

Инициировали и организовывали подрывную работу по разложению и уничтожению СССР из-за рубежа. Однако реально исполняла эту грязную и подлую работу предательская часть советских «верхов» – партийно-государственных, научных, промышленных, культурных. В очередной раз в истории России её элита сыграла в судьбе народа чёрную и трагическую роль. Кто-то разрушал страну по недомыслию, однако большинство тех, кто играл активную роль в «растормаживании» общественного сознания, делали это сознательно.

Например, государственное Агентство печати «Новости» издавало немалым тиражом в 100 тысяч экземпляров внешне скромный «перестроечный» журнал «Век ХХ и мир», где в №4 за 1991 год автор журнала Денис Драгунский «провиденциально» заявлял: «Быть мировым полигоном – вот смысл России». При этом Д. Драгунский уверял: «Эта роль отнюдь не была нам навязана злокозненными западными силами. Конечно, удобнее думать, что ты – не соучастник, а жертва великого эксперимента, и вообще всё происходящее – плод мирового заговора (например, сиономасонского)».

Комментарием к приведенной цитате может быть русская поговорка: «На воре шапка горит». Особенно – с учётом того, что далее Д. Драгунский писал (в апреле 1991 года!): «Сейчас на Полигоне идёт последний эксперимент. Этот суперэксперимент должен дать ответ на вопрос: сколько можно жить, продлевая состояние эксперимента?».

В том же апрельском номере журнала «Век ХХ и мир» за 1991 год другой его автор Владимир Каганский в воображаемом диалоге Радикала и Охранителя от имени Радикала заявлял: «У вас какая-то страсть пугать грядущими «катастрофами». А у нас строй – вечная катастрофа, и всё общество живёт в ГУЛАГе (так, стервец, в 1991 году и написал!, – С.К.), ячейки которого административные единицы».

Через четыре месяца разразилась первая из вселенских катастроф в России, открывшая собой целую вереницу их, длящуюся по сей день.