Стойкой этой и неколебимой революционерке, опытнейшему конспиратору, члену большевистской партии с 1898 года посчастливилось прожить долгую и интересную, хотя и далеко не простую жизнь. Жизнь, которой она с молодых лет привыкла рисковать, причём делать это совершенно сознательно, без каких-либо уговоров, просьб, исходивших от товарищей по совместной революционной борьбе, ставшей её главным делом. Во имя интересов первого в мире государства рабочих и крестьян и Коммунистической партии Елена Дмитриевна Стасова проработала без малого семь десятилетий. На них пришлись незабываемые 1905 и 1917 годы, Гражданская война и первые пятилетки, активное социалистическое строительство и приобретение Советским Союзом авторитета на международной арене, Великая Отечественная война, послевоенное восстановление и подъём народного хозяйства, а затем и начало космической эры. Стопятидесятилетний юбилей со дня рождения Елены Стасовой приходится на 15 октября текущего года.
По завершении празднования нового, 1967 года «Правда» во втором номере газеты на первой странице разместила официальное сообщение «От Центрального Комитета КПСС», в котором говорилось: «Центральный Комитет КПСС с глубоким прискорбием сообщает, что 31 декабря 1966 года на 94-м году жизни скончалась старейший член Коммунистической партии Советского Союза, видный общественный и политический деятель, Герой Социалистического Труда Елена Дмитриевна Стасова». А ниже сообщалось о том, что ЦК КПСС постановил для организации похорон Стасовой образовать комиссию, председателем которой назначался М.А. Суслов. Похоронить же Елену Дмитриевну было решено на Красной площади у Кремлёвской стены.
Размещён тогда в «Правде» был и некролог, подписанный всем партийным руководством страны во главе с Л.И. Брежневым, а также, конечно, старыми большевиками, соратниками Елены Дмитриевны. В нём были изложены основные вехи биографии ветерана Коммунистической партии, а также подчёркивалось, что: «Замечательный представитель славной ленинской гвардии, Елена Дмитриевна Стасова всю жизнь была пламенным пропагандистом идей марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма. Её литературные труды, доклады, воспоминания о В.И. Ленине представляют большую ценность.
Большие заслуги Е.Д. Стасовой высоко оценены Коммунистической партией и Советским государством — она награждена четырьмя орденами Ленина, удостоена звания Героя Социалистического Труда.
Жизнь Е.Д. Стасовой является ярким примером беззаветного служения делу коммунизма. Светлая память о Елене Дмитриевне Стасовой навсегда сохранится в наших сердцах».
А в последующих двух номерах «Правда» проинформировала свою многомиллионную аудиторию и о том, как со Стасовой прощались в Краснознамённом зале Центрального Дома Советской Армии и на Красной площади, где на трибуне Мавзолея председателем комиссии по похоронам М.А. Сусловым был проведён траурный митинг. Была в газете размещена и фотография, на которой в почётном карауле у гроба Стасовой стоят Л.И. Брежнев, Н.В. Подгорный, А.Н. Косыгин, М.А. Суслов, К.Т. Мазуров, А.П. Кириленко, Д.С. Полянский, А.Я. Пельше.
Такое подробное описание прощания со Стасовой в «Правде», разумеется, было целиком оправданным. Партия и страна навсегда расставались с человеком-легендой, пламенной революционеркой, соратницей Ленина, только в период между II и III съездами РСДРП зашифровывавшей и отправлявшей Владимиру Ильичу за границу до трёхсот писем в месяц. Коммунистическая партия Советского Союза, её Центральный Комитет провожали тогда в последний путь большевичку, имевшую огромнейший авторитет в международном коммунистическом движении и среди пламенных борцов за мир, против фашизма, империализма и международной агрессии. Таковой она и являлась не одно десятилетие, заочно (буржуазные власти Германии и Голландии советских делегатов на свои территории тогда не пустили) выступив его зачинателем на Амстердамском антивоенном конгрессе в 1932 году. Потому-то в те первые дни 1967 года и напоминала «Правда» своим читателям в Советском Союзе и за его рубежами о Елене Дмитриевне, её большом личном вкладе в революционную деятельность и свершение Октябрьской революции, ставшей главным, кульминационным для неё событием, светоч которого не оставлял её до самых последних часов жизни.
Знакомство Стасовой с Лениным состоялось через Надежду Константиновну Крупскую. «Мы обе были учительницами воскресных школ, — вспоминала Елена Дмитриевна, — а затем вместе с ней работали в Подвижном музее учебных пособий, который учительницы сами и основали. После ссылки Владимир Ильич, а потом и Надежда Константиновна выехали за границу. Мы стали переписываться, и до 1905 года у нас всё время шла очень активная переписка по партийным делам».
Сама же первая их встреча произойдёт в сентябре 1905 года в Женеве. «Приехав в Женеву, я сразу пошла к «Ильичам» — на квартиру, где Владимир Ильич жил вместе с Надеждой Константиновной и её матерью Елизаветой Васильевной.
Когда я пришла, то застала только Владимира Ильича. Он сразу повёл меня в общую комнату, которая была одновременно кухней и столовой, и засыпал вопросами о том, что творится в Питере, в России, в Петербургском и Центральных комитетах. <…>
Манера слушать и расспрашивать у Владимира Ильича была особенная: задавая вопросы, он направлял рассказывающего по тому пути, который был ему нужен, заставлял затрагивать те вопросы, какие его интересовали. И в эту нашу первую в Женеве беседу Владимир Ильич таким образом узнал всё важное, что я могла сообщить о положении в России. <…>
На собрании русских социал-демократов 20 октября (2 ноября) 1905 года я впервые услышала Владимира Ильича как оратора. Ленин выступал с рефератом о политических событиях в России. Что поразило меня в докладе Владимира Ильича? На докладе присутствовали не только большевики, но и меньшевики и эсеры. Однако во время всего доклада не было ни одной реплики, никаких возгласов. Когда доклад кончился и председатель спросил, имеются ли вопросы, то никаких вопросов задано не было. Что же, в самом деле у меньшевиков и эсеров было полное согласие с положениями доклада? Конечно, нет! Но сила ленинской логики была такова, что все ей подчинялись. Лишь на следующий день меньшевики, опомнившись, горячо оспаривали положения, высказанные в докладе Ильича».
То первое знакомство с Лениным останется в памяти Стасовой на всю последующую жизнь. И под его впечатлением она станет выстраивать свои с ним деловые отношения и в последующие годы, и в первую очередь тогда, когда с февраля 1917-го до марта 1920 года будет работать секретарём Центрального Комитета партии и проводить огромную работу в области партийного строительства и укрепления молодого Советского государства.
Февраль 1917 года дал большевикам реальную и долгожданную возможность выхода из подполья. И Стасова, успевшая к тому времени вернуться из практически трёхгодичной ссылки, проведённой ею в Красноярском крае, мигом, с первых свободных дней, самым активным образом займётся партийной работой, требовавшей от неё мобилизации сил, собранности и дисциплинированности. Тех качеств, которых ей было не занимать.
Работа Секретариата ЦК и партии в целом стала вестись легально. Стала вновь выходить и «Правда». В ней открыто назывались имена партийных деятелей и сообщалось о тех, кто возвращался из эмиграции и ссылки. Для самой же Елены Дмитриевны начиналась, что называется, горячая пора. Ей ежедневно приходилось рассматривать груды писем от солдат с фронта и из тыловых частей, а также и обширную корреспонденцию от партийных комитетов из провинции. И вряд ли бы Стасова справлялась со своими обязанностями, если бы не было и у неё надёжных помощников — Веры Павловой, Татьяны Словатинской, сестёр Менжинских, курсистки Анны Иткиной. Вместе с ними она обеспечивала своё направление работы, впервые в истории партии организовывала легальную переписку, регистрацию партийных организаций, губернских, уездных и волостных комитетов, систему партийного учёта. Но всё это делалось с оглядкой: давала о себе знать старая привычка конспираторов: поменьше оставлять документов. Да и свобода была ещё во многом сомнительной, даже эфемерной, борьбу за власть пролетариата предстояло организовывать в совершенно иных условиях.
Со жгучим нетерпением в ЦК ожидали возвращения в Россию Ленина. Каждая весть о нём воспринималась и Стасовой, и всеми остальными товарищами с большим интересом и радостью. Так, Елена Дмитриевна фактически ворвалась в квартиру Т.Л. Щепкиной-Куперник, в которой остановилась вернувшаяся 18 марта 1917 года из-за границы А. Коллонтай, привёзшая и передавшая в редакцию «Правды» ленинские «Письма из далека».
Бегло расспросив подругу о том, как она добиралась в Россию, Стасова, что и не удивительно, стала расспрашивать Александру Михайловну о Ленине. Когда он возвращается, когда будет в Питере, какие первостепенные задачи будут поставлены им перед товарищами? Её интересовало буквально всё, что могло пролить свет на вопрос о дальнейшей деятельности партии и её вождя.
«Не могу вспомнить, почему я не поехала навстречу Владимиру Ильичу в Белоостров, куда отправились его родные, Александра Михайловна Коллонтай и другие товарищи, — рассказывала годы спустя Елена Дмитриевна. — Знаю, что оставалась до последней минуты во дворце Кшесинской. К дворцу собирались делегации рабочих со всех районов Петрограда. Были делегации полков и моряков Кронштадта. Многие пришли со своими оркестрами. <…>
Вот показался поезд. Бросились к вагону, в котором ехал Владимир Ильич. Как Ленин вышел, не помню. Помню только, что толпа товарищей окружила его, и все мы вместе хлынули в парадные комнаты, где прежде принимали только царскую фамилию. Там уже находилась делегация Петроградского Совета во главе с Чхеидзе и Церетели. Чхеидзе обратился к Владимиру Ильичу с длинной «приветственной речью». Ленину надоело слушать словесные излияния меньшевика, он нетерпеливо подёргивал плечом, перешёптывался с рабочими. Вежливость не позволяла ему прервать Чхеидзе. <…>
В особняке мы ждали Ильича с нетерпением. Наконец-то медленно, окружённый сплошным кольцом людей, подъехал броневик. Рабочие снова подхватили своего вождя на руки и внесли в помещение».
А затем состоялась долгая беседа Ильича с соратниками. Он подробно расспрашивал, что «происходит в Петрограде, что делается в России, рассказывал о препятствиях, которые пришлось преодолеть, чтобы попасть на родину. Мы засыпали его вопросами о текущем моменте, о задачах партии. Разговоры были длинными. Ильич обстоятельно отвечал присутствующим. Своих тезисов, которые теперь все знают как знаменитые Апрельские тезисы, в точном, определённом порядке он тогда не изложил. Но основные мысли тезисов были им высказаны во время этой беседы. В ту ночь Ленин в живой дружеской беседе обрисовал практическую программу перехода от буржуазно-демократической революции к социалистической».
Несколько позже состоится знаменитое выступление Ленина в Таврическом дворце, а затем и первая легальная VII Всероссийская партийная конференция, в организации работы которой заметная роль будет принадлежать и делегату конференции Стасовой. На этом партийном форуме изберут новый состав ЦК из девяти человек во главе с Лениным. Руководство же организационными делами партии Центральный Комитет возложит на Якова Свердлова, возглавившего Секретариат, где техническими делами заведовать поручат Стасовой. И, по сути, если провести условную параллель с деятельностью партийного аппарата в более поздние, послевоенные годы, то Стасова тогда в нём де-факто заведовала общим отделом, сведя в своих руках все нити информационного обеспечения, переписку, учёт кадров, подготовку решений и иной документации, контроль за их исполнением.
О том же, как Елене Дмитриевне работалось с Лениным, она рассказывала в своих воспоминаниях. И дабы и нам более детально представить то время, да и самих этих выдающихся подвижников, революционеров-бессребреников, самоотверженных тружеников и принципиальных большевиков, позволю себе вновь обратиться к повествованию Стасовой, о себе говорившей вскользь, а о Ленине подробно, как того и заслуживала его масштабная фигура:
«Вспоминаются случаи периода 1917—1920 годов, когда я работала секретарём ЦК партии. Надежда Константиновна или Мария Ильинична приходили ко мне или сообщали по телефону:
— Надо принять какие-либо меры, Владимир Ильич доработался до бессонницы.
Тогда приходилось по телефону звонить членам ЦК и выносить постановление об отпуске Владимиру Ильичу, а когда постановление принято — сообщать ему по телефону:
— Владимир Ильич, имеется постановление ЦК, чтобы предоставить вам отпуск на столько-то дней.
И в ответ очень сердитый голос говорил по телефону:
— Когда прикажете приступить к отпуску?
Владимир Ильич не спорил, когда было соответствующее постановление ЦК».
«В 1919 или в 1920 году — точно не помню — Владимир Ильич вызвал меня и дал большое политическое поручение. Я стала отказываться, ссылаясь на то, что я только организатор и не чувствую себя достаточно теоретически сильной для такого поручения. Владимир Ильич хитро прищурился и стал спрашивать:
— А вы с «Рабочей мыслью» воевали?
— Воевала.
— А с «экономистами» воевали?
— Тоже.
— А с меньшевиками?
— Тоже.
— А с ликвидаторами?
— Тоже.
— Так идите и выполняйте это поручение.
Владимир Ильич показал этими своими вопросами, что мы учимся не только по книгам, но и у жизни.
Глубоко изучать жизнь, работать в гуще народа, хорошо знать интересы и запросы трудящихся, овладевать богатейшим опытом масс — этому неустанно учил нас Владимир Ильич Ленин».
Приведённые выше воспоминания Елены Дмитриевны красноречиво и о многом говорят. Прежде всего, о её отношении к Ленину. Тут, думается, дополнительных пояснений не требуется, Стасова являлась убеждённой сторонницей Ленина, и её преданность как самому Владимиру Ильичу, так и его делу несомненна и очевидна. Однако важно подчеркнуть и то, что и Ленин уважал, ценил Стасову не только как опытного партийного, аппаратного работника, но и как политического деятеля, хорошего агитатора и пропагандиста, всесторонне образованного человека, обладавшего лучшими человеческими качествами, среди которых на первый план выдвигались порядочность, честность, целеустремлённость, дисциплинированность, трудолюбие, скромность и презрение к равнодушию.
Ценили Стасову и её товарищи по работе в Центральном Комитете. Известен эпизод, связанный с открытием в конце июля 1917 года VI съезда партии. Придя тогда на заседание съезда, Стасова услышала вопрос от председательствовавшего М. Ольминского:
— Что это ты пришла?
Елена Дмитриевна ответила, что пришла на заседание съезда. Но на этот скорый и вполне ожидаемый ответ Михаил Степанович не преминул ей напомнить, что съезд проходит нелегально, а она является «хранителем традиций партии», посему съезд ей следует покинуть. Стасова, естественно, данному решению подчинилась. На самом же съезде её заочно изберут кандидатом в члены ЦК.
Вспоминая этот случай, Елена Дмитриевна писала: «Говоря о «хранении традиций», М.С. Ольминский имел в виду то обстоятельство, что на протяжении многих лет в моих руках были сосредоточены партийные связи. За долгие годы подполья я привыкла хранить в памяти огромное количество адресов, имён и всего прочего, что относится к связям партии.
Это имело тогда огромное значение… После провалов вследствие бесконечных арестов большевистские организации всегда быстро восстанавливались именно потому, что у нас, как правило, оставался на свободе кто-нибудь из «хранителей традиций».
Октябрьскую революцию Стасова встречала на своём ответственном посту. Именно ей предстояло обеспечить рассылку исторического ленинского воззвания «К гражданам России!». А затем в 1918 году её назначат секретарём Петроградского бюро ЦК. И это бюро должно было руководить гражданскими и военными партийными организациями всего севера России. На деле же Стасовой приходилось каждодневно заниматься формированием отрядов Красной Армии, вопросами снабжения хлебом, продовольствием и топливом, пропагандистской работой, рассылкой партийной литературы в провинции.
Не оставляла она без своего внимания и партийные организации Архангельской, Олонецкой и других губерний. Продолжала работать Стасова и среди женщин, а также в исполкоме Советов Северной области. И на этом круг решавшихся ею вопросов не замыкался, ведь секретарь в её понимании «это — нос-совалка всюду, он должен обо всех думать, толкать всех, гореть, а не спать».
Стасова в то непростое время, между прочим, благодаря присущим ей рассудительности и взвешенному подходу к действительности, умудрялась предотвращать нежелательный ход событий, который мог поколебать революционный порядок, установившийся в городе. Так, после убийства 30 августа 1918 года председателя Петроградской ЧК М. Урицкого, на экстренном совещании партийного актива, проходившем в гостинице «Астория», она выступит категорически против предложения Г. Зиновьева. А он тогда предложит ни много ни мало — разрешить всем рабочим расправляться с подозрительными интеллигентами «по-своему», «прямо на улице».
Явную эту авантюру, грозившую серьёзными, а может, и непоправимыми последствиями, под сомнение поставит бесстрашная Стасова. «Товарищи в смущении молчали, — вспоминала Елена Дмитриевна. — Тогда я встала и сказала, что предложение Зиновьева вызвано паникой. Я считаю его неправильным, так как оно обернётся против нас в первую голову. Черносотенцы, принявшие облик рабочих, перебьют коммунистов и партийных руководителей.
Мои слова, очевидно, развязали языки, так как выступавшие затем товарищи указывали, что я права, и в конце концов было принято решение о создании троек по районам для выявления контрреволюционных элементов».
На том же совещании Стасову введут в состав президиума Петроградской ЧК как представителя Петербургского комитета РКП (б).
А на VIII съезде партии в марте 1919 года Стасову изберут членом Центрального Комитета, и она вновь продолжит исполнять обязанности секретаря ЦК. Но, помимо ведения протоколов заседаний ЦК, она станет ведать финансами и проводить всю шифровальную работу. Когда же положение молодой Советской России станет критическим, именно Стасовой поручат позаботиться о запасных позициях: подготовить паспорта для членов ЦК, и в первую очередь для Ленина, обеспечить партию необходимыми средствами, наметить сеть явочных квартир.
Поручение то ответственное Елена Дмитриевна выполнит блестяще. С деньгами ей поможет опытный революционер и конспиратор Н. Буренин. В Петрограде под его началом будут отпечатаны деньги, так называемые екатеринки — купюры сторублёвого достоинства с портретом Екатерины II. И для сохранности этих банкнот Николай Евгеньевич поместит их в оцинкованные ящики, которые зароет на Выборгской, в Лесном. Также на его имя был оформлен документ, свидетельствовавший, что купец Буренин является владельцем гостиницы «Метрополь».
Что и говорить, умели большевики работать нелегально, в подполье. Да и конспираторами были они хорошими. Собственно, все эти премудрости прекрасно знала и Стасова, прошедшая большую школу нелегальной борьбы, закалившей и многому её научившей.
Пришлось Стасовой заниматься и подготовкой первого съезда народов Востока, прошедшего в Баку в начале сентября 1920 года. Елена Дмитриевна готовила его совместно с такими видными большевиками, как С. Орджоникидзе, Н. Нариманов и А. Микоян.
Анастас Иванович, уже после кончины Стасовой, рассказывал: «В 1920 году, когда Советская власть победила в Азербайджане, где я тогда работал, в Баку прибыла в качестве секретаря Кавказского бюро ЦК партии Е.Д. Стасова. В течение нескольких месяцев, до моего отъезда с Кавказа, мне довелось работать вместе с Еленой Дмитриевной. В частности, мы вместе с ней работали в составе оргбюро, возглавляемого Орджоникидзе, по созыву в Баку съезда народов Востока. Помню её всегда сдержанной и сосредоточенно деловой, умеющей твёрдо отстаивать принципиальные позиции. За её скромностью и простотой чувствовались большая культура и благородство. Она была требовательна к себе и к товарищам, когда дело касалось исполнения партийных решений. Она очень тепло и бережно — повторяю, при всей внешней строгости и замкнутости — относилась к молодым партийным деятелям. Я, как и другие товарищи в Баку, чувствовал это на себе. Она заботилась о нас и готова была всегда помочь».
С 1921 года Стасова работала в Исполкоме Коминтерна, а в 1927—1937 годах являлась заместителем председателя Исполкома Международной организации помощи борцам революции (МОПР) и председателем ЦК МОПР СССР, в которой состояло свыше десяти миллионов советских граждан; одновременно с 1935 по 1943 год она была и членом Интернациональной контрольной комиссии Коминтерна.
Немецкие коммунисты в начале двадцатых годов прошлого столетия называли эту женщину товарищем Гертой. И работала она тогда оргсекретарём ЦК Компартии Германии под именем Лидии Вильгельм. Безукоризненная немецкая речь не вызывала и толики сомнений в национальности Лидии, но лишь немногие руководители КПГ знали, что под этим именем работает опытнейший советский партийный работник Стасова — представитель Коминтерна в Германии.
Пройдёт три десятилетия — и старый партийный друг Стасовой, президент ГДР Вильгельм Пик пригласит её отметить его восьмидесятилетие.
Пять дней находилась тогда, в январе 1956 года, Елена Дмитриевна в Берлине. Она, а шёл ей в то время 83-й год, беседовала со многими людьми, коммунистами, солдатами, рабочими, школьниками, выступала с речами, делилась воспоминаниями о Ленине, рассказывала об успехах социалистического строительства в СССР.
«Когда я вчера увидел тебя издалека во второй половине дня у Восточного вокзала, — писал ей в те дни немецкий коммунист Герман Маковер (Макс Менде), — я подумал с благодарностью и гордостью о той самоотверженной работе и помощи, которую ты 30 лет тому назад посвятила нашей немецкой партии.
Мы все, кто тогда соприкасался с тобой в процессе партийной работы, никогда не забудем твоё строгое понимание верного выполнения своего долга борца и твою безграничную любовь к делу рабочего движения и попытаемся в будущем ставить тебя в пример себе…»
Клара Цеткин, с которой Стасову связывали долгие годы совместной работы и дружбы, начавшейся в 1920 году, когда в Москве проходила Международная конференция женщин, говоря о Елене Дмитриевне, подчёркивала, что революционер «должен всей душой быть революционером, а не просто более или менее искусно повторять, как граммофон, лозунги Коммунистической партии». И со словами этими, конечно, трудно не согласиться. Тем более что Стасова, дочь присяжного поверенного и общественного деятеля Д.В. Стасова и племянница крупнейшего российского художественного и музыкального критика В.В. Стасова, прекрасно образованная и свободно владевшая французским, немецким, английским языками, в действительности была настоящей революционеркой. Она посвятила жизнь борьбе за светлые идеалы социальной справедливости и построение нового социалистического, гуманного государства. Потому-то и работала она самоотверженно, не щадя ни времени, ни сил. И, что интересно, везде успевала, и в МОПРе, и в Коминтерне, и в Антифашистском комитете, а также в Центральной контрольной комиссии ВКП (б), ВЦИК и ЦИК Союза ССР, в журнале «Иностранная литература», где она с 1938 года служила редактором его французского издания.
…Абсолют. Такой партийный псевдоним был дан товарищами Елене Стасовой в молодые годы. И, наверное, в нём наиболее точно было сконцентрировано всё беспокойное существо этой неординарной личности, убеждённого большевика-ленинца, крупного партийного работника и деятеля международного коммунистического движения, борца-антифашиста, наставника молодёжи, литератора. Человека, перешагнувшего девятый десяток и продолжавшего в меру сил трудиться, ежедневно с 10 до 14 часов слушавшего секретаря, читавшего ей газеты, журналы. Она диктовала секретарю статьи для «Комсомольской правды» и журнала «Юность». Стасова верила в светлое будущее Советского государства, у истоков которого она стояла и с которым прошла многие испытания, всегда встречаемые ею мужественно, без сентиментальных порывов и пустой болтовни, чуждых этой сильной и волевой натуре.
…Абсолют. Да, совершенно точно, ведь абсолютное преобладание в Елене Стасовой чести и достоинства, высокой морали и нравственности, преданности убеждениям и гражданскому долгу, стране и её народу было налицо. А уж для тех, кто знал её лично, эти характеристики являлись неоспоримыми.