Без шутки жить скучно

На Дерибасовской зацвели каштаны, а огромные платаны своей листвой накрыли зеленым шатром эту шумную и красивую улицу Одессы, образуя приятную прохладу. Гудели пчелы, садясь на цветы каштанов, пытаясь что-то найти там вкусное, а люди, в этот весенний выходной день, занимали места у столиков летних кафе и заказывали что-нибудь из прохладительного или просто побеседовать с друзьями.

Вот и Яша Гоцман вышел подышать свежим воздухом, тянувшимся из рядом шумевшего моря, насладиться прекрасной весенней погодой, встретиться с друзьями, поговорить за жизнь, которая все туже сдавливает горло. Так они еще и войну затеяли с Россией! И так все подорожало, со жратвой стало туговато. В Одесе даже бомжи стали рыться на помойках. И когда Яша на собрании своего цеха спросил начальника:

— Как сделать так, чтобы голодных и несчастных в Одесе стало меньше?

Ему начальник посоветовал:

— Яша, не парьте нам мозги. Сходи в столовую и поешь…

Яша нашел столик в тени у ресторана «Гамбринус», заказал кружку темного пива, порцию фаршмака и углубился в созерцание. Рассматривая прохожих, он в толпе увидел свою давнюю знакомую, можно сказать первую любовь, Фирочку из Молдаванки. Когда-то это была красивая девушка, за которой гонялись парни всей Одессы, и Яша в их числе. Яша даже хотел жениться на ней, но… жизнь, как говорится внесла свои коррективы.

— Фирочка, — позвал Яша женщину, — садись рядом, если не торопишься.

Фирочка, оглянулась на голос, подняла удивленно брови, но подошла к столику.

— Боже мой, кого я таки вижу? Яша, ну, здравствуй! Тысячу лет, тысячу зим. А ты почти не изменился…

— Фирочка, присаживайся. Не надо говорить эти пошлые комплименты. Жизнь не спрашивает — женщина или мужчина, красит каждого своими красками… А ты, я вижу посолиднела, не стану говорить, что стала толстой, но заметно в этом отношении похорошела…

— Яша, сколько я тебя помню, ты всегда мог сказать женщине приятное, поднять ей настроение…

— Ладно, что об этом вспоминать… Чем тебя угостить по случаю нашей неожиданной встречи? Пиво будешь?

— Не откажусь. Как говорили в давнем кино: «На халяву пьют и трезвенники, и язвенники».

Яша заказал еще кружку пива и порцию фаршмака — фирменное блюдо ресторана “Гамбринус”.

Они сидели напротив, смотрели друг на друга и каждый вспоминал что-то из прошлой жизни.

— Рассказывай, Яша, как ты живешь, женат, работаешь?..

— Живу, работаю… Знаешь, Фира, мечтаю уйти на пенсию… Тогда бы я каждое утро выходил на улицу и смотрел на идущих на работу и выражал бы им свое сочувствие…

— А шо так? Ты же, говорят, разбогател. Даже в районной газете писали, что ты получил большую долю от бизнеса твоего тестя.

— И ты об этом читала? Так я за это тебе скажу, что то была опечатка. Не долю, а дулю.

— Яша, что я думаю: деньги — не главное. Главное — шоб они были!..

— Да, это правда. По телевизору реклама — купите это, купите то, не копите, тратьте деньги… Тратить, наверное, приятно, но я с ними пока встретиться никак не могу.

— Яша, я давно хотела тебя спросить: куда ты тогда так неожиданно пропал? Ты же вроде собирался жениться?..

— Ах, это неприятная история, из-за которой я попал в тюрьму… Правда потом бежал на свободу…

— Зачем?

— Я хотел-таки жениться…

— Да? Странное у тебя представление о свободе.

— Я это понял несколько позже, когда женился.

Они какое-то время помолчали, отхлебнули пива, попробовали фаршмак.

— Что не говори, Яша, а жизнь не теряет своей прелести, — нарушила молчание Фирочка, — Ее не портит даже то, что на нас напали русские. Раньше, в те далекие годы, мы жили в Одессе хорошо, сейчас тоже как бы не плохо, но я не против, чтобы снова стало хорошо…

— Фирочка, ты таки женщина. Хватит говорить за политику. Давай, как раньше, поговорим за секс. Тебя еще интересует эта тема?..

— Давай… Правда время теперь не то… Но, давай, поговорим. Как ты думаешь, когда закончится в стране этот бардак?..

— Ты задаешь такие вопросы, на которые, наверное, сам Дюк не ответит, которого, пока не снесли, а стоит на Ласточкина, и столько всего видел… Фирочка, я бы хотел уже посмотреть, в чем тебя мать родила…

— Яша, ты все о возвышенном… С возрастом я тоже стала чаще-таки задумываться о высоком. Но это в основном о своем давлении.

Яша понял, что Фирочка хочет уйти от вдруг заинтересовавшей его темы. Но он решил продолжить.

— Фирочка, а может быть мы не будем терять времени? Найдем уютный уголок, купим вина, раскрепостимся, вспомним молодость…

— Яша, брось ты эти молодежные штучки. А если уж так загорелось, то сходи, вот тут не далеко открылся публичный дом, и там выплесни свой тестостерон, если он, действительно еще имеется…

Глотнув пива, Яша сказал, почему-то краснея:

— Был я там недавно. Сплошное надувательство. Представь себе, захожу, две двери. На одной написано «Брюнетки», на другой – «Блондинки». Ты же знаешь, я всегда любил блондинок, поэтому открыл дверь к блондинкам. Там еще две двери: на одной написано «Толстенькие», на другой – «Худенькие». Ты же знаешь, что я не очень любил толстеньких, поэтому я открыл дверь к худеньким. Но там тоже две двери – «За деньги» и «Бесплатно». Ну, какой еврей станет платить деньги, если можно за бесплатно? Я открыл дверь «За бесплатно» и оказался снова на Дерибасовской…

Фирочка расхохоталась.

— Поэтому ты решил меня пригласить? Яша, для начала мог бы пригласить хотя бы в театр, приобщить к искусству, расшевелить в душе что-то светлое…

— Я недавно тоже так подумал, пригласив жену в оперный театр. Смотрели «Анну Каренину». Ты знаешь, никогда еще я так не ждал поезда!.. Это так же впечатлило, как соседский перфоратор и его ремонт. Но ты ведь знаешь, я с детства увлекаюсь скрипкой. Ремонты кончаются, а музыка вечна…

Потом они перешли на житейские темы о дороговизне, о хамстве, о том, что даже на Привозе пытаются обмануть. И он рассказал Фирочке о своем последнем посещении Привоза, на котором он хотел купить свежей кефали.

— Похожу к прилавку, – начал он свой рассказ, — за которым стоит молодой человек. Спрашиваю:

—  А что это у вас такое?

—  В каком смысле, что это? А разве вы не видите? Вот хвост, вот чешуя. Это рыба, или вы когда-нибудь видели колбасу, которая бы так жадно ртом хватала воздух?

— Вижу, что это рыба. Какая это рыба?

— Ну, в этом смысле, это кефаль.

— Точно?

— Точнее некуда. Слыхали песню о шаландах полные кефали? Вот это она и есть.

 — А вы, значит, Костя?

— Я, значит, Лёва. Костя только ловит, привозит в порт, а я уже занимаюсь реализацией.

— А она свежая?

— Уважаемый, свежая бывает морковь. Она живая. Короче, вы будете брать или продолжим говорить за её биографию?

— Слушайте, ну если она зевает, то почему не шевелится?

— А что тут такого, она спит. Поверьте, ей уже торопиться некуда.

— А почему она тогда так воняет?

— Послушайте, уважаемый, вы когда спите, вы себя контролируете?..

— Так и пришлось уйти ни с чем…

— Да, — согласилась Фирочка, — хамство стало нашей визитной карточкой.

Они допили пиво, закусили фаршмаком, согласились, что без шутки жить скучно, и попрощались, договорившись все же встретиться в ближайшее время.

И. Никитчук