Эгон Кренц — генеральный секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии (1989 г.), председатель Государственного совета ГДР (1989 г.), последний руководитель ГДР. В 1997 году он подвергся политическому преследованию в ФРГ и был приговорён к сроку шесть с половиной лет лишения свободы. В 2017 году Э. Кренц опубликовал новую книгу «Мы и русские», пользующуюся большим успехом у немецких читателей.

— Что подтолкнуло вас опубликовать вашу книгу «Мы и русские»?

— Своей книгой я напоминаю правителям ФРГ об историческом опыте, который они забыли: Германии всегда жилось лучше, когда у неё были хорошо налажены отношения с Россией. «Железный канцлер» Отто фон Бисмарк знал это ещё в ХIХ веке. В моей новой книге я привожу чрезвычайно интересное письмо 1947 года, адресованное правнучкой Бисмарка генерал-майору Сергею Ивановичу Тюльпанову, служившему тогда в советской военной администрации в Германии: «Вам пишет внучка важного государственного деятеля Бисмарка, принципом которого всегда был вечный и нерушимый мир с Россией. Даже на смертном одре… он завещал: «Никогда против России!» К сожалению, нынешняя внешняя политика Германии совсем не вписывается в прогрессивное наследие этого в остальном реакционного канцлера. Такие слова, как «наказания» и «санкции», из уст немецких политиков в адрес России говорят не только о незнании собственной истории, но и являются наглостью по отношению к народу, отдавшему душу и сердце за освобождение Германии от фашизма.

— Своей книгой вы напоминаете об освобождении немецкого народа от фашизма?

— Именно так. 75-летие этой исторической даты является главной причиной выхода в свет книги. В 1945 году мне было всего восемь лет, но я до сих пор помню огромный плакат с портретом И.В. Сталина, вывешенный советской комендатурой, на котором было написано: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, государство германское остаётся». Эти ставшие крылатыми слова не потеряли верности и не были забыты. Для меня это важное размышление о Германии: мысли победителя о Германии в конце самой страшной до того времени войны из всех войн, в которой Советский Союз по вине Германии потерял 27 миллионов человек. Советский Союз никогда не желал реванша, никогда не ставил целью расчленение Германии, никогда не хотел покорения — СССР хотел единой Германии без нацистов в качестве мирного государства в центре Европы. В этом смысле Российская Федерация для меня является страной — преемницей СССР и продолжательницей этой традиции.

— В то время как в официальном выступлении федерального президента Германии на мероприятии, посвящённом Дню освобождения, 8 мая в Берлине о вкладе Советского Союза ни словом не упомянули.

— К сожалению, это правда. Те, кто ожидал, что федеральный президент даст позитивную оценку вкладу Красной Армии в освобождение Германии от фашизма, были разочарованы. Ни одна страна мира не понесла жертв больше, чем Советский Союз. Вне зависимости от общественной модели и идеологии, этого факта забывать нельзя. Кроме того, Красная Армия уничтожила немецкий фашизм, но не немецкую нацию. Сами по себе оба этих исторических обстоятельства наводят на мысль, что правительство Германии должно придать особый статус отношениям с Россией.

— Как вы аргументируете свою позицию?

— Есть документальные свидетельства тому, что политический класс в ФРГ отказывается признавать тот факт, что СССР не имел стратегического интереса в разделе Германии. Тот, кто интересуется историей ГДР и её отношениями с Советским Союзом, не может игнорировать вопрос о том, кто на самом деле расколол Германию. Создание ГДР в 1949 году не может быть исторически оценено без учёта событий 1945 года. Если бы СССР и немецким коммунистам удалось реализовать свою программу, то Германия стала бы объединённым «антифашистским, демократическим государством, парламентской демократической республикой со всеми демократическими правами и свободами для народа». Так гласит обращение ЦК КПГ от 11 июня 1945 года, которое было согласовано с советским руководством. КПГ начертила для Германии совершенно новый путь к миру и государственному суверенитету, программу, реализация которой была предотвращена западными оккупационными державами и политическим классом будущей ФРГ.

— Но история сложилась иначе: были созданы два самостоятельных немецких государства.

— К моменту создания ГДР Германия фактически уже долгое время была расколота. Разделение произошло, главным образом, из-за введения западными державами в 1948 году отдельной валюты в своих оккупационных зонах и в Западном Берлине. О создании ГДР я узнал в возрасте двенадцати лет. Не в дату её основания, 7 октября 1949 года, а несколькими днями позже. Мой классный руководитель зачитал телеграмму И.В. Сталина, адресованную первому президенту ГДР Вильгельму Пику, плотнику по профессии, и премьер-министру ГДР Отто Гротеволю, в прошлом — рабочему типографии. Меня тогда поразило: во главе нового государства стояли рабочие — борцы антифашистского Сопротивления против Гитлера. Это было решительным отличием ГДР от основанной несколькими месяцами ранее Федеративной Республики Германии, первый президент которой 24 марта 1933 года голосовал в рейхстаге за «Закон о чрезвычайных полномочиях», отменивший гражданские права и свободы и наделивший Гитлера властью диктатора. В телеграмме советского представителя об основании ГДР была высказана мысль, которая оказала на меня сильное влияние. Она актуальна и сегодня. «Основание Германской Демократической Республики является поворотным моментом в истории Европы. Несомненно, существование миролюбивой демократической Германии с учётом существования миролюбивого Советского Союза исключает возможность новых войн в Европе, прекращает кровопролитие и делает невозможным порабощение европейских стран мировыми империалистами», — говорится в документе. Именно так и было в течение последующих сорока лет: пока СССР и ГДР существовали, в Европе не было войны. Исчезновение обоих государств с политической карты мира является переломным моментом для политики безопасности в Европе. Новые военные конфликты в Европе, как война против Югославии, стали возможны после 1990 года. Не без участия ФРГ, что было бы немыслимым в годы существования Союза Советских Социалистических Республик.

— У вас остались личные воспоминания об окончании войны?

— Когда 30 апреля 1945 года советский солдат поднял Красное Знамя Победы над рейхстагом в Берлине, я был ещё слишком мал, чтобы понимать политическое значение этого события. Но я был достаточно взрослым, чтобы понять, что это за счастье, что война закончилась. Мои последующие дружеские отношения с советским народом начались бессознательно, в первые послевоенные годы. Я познакомился с советскими солдатами, которые не были «варварскими подручными», как их рисовала нацистская пропаганда. Один офицер, переводчик военного командования, проживал недалеко от нашей квартиры: каждый вечер, когда он возвращался к себе, он приносил мне что-нибудь поесть. Иногда это был чёрный и влажный солдатский хлеб, иногда кубики сахара, а иногда ветчина, завёрнутая в газету. В полдень он посылал меня к полевой кухне советской части, дислоцированной в моём родном городе. Там я получал паёк с кашей или щи. Я выучил на русском слова «хлеб», «сахар», «ветчина», «щи» и «крупа» и никогда более их не забывал. Несколько вечеров офицер сидел на каменистых ступеньках перед нашим домом и сворачивал сигареты из газетной бумаги и табака. Как-то он напел мелодию, которую я до этого не слышал. «Споём вместе», — предложил он мне. «Я не знаю этой песни», — ответил я. Он упрекнул меня так, что мне стало стыдно: «Это же «Дикая роза» Иоганна Гёте!» «Дикая роза» и «Гёте» — я впервые услышал эти слова. Не от учителя немецкого языка, а от советского солдата, прошедшего войну и знавшего о преступлениях немцев на советской земле. Этот жизненный опыт живёт во мне и вдохновляет меня отстаивать правду о свободе, которую нам принесла Красная Армия.

— Однако резолюция Европейского парламента «О важности сохранения исторической памяти для будущего Европы» от 19 сентября 2019 года ставит такие позиции под сомнение.

— О чём может быть речь, когда группа антикоммунистических политиков выносит политический вердикт истории ХХ века? Авторов этого документа интересует история только в том виде, в каком её малюют антикоммунисты. Этот документ основан не на фактах, а на домыслах: история используется антикоммунистами в качестве оружия ради фальсификации хода Второй мировой войны, отрицания ведущей роли Советского Союза в уничтожении фашизма, для обеления фашистских преступлений и для того, чтобы уравнять палачей и жертв. В действительности это тоталитарный подход. Согласно такой трактовке истории, фашистская Германия уже не считается единственным виновником Второй мировой войны: резолюция таковыми считает «коммунистический Советский Союз и национал-социалистический германский рейх». Я называю это разжиганием ненависти. Президент России В.В. Путин в своей принципиальной статье с помощью документов разоблачил искажение исторических фактов авторами этой резолюции.

— Зачем правящему классу в Европе необходима фальсификация истории?

— Дело ведь не в истории, а в настоящем. Смысл исторических споров в том, чтобы делегитимировать любую альтернативу капитализму! Ненависть к коммунистам сильнее, чем готовность к совместному сотрудничеству против фашистской угрозы. Если внимательно присмотреться к высказываниям этих историков, таким как «социализм и фашизм — близнецы-братья», «Гитлер и Сталин — братья по духу», «ГДР и третий рейх — диктатуры одного типа», то чувствуется желание этих деятелей представить фашизм как нечто обыденное. Далее эти фальсификаторы истории подменили ошибочным термином «национал-социализм» исторически точное понятие германского фашизма. «Национал-социализм» не был ни «национальным», ни «социалистическим» — это был преступный режим. Самопровозглашённые историки Европарламента «забывают» об этом в своих скандальных сопоставлениях.

— В надписи на форзаце вашей книги содержится слово «измена». Здесь вы приводите слова бывшего советского посла в ФРГ Валентина Фалина, который сказал, что «воссоединение» Германии было «вариантом Мюнхенского соглашения»: «…мы договаривались обо всём в обход ГДР, мы предали эту страну».

— Прежде чем говорить о «предательстве», я хотел бы поставить акцент на десятилетиях дружбы между СССР и ГДР. После 1945 года восточные немцы и русские, белорусы, украинцы, прибалты, казахи, равно как и другие народности многонационального великого Советского Союза, выстроили новые отношения, основанные на дружбе и свободные от ненависти и раздора. Ничто не сможет изменить это моё фундаментальное убеждение. Я не подменяю коллективную волю народов Советского Союза к миру и дружбе политикой отдельных деятелей. Населению советской оккупационной зоны, которая послужила основой для ГДР, повезло и в том, что размещённые на её территории части Советской Армии возглавляли не только советские патриоты и выдающиеся военачальники, но и интернационалисты, чутко понимавшие проблемы немцев. Имена их должны быть внесены в «золотую книгу» немецкой истории. Это были самые выдающиеся военачальники: маршалы Жуков, Соколовский, Чуйков, Гречко, Сахаров, Якубовский, Конев, Кошевой, Куликов, Куркоткин, генералы армии Ивановский, Зайцев, Лушев, Снетков. В моей книге я посвятил им немало страниц, потому что нам, немцам, есть за что их благодарить. В отличие от Горбачёва и его свиты, эти замечательные люди сделали делом своей жизни не только Победу в Великой Отечественной войне и освобождение Родины от врага, но и становление антифашистской Германии — за это они сражались и прошли боевой путь, начиная с битвы под Москвой, Сталинградской битвы и освобождения Ленинграда, вплоть до Берлина. Германская Демократическая Республика была частью их жизни. Поэтому мои друзья, генералы Советской Армии Лушев и Снетков, служившие в ГДР осенью 1989 года, не были готовы поддержать политику Горбачёва по сдаче ГДР.

— И почему же вы тем не менее приводите высказывание Валентина Фалина об «измене»?

— Во-первых, я разделяю мнение президента Путина, что развал СССР стал величайшей геополитической катастрофой ХХ века. Для нас Советский Союз стоял не только у колыбели ГДР, но и на её смертном одре. ГДР не была жизнеспособной без Советского Союза. То, как позднее советское руководство воспользовалось этим в 1989—1990 годах, наиболее чётко сформулировал Валентин Фалин, работавший в то время в непосредственной близости к Горбачёву и владевший информацией из первых рук.

В то же время нельзя забывать, что предательство совершается не только по расчёту. Тщеславие, обида, невежество, слабость, нерешительность, переоценка собственных способностей, самолюбие и многое другое также являются подчас причинами предательства. Но объективны не причины, а сам факт предательства. Разрушение Советского Союза и вместе с ним европейской части мировой социалистической системы оказало крайне негативное влияние на миллионы человеческих судеб.

В этом контексте я хотел бы сослаться на высказывание нашего классика Фридриха Энгельса. В своей работе «Революция и контрреволюция в Германии» он говорит: «Но когда приступаешь к выяснению причин успеха контрреволюции, то повсюду наталкиваешься на готовый ответ, будто дело в господине А или в гражданине Б, которые «предали» народ. Этот ответ, смотря по обстоятельствам, может быть правильным или нет, но ни при каких обстоятельствах он ничего не объясняет, не показывает даже, как могло случиться, что «народ» позволил себя предать. И печальна же будущность политической партии, если весь её капитал заключается в знании только того факта, что гражданин имярек не заслуживает доверия».

Из этого я делаю вывод: мы не можем и не должны полагаться на предательство одного-единственного человека. Существуют не только внешние причины исчезновения ГДР. Это событие стало результатом совокупной внутренней и внешней политики, ряда идеологических, морально-нравственных, экономических, экологических, структурных и других актуальных причин. К сожалению, сыграло роль и то обстоятельство, что доверие между народом и руководством ГДР было нарушено. Решающим фактором, возможно, было и то, что мы проигнорировали Ленина, завещавшего: именно от уровня производительности труда зависит победа социализма. Всеобъемлющий марксистский анализ причин мировых политических катаклизмов 1989—1991 годов, к сожалению, и спустя 30 лет, насколько мне известно, не был проведён.

— Как вы оцениваете Горбачёва как политика и как человека?

— Я не ставил перед собой задачу дать оценку деятельности Горбачёва. В первую очередь это ответственность людей, живших в стране, которой Горбачёв управлял. На протяжении долгого времени я относил себя к политикам ГДР, доверявшим Горбачёву. Это связано с нашим пониманием ведущей роли КПСС в мировом коммунистическом движении: казалось немыслимым, что генеральным секретарём может стать отступник. Но Горбачёв быстро адаптировался к политическим возможностям. Марксистско-ленинскую диалектику он подменил «новым мышлением», хотя блок НАТО и не думал о новой разрядке. Расплывчатое понятие «общечеловеческих ценностей» стало важнее ценностей и идеалов коммунистического учения. Горбачёв окружил себя такими спорными и неоднозначными советниками, как А. Н. Яковлев и Э.А. Шеварднадзе. Он доверял лести западных политиков больше, чем советам и опыту товарищей. Таким образом, дух «обновления социализма», за который многие в ГДР ценили Горбачёва, был быстро утрачен.

— Ощущаете ли вы себя преданным дипломатической игрой Горбачёва в годы «воссоединения Германии»?

— В качестве ответа я приведу вам отрывки из протокола моей четырёхчасовой встречи с Горбачёвым 1 ноября 1989 года в Москве. Я спросил его: «Какое место Советский Союз отводит обоим германским государствам в общеевропейском доме? Ведь ГДР является результатом Второй мировой войны и последующей «холодной войны», а значит, она — дитя Советского Союза. Для нас в ГДР важно знать, продолжит ли Советский Союз исполнять принятые на себя отцовские обязательства». Горбачёв ответил: «После народов Советского Союза народ ГДР — самый нам дорогой». Он продолжил: «Единство Германии не стоит для нас на повестке дня. Советский Союз договорился об этом со своими бывшими партнёрами по антигитлеровской коалиции. Товарищ Кренц, передайте, пожалуйста, мои слова товарищам в Политбюро СЕПГ». Затем он добавил: «Пришло время оказать больше давления на канцлера ФРГ Коля: он сделал ставку на национализм. ГДР нельзя ему доверять».

Может быть, это было наивно с моей стороны, но я поверил Горбачёву и организовал свою работу в ключе наших договорённостей. В то время как Горбачёв заверял меня в том, что Советский Союз не допустит объединения Германии, его представители в Федеральном ведомстве канцлера в Бонне спрашивали за спиной у руководства ГДР, сколько Федеративная Республика готова потратить отступных за ГДР. В конце 1994 года в одном из берлинских книжных магазинов я обнаружил немецкий перевод книги Горбачёва о присоединении ГДР к Федеративной Республике с протоколами его разговоров на высшем уровне. С любопытством я пролистал эту книгу: нашего разговора от 1 ноября 1989-го там не было. Почему? Объяснить мне это несложно: у Горбачёва появились новые друзья. Это были те, кого он ещё в 1989 году осуждал как «националистов» и которых я должен был остерегаться. Судите сами, как бы вы оценили такое поведение.

— Почему горбачёвское Политбюро уступило ГДР ещё и так дёшево и не помешало преследованию западногерманской юстицией бывших политических сподвижников (для героев антифашистского Сопротивления — генерального секретаря ЦК СЕПГ Эриха Хонеккера и министра безопасности ГДР Эриха Мильке — тюремное заключение в начале 1990-х в тюрьме Моабит стало вторым в их жизни: первый раз они там же сидели в начале 1930-х годов при нацистах).

— Этот вопрос стоит задать Горбачёву лично. Я получил небольшое представление о том, что он думал о ГДР за нашей спиной позже, когда в 2006 году его коллеги Анатолий Черняев, Вадим Медведев и Георгий Шахназаров опубликовали книгу «В Политбюро ЦК КПСС…». Всех трёх я знал лично и в своё время считал их своими товарищами. Но то, что они, как я узнал по прочтении их книги, распространяли в то время о ГДР, глубоко разочаровало меня. Вкратце: для сотрудников Горбачёва ГДР была разменной монетой в сделке с США и ФРГ. Когда я прочёл их книгу, я поневоле вспомнил разговор с Эдуардом Шеварднадзе в начале 1990-х годов, в бытность его президентом Грузии. Ещё в 1986 году Эрих Хонеккер узнал от нашей агентуры в США, что Советский Союз уже тогда предполагал отказ от ГДР. Я спросил Шеварднадзе: правда ли это? На что он дал уклончивый ответ: ради сохранения Советского Союза, по словам бывшего министра иностранных дел СССР, «нужно было сбросить балласт». Согласно его высказыванию, мы в ГДР были не братьями, а «балластом». Не самым верным и бескорыстным союзником Советского Союза, а бременем, от которого руководство СССР хотело избавиться. Последовавшая затем выдача президентом Ельциным бывшего главы ГДР Эриха Хонеккера политическому оппоненту Колю для привлечения Хонеккера к ответственности в ФРГ за то, что тот был верным союзником СССР, является частью этой самой позорной главы нашей общей истории.

— В 1997 году вы сами стали жертвой политической юстиции ФРГ и были приговорены к шести с половиной годам лишения свободы. За что с вами решили так расквитаться?

— Моя судьба была одной из многих. После того как Москва пошла на объединение Германии, прокуратура ФРГ возбудила расследование в отношении более чем 100 тысяч партийных и государственных чиновников Германской Демократической Республики. Тогдашний министр юстиции ФРГ Кинкель оправдывал это словами: «Мы должны преуспеть в деле делегитимизации СЕПГ, которая до последнего оправдывалась антифашистскими корнями, якобы более высокими ценностями и претендовала на абсолютный гуманизм…» Юстиция ФРГ с большим рвением ринулась исполнять политический заказ правительства. Фактически, вся советская политика в отношении Германии, начиная с 1945 года, также попала под суд ФРГ. Действия правительства и органов юстиции ФРГ, противоречившие международному праву, привели к полной замене элит ГДР. Не только государственных и партийных чиновников, но и учёных, дипломатов, медиков, работников культуры, деятелей спорта…

Согласно имеющимся исследованиям, в 1933 году нацисты заменили 11% элиты Веймарской республики. В Западной Германии только 13% фашистских кадров были заменены после 1945 года. После присоединения ГДР к Федеративной Республике новое немецкое руководство отправило 85% элиты ГДР на свалку истории. В то время как население Восточной Германии составляет около 20% от общей численности населения ФРГ, лишь 5% восточных немцев занимают ключевые посты в политической и судебной системах, в армии, в средствах массовой информации, учреждениях культуры и в советах директоров предприятий. Тот факт, что бывший федеральный президент господин Гаук и федеральный канцлер госпожа Меркель являются выходцами из ГДР, не имеет никакого политического значения. Они были избраны после того, как западногерманский кадровый и моральный ресурс для занятия этих должностей был исчерпан. Бывший президент Гаук даже публично признал, что его мировоззрение «абсолютно западное».

— В средствах массовой информации ФРГ Германская Демократическая Республика в основном изображается как полицейское государство, где «Штази» всех прослушивала. Есть даже такие жалкие фильмы, как «Жизнь других», где «Штази» ради прослушки одной квартиры превращает целый чердак в студию звукозаписи. В ФРГ, если верить их СМИ, ни за кем не шпионили…

— Прежде всего: чем больше лет проходит с момента прекращения существования ГДР, тем больше циничной лжи произносится в адрес первого немецкого государства рабочих и крестьян. Как нас только не обзывают: «слуги русских», «агенты Кремля», «убийцы»… Ни единого ругательства для нас не пожалели. Все беды «холодной войны», в которой приняли участие обе стороны, были однобоко списаны на ГДР. В ФРГ чаще всего ГДР называют «неправовым государством». С этой целью снимаются фильмы, публикуются романы, выстраивается пропагандистская политика СМИ. В итоге буржуазия делает всё, чтобы первая попытка строительства социализма на немецкой земле в глазах населения выглядела чем-то криминальным.

На самом же деле ГДР была первым немецким государством, никогда не ведшим войну: ни один солдат ГДР никогда не ступал на чужую территорию с боевыми заданиями. В одном этом заслуга Германской Демократической Республики. Уникальность ГДР заключалась также в том, что треть населения Германии была выведена из-под гнёта германского капитала на протяжении более сорока лет. С точки зрения наших политических оппонентов, именно этим ГДР провинилась больше всего — они нам этого никогда не простят.

В этом контексте бывшие сотрудники министерства государственной безопасности изображаются кровопийцами и наказываются нищенскими пенсиями. Однако, несмотря на огромные усилия властного аппарата и СМИ ФРГ, системе уголовного правосудия не удалось доказать ни одного случая пыток, радиоактивного отравления оппонентов, применения психотропных веществ в отношении противников, пыток электрошоком и прочих сказок СМИ ФРГ. До тех пор, пока архивы западногерманских спецслужб не будут в свободном доступе, как архивы министерства государственной безопасности ГДР, справедливая оценка деятельности немецких спецслужб времён «холодной войны» не может быть дана.

— Вас не удивляет, что «цветные революции» в Восточной Европе устраиваются по одному и тому же сценарию? Не кажется ли вам, что ГДР в 1989 году являлась испытательной лабораторией западных спецслужб? Предположение было бы очевидным, наблюдая за происходящим в Белоруссии…

— Совершенно верно. В январе 1989 года из секретного циркуляра Белого дома мы узнали, что Вернон А. Уолтерс, личный друг президента Буша времён ЦРУ, должен быть назначен новым послом США в Бонне. Уолтерс был человеком для «грязной» работы: в течение нескольких десятилетий ни одно преступление ЦРУ за пределами США не совершалось без его участия. Повсюду, где происходили перевороты против суверенных правительств, не устраивавших США, всплывало имя этого человека. Говорят, что Буш рекламировал должность посла в Бонне словами: «В Германии на карту поставлено всё!» Эта доктрина была частью генерального плана новой администрации США: Буш выступил с лозунгом, что Советский Союз нужно сделать частью «общества западных ценностей». Он провозгласил преодоление разделения Европы путём демонтажа социализма. Этот план обсуждался на саммите НАТО в Брюсселе в конце мая 1989 года. Немецкое единство не было его самоцелью. Это был лишь этап на пути к тому, чтобы установить мировой диктат ценностей НАТО и ЕС.

В принципе ничего не изменилось. Карты разыграны: Минск — это всего лишь очередной этап. Цель — Москва: от Минска до Москвы менее 500 километров пути. Кольцо НАТО вокруг Российской Федерации должно замкнуться, а от Балтийского до Чёрного морей должен протянуться санитарный кордон против России. Знаменитая цитата из «Манифеста Коммунистической партии» как никогда актуальна: «Все силы старой Европы объединились для священной травли…» призрака. «Призраком» вновь стала Россия. «Во всём виноваты русские» — этот образ врага мне был знаком ещё в детстве. Россия сопротивляется, и поэтому её демонизируют — провокационные игры имеют глубокую историю. Для разрешения текущей ситуации в Белоруссии с учётом остроты данного геополитического контекста важно, чтобы руководство в Минске вместе с большинством населения искало пути, позволяющие избежать нежелательного развития дальнейших внутриполитических событий. Это лучший способ остановить самопровозглашённых «цветных революционеров».

— Утверждается, что ГДР в 1989 году была на грани банкротства…

— Речь в основном идёт о глубоко укоренившемся антикапиталистическом потенциале, который до сих пор существует в Восточной Германии. В заявлениях о банкротстве ГДР скрывается то обстоятельство, что реальный коллапс промышленности ГДР произошёл после присоединения ГДР к ФРГ. Сравните сами: после Первой мировой войны 57% объёма производства по-прежнему выпускались по сравнению с довоенным уровнем 1913 года. После Второй мировой войны в 1946 году по отношению к довоенному уровню 1938 года этот объём составлял 42%, а в 1992-м, на волне приватизации государственной собственности, объём производства в бывшей ГДР по сравнению с предпоследним составил жалкий 31%. Полным ходом шла распродажа госсобственности ГДР: 85% ушло владельцам с Запада, 10% — «за бугор» и чуть менее 5% активов осталось на Востоке.

Федеративная Республика унаследовала от ГДР около 8 тысяч предприятий, 20 миллиардов квадратных метров сельскохозяйственных угодий, 25 миллиардов квадратных метров недвижимости, леса, озёра, 40 тысяч магазинов и ресторанов, 615 поликлиник, 340 корпоративных амбулаторий, 5,5 тысячи муниципальных медпунктов, гостиницы, дома отдыха, значительные иностранные активы ГДР, патенты, объекты туризма и культурного назначения, права на интеллектуальную собственность и многое другое. ГДР оставила в наследство Федеративной Республике не 400 миллиардов марок, как утверждается, а национальное богатство в 1,74 триллиона марок основных средств и 1,25 триллиона марок в производственном секторе, без учёта себестоимости земли и недвижимости за рубежом.

— Какие чувства испытывают восточные немцы после 30 лет аннексии ФРГ по отношению к России?

— Есть замечательная комсомольская песня «Дружба — Фройндшафт» с великолепными словами: «Всегда мы вместе, всегда мы вместе, ГДР и Советский Союз!» История сложилась иначе: ни Советского Союза, ни ГДР больше нет на карте мира. Но такие ценности, как дружба, солидарность, взаимное уважение и человеческая близость, которые объединяли граждан наших стран, не устарели. Официальные опросы показывают, что в Восточной Германии живёт больше «понимающих Россию», чем на Западе. СМИ ФРГ называют «симпатизирующими России» прежде всего тех, кто критикует официальную политику Федеративной Республики Германии по отношению к Российской Федерации. Тот факт, что таких людей в Восточной Германии больше, чем на западе, является частью позитивного наследия ГДР. Несмотря на то, что СМИ ФРГ пишут о формальной дружбе восточных немцев и русских, я помню, что германо-советская дружба для многих восточных немцев была искренней. Термин «советский человек» для нас значил «друг». И в глазах многих русских ГДР была другой, новой, антифашистской Германией.

— Чувствуете ли вы связь с Россией после всех этих лет?

— Безусловно. Приезжая сегодня в Москву, я встречаюсь со своими друзьями юности, в том числе с бывшими коллегами: первыми секретарями комсомола Евгением Тяжельниковым, Борисом Пастуховым и Виктором Мишиным. Я с радостью вспоминаю поддержку со стороны России: мой друг Е.М. Тяжельников организовал всероссийскую кампанию солидарности с преследуемыми в ФРГ государственными деятелями Германской Демократической Республики — эта акция дала мне много сил. Мои товарищи из Коммунистической партии Российской Федерации пригласили меня в 2017 году на празднование 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Это было самым ярким событием в моей жизни с 1989 года. С большим интересом я ознакомился недавно с новой статьёй товарища Зюганова «Русский стержень Державы». Я рад любому прогрессу в России и раздражён антироссийской пропагандой и клеветой на президента Российской Федерации со стороны немецких СМИ.

— Как вы оцениваете текущую политику федерального правительства в отношении России?

— Меня беспокоит то, что у немецких высокопоставленных политиков и в высших эшелонах НАТО нет серьёзных размышлений о России и её многонациональном народе. НАТО ведёт политику конфронтации. Запад наказывает, санкционирует, порочит Россию. В «белой книге безопасности» ФРГ утверждается, что Россия более не является партнёром Германии, поскольку она якобы ставит под сомнение европейский мирный порядок. Кем же нам приходится Россия, если она не является партнёром? Врагом? Это и впрямь было бы вершиной искажения фактов. Что бы стало с Европой и миром, если бы Советский Союз не нанёс сокрушительный удар по германскому фашизму, не освободил бы пол-Европы от «коричневой чумы»? Современный мир постсоветской эпохи после развала Советского Союза ни более мирным, ни более справедливым не стал…

Сегодня речь идёт о том, быть войне или миру. Стены в Берлине больше нет, но она отодвинута на восток. Это уже не стена между НАТО и Варшавским Договором, а между НАТО и Россией. Она проходит там, где фашистская Германия 22 июня 1941 года вторглась в Советский Союз. Конечно, демонстранты на улицах ГДР в 1989 году добивались не этого. Но это положение дел должно заставить политиков всех немецких партий задуматься. Тридцать лет спустя после восстановления государственного единства следует сказать: мир в Европе без России невозможен. Русофобии нет места в немецкой политике! Немецкие политики должны изменить тон в отношении России, способствуя дружбе и сотрудничеству, а не разбрасываясь «санкциями» и «наказаниями». Никакой опасности от России не исходит.