ЧТО СКАЗАЛ О РЫНКЕ МЕНАНДР?
По-шукшински играя желваками, глядя сумрачно на реалии заполошного и больно бьющего под дых дня, пытаюсь в нем совместить цепко несовместимое. И нетолько напитавшись соками его занозистого и горького рассказа «Чужие» про простого русского мужика-труженика дядю Ермолая и про Великого князя, но и волнением, которым переполнено без остатка все его творчество.
![](https://csruso.ru/wp-content/uploads/2021/05/vechnyj-dvigatel-i-nacideja-543x768.jpg)
Тем более жизнь сегодня кричит такими противоречиями, прежде всего социального толка, каждой свой клеточкой своею кричит, что совсем не надо демонстрировать рядом тут какие-то умопомрачительные портянки статистики, выкладывать поленницу цифр выше головы, достаточно кинуть взгляд на что-либо находящее с тобою рядом.
Вот взгляну, оторвавшись от дел, на эстрадную разлюли-диву, рассевшуюся в очередной раз семейно на телеподиуме среди сытых и холеных тружеников телеэфира и празднующую, с купеческим размахом очередной свой праздник жизни — дескать, взгляните-ка, этак вельможно и показушно, с каким все мы тут шиком живем!
И тут же разом на жизнь-житуху своей соседки Любы, которая колотясь в этой жизни, еле-еле сводит концы с концами и которая вечерами, и это не парадокс, а реалии жизни, влюбленными глазами, забыв неурядицы свои на эту диву дивную, и на ее чередой идущие праздники, как бы отдыхая, пялится.
Оттрубила Люба на моторном заводе большую часть своей биографии. В цехах его, ныне глазеющих выбитыми глазницами полуразобранных корпусов. И отвалило ей родное государство за труды и радения аж 10 тысяч пенсии. И если бы еще не небольшой приработок уборщицей в одном из офисов, дело однозначно бы пахло трубой. А она еще одевает и обувает внучку, которая с ней живет. Дочь ее дунула с мужем куда-то на севера, но севера тех кормит скудно, и она со своей пенсии еще помогает и этим незадачливым путешественникам и на лето берет к себе жить и вторую внучку.
![](https://csruso.ru/wp-content/uploads/2021/05/nacionalnaja-ideja.jpg)
Вот так она в нашем рыночном царстве живет-процветает — каждая копейка у ней на счету. И которая о себе сама говорит, не стесняясь, — мы бомжи, только с пропиской.
Впрочем, вот еще парадокс времени, голосующая на выборах всегда по нехитрому правилу: лишь бы войны не было!
А у нас переулок, в котором я живу в любой двор пальцем — горьковская проза. Ей Богу не вру! Ни-ще-та ото всюду сумеречной улыбкой так и зыркает.
Так вот смотрю я на все это, на все эти кричащие на каждом углу из каждой норы, социальные и нравственные коллизии и пытаюсь совместить с тем, что нам говорят и глаголят.
Когда его величество рынок царствует у нас ныне кругом.
А что до рынка, то ему, на мой взгляд, очень точное определение дал великий греческий комедиограф Менандр, живший во второй половине IV века до н.э., у которого есть характеризующая рынок емкая формула из пяти слов: «Толпа, рынок, акробаты, увеселения, воры».
И сегодня, ткни пальцем в любую щель нашего дня и ты все это увидишь в полном и великолепии и блеске.
Рынок, под аккомпанемент лихой и хлесткой фразы, истасканной до не могу, уж не припомню кем и сказанной, и приписываемой злобным и таким нехорошим большевикам и повторяемой и тиражируемой всею мощью нынешнего агитпропа такими добрыми, а главное человеколюбивыми либералами: «Отобрать и поделить», тыкающих при всяком удобном случае в это носом обывателя, что нам демонстрирует?
Нимало не смущаясь, что под истошные вопли этой фразы именно наши приватизаторы до нитки обобрали народ. И еще так и не успокоились. И чем всякое повышение цен, тарифов, налогов, штрафов благим голосом орет на каждом перекрестке наших дней.
И никто на рельсы не собирается по этому поводу ложиться.
Обобрали до нитки под поганые ваучеры, за которые слупили с жаждавшего заокеанского счастья обывателя по 25 рублей, пообещав дураку две «Волги». И тоже все это, не большевики, а сами, ха-ха! — поделили в тесном кругу.
Но отобрать, поделить — ладно бы. Так хоть в дело бы пустили то, что у народа умыкнули.
Но наш все ведающий, кроме стыда и совести, либерал пошел дальше. Отобрать и поделить все это в тесном кругу — для него это уже — мало. Оптимизировать, обанкротить, металл — до последнего винтика в Китай, корпуса промгигантов — на щебенку. Площадку разровнять. И на ней либо автостоянку устроить. Либо желанную, все под ту же аренду, недвижимость задорными и вычурными этажами в небо вознести.
Тут вот новость мелькнула — на Алтае собрались собирать белорусские комбайны. Белорусские!
Кстати моторный завод в городе, на котором работала соседка, тоже имел отношение к комбайностроению — когда-то он задумывался как комбайновый завод.
Так вот напомним, что чаще всего в нашем цивилизованном рыночном и благословенном ныне мире сборку из более высокоразвитых стран перемещают туда, где дешевая рабочая сила. Улавливаете разницу? Мне эта схема куда как более понятней всех остальных победных реляций.
А потом, в советское время Белоруссия, если чем и была известна, так изготавливавшимися в Гомеле кормоуборочными комбайнами, прежде всего известными на Алтае силосоуборочными и свеклоуборочными комбайнами. А к производству зерноуборочных комбайнов, и неплохих комбайнов, эта небольшая республика, утерев многим нос, приступила сравнительно недавно.
![](https://csruso.ru/wp-content/uploads/2021/05/chto-chego-pervichnej-542x768.jpg)
В СССР же это была самодостаточная отрасль, на базе наших более чем высоких технологий. Даже не заглядывая в соцсети и справочники, перечисляю по памяти гиганты комбайностроения в СССР: Запорожье, Ростов-на Дону, Таганрог, Тула, Красноярк. Комбайны этих заводов восполняли в полной мере не только потребности страны, но и экспортировались. По всему белому свету.
Кроме «Ростсельмаша» — все остальные ныне как ветром сдуло.
Думая о Таганрогском комбайновом заводе я почему-то подумал, что великий кинорежиссер всех времен и народов снял свою солнечную киноэпопею о войне на руинах этого завода. Однако я ошибся. Выяснилось — снимал он ее в Таганроге на руинах другого, судоремонтного завода. А ведь могли бы, например, и рубцовчане пригласить прославленного мэтра на съемке в свой город. Снимать там фильмы о войне тоже есть где.
Лежу в больнице с мужиком из Красноярска. Разговор — как там у вас заводы? Тот же комбайновый, выпускавший прекрасные отечественные комбайны, которые, кроме Сибири шли на экспорт во многие страны мира. О! — отвечает он мне, — его давно уже смахнули и на его месте отгрохали квартал элитного жилья.
Добавим к сказанному, что красноярский комбайновый завод был вывезен во время войны.
Что и говорить, Сибири не повезло с заводам, вывезенными сюда в войну. Их тогда, в страшную годину вывезли в тыл, тут с неимоверными трудами подняли, но страшная лапа разорения, однако через столько лет либеральным теперь уже нашествием и тут настигла их. Показав такую свою сумасбродную эффективность, что ахать можно еще по этому поводу полвека.
Но, странное дело — никто не ахает! И жуткие сериалы по этому поводу никто не снимает. Молчат по этому поводу и на телеэстраде вездесущие юмористы.
И это практика, когда предприятия и другие знаковые объекты сносят, а на их месте торопливо возводят нечто рыночное — не уникальная. Наоборот. Прямо-таки, ты уж нас дорогой товарищ Стаханов прости, что всуе имя твое употребляем, стахановские рекорды по этой части «эффективные собственники» ставят!
У нас смахнули за здорово живешь БАМЗ, грохнули на его месте очередной храм торговли, на кону вот стадион, что рядом с вокзалом и Дворец котельщиков.
Настроят же — элитной недвижимости и торговых центров.
Хотя Барнаул по торговым центрам и так на более чем почетном в стране месте. Зарплата, вот беда, за ростом числа этих центров, проклятущая, вопреки бравурным реляциям и отчетам (дескать как дела то у нас? — а все хорошо, прекрасная маркиза) —никак не поспевает.
Про те же заводы подумаю, и возникает вопрос, ну скажем адресованный, прежде всего, к поклонникам Шукшина. Вы там ребята, на шукшинские-то чтения, зачем собираетесь? Если боль его и нерв его творчества близко и в упор не видите.
А ведь кто его читает, тот видит, что его каждая вещь, прежде всего этим, раскаленным добела желанием справедливости и правды пылает, а вовсе не каким-то там фольклорным праздником и очередным бенефисом московских гостей.
Подумаю, и в жуть вгоняет меня эта правда. Я же по мероприятиям этим не езжу. Если ездить туда, то чему-то там учиться. А поехать поглазеть, за палец там подержаться — и это ребята все?
Но вернемся к комбайнам.
Сельхозмашиностроение, в лице мощного министерства сельскохозяйственного и тракторного машиностроения, в котором ныне сдутая промышленность Алтая сияла рубином первой величины: АТЗ, Моторный завод, АНИТИМ, разбабахано.
Но зато теперь, после всего планируется сборка комбайнов.
Начинали ее в Благовещенском районе. Кажется, два собрали. Но ведь у нас были заводы полного производственного цикла. Начиная от мощного литейного производства.
Клара Дмитриевна ЛОМАТЬ из Барнаула в своем письме в редакцию позволила себе задать вопрос: сколько депутатов в той же Госдуме надо, чтобы страна жила счастливо? Может потому неважнецки мы живем, — недоумевает она — что их мало? А если так, то какое оптимальное их число нужно, чтобы нам жилось распрекрасно? И нельзя ли их количество в этой связи как то оптимизировать?
А я бы простодушно сделал каждого достигшего совершеннолетия россиянина депутатом высшего представительного органа страны и вопрос распрекрасности нашей с вами жизни решил бы, что называется, одним махом.
Похоже, у нашей правящей элиты, четверть века пытающейся загнать нас в либеральное счастье, и желающей подарить сермяжному россиянину национальную идею она имеет, и это видно хорошо невооруженным взглядом, довольно нехитрый и пресный вид: отобрать, обанкротить, продать, а затем до щебенки раскатать. И в лучшем случае затем отгрохать на этом месте очередной фигуристый, переливающийся блеском витражей, торговый центр.
Хотя, на мой взгляд, национальной идеи, в обществе, общечеловеков как бы, где царствует интернациональная идея наживы, наживы, и еще раз наживы, — в обществе, раздираемом социальными противоречиями, не может быть по определению. Может быть только одна единственная интернациональная (!!!) идея — идея социальной справедливости. Все остальное — развеселые идеи первого президента России, читавшего на ночь глядя Пушкина…
Чему красноречивое подтверждение — письмо Надежды Федоровны ЛАВРЕНТЬЕВОЙ, из алтайской глубинки, из села Топольного, Угловского района, строки из которого мы здесь приводим:
ЖИВЕМ НА ПОГРАНИЧЬЕ
«Огромная ностальгия у нас по СССР. Когда мы были в строю. И многое решалось тогда нами.
Топольное находится от Казахстана всего в пяти километрах.
Какое было красивое село: была администрация, школа, дом культуры почта, сберкасса, 12 тысяч овец, 1000 голов дойного стада, свиньи, песцы, мех ток, гранулятор, телятник, мельница работала и там же был цех маслобойни. Мы считали себя хозяевами всего этого, но одним росчерком пера мы лишились всего — пошла буйная «прихватизация»: кто смел, тот два съел. Не успели глазом моргнуть, как растащили всю технику, все здания, скот, остались лишь блоки в силосных ямах. Сжимается сердце от бессилия перед тем, кто у власти. Сейчас в селе идет буйное сокращение всех сфер обслуживания, уже 10 лет в село не ходит рейсовый автобус в райцентр, который от нас находится в 74 километрах. Осталась администрация, школа почта. Впрочем, и та под вопросом. Мы себя чувствуем как зеки на поселении. Такие вот дела.
Я родилась в СССР, и в России, горжусь предназначением таким.
Но что живу хорошо, как в былые времена, говорить воздержусь. Труд мой оценен по самым низким процентам. Смешали в корзину и пенсию и полигон. Отобрали возможность держать скотину. Не выездным сделали регион.
Живем на пограничье. Лишенных всяких прав. Не забывают лишь с нас взимать налоги. Благо, что хоть почта есть».
А еще у нашей все той же элиты есть идея фикс, которая так и просится в расширенное толкование все той же национальной идеи.
Нам нужно развивать туризм!
Разговоры о развитии которого напористо идут у нас как на местах, так и в заоблачных вершинах власти.
Так у нас ныне все путем. Жизненный уровень — во-какой! Особенно у наших олигархов. С демократией, как показывают последние выборы, тоже все чин чином! Экономика — по всем мыслимым азимутам — тянем нитки газопроводов.
Чего бы еще лучше-то!
А вот туризма — ё — моё! — маловато.
И все это подается как неустанная забота о человеке.
А я думаю и пытаюсь совместить одно с другим: туризм этот кому?
Любе с ее 10 тысячами пенсии. Соседу с 15 тысячами зарплаты. Молодому врачу Насте, которая после ординатуры получает 6 тысяч? Которым не до туризму, а быть бы живу. Людям бы работу, людям бы достойную оплату, людям бы хоть чуть-чуть жизнь полегче. Тарифы и цены чуть бы поприличней.
Но разве об этом речь?
Так о каком же тогда человеке забота?
***
ЧТО ЧЕГО ПЕРВИЧНЕЙ?
из прогулок по городам и весям современной буржуазной философии
читая статью «Государство для идеологии, а не идеология для государства»
Александра Дугина
«Идеология всегда первичнее государства».
Вот яркая фраза, которая чаще всего бывает в конце, а эта стоит чуть ли не в заголовке текста.
Это идеализм в самом чистом и откровенном виде.
Где даже Фихте, он же Иоганн Готлиб, с его субъективным пониманием мироустройства — с блаженною улыбкой отдыхает.
Вероятней всего это разновидность фихтевского идеализма на русской почве (а точнее цветущей на русской почве) именно в период ожесточенного, и главное по всем азимутам и параметрам, формационного слома, который наша историческая и философская мысль шарахается, как черт от ладана.
И впрочем — не без оснований.
Ибо формационная подоплека в этих воззрениях выражена с вопиющей очевидностью.
«Государство — это аппарат насилия».
Вот фраза с детсадовских времен и внятная и понятная.
(материалистическое понимание истории государства понятно не вписывается в конструкцию этого текста)
И это классическое определение с лихвой поясняет существо и наличие идеологии в государстве всякого разлива, как бы оно не называлась на самых разудалых праздниках мещанского довольства и самодовольства человеческой мысли, ибо без идеологии нет и государства.
А если нет того чего нет, о чем тогда и говорить?
Но нас, склоняя по горним весям и долам национального совершенства, уверяют, что нет, что «Государство — это выражение мысли, Идеи».
Что вот у нас ее нет.
Есть. Судари и сударыни, господа хорошие и дорогие разом же товарищи, которые когда-то тоже в нашей стране есть и были! Никуда она не делась. И ее, классическое выражение этой идеологии сегодня, даже миную тонкие нюансы национального — Т-Д-Т.
А все благости, впрочем, как и колкости в адрес глобализма тут, в этой статье можно со спокойной душой опустить.
…
Это затейливая статья об отсутствии в нашем государстве национальной идеи и идеологии столь восхитетелно ярка в своей откровенности, что не надо даже заглядывать в более чем суровые откровения скажем такого авторитетного издания, как «Краткий философский словарь» под редакцией М.Розенталя и П. Юдина, тем хорошего, что в нем черное называется при любом раскладе сил черным, а белое — белым.
Это в самом хорошем и щадящем смысле слова.
Данная статья, хорошая школа и пособие для вдумчивой работы всякого материалиста.
Для понимания того главного водораздела борьбы идей и не только их, в нашем как будто бы совершенно малопонятном мире.
Который с блеском был описан еще в работах прошлого и позапрошлого века классиками.
Представителями классической русской литературы, начиная от Пушкина, Гончарова, Достоевского, Толстого и кончая Горьким.
И этим она уже безусловно и восхитительна и хороша.
А все остальное в ней — арбузные семечки из средневековых, переполненных моральными наставлениями и сентенциями Конфуция и мифами китайских романов, которые во время праздника фонарей лузгают на балконе собравшиеся на праздник празднично ряженные гости.
К раздумьям грамотных и пророчески продвинутых людей о поисках потерянной нац. идеи прилагаю из редакционного архива статьи с материалами из глубинке о ней, без всякого Первопрестольного понятное дело бдения, которые по прошествии лет, смело могу заверить всех кто это текст прочитает, не устарели.