Неприятие Сталина и его дел – один из пунктов «символа веры» нынешней власти. Скажем, невозможно представить, чтобы в Москве воздвигли памятник вождю Советской страны, проведшего её от «России во мгле» до порога космической эры развития, — вместо него в столице возвели «стену скорби» по жертвам политических репрессий. И у нас в Белгородской области власти не только отказали ветеранам Великой Отечественной войны в их просьбе установить памятник Верховному главнокомандующему, но и снесли стоявшую у входа в парк Победы стелу с текстом приказа Верховного о проведении первого салюта в честь освобождения Орла и Белгорода…
Совсем иное отношение власть предержащих к царскому премьеру (а до того – министру внутренних дел) Столыпину. Путин, если помните, лично участвовал в церемонии закладки первого камня в основание будущего памятника Столыпину; установлен памятник ему и на Белгородчине. А белгородский губернатор Е.С. Савченко в своё время написал в местном «придворном» журнале «Солидарное общество» панегирик царскому премьеру, в котором сумел в одной фразе собрать воедино все нынешние мифы о Столыпине: «За всю многовековую историю Российского государства реформы Столыпина были, пожалуй, самыми удачными. Отличительными особенностями столыпинских реформ было глубочайшее понимание их инициаторами и исполнителями экономического и духовно-нравственного потенциала российского народа, постановка ясных целей, опора на внутренние ресурсы и мастерство администрирования. И что особенно важно, реформы Столыпина в соответствии с замыслом реформатора сразу привели к позитивным экономическим и социальным результатам, политической стабильности, а главное, к реальному улучшению жизни простых людей – главного субъекта реформы. Вспомним для сравнения реформы Петра Первого, Сталина или Гайдара и их многочисленные жертвы».
А ведь в советское время каждый школьник-старшеклассник хорошо знал, что Столыпин вошёл в историю не только Столыпинской реформой, но и Столыпинской реакцией. Правда, этот термин ввели большевики, которые у нынешней власти не в чести. Но авторство термина «столыпинский галстук» (означающего петлю на виселице) принадлежит кадетам. А прозвище «вешатель» дал ему народ.
Ещё в бытность министром внутренних дел Столыпин ввёл такую меру утверждения «политической стабильности», как массовые порки крестьян, проявивших хоть какое-то недовольство. А став премьером, Столыпин учредил военно-полевые суды, членами которых, как правило, становились не юристы, а офицеры армии и флота. Эти суды, согласно Постановлению, должны были оканчивать разбор дела «не далее, как в течение двух суток», вести его при закрытых дверях; и их приговоры должны были приводиться в исполнение в течение суток.
В отличие от современных «демократов», у демократически настроенной интеллигенции начала ХХ века столыпинские методы вызывали гнев и отвращение. Профессор В.И. Вернадский писал: «Страна залита кровью… Всё держится одной грубой силой». Лев Толстой, который был другом отца Столыпина, в 1909 году написал премьер-министру: «Не могу понять того ослепления, при котором вы можете продолжать вашу ужасную деятельность — деятельность, угрожающую вашему материальному благу (потому что вас каждую минуту хотят и могут убить), губящую ваше доброе имя, потому что по теперешней вашей деятельности вы уже заслужили ту ужасную славу, при которой всегда, покуда будет история, имя ваше будет повторяться как образец грубости, жестокости и лжи».
Как Путин, так и Савченко закончили не только советскую школу, но и советские вузы, а Евгений Степанович – и Высшую партшколу. И не могут они не ведать об этом. Однако повторяют имя Столыпина не как образец жестокости, а как образец мастерского руководства государством. Быть может такие методы Столыпина они и считают «мастерством администрирования». Но тогда возникает вопрос: если они столь импонируют нашим «демократам», так почему же у них вызывают возмущение «особые совещания» НКВД?
Давайте сравним главное детище Столыпина: реформу сельского хозяйства – и реформу сельского хозяйства, предпринятую Сталиным.
Они вели в диаметрально противоположных направлениях. Столыпинская реформа в полном соответствии с выдвинутым премьером принципом: «Государство и государственная власть должны существовать для сильных, а не для слабых», — была нацелена на создание на селе существенной прослойки «сильных» хозяев. Сталинская реформа вела к объединению крестьян в коллективные хозяйства.
Действительно ли Столыпинскую реформу отличало «глубочайшее понимание» русского сельского мира? Отнюдь нет. Реформа была нацелена на разрушение традиционной русской крестьянской общины – это была одна из задач реформы: добиться выхода крестьян из общины с закреплением за ними в собственность земли. А, как писал прусский экономист XIX века барон Гакстгаузен, «сельская община составляет в России всё. В ней ключ к прошлому России и зародыш её будущего, животворящая монада (т.е. основная ячейка – В.В.) русского государства». И стремясь её уничтожить, Столыпин явил как раз глубочайшее непонимание духовно-нравственного мира русского крестьянства.
Закономерно, что крестьяне, в целом, не приняли реформу. Данные МВД того времени свидетельствуют, что, несмотря на сильнейшее давление со стороны власти, подавляющее большинство русских крестьян отказались выходить из общины. Только 2 миллиона крестьян пошли на этот шаг, причём значительная их часть — жители Прибалтики.
А вот Сталинская реформа, в сущности, стала шагом в развитии крестьянской общины. И потому, когда Сталин одернул сверх меры ретивых коллективизаторов на местах (статья «Головокружение от успехов» и последующая работа в обозначенном в ней направлении по исправлению допущенных перегибов), большинство крестьян приняли новую форму сельской жизни и ведения хозяйства.
«Демократы» обвиняют Сталина в том, что проведение коллективизации сопровождалось репрессиями. Спорить не приходится, коллективизация предусматривала и раскулачивание. Несколько сот тысяч кулаков и членов их семей были лишены хозяйства и жилья, были сосланы (не так уже редко случалось, что на первых порах под раскулачивание попадали и просто зажиточные крестьяне).
Но почему же обличители Сталина при этом весьма снисходительны к Столыпину. А ведь царский премьер, натолкнувшись на сопротивление его реформе сельского хозяйства, действовал очень жёсткими методами.
Царская Государственная дума (замечу, что представители всех левых фракций составляли только 40% её состава) не поддержала предложенную Столыпиным реформу. В ответ кумир современных российских «демократов» обвинил думских социал-демократов в антигосударственном заговоре. 3 июня 1907 года Николай Второй подписал манифест о роспуске Думы. Её председатель кадет Ф.А. Головин потом прокомментировал это решение так: «Был действительно заговор. Но не заговор 55 членов Думы против государства, как утверждается в манифесте, а заговор Столыпина и Ко против народного представительства и основных государственных законов».
А недовольство крестьян Столыпин подавлял самым жестоким насилием. По свидетельству лидера кадетов П.Н. Милюкова, в наиболее беспокойные районы были посланы карательные экспедиции, которые без лишних формальностей вроде военно-полевых судов «залили кровью безсудных расстрелов свой путь».
Нас уверяют, что Столыпинская реформа привела «к реальному улучшению жизни простых людей – главного субъекта реформы».
Была только одна социальная группа сельских жителей, которым реформа принесла весьма и весьма ощутимую пользу, — это кулаки. Но нужно обладать неконтролируемой фантазией, чтобы назвать кулаков «простыми людьми». Профессор (и помещик) А.Н. Энгельгардт охарактеризовал их так: «Жилы бессердечные, пьявицы, высасывающие из окрестных деревень всё, что можно, и стремящиеся разорить их в конец». Профессор Э. Дилон, немало лет посвятивший изучению сельского хозяйства дореволюционной России, дал не менее нелестную оценку: «Из всех человеческих монстров, которых мне приходилось когда-либо встречать во время путешествия, я не мог вспомнить более злобных и отвратительных, чем кулак».
Именно этим «монстрам» Столыпинская реформа предоставила режим наибольшего благоприятствования в их стремлении «высосать из окрестных деревень всё, что можно». Как писала в 1911 году «Речь» о положении в Симбирской губернии, «добрая половина крестьянских посевных земель находится в руках кулаков, скупивших по 30 и более наделов».
Соответственно, большую часть крестьян Столыпинская реформа разоряла. Дальновидные защитники монархии предупреждали о чрезвычайно опасных последствиях этого. Помещик Львов, выступая в Думе, говорил: «Благодаря закону 9 ноября в некоторых губерниях… положение беднейшего населения стало крайне тяжким».
Катастрофой для многих селян обернулось и второе направление реформы – массовое переселение крестьян из европейской части России в Сибирь. В 2012 году «Вестник Томского государственного университета» опубликовал выдержки из книги действительного статского советника А.И Комарова (служившего в Енисейской губернии) «Правда о переселенческом деле». Он пишет, что огромное число брошенных без какой-либо помощи тружеников разорились и вынуждены были уехать из новых мест. «Возвращается не тот, что всю жизнь был батраком… возвращается недавний хозяин, тот, кто никогда и помыслить не мог о том, что он и земля могут существовать раздельно… этот человек ужасен для всякого государственного строя, каков бы он не был». Вот таким были на деле социальный результат Столыпинской реформы сельского хозяйства: существенное обогащение немногих при обнищании многих.
Обличители Сталина любят напоминать о страшном голоде 1933 года, пытаясь выдать его за результат коллективизации. Но почему-то они хранят молчание о не менее страшном голоде 1911 года, который с таким же основанием можно назвать результатом Столыпинской реформы. Только, в отличие от Столыпинской реформы, при реформе Сталина голод пришёлся на её начало. А потом, как констатировала американская исследовательница Виола Линн, «новая система сельскохозяйственного производства была создана и это… положило конец кризисам».
Благодаря Сталинской реформе, к концу 30-х годов заметно улучшилось не только положение в сельском хозяйстве, но и жизнь советских крестьян. По сравнению с дореволюционным временем они стали больше потреблять хлеба и муки – на 25%, фруктов и овощей – на 47%, молочных продуктов – на 48%, мясных продуктов – на 79% процентов.
Селяне оценили преимущества новой системы. Это со всей очевидностью проявилось в 90-е годы, когда, например, у нас на Белгородчине крестьяне никак не желали разбегаться из коллективных хозяйств. Брошенные на произвол судьбы колхозы и в очень тяжёлых условиях продолжали работать, оставаясь основными поставщиками сельскохозяйственной продукции. Потребовался печальной памяти указ № 710 белгородского губернатора Савченко, призвавший на «оздоровление» (а на деле – на разграбление) хозяйств «инвесторов», чтобы уничтожить в области колхозную систему, хотя отдельные коллективные хозяйства выжили даже в таких условиях.
Что же касается «позитивного экономического результата» Столыпинской реформы сельского хозяйства, то он, мягко говоря, сильно преувеличен воспевателями царского премьера.
Известный исследователь прошлого нашей страны Сергей Кара-Мурза в книге «Советская цивилизация» приводит данные, дезавуирующие восторги современных обожателей Столыпина.
Да, за время реформы по сравнению с 1901-1905 годами производство пшеницы выросло на 12%. Но ведь и посевные площади увеличились – на 14%. Уже в разгар Столыпинской реформы средняя по стране урожайность пшеницы в России составляла — 55 пудов, в Австро-Венгрии — 89 пудов, в Германии — 157 пудов, в Бельгии — 167 пудов.
В целом прирост сельхозпродукции (включая животноводство) в 1901-1905 гг составлял 2,4% в год – в 1909-1913 гг 1,4%. Количество лошадей в расчёте на 100 жителей европейской части России сократилось с 23-х в 1905 году до 18-и в 1910; количество крупного рогатого скота – соответственно с 36-и до 26-и голов.
В сущности, наиболее ощутимый «положительный» результат Столыпинской реформы – увеличение экспорта зерновых. Но выигрывали от этого «сильные», а «слабые» из-за вывоза хлеба, произведённого ими же, были вынуждены жить впроголодь. На продаже хлеба за границу наживались даже в 1911 году, когда селяне умирали от голода.
Выпало так, что и Столыпинскую, и Сталинскую реформы сельского хозяйства проэкзаменовала война. Результат этого испытания однозначен. Газета Петровской академии наук и искусств «Земля Русская» в 90-е годы проинформировала, что в годы Великой Отечественной войны в СССР было заготовлено втрое больше зерна, чем в Российской империи в годы Первой мировой войны (при том, что для изъятия зерна у крестьян царским правительством была введена продразвёрстка). Это исчерпывающий ответ на вопрос о том, какая из реформ пошла на пользу стране.
Ну и, наконец, о мифе, будто реформы принесли селу «политическую стабильность». Трудно придумать более нелепое утверждение. Потому что Столыпинская реформа имела диаметрально противоположный результат: она сделала то, что оказалось не по силам ни народникам, ни революционерам в 1905 году: взорвала политическую стабильность на селе.
Биограф народовольца Николая Александровича Морозова признавал: «Все попытки народников «пробудить» народ ни к чему не приводили – вера в царя-батюшку была непоколебима. Настроение народников передают шутливые стихи одного из них:
В народе мы сидим,
Дела великие творим:
Пьём, спим, едим
И о крестьянах говорим,
Что не мешает их посечь,
Чтоб в революцию вовлечь»
Революционеры в 1905 году, повторю, тоже не наши у крестьян широкой поддержки. По стране прокатилась волна погромов ненавистных помещиков, но борьбу против самодержавия село, в основном, не поддержало.
А вот когда Столыпин вызвал обнищание значительного числа крестьян и при этом ещё весьма жестоко их «посёк», – большевики получили опору и в крестьянской среде.
Видный государственный деятель николаевской России С.Ю. Витте так подвёл итог деятельности Столыпина на посту премьера: «В своём беспутном правлении Столыпин не придерживался никаких принципов, он развратил Россию, окончательно развратил русскую администрацию, совершенно уничтожил самостоятельность суда… Столыпин развратил прессу, развратил многие слои русского общества, наконец, он развратил и уничтожил всякое достоинство Государственной думы, обратив её в свой департамент».
Почему же нынешняя власть, ненавидя Сталина, так восторгается Столыпиным?
Сопоставьте сказанное Витте плюс ориентацию на интересы «сильных» (в современной транскрипции – «эффективных собственников»), плюс наплевательское отношение к нуждам рядовых людей, плюс скромные экономические результаты реформы, — с тем, как действует и чего добилась нынешняя власть.
И станет очевидным, что превознося Столыпина, нынешние власть имущие пытаются морально реабилитировать себя.