В разных публикациях и выступлениях всё чаще звучит вопрос о том, сложилась ли в России революционная ситуация. Да и как не стоять этому вопросу, если в ставшем событием в политической жизни страны исследовании «Группы Белановского» утверждается: «одним из факторов стресса, усилившегося в настоящее время в российском обществе, является не пандемия коронавируса, а опасение, что сложившаяся ситуация приведёт к социально-политическим потрясениям в стране». А за полмесяца до публикации Белановского «Новый спектр политических настроений в российском обществе» социологи «Левада-центра» на основе телефонного (!) опроса установили, что 28% респондентов готовы участвовать в массовых выступлениях против резкого ухудшения жизненного уровня населения сегодняшней России.

Чем вызван всплеск интереса к Ленину

Кто-то возразит: 28% — это же явное меньшинство. А вы представьте, что 28% только занятого населения одновременно выйдут на улицы с протестом против политики властей — это же более 20 миллионов человек! Но чтобы это было ещё нагляднее, вообразите

2 миллиона протестующих на площадях и улицах столицы… А пока наш читатель напрягает фантазию (наяву он такого никогда не видел), мы несколько уточним проблему, интересующую нас и, судя по опросам, большинство российского общества.

Учение о революционной ситуации наиболее полно исследовано В.И. Лениным. В работе «Крах II Интернационала» он среди трёх её главных признаков на первое, определяющее, место ставил: «Невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде своё господство; тот или иной кризис верхов, кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетённых классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется ещё чтобы «верхи не могли» жить по-старому». Из всех признаков революционной ситуации (иначе говоря, «общенационального кризиса») этот — безусловно ключевой. Даже когда есть «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетённых классов» и «значительное повышение активности масс», революционная ситуация ещё не наступает, если верхи по-прежнему способны уверенно управлять обществом.

Более того, нам полезно помнить, что для повышения активности масс совсем не обязательно чрезвычайное усиление их грабежа эксплуататорами. Активность масс повышается даже при «обычной» степени эксплуатации — такой, при которой в «мирную» эпоху они дают себя грабить спокойно, и отказываются терпеть такой грабёж в «бурные времена», во времена социально-экономического и общественно-политического кризиса. Это — во-первых. Во-вторых, в «бурные времена» массы наёмных, эксплуатируемых работников привлекаются к активному участию в общественных процессах «самими верхами», которые, оказавшись не способными «управлять по-старому», обращаются к массам, чтобы получить легитимацию собственной власти в кризисных условиях.

Сегодня вопрос о верхах для России коренной. Начавшееся в прошлом году обострение длящегося более десятилетия экономического кризиса плюс социально-экономическая диктатура пандемии COVID-19 привели к тому, что абсолютное обнищание широких трудящихся масс — прежде всего рабочего класса — не оспаривается не только пострадавшими, но и губернаторами, министрами, даже президентом. А самое примечательное в том, что после выхода из пандемии оно только усилится. Это признают и магнаты, и дельцы средней руки, особенно когда идут в Кремль или «Белый дом» с протянутой рукой — клянчить для своих компаний (фактически — для себя любимых) миллиарды бюджетных денег. Что касается роста недовольства и протестных настроений работников наёмного, эксплуатируемого труда, то об этом уже было сказано выше — о позиции 28% опрошенных россиян.

Но активность масс сегодня возрастает не только из-за ухудшения их имущественного положения. Доход людей наёмного труда, по данным официальной государственной статистики, систематически снижается уже шестой год подряд, процесс абсолютного обнищания миллионов россиян порождён не коронакризисом, он лишь обострил этот процесс. «Верхи» сами внесли существенный вклад в стимулирование общественной активности трудящихся. Учинив внесение малопродуктивных (чтобы не сказать: для трудового большинства негативных или бессмысленных) конституционных поправок, они вынуждены были привлечь массы к их неофициальному (серьёзного официального не предусмотрено) обсуждению с последующей попыткой принуждения к принятию. Но поскольку эти поправки проводятся в интересах правящего класса и лично президента (чего стоит «обнуление» четырёх президентских сроков!), к тому же при этом цинично навязываются совершенно бессовестные способы «народного одобрения» поправок Конституции, то активность масс, провоцируемая «верхами», естественно превращается в активность против «верхов». Самое убедительное подтверждение указанного вектора общественных процессов дают результаты последнего социологического исследования «Левада-центра», обнародованные в начале мая.

«Уровень доверия россиян к президенту В.В. Путину за последние 2,5 года снизился в два раза, свидетельствуют данные опроса. Так, в ноябре 2017 года, отвечая на открытый вопрос «Назовите 5—6 политиков, которым вы больше всего доверяете?», 59% опрошенных россиян назвали Владимира Путина. А в апреле 2020 года только 28% респондентов назвали имя главы государства, отвечая на тот же вопрос». За этими цифрами стоит изменение отношения к «верхам» со стороны «низов».

Итак, сосредоточимся на «верхах».

Кто такие «верхи»

Пока существует частная собственность, общество распадается на два полярных класса: эксплуататоров и эксплуатируемых, на правящий класс и угнетённый. Само это деление было осознано ещё в древнем мире, но научное обоснование ему дал марксизм-ленинизм. Он теоретически доказал, что эксплуататоры являются правящим классом потому, что владеют средствами производства, а не наоборот. Именно частная собственность делает их «верхами» общества, так как создаёт условия для эксплуатации человека человеком. Это вновь подтвердила реставрация капитализма в России.

Но владельцы средств производства расслоены. Более того, они сами делятся на два класса. Большинство их вынуждены не только нанимать работников, но и сами непосредственно участвовать в обслуживании принадлежащих им средств производства, и это объективно роднит их с пролетариями физического и умственного труда, которых эксплуатирует класс, сконцентрировавший в руках крупный и средний капитал. Те, кто живёт только на прибыль (процент, ренту), — это и есть в экономическом смысле «верхи» общества. В нынешней России, по данным Росстата, доля владельцев средств производства, живущих за счёт эксплуатации чужого труда, составляет 1,3—1,4% занятого в экономике населения.

Но владельцы средств производства с самого раннего своего появления вынуждены были создавать политическую надстройку, которая гарантировала бы с помощью аппарата принуждения (не столько непосредственно хлыстом и тюрьмой, сколько законами, которые угрожают хлыстом и тюрьмой) господство эксплуататорского меньшинства. Капитализм обеспечил колоссальный рост и концентрацию капитала. Параллельно с этим процессом усложнялась структура надстройки, множились государственные структуры, политические партии, профессиональные организации и т.п. Значит, росла численность занятых в них людей. Но поскольку эти институты иерархичны, то в РФ их «верхами» формально оказывались их федеральные структуры.

Однако с учётом фаворитского способа формирования класса стратегических собственников в действительности в структуре российских «верхов» особое место принадлежит магнатам-олигархам, которые выделились не в результате экономической и политической конкуренции, а в силу благоволения главы государственной власти к отдельным персонам. Это относится как к экономике, так и к политике.

Отсюда важное следствие, серьёзно отличающее РФ от большинства «типичных» буржуазных обществ. Функции «верхов» в нашей стране в решающей степени сконцентрированы у президента, и это положение зафиксировано в Основном Законе — Конституции РФ. Нынешние поправки к Конституции направлены на усиление этих функций. Но при этом президент является полномочным представителем, ставленником и проводником интересов крупного и среднего капитала. Его представители остаются в РФ «верхами» настолько, во-первых, насколько доминируют в производственных отношениях, во-вторых, насколько являются социальной базой правления президента. Фактически мы имеем систему буржуазной нединастической монархии. Чтобы сделать её окончательно легитимной, граждан РФ уговаривают проголосовать за поправки к Конституции.

«Управлять по-старому» — это как?

Странный вопрос, не правда ли? Он вроде бы подразумевает защиту консерватизма в политике «верхов». Нет, конечно. Мы ведь говорим не о технологии управления, а о возможности революционной ситуации, то есть о ситуации, которая призвана отвергнуть существующий, уже устаревший, отживший свой век общественно-политический строй. «Управлять по-старому» означает только одно: управлять в интересах сохранения старого, изжившего себя строя. То есть управлять при неизменном сохранении старого базиса, основанного на всевластии частной собственности и эксплуатации человека человеком. При этом верхи могут с отчаянным рвением внедрять в управленческие процессы новейшие информационные технологии, числовые методы, тотальную компьютеризацию, но это будет всё равно управление по-старому.

Речь-то идёт не о технологическом, а о классовом управлении. А оно бывает оптимальным тогда, когда в обществе нет больших социальных групп (классов, внутриклассовых слоёв), заинтересованных в смене строя, политического режима, правящих верхов, когда эти группы считают нецелесообразным для себя осуществлять такие революционные изменения. Объективным условием такой благополучной ситуации является неантагонистический характер общественных противоречий. Источником же антагонизмов является эксплуатация человека человеком, которую с неизбежностью порождает господство частной собственности.

Поэтому, когда возникает вопрос о неспособности «верхов» управлять по-старому, предстоит осуществлять оценку положения в стране на разных уровнях.

Первый, наиболее очевидный для самых широких масс россиян уровень характеризуется отношениями внутри «верхов». Об их способности «управлять по-старому» свидетельствует тот очевидный факт, что на властную вертикаль, вершиной которой является президент, нанизаны не только государственные институты, но и руководство большинства политических партий, профсоюзов, социально значимых общественных организаций. До недавней поры это обеспечивало сакральность президентской власти и лично В.В. Путина. Так, перед последними президентскими выборами, весной 2018 года, рейтинг доверия Путину, по данным социологов, примерно в 1,75 раза превышал аналогичный показатель правительства и руководителей субъектов Федерации, Совета Федерации — в 2,3 раза, Госдумы — почти в 3 раза, а политических партий — в 4 раза.

Однако начавшийся экономический кризис и стремление крупного и среднего капитала сохранить свои сверхприбыли за счёт наёмного труда (прежде всего путём повышения возраста выхода на пенсию), а вслед за этим начавшаяся пандемия коронавируса, ярко продемонстрировшая заботу «верхов» о крупном капитале и пренебрежение интересами работников наёмного труда и мелкой буржуазии, привели к явной десакрализации президента как главы режима и его символа. Рейтинг Путина, по данным «Левада-центра», упал в 2 раза. Одновременно упал и рейтинг правительства. А повышение рейтинга ряда глав регионов лишь обнажило конфликтные отношения между кланами внутри «верхов».

Ещё пару лет назад классовые интересы «верхов» обеспечивали их показную солидарность. Это заметно проявилось в молчании тех обитателей вершины вертикали, которые были не согласны с приговором министру-миллионеру Улюкаеву и с возбуждением уголовного дела против министра-миллиардера Абызова. Сегодня скрыть конфликты в «верхах» уже не удаётся. Стал широко известным факт «особого мнения» мэра Москвы Собянина при решении у президента вопроса о «самоизоляции». Более того, вышедший с больничного премьер Мишустин тут же потребовал проверки законности указов Собянина, касающихся мер в связи с пандемией. Примечательно, что выполнявший это поручение минюст, вопреки ожиданиям начальства, заявил, что все указы мэра столицы правомочны. Нас интересует не то, кто прав, кто виноват, а то, что поведение верховных пауков в банке теперь уже невозможно скрывать от общества. К тому же подтекстом «дискуссии» объективно была проблема выбора времени для «общероссийского голосования по поправкам Конституции», фактически — государственного строя.

Эти «державные перепалки» можно было бы принять за мелочь, если бы за ними не стояло отсутствие у «верхов» единой политической линии. А о том, что её нет, свидетельствует поразительная разноголосица по вопросу о прогрессивном налоге с физических лиц, а вернее — о повышении ставки подоходного налога с владельцев крупного и среднего капитала. О полярных позициях заявили публике в течение трёх последних месяцев премьер-министр, министры финансов, экономразвития и труда. А ведь это вопрос не столько наполняемости бюджета, сколько отношений между «верхами» и «низами», а также вопрос взаимопонимания внутри «верхов».

Кремль теряет социальную базу

Перед обществом оказалась обнажена, скажем пока мягко, ограниченная возможность «верхов» «управлять по-старому». Но это только внешняя сторона этой неспособности. Одновременно обнаружились более серьёзные её проявления. Оказалось, что «верхи» сомневаются в… собственной легитимности. Идея начавшегося голосования по конституционным поправкам — ярчайшее тому подтверждение. С одной стороны, Кремль не пошёл при принятии поправок к Конституции по предусмотренной в ней тропинке. Были начисто отклонены вариант с Конституционным собранием (в силу его непредсказуемости, так как поправки могут «замотать») и не менее сложный вариант с предусмотренным для таких случаев обязательным всероссийским референдумом. Он вообще не гарантировал воплощение президентской воли: по конституционному закону о референдуме за принятие поправок должны проголосовать более 50% граждан РФ, имеющих право голоса. А по отнюдь не упадническим расчётам аналитиков администрации президента РФ, в голосовании примут участие 55% избирателей, из которых поправки поддержат 60%. Иначе говоря, лишь один из трёх граждан РФ (33%) поддержит инициативу Путина о внесении его поправок в Конституцию России, остальные, видно, считают, что нет смысла менять шило на мыло.

Поэтому президент избрал «упрощённый вариант» принятия поправок. Они проходят через законодательную власть в лице Государственной думы, где пока у сторонников Путина конституционное большинство, направляются в парламенты субъектов Федерации, где одновременно (за один день!) «визируются», поступают в верхнюю палату Федерального собрания, которая после «виз» регионов не может не только что-либо отклонить, но и сколько-нибудь обсуждать. Затем президент добровольно с поникшей головой за вносимые поправки отдаёт себя под суд — Конституционный. А тот, спринтером пробегая по ним, торжественно объявляет: нет ни малейших нарушений Конституции. Правда, не уточняет, действующей или уже с внесёнными поправками. А для него это ой как важно: одна из поправок предусматривает, что после принятия пакета будет фактически назначать судей КС президент. К тому же предусмотрено сокращение ставок судей КС. В общем, голосование под дамокловым мечом.

Всё! Процедура завершена! Закон о поправках в Конституцию РФ был президентом подписан ещё до передачи в Конституционный суд, так как КС, по соответствующему закону, принимает к рассмотрению только законы, подписанные гарантом Конституции. Следовательно, всё гарантировано (даже текст уже опубликован!) для введения подправленного Основного Закона в действие. Но тут появляется президентский каприз: хочу, чтобы народ проголосовал, чтобы сограждане поправки одобрили.

И всё же это не только и не столько каприз. Тут дело серьёзное. Честно говоря, нынешнюю Госдуму, как, кстати, и предыдущую, никто не только не уважает, ей никто не доверяет (всего 17% доверия ей собрали социологи ещё до наяву обозначившегося нынешнего кризиса «верхов»), серьёзно к ней не относится. Так, машина для штемпелевания угодных Кремлю и «Белому дому» законопроектов. К Совету Федерации россияне относятся чуть-чуть уважительнее, но, вероятно, только потому, что о том, как он работает, СМИ обычно не рассказывают. А там, кстати, скорость штемпелевания куда выше, чем в Госдуме. Ну а положение КС, как уже сказано, хуже губернаторского (мерина-«губернатора»). Таким образом, институты государства, выдаваемые за официальные «верхи», не способны обеспечить легитимность. И не только поправкам, но и их инициатору. Вот и потребовалась процедура симуляции выражения народной воли. Этим шагом В.В. Путин признал, что сомневается в легитимности возглавляемого им государства. Тут он не ошибается.

Однако «общероссийское голосование» нужной легитимности ни Путину, ни «путинскому» государству тоже не обеспечит. Чтобы в этом убедиться, надо брать за основу анализ не придворных служб, а независимых от кремлёвского двора социологов. Впрочем, в честность голосования по поправкам верят, по данным ВЦИОМ (!), только 42% россиян.

Обратимся к привлекшему широкое внимание общественности исследованию «группы Белановского», руководителя которой невозможно отнести к противникам капиталистического строя. Процитирую фрагменты заключения этого исследования, в котором обобщены полученные этой группой (с учётом данных других социологических служб) результаты:

«Людей, готовых активно отстаивать власть, среди всей массы населения практически не осталось. Сторонники «правой» идеологии ушли от Путина и теперь находятся в оппозиции. Что же касается лояльных сегментов электората, то у них нет никакой серьёзной идеологии, которая бы их объединяла. Если они убедятся, что их личные интересы в результате смены власти не пострадают, они не будут оказывать сопротивление протестующим». Более того, «группа Белановского» утверждает: «В случае возникновения массовых протестов эти люди не встанут на поддержку Путина».

Было бы наивно думать, что в Кремле совсем не понимают всей остроты кризиса «верхов». Более-менее внимательный анализ событий трёх последних месяцев даёт основание утверждать, что в стане «верхов» налицо страх перед будущим. Причём не перед будущим вообще, находящимся где-то за горизонтом. Нет, перед будущим ближайшим, вполне обозримым и осязаемым. Вот факты.

О «маленьком страхе» сказали и руководитель комиссии по поправкам, и сам их инициатор. Член Совета Федерации Клишис объяснил обнуление предыдущих сроков президентства Путина тем, что дорогого Владимира Владимировича будут все (!) чиновники воспринимать как «хромую утку». А президент сказал ещё яснее: аппарат перестанет работать, он будет всё время гадать о наследнике. Смешно, конечно, что такой аппарат в нынешнем государстве. Но дело всё же не в аппарате. Оно — в народе. Весь поправочный спринт затеян из страха, что вдруг народ разберётся и в бесперспективности власти, и в её нелегитимности, и вообще — в кризисе «верхов». Вот и была поставлена задача не дать ему времени на осмысление.

Однако процесс неспособности «верхов» в России реставрации капитализма объективный и неизбежный. Чтобы убедиться в этом, читайте В.И. Ленина. В частности, его работу «Крах II Интернационала». Очень актуальный труд! Он не только о революционной ситуации. Но то, что о ней, — чрезвычайно актуально. Конечно, надо помнить, что кризиса «верхов» недостаточно для того, чтобы появилась революционная ситуация. Очень важны и политическая активность масс, и — особенно — субъективный фактор.