Вряд ли вышел бы этот от природы одарённый, чрезвычайно талантливый, самобытный художник на широкий жизненный и творческий простор, не повей в его родном, бывшем тогда захолустном крае очистительными ветрами Великого Октября. Революция принесла на белорусскую землю новую, долгожданную, свободную, мирную жизнь. Так и оставался бы он гонимым, зажатым в тиски и рамки самодержавного строя провинциальным учителем, пытавшимся возвышать свой поэтический голос в защиту народа, бесправного, жившего в нищете и не имевшего никаких перспектив для своего полноценного и независимого развития. Собственно, Константин Михайлович Мицкевич, известный в Белоруссии и России, а также далеко за их пределами как Якуб Колас, мог лишиться и учительского заработка, так как никогда не скрывал своих революционных взглядов, за что и арестовывался, находился в заключении в тюрьме.

Вспомнить же и порассуждать о творчестве выдающегося белорусского советского поэта и прозаика, драматурга, публициста, общественного деятеля, народного поэта БССР, академика АН БССР, заслуженного деятеля науки БССР нас обязывает большая юбилейная дата — третьего ноября текущего года исполняется сто сорок лет со дня его рождения.

Судьба, по всей видимости, к Якубу Коласу была более благосклонна, нежели к его ровеснику, другу, товарищу по литературному цеху выдающемуся белорусскому поэту-лирику, песняру Янке Купале. Колас пережил Купалу на целых четырнадцать лет и в вечность ушёл тогда, когда перешагнул уже своё семидесятилетие. И дело тут, конечно, не только в совокупности лет, прожитых на земле, а прежде всего в том, что каждый переживаемый поэтом год — это реальная возможность писать и осуществлять свои творческие планы, реализация которых требует не только вдохновения, но и, как бы банально это ни звучало, элементарного времени. А его-то, как назло, большим художникам всегда не хватает…

Не было его вдосталь и у Коласа, хотя после Октябрьской революции и вплоть до последнего дня своей непростой, но судьбоносной, интересной, полной многих знаковых событий жизни он мог беспрепятственно заниматься именно литературной деятельностью, благо народная Советская власть создавала для этого ему все необходимые условия.

На послеоктябрьские годы придётся и самый плодотворный расцвет творчества этого выдающегося писателя — одного из основоположников современных белорусского языка и литературы. Как раз таки в двадцатые — пятидесятые годы прошлого столетия он и создаст лучшие свои стихотворения, а также завершит начатую ещё в Минской тюрьме в 1910 году монументальную поэму «Новая земля» и заново переработает поэму «Сымон-музыкант», напишет замечательную поэму «Хата рыбака», повести «Трясина» («Дед Талаш»), «На просторах жизни», «Отщепенец», трилогию «На росстанях» («В полесской глуши», «В глубине Полесья», «На перепутье»), пьесу «Война войне», за что дважды, в 1946 и 1949 годах удостоится Сталинской премии первой и второй степеней соответственно. Тут же подчеркну, что Якуб Колас пять раз удостаивался и высшей награды СССР — ордена Ленина, а также орденов Красного Знамени и Трудового Красного Знамени, медали «Партизану Отечественной войны» I степени.

Однако же писать стихи Колас начал задолго до Октября. Уроженец хутора Акинчицы, что вблизи села Николаевщина (ныне территория города Столбцы Столбцовского района Минской области), сын сторожа лесных угодий, которыми владел князь Радзивилл, он, наделённый пытливым умом, с раннего детства чувствовал и осознавал несправедливость окружающей жизни и видел людское горе, с избытком присутствовавшее повсеместно, где бы ни приходилось ему бывать.

Сильным было и его влечение к учению и книге. И учеником, ещё с начальной школы в Николаевщине, он был прилежным. Там же Колас обстоятельно подружится и с книгой, оставаясь верным этой дружбе на протяжении всей своей последующей жизни.

А первое глубокое впечатление от книг маленький Кастусь связывал с именем знаменитого русского баснописца И.А. Крылова. «Крылов долгое время был моим богом, — вспоминал годы спустя Колас. — Полное собрание его басен я выучил чуть ли не на память, и с этими произведениями великого гения я долгие годы не разлучался. Моими первыми литературными опытами были басни, которые я начал писать в двенадцать — тринадцать лет».

Начальная школа познакомила будущего классика белорусской литературы и с другими великими русскими поэтами и писателями — А.С. Пушкиным, Н.В. Гоголем, Н.А. Некрасовым, И.С. Тургеневым. Они-то и начали формировать литературные вкусы и пристрастия деревенского мальчика, стремившегося как можно больше читать и что-то писать, при этом, конечно, не обладая ещё необходимыми знаниями и навыками.

После окончания сельской школы Кастусю в результате неимоверных усилий удалось наконец-таки поступить в Несвижскую учительскую семинарию, где значительно расширится его кругозор, а также произойдёт определивший его будущее разговор с преподавателем русского языка Ф.А. Кудринским. Тот ознакомился со стихами юного семинариста на белорусском языке и твёрдо заявил своему ученику: «Вот ваше настоящее призвание».

Окончив семинарию, молодой Колас работал учителем в Полесье. «В 1905 году я уже был завзятым врагом самодержавия и в этом направлении вёл работу», — напишет он впоследствии в своей автобиографии. И следует отметить, что работу вёл он большую и результативную. Его произведения тогда ходили в рукописях среди сельской интеллигенции и передового крестьянства. Призывали же они к борьбе, к уничтожению ненавистного царского строя:

Я шутил бы и смеялся,

Чтобы вас развеселить,

Да на жизнь вокруг

посмотришь —

Начинает сердце ныть.

(перевод Е. Мозолькова)

С 1906 года, когда в сентябре его стихотворение впервые опубликуют в газете «Наша доля», стихи поэта становятся откровенно гневными, протестными и призывающими к борьбе за интересы простого обездоленного народа:

Каты-лиходеи,

Паны-богатеи!

Мы зовём на суд вас,

Подлые злодеи! <…>

Слушайте же, каты,

Бойтеся сермяги!

Много в сердце гнева,

Много в нас отваги.

Вас давно верёвки

Наши ожидают,

И по вас осины

Слёзы проливают.

(перевод М. Исаковского)

Такие и подобные им стихи не могли их автору ничего не стоить. Поначалу за ним установят слежку, а позже он будет арестован. Но и из тюрьмы Колас продолжит призывать народ к решительным действиям и скорому восстанию:

Я — мужик,

не слышу звона,

Всё же ест меня червяк:

А не врёт ли поп с амвона,

Что царю бог дал корону?

Ой, не может быть, —

не так!

Я — мужик, но ум имею —

Будет время и моё.

Я молчу, кричать не смею,

Но когда-нибудь сумею

Крикнуть: «Хлопцы,

за ружьё!»

(перевод Б. Турганова)

Наблюдая за жизнью народа, постигая все её тяготы, Колас, будучи творцом внимательным и основательным, привыкшим называть вещи своими именами, с каждым годом всё тщательнее шлифуя своё поэтическое мастерство, берётся и за написание крупных поэм, ставших, годы спустя, настоящим украшением его многогранного творческого наследия.

Наиболее известным крупным поэтическим произведением Коласа, без сомнения, является поэма «Новая земля», завершённая им в начале января 1923 года. Её принято считать энциклопедией белорусской крестьянской жизни конца XIX — начала XX века.

Главная же ценность поэмы «Новая земля» в том, что Колас в ней даёт практически полный календарный цикл народной жизни: весна, лето, осень, зима. А следовательно, рядом наблюдаются радости и горести труженика, красота природы, светлый и поэтический мир сельской детворы. Но на этом-то фоне и разворачивается трагедия безземельного крестьянина, тяжело переживающего свою рабскую зависимость от богатейшего помещика и его управителей. И как бы исправно ни служил бедный Михал князю Радзивиллу, его мечта заиметь «свою землицу», стать независимым человеком и обрести прочную опору в жизни остаётся неосуществимой.

Так, шаг за шагом Михал и его брат Антось убеждаются в несправедливом устройстве общества, где реальную власть имеют и являются хозяевами жизни паны-лиходеи. Беда же при этом ещё и в том, что зреющий у них протест против такой жизни не находит своего выхода наружу. Разрубить узел накопившихся противоречий они не могут. А выходом из сложившегося тупикового положения, как исподволь говорит читателю Колас, могла бы стать революционная борьба. Лишь она способна кардинально изменить существующую жизнь и сделать братьев по-настоящему свободными и счастливыми людьми.

Тем не менее Михал так и не осознаёт главных истин, не добьётся он и осуществления заветной мечты: умрёт, снедаемый заветным желанием быть со своей землёй. Брату же Антосю он пожелает иной судьбы:

Бог не судил мне видеть воли,

Свой хлеб посеять

не позволил.

Земля… земля… люби

родную.

Трудись над ней.

И дай красу ей!

На новый лад…

Жизнь сделай новой…

(перевод С. Городецкого)

Даст ли при этом собственная земля её обладателям счастье? Тень сомнения в возможности обретения такого счастья, где-то в самых потаённых уголках души, начинает закрадываться и у героев поэмы, выступавших, по сути, своего рода убедительным портретом тех сотен тысяч безземельных и малоземельных крестьян старой, дореволюционной Белоруссии.

Одним из первых в суровом 1917 году откликнется Колас на известие об Октябрьской революции своим небольшим стихотворением «К труду!»:

Пред нами славная дорога,

К труду зовёт родимый

край.

Пришла весна, работы

много —

Науки семя засевай! <…>

Пусть будет жизнь светлей и краше!

Не плеть царя, не панский кнут —

Пускай навек в отчизне нашей

Владыкой станет вольный труд!

(перевод Е. Мозолькова)

Пройдёт десять лет, и Колас напишет пафосное стихотворение «Борцам за Октябрь», в котором попытается воздать всем тем, кто свершал великую революцию, по их неоспоримым заслугам:

Разрывали цепи, вековые путы,

А за каждой кочкой —

враг жестокий, лютый.

Города горели, полыхали хаты,

Не хотел сдаваться

старый мир проклятый.

Корнилов, Каледин, Колчак и Деникин

Вас сломить пытались

в ненависти дикой. <…>

Пройден путь почётный,

пройден путь заметный,

Пусть враги грозятся,

их потуги тщетны!

(перевод А. Клёнова)

Написанное поэтом более девяти десятилетий назад стихотворение «Панам-воякам», рассказывающее о воинственных польских панах и магнатах, лелеющих мысль о захвате наших исконных земель, думается, имеет явственную параллель и с днём сегодняшним:

Съезжаются,

Слетаются

Разбоя мастера,

Раздуть огонь

Стараются

Военного костра… <…>

Воители,

Грабители,

Что рвётесь в бой, рыча?

Коль меч войны

Поднимете —

Ждёт смерть вас от меча.

(перевод Е. Мозолькова)

Не уставал поэт, всегда живший жизнью народа, в предвоенные годы радоваться и той мирной, созидательной жизни, которая укоренялась в его родной Белоруссии, динамично развивавшейся и уверенно глядевшей в будущее:

У кого ещё на свете

Так же жизнь богата?

Таковы уж, видно, дети

Пролетариата!

Слава родине свободной,

Нивам и дубравам,

Большевистским нашим

годам,

Ясным зорям — слава!

(перевод Н. Сидоренко)

Большим жизненным испытанием для поэта явится Великая Отечественная война. Колас будет вынужден уйти из объятого пламенем Минска, испытывая испепеляющую боль за родную землю, подвергшуюся ударам вражеских бомб и снарядов. В душе его также будет закипать жгучая ненависть к германскому супостату и его кровожадным, бессердечным воякам. Но при сём ни на минуту не покинет поэта и всеобъемлющая вера в неминуемую победу над фашистским злом, участь которого для Коласа изначально была предельно понятной и очевидной. Потому и будет неколебимо звучать мужественный голос поэта-патриота со страниц всесоюзной печати, партизанских газет, по радио. А листовки с его стихами жители временно оккупированных фашистами белорусских городов и сёл станут передавать из рук в руки как мощное, имевшее огромную силу воздействия на сознание людей оружие.

И ловит слух насторожённо

Земли родимой голоса:

«Вставай, народ, всю мощь и силу

Вздымайте, сёла, города!

Пусть злую гибель и могилу

Найдёт фашистская орда.

Сметай её стальной метлою

Всю, до последнего полка,

И пусть под тучей грозовою

Не дрогнут сердце и рука.

Копайте яму, долокопы,

Чтобы в её холодный прах

Упал навек тиран Европы,

Свободы, мира лютый враг!»

(перевод С. Городецкого)

Откликается в то тяжёлое время Якуб Колас и на кончину своего друга и товарища по литературной деятельности Янки Купалы, ушедшего из жизни в конце июня 1942 года. Причём проникновенное стихотворение «Над могилой друга (Памяти Янки Купалы)» появляется уже буквально через пару-тройку дней после кончины выдающегося поэта, стоявшего также, как и Колас, у истоков создания современной белорусской литературы.

И вот оборвался твой голос,

Объял тебя вечный покой,

Тебя, самый буйный наш колос,

Могучий наш дуб над рекой!

Спи, гусляр наш!

Образ твой

Не забудет край родной.

Уж гусли навек отзвучали,

И сжаты тоскою сердца,

Отчизна в глубокой печали —

Не стало поэта-бойца.

Спи спокойно! Образ твой

Не забудет край родной.

(перевод П. Карабана)

Сопереживая вместе с народом тяготы военного времени и задумываясь над тем, какой всё же грандиозный путь прошла страна после Великого Октября, поэт в 1943 году завершает своё величественное стихотворение «Живёт средь нас гений», повествующее о великом вожде и торжестве его идей и планов:

Живёт он в могучем дыханье заводов,

В кремлёвских пурпурных огнях,

И в нашем единстве,

и в дружбе народов,

И в партии зорких очах.

Живёт он в делах нашей

Армии Красной,

В отваге и силе бойца.

Ведёт его имя на подвиг опасный

Бесстрашных героев сердца.

Живёт средь нас Ленин —

как светоч народов,

Как мудрость великой земли,

И светит лучами,

огнями свободы,

Чтоб счастьем народы цвели!

(перевод П. Карабана)

Разумеется, писал Колас, вступивший в победном 1945 году в ряды ВКП (б), стихи, посвящённые и товарищу Сталину, в последующие годы, после XX съезда КПСС, уже в его книгах и периодической печати не публиковавшиеся. Интересным представляется стихотворение Коласа «Сталинская Конституция», в котором, впрочем, о ней напрямую и не говорится, а подчёркиваются величие и мудрость Сталина как символа счастья и новых побед:

Побеждать мы не устали,

Побеждать мы

не устанем!

Краю нашему дал Сталин

Мощь в плечах и силу в

стане.

Пройден путь великий,

трудный,

Мы на солнечном привале,

На собранье многолюдном,

Где сверкает имя —

Сталин.

(перевод С. Городецкого)

Поэту всегда было свойственно с уважением, даже трепетом относиться к тем местам, которые давали ему приют, кров и возможность продолжать трудиться. О признательности и об искренних чувствах к далёкому Узбекистану, где в годы Великой Отечественной войны около двух лет Колас находился в эвакуации, поэт расскажет в таких стихотворениях, как «Узбекистану», «Салар», «Песни пилота», «Чимган», «На заходе солнца», и других.

И для понимания настроений, испытываемых поэтом при расставании с этой прекрасной землёй, приведу строки из стихотворения «Узбекистану», написанного Коласом в конце октября 1943 года:

В тяжёлый час войны

суровой

Ты дал приют и мне.

С узбеком мы слагали слово

И песни о войне.

И меч один мы с ним ковали

На злобный вражий стан.

Ты обогрел меня в печали,

Мой брат Узбекистан.

(перевод С. Сомовой)

Под неизгладимым впечатлением от победоносной поступи Красной Армии и с огромной верой в многонациональный народ Советского Союза, в его мудрость и силу, а также во всепобеждающую мощь ленинских идей Колас в первых числах марта 1944 года напишет своё знаменитое программное стихотворение «Живи, народ!»:

Живи, цвети, народ

освобождённый,

Родная белорусская земля!

Нам Ленин путь наметил,

озарённый

Немеркнущими звёздами

Кремля.

Просторен путь полётам

быстрокрылым,

Разбег наш дружный

сотрясает даль.

И дать отпор сумеем

вражьим силам,

Своих рядов мы закаляем

сталь.

Не одиноки в битве

мы сегодня,

Многоязычной родины

сыны.

И братства щит над нами

гордо поднят,

Мы нерушимой дружбою

сильны!

(перевод В. Цвелёва)

С неизбывной верой в завтрашний день, в светлое будущее и в то, что родная Белоруссия скоро залечит тяжкие раны и вновь начнёт мирно и созидательно развиваться, пишет Колас в 1945—1946 годах ряд стихотворений. Среди них в русском переводе наиболее известны такие, как «Тополь», «На прощанье», «В родных местах», «На могилах героев», «В пути», «Возвращение», «Лесам Белоруссии», «Я наглухо закрою в сердце двери…», «Наш путь».

Белорусский народ-герой, народ-победитель, в чём поэт нисколько не сомневался, «расправит крылья», и начнётся его новый славный путь, возможный лишь в свободной Советской стране, граждане которой во время войны возмужали и закалились.

К счастливым дням

Сумели мы пробиться,

Нам светит солнце вновь.

Горит в лучах

Живой воды криница

Там, где дымилась кровь.

Народ-герой

Свои расправил крылья,

Он в битвах возмужал.

Таких побед,

Такой могучей силы

Ещё никто не знал.

Свой славный путь

Сегодня вспоминая,

Мы гордостью полны, —

Такой, как ты,

Отчизна дорогая,

На свете нет страны!

(перевод Е. Мозолькова)

Как мог, поэт и общественный деятель Якуб Колас способствовал и скорейшему восстановлению из руин Минска — столицы республики, города, который он любил и которому в 1947 году посвятил одноимённое стихотворение:

Мне радостно видеть,

как Минск оживает,

Как, раны свои повязав,

Из пепла пожарищ

восстав,

Он голову к небу опять

поднимает.

(перевод Б. Турганова)

Вспоминая горькое дооктябрьское лихолетье, те тяжёлые, беспросветные, несправедливые, полные горя и волнений времена и радуясь тому, что его родная Белоруссия является самостоятельной республикой в братском Советском Союзе, Колас к тридцатилетию образования Белорусской ССР напишет своё знаменитое стихотворение «Родному краю и народу (К тридцатилетию БССР)», в котором напомнит о тех, не таких уж и давних годах бесправия, гнёта и самодержавного произвола:

Ой, ходило по свету, брело,

Всё в лохмотьях,

сермяжное горе,

И сквозь мутное в окнах

стекло

Людям горькие вести несло,

Разливалося горе,

как море.

Но терпенье исчерпал

народ,

Зрела гнева могучая сила,

Зрела дума про грозный

поход,

Чтобы буря свалила господ,

Злую царскую свору спалила.

И теперь, через тридцать

годов,

Боль ношу я, те дни

вспоминая.

Ты прости мне печаль

тех ладов,

Горечь горькую песенных

слов,

Край мой новый,

отчизна родная.

(перевод А. Суркова)

После Великой Победы Колас завершит работу и над своей знаковой поэмой «Хата рыбака», начатой незадолго до фашистского нападения на Советский Союз и удостоенной в 1949 году Сталинской премии второй степени. «Хата рыбака» — это большое полотно о жизни и борьбе трудового народа Западной Белоруссии и помощи СССР братьям и сёстрам, оказавшимся в непростых условиях и ратовавших за воссоединение в единой белорусской республике. Своеобразие же этой поэмы ещё и в том, что в ней талантливо и непринуждённо переплетаются лиризм, эпичность и гневная сатира, характерная для памфлета. Именно данная разносторонность таланта поэта и поможет ему в итоге создать выдающееся эпическое произведение, полное красок, сильных характеров, описаний проявлений подлинных человеческих чувств, и в действительности широкое по охвату жизненным материалом.

Вообще же произведения Коласа послевоенных лет свидетельствовали о новом подъёме его творческой и общественно-политической деятельности. Поэт-боец и одновременно поэт-гуманист, искренний сторонник мира, Якуб Колас 26 августа 1949 года с трибуны Первой Всесоюзной конференции сторонников мира в Москве, в Колонном зале Дома союзов, произнесёт яркую речь против поджигателей войны и в защиту прогресса, братской солидарности всех народов земли.

«Мы работаем и трудимся во имя торжества мира между народами, во имя прогресса и братской солидарности всех народов на земле, — говорил в той своей речи, опубликованной затем в «Правде», поэт-коммунист. — Мы боремся за счастливого, свободного человека, хозяина земли. Но на нашем пути встают чёрные силы зла и вражды, свора международных разбойников и хищников, строящих своё благополучие на слёзах сирот, вдов и матерей, на крови миллионов людей.

Кто же они, эти разбойники, враги человечества? Кто они, глашатаи новой мировой войны, вопящие о военной опасности, которая будто бы угрожает со стороны Советского Союза?

Это незначительная по численности и ничтожная по своему моральному удельному весу кучка паразитов на теле народов, тунеядцы, эксплуататоры, короли монополий и трестов. Это звери-космополиты, заключающие союзы между собою, когда дело идёт о закабалении народов во имя прибылей и сверхприбылей, но при случае готовые также пожирать друг друга. Во имя своих захватнических интересов они со спокойной совестью профессиональных преступников готовы обратить землю в пустыню и истребить десятки миллионов людей. Это в первую очередь воротилы с Уолл-стрита, гнусные растлители человеческого достоинства, мошенники-спекулянты и их продажные слуги, стоящие у кормила власти, с их шпионской агентурой».

Более семидесяти лет прошло, но согласитесь, что сущность западного, насквозь прогнившего капиталистического мира осталась прежней, такой же, какой её видели руководство Советского Союза, лично И.В. Сталин и советская общественность, заметное место в почётном строю которой принадлежало и Якубу Коласу — писателю, академику АН БССР, председателю Белорусского республиканского комитета и члену Советского комитета защиты мира, депутату Верховного Совета СССР второго — четвёртого созывов.

В последние годы жизни Колас, несмотря на ухудшавшееся состояние здоровья, старался активно работать, писать, часто бывать в колхозах и совхозах, на предприятиях республики. И такие приезды в коллективы «нашего дядьки Якуба», человека редкой душевной чистоты и доброты, умудрённого опытом и немало повидавшего на своём веку, были для людей праздниками. Так много хотелось им от него услышать и рассказать ему — народному поэту, депутату, «совести» белорусского народа…

Всему своё время. Неминуемо пробьёт час и для каждого живущего на земле, и свой близкий уход в вечность великий писатель предчувствовал, о чём написал за год до смерти (1956 г.) в стихотворении «Самому себе»:

Я побродил немало

И в пуще, и в степи.

Что ж, брат, пора

настала:

В сырой земле поспи. <…>

Уйти придётся вскоре

В ночную темноту,

Оставив людям зори,

И песню, и мечту.

(перевод В. Микушевича)

Да, Якуб Колас оставил своему народу, а вместе с ним всем братским советским народам и людям доброй воли всей земли ясные и яркие зори — зори добра, справедливости, человеколюбия, любви, торжества мира и правды. Потому и не забывают его в народе, а в дни общенациональных праздников и торжеств и в памятные дни, связанные с его жизнью-подвигом, к его памятникам и мемориальным доскам обязательно кладут живые цветы в знак негасимой любви и признательности.