В свое время отвел душу на линогравюре.
Когда-то в отечественном изобразительном искусстве этот жанр блистал всеми цветами радуги.
Как у провинциальных художников, трепетно рисовавших березки и освоение целинных и залежных земель. Или как элитные художники Москвы, наподобие Гурия Захарова, резавших на линолеуме, да еще с элементами коллажа, свои Арбаты.
А я чем по молодости тогда чем только не рисовал. Углем, сангиной, пастелью темперой, плакатной гуашью, масляными красками.
Перепрбовал буквально все.
Только большим художником не стал.
Отдав себя впоследствии без разговору и сожаления рисованию карикатур, где за минувшие годы был участником 85-ти международных выставок и неоднократным лауреатом их. А может и больше.
Потом мне их надоело считать.
Несколько раз был участником краевых художественных выставок. Тоже с ними.
А еще выпустил книгу вместе с Сергеем Сорокой с дружескими шаржами на полсотню алтайских писателей.
О линогравюре.
Еще будучи студентом в Новосибирске, купил резцы в художественном салоне, линолеум в хозяйственном, а краску типографскую, самое ценное и нужное в этом деле, за бутылку у грузчика первого попавшегося, в типографии в центре города, который мне ее вытащил с полведра.
Нарезал в свое время с полсотни гравюр.
Станка, понятное дело, у меня, студента, жившего в общежитии — не было. Мне хватило тут простой столовой ложки, чтобы делать оттиски.
Ребята потом подучили как непропечатанные в них места места подправлять.
…
Вот три работы тех.
Первая, результат моей «командировки» в Среднюю Азию — был на карте нашей страны такой регион, ныне перелицованный в ЦАР.
Называется она «Дорога на Манкент».
Вторая — отзвук моего увлечения историей деревянного зодчества Барнаула. Терема над Барнаулкой.
Третья.
Одна из последних моих встреч встреча с другом моим Михаилом Русаковым в 1973 летом в Барнауле и наша с ним прогулка по его знаковым местам, тогда еще хранивших и блеск свое и великолепие.
Работал он тогда художником-оформителем на главпочтамте.
А через год его не станет.
