К 30 летию начала полемики последователей «олигархического» и «конкурентного» капитализма

После совершённого «демократами» августовского переворота 1991 года, когда сущность их намерений стала очевидной всем и каждому, на улицах городов нашей страны началось проведение митингов противников прозападного компрадорского курса «рыночных реформ». В рассматриваемый нами период (осенью – зимой 1991 года) именно левые силы играли первую скрипку в народном движении. Объединения прокоммунистического толка  провели серию организованных депутатом Моссовета, главным редактором газеты «Молния» В.И. Анпиловым мощных демонстраций и митингов против реставрации капитализма, против расчленения СССР, против предательства национально-государственных интересов. Речь идёт о шествии от Октябрьской до Красной площади в Москве 7 ноября 1991 года, о митинге на Манежной площади 5 декабря 1991 года, о прошедшем 22 декабря 1991 года «Марше голодных очередей». Вполне понятно, что они отстаивали идею обновления Советской экономической и политической системы, но выступали против её ликвидации. Основы прокоммунистической антикризисной программы в сжатом виде изложены в сборнике «Альтернатива: выбор пути. Перестройка управления и горизонты рынка».

Тем не менее, в конце 1991 года о себе заявили и приверженцы «альтернативного капитализма». Впрочем, они проявляли себя и в дальнейшем. Но именно в упомянутое время представители данного течения начали рекламировать себя в качестве некой «третьей силы», альтернативной и коммунистической идеологии, и дикому капитализму. Спору нет – насаждаемая ельцинско-гайдаровско-поповской командой «реформаторов» модель развития не сулили нашей стране и народу ничего, кроме деиндустриализации, обнищания и вымирания населения, территориальной дезинтеграции государства и утраты его независимости. Понятно также то, что для оказавшихся в 1991 году у власти «демократов» понятия «народовластие», «общественное мнение», «свобода слова» на деле представляли собой пустой звук. Ими двигало только два мотива: желание выслужиться перед своими западными «старшими партнёрами», заинтересованными в уничтожении СССР и России. А также стремление предоставить узкой кучке спекулянтов возможность нагреть руки на присвоении национальных богатств, не забывая при этом и о «себе любимых». Более того, по большей части именно «приближённые» к псевдодемократической власти стали владельцами «заводов, газет, пароходов». Однако некоторые пытались (и до сих пор пытаются) доказать, будто соответствующие проблемы якобы были обусловлены не капиталистической системой, а её «недостатками».

Так, 22 сентября 1991 года ряд «демократических» партий и движений (вроде Демпартии России Н.И. Травкина, РХДД В.В. Аксючица, народной партии «Свободная Россия» А.В. Руцкого, СДПР и анархистов) провели на Манежной площади митинг, участники которого выступили против умаления роли Советов в управлении страной, против авторитарных методов управления Москвой командой Г.Х. Попова. Одновременно оказавшиеся не у дел «демократы» на той же акции публично выступили против номенклатурного характера приватизации, посетовав на то, что распродаваемое имущество достаётся только «своим» (приближённым к власти), минуя аукционы и предусмотренные состряпанным в 1990 – 1991 гг. законодательством этапы распродажи государственной собственности. Они же затрагивали тему роста цен. Однако связывали это не с внедрением капиталистических начал в экономику, а с медленными темпами её приватизации и демонополизации. В дальнейшем ряд деятелей, критикуя гайдаровскую «шоковую терапию» и её последствия, всё сводили исключительно к тому, что, оказывается, не была проведена приватизация экономики и не были ликвидированы Советские монополии. Тогда бы, с точки зрения некоторых, появилась бы совершенная конкуренция, якобы не допустившая рост цен. Подобны мысли на рубеже 1991 – 1992 гг. неоднократно звучали из уст бывшего руководителя Центра экономических и политических исследований Г.А. Явлинского. Подчас об этом говорил и председатель Верховного совета Р.И. Хасбулатов (достаточно обратить внимание на его доклад, с которым тот выступил перед парламентариями в апреле 1992 года непосредственно перед началом работы VI съезда народных депутатов РФ).

Соответственно, рассматриваемые нами объединения и лица по сути были не против реставрации капитализма и с ельциными, гайдарами и поповыми были в целом за одно. Просто если одни де-факто взяли на вооружение принцип «даёшь концентрацию капитала любой ценой», то другие, напротив, проповедовали мелкобуржуазные воззрения и подходы, свойственные домонополистической стадии буржуазной системы. Несомненно, недальновидно было бы отрицать факты сращивания новых «демократических» властителей с бизнесом, их стремления захватить весь рынок, не пуская на него остальных игроков. И это, безусловно, деструктивно для нашей страны и для нашего народа. Однако надо иметь в виду, что это неотъемлемое свойство современного капитализма, в полной мере проявившиеся ещё на рубеже XIX – XX вв. Ровно этом имел в виду В.И. Ленин, который в своей знаменитой работе «Империализм как высшая и последняя стадия капитализма», проанализировав особенность разворачивавшихся в экономике разных стран процессов, сделал ряд принципиальных выводов. К ним относятся утверждения о том, что «монополии, олигархия, стремление к господству вместо стремления к свободе…породило те… черты империализма, которые заставляют характеризовать его как паразитический или загнивающий капитализм». То же самое касается тезисов о «личной унии» банкиров и промышленников, дополняющейся унией тех и других с правительством. Равно как и об удушении монополистами всех, кто не подчиняется их диктату. Вот после развала СССР почти во всех постсоветских странах это проявляется «во всей красе».

Ни в коем случае мы не оправдываем ельцинских «реформаторов». Напротив, нанесение их экспериментами нашей стране колоссального ущерба представляет собой приговор данной когорте и её политике. Однако и пропагандируемая в 1991 – 1992 гг. «демократической оппозицией» модель конкурентного и неолигархического капитализма представляла собой утопию не в меньшей степени, чем то, что насаждала ельцинско-гайдаровская группировка. Что же, формально многие страны Восточной Европы попытались у себя это внедрить. Но это не помогло им избежать спада производства, свёртывания национальной промышленности, обострения социальных проблем, втягивания упомянутого региона в паутину внешней задолженности. Однако и Россия столкнулась с перечисленным. И дело тут не в форме капитализма, а в нём самом. Можно долго рассуждать на данную тему. Но в то же время важно помнить о сложности современного производства, развитие которого требует колоссальных затрат при максимальном учёте интересов общества, при соблюдении сбалансированности экономики, осуществления социальных и инфраструктурных программ. При подобном раскладе важно активное участие государства в развитии народного хозяйства (в том числе в прямой форме), координация и планирование его функционирования. В противном случае о решении долгосрочных задач останется только мечтать. А частный капитал ориентируется, как правило, на краткосрочную выгоду и не заинтересован в масштабных капиталовложениях, в индустриальном развитии страны, в фронтальном внедрении передовых технологий, в решении социальных проблем.

Что же касается роста цен, который якобы может пресечь «совершенная конкуренция», то далеко за примерами ходить не надо. Раздробление в 2000-ые годы единой энергетической системы обернулось не снижением тарифов на электроэнергию, а их ростом. Возникшие вместо единого супергиганта разрозненные фирмы стремились (и стремятся) к стихийному воссоединению, регулярно вступают в монопольный сговор, приводящий к взлёту цен. И это неслучайно – ведь закон концентрации капитала невозможно отменить, как, скажем, невозможно отменить законы Ома.

В целом, борьба между сторонниками монополистического и немонополистического капитализма формально наблюдалась не только в 1991 – 1992 гг., но и на протяжении последующих десятилетий на всём постсоветском пространстве. Практика показала, что лозунги «свободной конкуренции», «рынка для всех» использовались, как правило, оттеснёнными от кормушки олигархами и чиновниками исключительно в целях прикрытия подлинных намерений борьбы с конкурентами и для привлечения внимания народа, на плечах которого они стремились сами въехать на трон. А, оттесняя от управленческих рычагов конкурентов, моментально начинали действовать так, как против кого они якобы боролись. Просто имела место борьба кланов новоявленной буржуазии. Одни, захватив все, намеревались до скончания века держать всё под контролем. Другие же, напротив, не попав в число «избранных», пытались вырвать преимущество у конкурентов, проводя при этом ту же политику. По крайней мере, история с рядом представителей олигархической «элиты» (вроде небезызвестных Ю.Б. Тимошенко, П.А. Порошенко и т.д., до 2014 года требовавших «равной конкуренции», а потом всё подмявших под себя) наводит на вполне конкретные мысли. Отсюда становится понятным, что на самом деле послужило настоящей причины линии водораздела, прошедшей между «демократами» в 1991 – 1992 гг. Однако кто бы из них не взял верх, нашу страну ожидала бы реставрация капитализма, со всеми вытекающими последствиями. И только отстаиваемая коммунистами и Советскими патриотами модель усовершенствованного социализма могла гарантировать преодоление кризиса и выход нашей страны на путь ускоренного развития.

Михаил Чистый